Сказ о том, как Тэхен в бальники подался.

В пять часов вечера, когда все парочки гуляют под красный закат и милое воркование птиц, Тэхен стоит и ждет Чонгука. Он уже готов, как и обещал, связать этого придурка и сбросить с Сеульской башни. Ким какой раз уже смотрит на часы и хмурится: он уверен, что придет Чон сейчас такой весь ухоженный, с укладкой, потому что он, небось, домой-то успел сходить, не то, что Тэ, которого Чимин сразу по магазинам потащил. Вообще-то, он сам опоздал на десять минут, только когда он пришел к школе, Чонгука до сих пор нет. Старший вздрагивает, когда по его оголенным футболкой предплечьям пробираются чьи-то пальцы. А еще дыхание, горячее дыхание в самое ухо, от чего Тэхен полностью замирает от шока и страха. — Я тебя прикончу, — произносит этот «кто-то», которого по одному только голосу вычислить просто — Чон Чонгук. Но Ким не был бы собой, если бы увернулся или сказал что-нибудь: он продолжает стоять в ступоре, как вкопанный, то ли боясь, то ли просто не в состоянии что-либо сказать. Руки макнэ сильно сжимают его хрупкие предплечья, скорее всего, опять же до синяков: да что этот мерзавец себе позволяет? Тэхен иногда против и объятий родных людей, а этот лезет лапать его на второй день встречи! Однако перечить светловолосый никак не может, может лишь так же стоять по стойке смирно и смотреть куда-то вдаль. — Ты должен был быть здесь полчаса назад, однако когда я появился здесь, тебя не было, — Чонгук сжимает кожу слишком сильно, от чего Тэхен теперь реально дрожит и шипит от боли: кажется, еще чуть-чуть, и у него будет перелом обоих плечевых суставов, — Я же обещал, что свяжу тебя и в море брошу. Обещал? — Чонгук, отъебись, ты сам опоздал, — дергает плечами, но из сильной хватки не вырваться и, похоже, он останется тут навсегда. — Не опаздывай больше, — рычит младший и, прочертив короткие полосы по каждому плечу, отпускает. Ким от этого больно вскрикивает и хватается за собственные плечи, шмыгая носом — правда больно. Но Чонгуку, конечно же, плевать, так он думал. — Не буду, — мямлит старший и, выпрямившись, смотрит вперед, — В парке сейчас солнце уже зашло, там не будет жарко, так что давай туда. — Да. Сколько сможешь пробежать? — А тебе разве не плевать? Младший замолкает и хмыкает. Кстати, он не был сильно уложен или приодет, как думал Тэхен, наоборот: кажется, он тоже не успел сходить домой, даже в душ не зашел, потому что от него до сих пор пахнет потом и спортивным залом. Просто переоделся? Возможно. — Тебе ведь все равно, скажи честно. Если я пробегу десять минут и остановлюсь, то ты не остановишься, потому что тебе плевать, — теперь язвить будет Тэхен, хоть он этого совсем и не хотел, само как-то. Просто хотел выяснить отношения, вот и все, а получилось, будто он отчитывает младшего. — Нет, если ты пробежишь десять минут и остановишься, то значит, что на сегодня хватит. Чон начинает медленно бежать, и Тэ приходится нагонять его. Они бегут по парку, и между ними такой напряг, что оба это понимают, и как-то стыдно даже. — Так… Мы должны говорить о погоде? — начинает первым Тэхен, до сих пор пялясь в асфальт. — Погода отвратительная. Тепло и никакого намека на ветер, жара и солнце палит, хоть уже и зашло на половину. — Значит, не о погоде, — хен улыбается и украдкой смотрит на брюнета, но не в глаза, ниже, куда-то в плечо. — Ты зачем вообще в танцы-то полез? Не выйдешь ведь никуда, — Чонгук вздыхает так отчаянно, а затем смотрит в глаза Тэ, — М? — Что «м»? Не корова, не мычи, — Отвечает Ким и отводит взгляд. — Ну, какая тебе разница? Я не собираюсь ездить ни на какие конкурсы и соревнования, я просто хочу позаниматься. Тем более, что мой брат тоже ходит в эту школу. — А причина? — Ну, Чонгук-щи, право, какая тебе разница? Младший пожимает плечами и замолкает. Тэхен утыкается взглядом себе под ноги: да, правда, общение — не его конек. Он бы хотел пообщаться, но только не с Чоном, ибо с ним о чем ни говори, видимо, ничего не выйдет. Такое чувство, будто даже если разговаривать с Чонгуком лишь о темах, которые интересны ему, разговора все равно не выйдет. — Осторожнее, — Чон дергает старшего за руку на себя, спасая от столкновения со столбом. — Блин, Чонгук, вот общался бы я с тобой, не будь ты таким ослом, — саркастично замечает Тэхен вместо «спасибо». А на это младший лишь фыркает и отдергивает свою руку от руки светловолосого, недовольно супля нос. Они бегут еще около семи минут, а потом Ким выдыхается. Он опирается на ближайшее дерево, опуская голову и тяжело дыша. — Все хорошо? — спрашивает Гук, становясь рядом со старшим. Он подает ему бутылку воды, на что тот морщится. — Там отрава? — заранее спрашивает он, беря в руки бутыль. — Нет, не поверишь, но там вода. — брюнет откидывает челку темных волос назад и смотрит на солнце, а затем на часы, — Полагаю, ты опять завтра на тренировку придешь? — Да. — Попроси своего брата, чтобы он тебе помог