Перерождённые. Прощённые и свободные

* * *

      — Мисс Свон!       Возмущенный возглас разбудил Эмму или же это был ощутимый толчок под рёбра чем-то остроконечным, а может и всё сразу. Ясно одно, и то и другое исходило от Реджины, стоящей в открытой двери своей комнаты, на пороге которой Эмма пару часов назад наконец согрелась и нашла покой, чтобы забыться крепким сном, из которого и была вырвана таким немилосердным образом.       Всё ещё не совсем ясно соображая, Эмма кубарем откатилась к противоположной стене. И как-будто этого мало, она умудрилась едва не до удушья запутаться в пледе. Эмма согрелась только оказавшись на пороге этой комнаты, так что толку от пледа никакого, с собой она его прихватила скорее для уюта. Всё лучше, чем лежать на голом полу.       После такого «доброго утра» адреналин в крови зашкаливал. Пульс барабанил по перепонкам. Эмма лихорадочно вспоминала, как она тут оказалась.       Когда Реджина ушла, Эмма долго не могла уснуть. Хотя тело ломило от усталости, мозг отказывался отключаться, но, видимо, и он в конце концов сдался, потому что в какой-то момент Эмма очнулась из-за затёкших конечностей и тряски во всём теле. Зубы стучали от холода. Она выругалась и рывком скинула ноги с дивана. Он был удобен для светских бесед, но спать на нём полный отстой. Наверное, даже Генри не смог бы тут вытянуться, что уж говорить о ней, с её метром шестьдесят шесть. Невысокая, конечно, но всё равно она не умещалась полностью на этом грёбаном предмете мебели, стоимостью, наверняка, в тысячи долларов.       После безуспешных попыток принять более или менее удобную позу, она плюнула на всё и перебралась на пол, но оттуда сбежала как раз потому, что даже толстый ковёр, который, скорее всего ещё дороже, не спасал от холодного пола. Эмма ещё раз попробовала своё счастье на диване в позе эмбриона, и вроде успешно, но полчаса спустя, как подсказал мобильный, она снова находилась в вертикальном положении, сложив ладони лодочкой, дула в них, чтобы хоть как-то согреться. Теплее не стало, поэтому она подскочила и начала приседать.       Сто приседаний разогнали кровь по венам, но судорога в левой икре не дала порадоваться успеху. Когда Эмма перестала корчиться от боли, она снова начала мёрзнуть, а еще раз напрягать себя физическими упражнениями желание отпало напрочь. Организм требовал отдыха, и Эмма охотно бы поддалась его зову, если бы не треклятый диван и пронизывающий холод. Она действительно хотела забыться крепким сном хотя бы на пару часов, потому что она устала не столько физически, сколько морально. Эмма устала думать. Думать о Реджине. Чем бы себя Эмма не отвлекала, все мысли сводились к Реджине.       Она тысячу раз себя прокляла за свою несдержанность. Зачем она только полезла к Реджине со своей любовью. Изначально ведь она хотела только попросить прощения. Эмма не смела даже грезить, что её простят. Она не заслужила. Реджина же заслужила, чтобы человек, причинивший ей столько боли, вслух признал это. Эмма виновата и должна нести ответственность. Первый шаг это — перестать прятаться за спинами своих сестёр, в частности за Кейлен.       Точно, Кейлен! Эмма вспомнила, что, завернувшись в плед, она покинула кабинет, надеясь найти местечко потеплее, и в кухне обнаружила увлечённых игрой в карты Кей и Лексу. По запаху свежесваренного кофе несложно было догадаться, откуда в них такая бодрость. Скорее всего, Кей было поручено присматривать за ней и Дэвидом, а Лекса составила Кей компанию. Другого объяснения Эмма не находила, почему эти двое не в постели. Не произнося ни звука, они обменивались возбуждёнными жестами, будто обет молчания дали. Будь Эмма в другом расположении духа, она бы так им и сказала, но на тот момент она желала лишь немного тепла и покоя, поэтому предпочла остаться незамеченной.       