Перерождённые. Прощённые и свободные

* * *

      — Что с тобой сделали? — выдохнула Реджина Эмме в лицо, находившейся в не менее шокированном состоянии, судя по её распахнутым в ужасе глазам.       Эмма не ответила. Она отскочила в сторону и с остервенением начала махать руками, словно хотела что-то с них стряхнуть. Она колотила по себе ладонями, зажимала их под мышками, напоминая помешанную.       — Что это за херня? — не на шутку перепуганным голосом вскрикнула она, ни к кому конкретно не обращаясь и не прекращая как одержимая трясти руками. — Реджина, если это ты меня так наказываешь, то, пожалуйста, прекрати это!       Продолжая свой танец сумасшедшей, Эмма уставилась на ещё не пришедшую в себя окончательно Реджину. Когда напуганный взгляд Эммы метнулся куда-то вниз, Реджина тоже глянула туда же и на мгновение сама едва не поддалась панике, увидев тлеющее пламя на своих ладонях, но вовремя опомнилась. Какое-то шестое чувство ей подсказало, в чём дело. Видимо, увиденное так повлияло на неё, что она неосознанно активировала свою силу. Так как Реджина в буквальном смысле чувствовала Эмму, то будет логично предположить, что это сработало и в обратную сторону. Эмма прочувствовала Реджину. И на данный момент ладони Реджины пылали, следовательно и ладони Эммы…       — Прости, я не хотела, — выдавила из себя Реджина.       Ей сложно было говорить, потому что увиденное до сих пор держало её сознание в своих оковах. Она даже не знала, что именно заставило её извиниться: ненароком передавшаяся Эмме иллюзия пламени, или обострённое вдруг чувство ответственности за поломанную жизнь. Ведь если бы она тогда не поддалась эгоистичному чувству — иметь хоть одного друга, не пригрелась бы маленькая Эмма, жаждущая лишь кого-то, кто бы её любил, под крылом той Реджины, которая под напором своей матери за себя-то постоять не могла. Защитить от неё кого-то другого и речи не шло. В каком-то смысле они обе мечтали об одном. B итоге Реджина из той жизни, как Феникс из пепла восстала, в то время как жизнь Эммы была искалечена. Это чувство вины тугим кольцом сдавливало грудную клетку, не позволяя ни вздохнуть, ни слово вымолвить.       — Вам обеим нужно срочно успокоиться, — в один голос заявили Кейлен.       Они взбежали на веранду и развели пошатывающихся Эмму и Реджину по-разным сторонам. Как только Хелен коснулась предплечий Реджины, чувство вины отпустило, грудная клетка расправилась, позволяя свободно вздохнуть. Эмма, придерживаемая Кей, тоже перестала дёргаться. В её глаза вернулся осмысленный взгляд, который она направила на Реджину. Реджина узнала тревогу, и она догадывалась почему. Их словно связывал резиновый канат, который натягивался с каждым разделяющим их метром всё сильнее. И Реджине совсем не нравилось это чувство дискомфорта. Хотелось обратно сократить расстояние, чтобы снизить это растущее напряжение.       — Достаточно, — отказываясь двигаться ещё хоть на миллиметр, Реджина резко замерла. — Мы не поубиваем друг друга, — сказала она обратив взгляд на Хелен, и с беспокойством отмечая ее утомлённый, почти измученный вид. Она ведь совсем недавно веселилась с детьми под деревом.       — Не будьте эгоисткой, мадам мэр. Не только вы обе проходите через этот ад переживаний! — вмешалась Кей — Нам, — Кей указала на себя с Хелен, — тоже каждый раз достаётся, когда вы с Эммой устраиваете ментальные разборки. Или что вы там сейчас за магию творили?       — Вы тоже не знаете, что сейчас произошло? — обратилась Реджина к Хелен.       — Если честно, нет, — Хелен устало выдохнула. — Со стороны это выглядело, словно вы и Эмма обменивались своей силой, но то, что творилось внутри вас, — Реджина увидела, как Хелен передёрнуло, — это было чересчур интенсивно. Нам было чрезмерно сложно абстрагироваться. Было очень больно, — её голос дрогнул, не оставляя сомнений, что повторно проходить этот этап им не хотелось бы.       — Значит, вы всё чувствовали, но не видели? — уточнила Реджина, одновременно начиная осознавать, какой колоссальной психической устойчивостью должны были обладать Кейлен, чтобы переживать чужие эмоции раз за разом. Реджине досталась только Эмма, так сказать, и то один лишь раз, на пару минут. Кейлен же подвергали себя этому бесконечному потоку человеческих переживаний ежеминутно, со всех сторон. Как они до сих пор не слетели с катушек?       — А что мы должны были увидеть? — уточнила Хелен, прерывая тягостный мысленный процесс.       Реджина поджала губы. Она была не уверена, хочет ли делиться правдой. Слишком откровенной, слишком интимной она была. Но в то же время ей нужны ответы случившемуся, а сама она их дать себе не могла.       — Просто, — Реджина замолчала, подбирая выражения. — Я видела её прошлое, — нерешительно продолжила она. Слишком противоестественно звучали собственные слова. — Даже не так, я пережила её жизнь. Я была Эммой.       — Ты тоже? — донёсся до Реджины голос Эммы. — Ты тоже всё видела? Значит, это всё правда? Даниель, твой отец…       — Не продолжай! — Реджина выставила перед собой руку, будто отгораживаясь от того, что может последовать. Ведь Эмма никогда не слушает.       В этот раз Эмма послушалась. Она замолчала и поникла, посылая Реджине понимающий взгляд, от которого у той дрожь по коже пошла. Потребуется время, чтобы осознать и принять тот факт, что кто-то, в буквальном смысле, заглянул ей в душу или в голову, как посмотреть, не важно. Факт, что кто-то ещё теперь знает о ней всё, абсолютно всё, пугал. Какой властью Эмма теперь обладала над Реджиной? Что она будет делать с этими знаниями?       «Ничего», — возник в голове отчётливый ответ. У Реджины перед глазами пронеслась прожитая жизнь Эммы, и в душе поселилась уверенность в одном — Эмма скорее умрёт, прежде чем ещё раз причинит ей вред.       — Интересно, — задумчиво протянула Хелен, возвращая себе внимание Реджины. — Очевидно, у вас двоих это происходит немного по-другому. Наверное, потому что вы обе перерождённые, — она отстранённо потерла у виска.       — Что происходит? Вы о чём? — довольно резко спросила Реджина.       У неё не было намерения нападать на всегда такую вежливую Хелен, но из-за незнания, из-за отсутствия объяснения случившемуся, она всё острее чувствовала свою беспомощность. Когда-то она зареклась себе, что никогда больше не позволит кому-либо лишить себя контроля над своей судьбой. Поэтому сейчас всё её нутро требовало действий, способствующих вернуть себе какое-никакое, но руководство.       — Реджина, вам не о чём волноваться, — мягкий голос Хелен или скорее её прикосновение вмиг уняли всю тревогу.       — Легко вам говорить, не волнуйся, — Эмма вырвалась из рук Кей. — Это не по вашим мозгам сейчас прошлись, закруглив всё милой эмоциональной детонацией. Вы даже не представляете, каково нам!       То что Эмма говорила за них обеих, вызвало у Реджины тепло в груди. Не хотелось бы думать, что причина этому кроется в пережитых чужих воспоминаниях, но, видимо, так оно и есть. Она не смогла бы стереть увиденное из своей памяти. Ей придётся ещё решить для себя, как обходиться с полученными знаниями, но при любом раскладе, наверное, придётся смириться с тем, что её отношение к Эмме менялось. Хотя бы потому что, при всём желании, Реджина больше не ощущала ни ненависти, ни отвращения к Эмме. Если быть совсем честной, то и желания ощущать это она тоже не испытывала.       — Мы как раз очень хорошо осознаём, каково вам, — ответила Хелен спокойно, будто и не замечая возмущенный взгляд Эммы. — И мы уже два раза переживали нечто подобное, — Хелен указала на остальных своих членов семьи, до этого момента играющих роль молчаливых наблюдателей. — У Кларк с Лексой, так же как и у Арии с Рейчел при первом их поцелуе произошло похожее… — на секунду она замолчала и сделала глубокий вдох и выдох, — слияние душ, как мы это называем.       — Слияние чего? — переспросила Эмма, бросая Реджине испуганный взгляд.       — Душ, — ответила Кей и любовно потрепала Эмму по волосам. — Ты и твоя дорогая мадам мэр теперь связаны на веки вечные и никуда вам друг от друга не деться. Так же как и от нас, потому что мы связаны с тобой, ты с Реджи, и все мы теперь будем жить одной большой дружной семьёй. Смирись, — Кей ликующе улыбнулась, совсем не замечая как побледнела Эмма.       — Какие души? Какое нахрен дружно и счастливо? Что за чертовщину вы несёте? Это же бред! Мы не можем вот так. Джина не может, — Эмма заломила руки, дыхание у неё участилось. Все признаки панической атаки на лицо. — Она же ненавидит меня, а я… Я… — Эмма оттянула ворот водолазки, шумно глотая воздух, а затем рванными движениями стянула с себя куртку. — Какого чёрта так жарко! — она бросила куртку на пол и начала стягивать водолазку. Оставшись в одной белой майке, она глубоко выдохнула и уставилась на Хелен. — Что бы у других там ни было, у нас не так. Потому что это не первый наш поцелуй, — в каком-то безграничном отчаянии Эмма всплеснула руками.       Реджина откашлялась, потому как сама была, пусть и не как Эмма, но в потрясении. Она огляделась, чтобы определить местонахождение сына. Тот, как и остальные, со своего места под яблоней внимательно следил и слушал. Короткий взгляд на Рейчел и та без слов всё поняла.       — Генри, поможешь мне с близнецами, пока я буду готовить им обед? — сказала она, подхватив Зоуи на руки.       Генри всегда был смышленым ребёнком и сейчас он понял, что его выпроваживают. Поджав губы, он глянул сперва на Рейчел, а потом на мать.       — Иди, дорогой. Всё в порядке, — подбодрила его Реджина, посылая ему любящую улыбку, которая его скорее всего не убедила, но спорить он не стал. Кивнув, он протянул Заку руку.       — Идём, Закки, я покажу тебе мою пожарную машину из «Лего», — с деланным воодушевлением сказал Генри. Малыш безропотно уцепился за Генри и последовал с ним к дому.       — Кларк? — позвала Рейчел многозначительно.       Кларк тоже всё поняла и пошла вместе с Рейчел и детьми. Когда за ними закрылась дверь на террасу, Реджина вздохнула свободнее. Оглашать свою интимную жизнь, тем более с Эммой, не то, что бы ей хотелось делать в присутствии сына.       — Эмма права, — продолжила она негромко. — Это был не первый наш поцелуй. Я бы добавила, что у нас было гораздо больше, — призналась она, надеясь, что возникший из ниоткуда жар во всём теле, не отразился на её лице. Вспоминая их с Эммой, порой, просто дикие совокупления, она была рада, что Кейлен только могут чувствовать, а не видеть, иначе было бы очень неловко. Интересно, а если бы теперь между ней и Эммой, произошло что-то, Кейлен бы тоже почувствовали бы?       Боже, о чём она только думает?       Опасаясь, что Эмма может прочесть её мысли, Реджина ошеломлённо глянула на Эмму и пожалела. Вид оголённых мускулистых рук только добавил огня в разгоряченное тело Реджины, потому что она помнила силу и ловкость этих рук.       Господи, да что с ней такое творится?! Ещё полчаса назад, она Свон на дух не переносила, а сейчас воспламенилась от одних только воспоминаний. Не может же несколько секунд ретроспективных видений настолько изменить её отношение к Эмме! Или может? Или не осталось на самом деле больше никакой ненависти? Могла ли она сама внушать себе вражду и отвращение, чтобы блокировать, другие, более пугающие чувства. Неужели Хелен, да и Кей тоже, правы в своих домыслах насчёт её истинного отношения к Эмме? Реджине вдруг стало жутко душно. Её затрясло. Разум отказывался принимать правду. Она не готова. Не готова. Не…       — Джина, что с тобой? — испуганный голос Эммы выдернул Реджину из накатывающей на неё паники.       — Не подходи, — почти выкрикнула Реджина, завидев намерение Эммы приблизиться. Та послушно застыла на месте.       — Реджина, я с вами, всё хорошо, — Хелен как обычно помогла справиться.       Реджина с благодарностью кивнула ей и приободрилась. О другом она подумает, позже. Когда-нибудь.       — Почему именно этот поцелуй так подействовал на нас? — заговорила она, намереваясь больше не глядеть на Эмму.       — Если наши предположения верны, и перерождение Эммы закончилось только теперь, тогда ответ очевиден, — Хелен неопределённо пожала плечами. — На момент вашей близкой связи — деликатно выразилась она, — Эмма не была полноценной перерождённой. Полагаю, после того, как она очнулась в больнице, между вами больше ничего не было или?       — Вы правильно полагаете, — поспешно заверила Реджина.       Осознавая, что Кейлен своим подобием сейсмографа, улавливали любое изменение её эмоционального фона, она отважно силилась держать свои мысли, а с ними и чувства под контролем. Так как учуй они что-то существенное, то у Хелен скорее всего хватит ума промолчать, а вот несносная Кей додумает себе бог весть что и обязательно заявит об этом во всеуслышание. И пока Реджина сама не наведёт порядок в своей душе, ей не нужно, чтобы о её внутреннем смятении знал кто-то ещё, меньше всего Эмма.       — Хелен, хватит ходить вокруг да около, — заговорила Кей. — Вы обе, — она раздражённо указала на Эмму с Реджиной, — с сегодняшнего дня вы связаны по самое «не хочу». И чем быстрее вы смиритесь с этим, тем лучше для всех нас. С этого дня длительное и долгое расстояние между вами, будет вас медленно, но верно убивать. И не надо так смотреть, мадам мэр, — небрежно отмахнулась Кей от скептически изогнутой брови Реджины, которая всё сильнее убеждалась, что у этой нахалки нет ни страха ни уважения. — Теперь по фактам, — Кей повернулась к замершей под таким словесным натиском Эмме. — Если ты будешь её, — она ткнула в Реджину пальцем. Снова! Это начинало порядком надоедать. Никто не смел так пренебрежительно обращаться с Реджиной Миллс. — Избегать, — продолжила Кей, не обращая внимания на побагровевшую Реджину. — То тебе будет хреново. И чем дольше ты будешь противиться вашей потребности быть вместе, тем хуже тебе будет становиться. А если будет хреново тебе, то будет хреново и нам. А я не собираюсь чувствовать себя развалиной, только потому что вы обе ведёте себя как герои дешёвого романа! Хелен может рассказать вам детали, у меня на вас нервов не хватает, честное слово! — Кей закончила свой импульсивный монолог, демонстративно закатив глаза.       На мгновение на веранде установилась полная тишина. Даже щебетание птиц стихло. Было слышно лишь тяжёлое дыхание. Реджина не сразу осознала, что это она так пыталась усмирить свой гнев. Её отчитали, как ребёнка! При других обстоятельствах она бы стёрла посмевшего так с ней разговаривать в порошок. Сейчас же она последний раз глубоко выдохнула, разжала кулаки, расправила плечи, наградила Кей своим самым уничтожительным взглядом, под которым та заметно сжалась и отвела глаза, и, оставшись довольной произведённым эффектом, Реджина развернулась к Хелен.       — Реджина, прошу не обращать внимание на несдержанность моей сестры, — догадливая Хелен извиняюще улыбнулась Реджине. — Я понимаю, в это сложно поверить, а тем более принять, но Кей сказала правду. Трудно объяснить это словами. Вы верите в родство душ?       Такого вопроса Реджина не ожидала. Первым порывом хотелось сказать, нет, но что-то удерживало её от отрицательного ответа. В памяти всплыло знакомство с Эммой. Что-то особенное было в той девочке, улыбающейся ей такой искренней, такой счастливой улыбкой. Никто так не улыбался Реджине, и это заставляло её улыбаться ответ. После смерти отца это было первый раз, чтобы Реджина почувствовала подобную радость в душе. Тогда Реджина не сильно задумывалась, почему именно Эмма, и почему она на неё так действует. Она была просто счастлива иметь кого-то, кто дарил ей бескорыстную дружбу, добродушие, любовь.       Может ли такое быть, что выбор пал на Эмму не только за её бесхитростную привязанность? Ведь их взаимоотношения не были совсем нормальными. Разница в возрасте, социальном статусе — всё противоречило их дружбе, и всё-таки они подружились. Так может всё не случайно?       — Предположим… Допустим, — Реджина глубоко вдохнула и выдохнула. — Подобному явлению есть место быть, — медленно и с расстановкой говорила она. — Что это значит для тех, кого это затрагивает? — она метнула на Эмму короткий взгляд, чтобы увидеть, что та смотрела на неё во все глаза, и на лице её отражалась нарастающая паника.       