потянуться, а то без этого ты себе связки порвешь. Или потянешь что-нибудь, — Чонгук выдыхает, — Больно будет. — А че ты, типа волнуешься за меня? — Тэхен поднимает глаза на чуть раздраженного Чона и ухмыляется. — Нет, я типа предупреждаю тебя, что если ты не последуешь моему совету, то ты потянешь себе что-нибудь и будет пиздецки больно. Твой выбор, — брюнет отводит глаза. — Если ты, конечно, мазохист и побольнее любишь, то я не против. Делай, что хочешь. — Придется тянуться, — размышляет вслух старший, а в конце задумчиво мычит. — Твой братец же ходит на танцы, так пусть поможет тебе, в чем проблема? — Может, лучше тренер меня растянет? — Растянет, еще как. А потом нагнет и трахнет. — Блять, значит все-таки придется просить Чимина. — Не ругайся. С твоих губ мат звучит, будто его говорит четырехлетняя девочка, — Чонгук задирает край своей футболки и вытирает им пот с влажной шеи. Ким будто не слышит слов младшего и все равно произносит разочарованное «блять», вытягиваясь в полный рост. Он отдает бутылку с водой владельцу и потягивается. — Думаю, на сегодня хватит, — произносит брюнет, снимая с языка то, что только что хотел сказать Тэ. — Да. Оба как-то заминаются на этом моменте разговора, потому что светловолосому хочется уже попрощаться и пойти домой, а Гуку спросить «тебя проводить?». Если бы он спросил, то получил бы отказ, а так, он просто не успевает это сказать, потому что Тэхен опережает его. — До встречи. — Ага, до встречи. Больше просто нечего сказать и они, как два подростка после неудавшегося свидания, расходятся в разные стороны. По возвращению домой Ким сразу же натыкается на Пака, поедающего мороженое напротив ноутбука. — Ну, как? — спрашивает он, вынимая ложку изо рта. — Никак, блин, с этим уебком еще попробуй поговори о чем-нибудь, — Тэ валится на диван и глубоко вздыхает, укладывая руки на груди. — Все настолько плохо? — Чи поворачивается к старшему лицом, садясь в позу лотоса на кресле, — Он настолько придурок? Боже, Пак Чимин, будто ты не знаешь. — Я, конечно, знал, что он еще тот придурок, но чтобы настолько, — хен закрывает глаза: он всегда и спит, и лежит в такой позе, будто тренируя позу для собственных похорон, ака «вот так я буду лежать в гробу». — Не злись на него, у него гормоны, — произносит виновато Пак, будто злились не на Чонгука, а на него самого. — Ему ведь всего шестнадцать. — Если бы он меня изнасиловал в каком-нибудь тупике, то эта отговорка прокатила бы, но только не сейчас, — Ким отворачивается к телевизору и выключает его — первый признак недовольства Ким Тэхена. — О чем вообще с ним можно говорить? — Ну, я знаю о нем не больше, чем ты, поэтому, думаю, тебе стоит сходить с ним погулять, — предлагает Чимин и садится на тот же диван в ноги брата. — Типа на свидание? — Нет, типа погулять, — он мотает головой и надувает губы, — Поговори с ним о том, что ему нравится или о том, что нравится тебе. — А ради чего? Я же не буду заниматься с ним, так смысл? — Тэхен принимает сидячее положение и проверяет время на телефоне, — Я в душ. Пак лишь успевает кивнуть до того, как слышит недовольное бурчание старшего, который из-за плохого настроения ходил и выключал свет везде, где только можно, со словами «зачем ты жжешь электричество» и «родители за него вообще-то платят». Тэхен вышел из душа более повеселевший, но все равно, Чонгук довольно хорошо испортил его сегодняшнее настроение. — Хен, там пижама на столе, — говорит Чимин, не отрываясь от экрана ноутбука. — Спасибо, Чимин-а. Пока старший одевался, розововолосый успел оглянуться и ахнуть. — Ты видел себя в зеркало? — ошарашенно спрашивает он. — Там в ванной зеркало запотело, так что, нет, — Ким оглядывает себя и кривится. — А что? Что-то не так? — У тебя запястье все фиолетовое! И на плечах синяки, — Пак встает с дивана и сначала просто чуть оттягивает ворот пижамы, а затем и вовсе заставляет брата снять всю ее верхнюю часть, — Кто тебя так? — Чонгук, кто ж еще, — разочарованно и одновременно еще более недовольно произносит светловолосый себе под нос, — Я опоздал сегодня, и он решил маньяком притвориться. Начал меня давить, точнее мои плечи. — А чего с ноги не зарядил ему? Хе-он, мы с тобой вместе ходили на тхэквондо и джиу-джитсу, ты меня разочаровываешь, — младший направляется к холодильнику и берет оттуда заживляющую мазь. — Да я в ступоре стоял, — возмущенно отвечает Тэ, разглядывая в зеркале свои «боевые ранения», — Не каждый день к тебе сзади подходит незнакомый мужлан, сжимает твои плечи до синяков и говорит «я тебя прикончу». — Мм, — тянет задумчиво Пак и наносит белый крем на синяки, — Попроси его, чтобы больше не делал так. — Меня просто беспокоит то, что та девушка, с которой он танцевал, когда я впервые пришел, была напугана. А вдруг Чонгук ее бил? — Ты боишься за девушку или боишься, что Чонгук и тебя бить будет? Тэхен отводит взгляд и нервно кусает ноготь за мизинце. — Я не знаю.