Она развернулась и двинулась к лестнице. Свободных комнат на верхнем этаже не осталось, какая сила её потянула туда, Эмма сама не знала. Хотя, наверное, всё-таки знала, так как оказавшись наверху, её как магнитом потянуло к двери, за которой и находилась та самая сила, которой Эмма не могла противостоять. Реджина точно была там. Зубы перестали стучать, а тело расслабилось. Ноги буквально подогнулись, что и заставило Эмму присесть у двери, а дальше Эмма не помнила. Очевидно тогда она и вырубилась.       Двери во все спальни, кроме той, что вела в комнату Генри, распахнулись, а на лестнице послышался топот.       — Что тут творится? — Эмма не удивилась в первую очередь услышать голос Арии, из-за спины которой выглядывала Рейчел с одним из детей на руках.       — Мне бы тоже хотелось это знать? — Эмма подняла глаза на Реджину.       Собранная как на обложку Космополитен, или нечто подобное, та стояла в проёме, уперев руки в бока, и сверху вниз глазела на Эмму как на вредителя, посмевшего проникнуть в покои её величества. Хотя Эмма прилегла всего лишь на пороге. Перед дверью. Она никому не мешала. Она всего лишь хотела согреться и немного поспать. Пару часиков. Рано утром она думала незаметно вернуться в кабинет. Кто же знал, что Реджина появится ни свет, ни заря.       — Эмма, с тобой всё хорошо? — поинтересовалась Ария, выходя из комнаты, перед этим подав Рейчел знак оставаться внутри. — Почему ты на полу? Я думала, ты в кабинете? Кей, Лекса, вы куда смотрели?       Эмма проследила за взглядом Арии, чтобы увидеть запыхавшихся Лексу и Кей. Последняя же смотрела на Хелен. Отведённая им комната, ближе всех находилась к лестнице, поэтому в спешке запахивающую на себе халат Хелен Эмма видела только со спины, но по тому как Кей закатила глаза, от сестры ей достался не самый приветливый взгляд.       — Что? — фыркнула Кей. — Мы должны были приглядывать за эмоциональным состоянием, а не следить за её передвижениями. С ней всё хорошо. Так ведь Эм?       — Ну… Д-да, — заикаясь, ответила Эмма.       Хоть спала она не в самой удобной позиции, но всё равно чувствовала себя комфортно. Сейчас же, дав повод для раннего переполоха и под всеобщими взглядами, Эмме больше всего хотелось с головой накрыться тем самым пледом, из которого она незаметно попыталась выбраться. Достигнув успеха, она подскочила на ноги, кое-как привела волосы в порядок и, потерев лицо, сделала бодрый вид.       — Видите, с ней всё отлично. Подумаешь, уснула на полу, — сказала Кей, не видя в ситуации ничего зазорного. Возмущенный вид Реджины говорил, что она иного мнения.       — Ваша сестра устроила ночлег у меня под дверью!       Эмма тяжело вздохнула. Как ей выпутаться из положения, не выдавая истинной причины? Реджина всё равно не поверит, только на смех поднимет.       — Вы что, приставили её ко мне, чтобы следить? — негодующий взгляд Реджины метался с Эммы на невозмутимо прислонившуюся к стене Арию, которая, услышав обвинение, оторвалась от стены и, кажется, выросла на пару сантиметров.       — Они тут ни при чём! — поспешила вмешаться Эмма. — Мне было холодно, и я бродила по дому, чтобы согреться и найти ещё одно одеяло. Тут наверху теплее. Я даже не помню, как уснула, — держась правды, протараторила Эмма. — Послушай, я случайно вырубилась именно тут, — вот тут она соврала, и по тому, как Реджина сузила глаза, та об этом догадалась, но на удивление, лишь поджала губы. — Обещаю, что больше не посмею приближаться к вашим покоям, ваше величество, — ляпнула Эмма и с готовностью откусила бы себе язык.       