Чего она боится?       — Мы можем говорить только из собственного опыта, — Хелен тоже будто подбирала каждое слово. — Эти два человека рождены друг для друга, только друг с другом они найдут абсолютное счастье. Рано или поздно они встречаются, и когда это происходит, их тянет друг к другу. Можно противиться этому чувству, можно жить дальше своей жизнью, но в душе больше нет покоя, словно находишься в вечном поиске чего-то очень важного. А если всё же допустить связь чувств и скрепить их союз поцелуем, то в тот миг сознания сливаются в одно. В вашем случае, вы даже обменялись силой.       Реджина слушала и одновременно следила за Эммой, глаза которой расширялись всё больше, а лицо становилось всё бледнее. Её реакция начинала беспокоить. Они столько всего пережили за последние пару суток, и именно вероятность быть с Реджиной родственными душами пугала её до такой степени? Ведь были события и пострашнее. Реджина заставила себя проигнорировать болезненный укол в груди.       — И теперь с вероятностью в девяносто девять процентов, — тем временем продолжала Хелен, — ваши души слились, и как сказала Кей, вы больше не сможете находиться вдали друг от друга долгое время. Расстояние вас погубит. Если же с одной из вас что-то случится, то всех нас ожидает печальная участь. Это как домино. Один упавший камень потянет за собой все остальные.       — А при чём тут вы? — растерянно спросила Реджина. Вопреки трезвому разуму, родство душ с Эммой она ещё как-то могла бы объяснить, но причастность остальных сестер, казалась притянута за уши.       — Рейчел была смертельно ранена, — выражение лица Хелен омрачилось. — Она умирала у нас на глазах, и мы чувствовали как и из Арии уходит жизнь, и мы точно знаем, что если бы не удалось их спасти, мы бы последовали за ней. Ты и Эмма связаны душами, мы с ней кровью. Именно это имела Кей в виду, когда говорила, что нам всем отныне теперь придётся держаться вместе. На постоянной основе Эмма больше не сможет обходиться без нашего присутствия. Конечно, у нас у всех своя жизнь, и мы не обязаны находиться рядом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, но без регулярных встреч нам не обойтись.       — Что случится в противном случае? — допытывалась Реджина до истины, всё чаще поглядывая на оцепеневшую Эмму.       Ей хотелось уже накричать на Кей, потому что она бездействовала, когда состояние Эммы ухудшалось на глазах. Очевидно, Хелен тоже заметила её беспокойство, и как по велению Кей подошла и приобняла Эмму, отчего та слышимо выдохнула, и кажется всхлипнула. Но Реджина не была уверена, Эмма спрятала лицо у Кей на плече.       — Длительное расстояние между Эммой и нами проявится не так остро, как между вами. Сперва ощущается лёгкий дискомфорт, беспокойство, тягость в груди, будто ты всегда не на своём месте, бессонница…       — Непреодолимое желание вернуться, — закончила за неё Реджина, вызывая всеобщее недоумение. — Мне знакомы эти ощущения. Так я себя чувствовала каждый раз, когда покидала Сторибрук. Я всегда говорила, что этот город моё проклятие, из которого мне не вырваться. Как бы я не ненавидела это место, и всё с ним связанное, я не могла отсюда вырваться.       — Вы же говорили, что не знаете больше таких как вы, — это сказала Ария, впервые за всё время вступая в разговор. Она ступила на веранду, и своим тёмным силуэтом будто заслонила солнце. Под крышей сразу стало теснее и мрачнее.       — И я сказала правду, — твёрдо заявила Реджина, не поддаваясь этому натиску. — Даже если предположить, что я могла бы так реагировать на Эмму, но в то время её не было в городе, поэтому суждения Хелен не имеют смысла.       — Или же вам не всё известно о вашей семье, — парировала Ария, не моргнув глазом. — Если вам действительно знакомы упомянутые ощущения, то получается, что в этом городе находится как минимум ещё один человек, находящийся с вами в родстве, и что ещё важнее, перерождённый.