Какой бес в неё вселился? Что за мазохистская личность в ней обитает, норовящая спровоцировать конфликт с Реджиной, желающая столкнуть их лбами? Зачем? Ведь Реджина промолчала, уличив её во лжи, так какого хрена она пытается разбудить в ней огонь? Быть может, в этом то всё и дело?       После вчерашнего спонтанного признания в любви, Эмма ожидала чего угодно — сарказм, ругательства, даже гневные упрёки, но никак не тот ответ и тихо прикрытую дверь. Последние слова Реджины имели вкус капитуляции. Они отдавали болью и поражением. На Эмму словно махнули рукой, как на кого-то безнадёжного, кто не стоит усилий, кто уже безразличен. И это хуже, чем ненависть. Ненависть — хоть какая-то эмоция. Равнодушие же пугало сильнее всего. Наверное, потому что мизерная часть Эммы, запрятанная глубоко в сознании, которой не позволяли высовываться, самую малость теплила надежду на прощение. Эмма никогда не призналась бы в этом вслух, потому что осознавала, что прощения и уж тем более ответной любви ей не заслужить. Но после всего, Эмме необходима хотя бы иллюзия надежды, чтобы двигаться дальше, чтобы хотеть просыпаться по утрам, чтобы бороться. В противном случае, при абсолютном хладнокровии от Реджины, Эмма не видела смысла в своей, и без того никчёмной, жизни.       — Джина!       Немного шепелявый, детский голос мгновенно разрядил атмосферу. Из комнаты показался маленький Зак. Минуя Рейчел, державшую на руках, в отличие от него, ещё сонную сестру, он побежал прямиком к Реджине и едва не врезался в её ноги, потому что бегать в носках по натертому до блеска полу Миллсов рискованно. Но Реджина была бы не Реджиной если бы позволила ребёнку упасть. Она вовремя подхватила малыша под руки и отпустила лишь тогда, когда убедилась, что он стабильно стоит на ногах.       — Джина, я проснулся! — удобнее устроив под мышкой неизменного зайца, гордо заявил Зак, глядя снизу вверх на улыбающуюся ему Реджину.       — По всей видимости, так и есть, — Реджина улыбнулась шире и аккуратно смахнула длинные кудри с лица малыша.       Эмма могла поклясться, что сделала она это машинально. Реджина всегда оставалась заботливой матерью, неважно, чей ребёнок перед ней стоял. Ещё Эмма уверена, что она единственная, кто заметил, что всякий раз, когда Зак зовёт Реджину её сокращённым именем, она неуловимо вздрагивает. И тому виной опять же являлась Эмма.       — Я буду тебе помогать, — Зак запрыгал на месте, то ли от нетерпения, то ли от радости. Реджина показалась озадаченной.       — Помогать с чем, милый?       Зак, будто сообразив, что того, что он так предвкушал, не будет, замер. Уголки губ опустились. Даже его любимая игрушка упала на пол.       — Блинчики? — пролепетал он с такой жалостью и мольбой в глазах, что Эмма сама была готова бросится бежать на кухню, что уж говорить о Реджине.       — Ох, Закки, — Рейчел передала дочь Арии и направилась к осунувшемуся сыну. — Реджина, прошу прощения… — обратилась она с извиняющейся улыбкой.       — Не стоит, — Реджина решительно покачала головой. — Закари прав, вчера я обещала ему, что на завтрак у нас будут блинчики. А свои обещания нужно исполнять, — с нажимом добавила она. Не было необходимости в скосившемся на неё взгляде, Эмме и так было ясно, что это камень в её огород. — Но сперва, молодой человек, вам необходимо привести себя в порядок, — Реджина взъерошила тёмные кудри. — Обещаю, что не начну без тебя. А теперь беги, — она подняла игрушку с пола, вернула её на прежнее место, Заку под руку, развернула его за плечи, поцеловав в затылок, мягко подтолкнула к Рейчел.       — Реджина, ты не обязана нас всё время кормить, — сказала Рейчел, усадив Зака себе на бедро. — Мы можем пойти куда-нибудь позавтракать. Я знаю, что в той гостинице, где мы останавливались…       — В этом нет необходимости, Рейчел, — Реджина улыбнулась Заку, наматывающему локоны матери на палец, — но боюсь, что одни мы с Закари не справимся, поэтому буду рада ещё одной паре рук.       — Конечно, — поспешно ответила Рейчел. — Я только соберу детей, и мы спустимся.       — В таком случае, увидимся на кухне, — приветливая улыбка испарилась, когда Реджина перевела взгляд на Эмму. — Мисс Свон, нам предстоит ещё многое обсудить, а до того времени предлагаю, вместо того чтобы валяться у порога моей двери, для разнообразия, побыть полезной и связаться с шерифом Хантером? Если вы не забыли, произошел взрыв, при котором едва не погиб мой сын.       «Как и ты», — про себя добавила Эмма, ощущая прилив ледяной волны, при мысли, что Реджина без своей супер способности сейчас не стояла бы напротив. Пусть высокомерная и раздражённая, но зато живая. Эмму передёрнуло с макушки до пят. Как же она ненавидела этот блядский холод. Эмма подняла с пола плед и закуталась в него. Обнять Реджину было бы эффективней, но с мадам мэр такой номер не прокатит. Эмма на секунду представила себе её реакцию, если бы она на самом деле сейчас подошла и обняла Реджину. Хотела бы она посмотреть на её лицо. Мимолётное видение вызвало ироническую улыбку.       — Вы находите это смешным, мисс Свон? — Реджина сжала кулаки, что не предвещало ничего хорошего.       — Конечно, нет, — Эмма решительно потрясла головой, скорее чтобы отбросить несвоевременные мысли, чем убедить Реджину. Для неё слова Эммы, всё равно больше ничего не значили. — Я просто… — Эмма махнула рукой. — Забудь, — чтобы не стоять, как рецидивист под взором судьи, она стянула плед с плеч и начала его складывать, но руки не слушались. — Я прекрасно помню, что ты и Генри едва не погибли.       — Ты тоже, — заметила Хелен, подходя к Эмме и забирая у неё не желающий аккуратно складываться плед. — Ты тоже пострадала, — добавила она тихо, и Эмма только тупо наблюдала, как чёртова штука в два счёта превратилась в ровный квадрат. Своими словами и заботой в голосе, Хелен вызвала у Эммы чувство неловкости. Не привыкла она, чтобы о ней заботились. К тому же, как ей казалось, её жизнь была второстепенной по сравнению с Реджиной и Генри.       — Как я уже сказала, — вновь заговорила Реджина, но уже будто примирительно что-ли. — Мне необходимо быть в курсе событий. Вчера вечером я уже разговаривала с Грэмом и в первую очередь уладила вопросы по нашему спешному исчезновению из больницы. Придерживайтесь версии, что вам и Генри стало лучше. К вам приехали родственники, а я предпочла забрать сына домой.       — Ладно, — отрешенно кивнула Эмма. Обнимая себя руками, она поёжилась. На улице лето, какого хрена в этом доме всегда так холодно?       — Я уже подключилась к компьютеру в офисе вашего шерифа. Всё, что попадает туда, мы узнаем, — вмешалась Ария.       Быть может, она намеревалась казаться такой же серьёзной, как и Реджина, но сложно выглядеть крутой и суровой, когда сидящий на руках трёхлетний ребёнок пытается завязать у тебя на голове своё розовое одеяльце в виде косынки.       Послышалось некое подобие сдавленного хрюканья. Кей, прижимая ладонь ко рту, сдерживаясь, видимо, изо всех сил, но в конце концов её прорвало. Дикий хохот можно было, наверное, услышать даже за пределами этого огромного дома. Корчась от смеха, Кей тыкала пальцем в миг помрачневшую Арию. Комичность ситуации не оставила и остальных равнодушными.       Первой к Кей присоединилась Кларк. Выглядывающая до этого лишь наполовину из-за двери, она вышла из комнаты, наверное, чтобы лучше разглядеть незнающую куда себя девать старшую сестру и разразилась громким смехом. Следом за Кларк раздался смех Лексы. Секундой позже, она и Кей уже зажимали живот руками, потому что Ария попыталась стянуть «косынку» с головы, но Зоуи оказалась упрямой. Она зажала лицо Арии между ладошек, отчего оно выглядело действительно уморительным. Тогда-то не удержалась и Эмма. Хохот стоял оглушительный. Лишь Хелен и Рейчел не поддались заразительному смеху, они только широко улыбались. Впрочем как и Реджина, и Эмме показалось, что вокруг посветлело. Она вечно могла бы любоваться улыбающейся Реджиной.       Одна Ария не веселилась. Эмма уловила брошенный Рейчел умоляющий взгляд, но прежде чем та успела среагировать, подоспела Кларк, видимо тоже заметившая сигнал о помощи.       — Зоуи, достаточно, — Кларк решительно забрала скуксившуюся малышку. — Маме Ри нужно поговорить с тётей Реджиной.       Услышав, как властную мадам мэр кто-то называл «тётей Реджиной», Эмма не сдержала хихиканья и тут же зажала себе рот рукой, но направленный на нее грозный взгляд подсказал, что мадам мэр её услышала.       — Идём одеваться, а потом ты, вместе с мамой и Закки, поможешь тёте Реджине испечь блинчики, — как ни в чём не бывало продолжала Кларк, крепко удерживая извивающего как уж ребёнка. Она кивнула Рейчел в сторону их гостевой. — Если мы не поспешим, тётя Реджина начнёт без тебя.       — Бога ради, прекратите меня так называть, — вспыхнула Реджина, закатив глаза. Очевидно, ей пришелся не по душе присвоенный ей новый статус.       — Верно, — весело поддакнула ей Кей. — Просто Редж. Мы же вроде как семья, чего цере…       — Для вас — мисс Миллс, — сталь в голосе заставила Кей вжать голову в плечи. — Реджина — вполне достаточно, — снова обращаясь к Кларк, поправила Реджина более мягко.       Кларк в ответ слабо улыбнулась и скрылась в гостевой. Рейчел поспешила за ней. Прежде чем получить нагоняй от кого-то из сестёр Кей юркнула в комнату, а затем и Лекса. В коридоре остались только Ария, Хелен, Эмма и Реджина.       — Мисс Миллс, — заговорила Ария. В воздухе повисла мрачная атмосфера. Под стать общей ситуации. С какой легкостью всё-таки дети могут помочь отогнать на задний план всё плохое. — Эмме нет необходимости покидать дом. Вся информация, попадающая шерифу на компьютер, будет у нас в течение секунд.       — Мисс Доннали, — расправив плечи, Реджина глянула на Арию со всей важностью. — Быть может вам привычнее полагаться на технику, я же предпочитаю личные отчёты. Сторибрук маленький город, здесь не всё попадает в компьютер. К тому же, мне важно знать личное мнение моих служащих. Человеческий фактор порой играет более важную роль, чем числа. Или вы всегда и во всём доверяете исключительно техническим инновациям? — Реджина так изящно изогнула бровь, что даже Ария не нашлась что ответить. — Я так и думала, — довольно кивнула Реджина и снисходительно улыбнулась. — А теперь прошу меня извинить.       Реджина пришла в движение. Эмма-то понимала, что Реджина просто собиралась спуститься вниз, но всё равно задержала дыхание, когда их плечи почти соприкоснулись, и прикрыла глаза, когда её обдало божественным теплом. Может, ей померещилось, но, кажется она даже вздохнула сладкое дыхание мадам мэр, когда та приостановила шаг.       — И мисс Свон, — резкий голос заставил распахнуть глаза, — примите душ, от вас… — Реджина преувеличенно скривила губы, — пахнет, — бросила она и зашагала дальше.       Эмма как загипнотизированная пялилась на плавно двигающиеся упругие ягодицы, не совсем соображая, что ей только что сообщили, что от неё воняет. На лестнице Реджина вдруг резко развернулась.       — И ещё мисс Свон, попросите узнать Грэма о состоянии мистера Голда, — её мрачный взгляд был направлен скорее в пол, будто ей не нравились собсвенные мысли.       — Кто это? — поинтересовалась Ария.       Реджина поняла на её глаза.       — Боюсь, это единственный человек, у которого есть ответы, если не на все, то на многие наши вопросы.