Сказ о том, как Тэхен в бальники подался.

— Да? Чонгук смотрит на Тэхена даже не удивленно, а как-то… Изучающе, пока второй пытается быстрее натянуть спортивки. — Уйди, пожалуйста, — просит старший и переводит взгляд на Чона, кивает на дверь. — Почему ты мне не сказал? — Что пошел передернуть? Наверное потому, что я не обязан говорить тебе обо всех своих действиях? Макнэ же, вопреки просьбам, может, даже мольбам хена, не уходит, а наоборот — идет к нему и садится рядом на корточки, чуть щуря глаза. — Я могу помочь? — Нет, ты можешь уйти отсюда нахуй, — шипит Тэ недовольно и бросает косой взгляд на донсена, который к тому же еще и подбородок на плечо кладет, будто для него это и не стыдно, и не смущающе. — Но это ведь из-за меня, — шепчет Чонгук в самое ухо светловолосого. — И это не обязывает тебя помогать мне с дрочкой. — Уверен? Тэ вообще сейчас ни в чем не уверен! Ему просто, блять, нужна разрядка, или хотя бы чтобы младший выметнулся отсюда, хоть эта душевая и общая. — Уверен в том, что ты гей, — цокая языком, продолжает светловолосый. — Я натурал, — возражает Чонгук, но все также, шепотом. — У тебя встал на меня. — А ты сидишь и дрочишь на меня. — Классно. Тишина отскакивает от кафеля, пролетает перед лицами парней, протискивает сзади и вместе с небольшим прохладным дуновением ветра забирается под футболки. Только вот Тэхен не чувствует этого, а Чон ежится и трет руками предплечья, хоть и бессмысленно, потому что ладони такие же холодные. — Ну, и чего мы ждем? — старший обессиленно стукается лбом о колени и теребит завязки на спортивных штанах, — Почему ты еще здесь? Я же попросил тебя уйти. Ты назло мне это делаешь? — Нет, с чего ты взял? — удивляется невинно макнэ и ворошит светлые волосы хена, а затем отворачивается и встает с пола. Он смотрит еще несколько секунд на старшего и, вздохнув, прижимается губами к его уху: — Сделай все быстро для папочки, Тэхенни, — шепчет низко он, придерживая за плечи Тэ, чтобы тот не отодвинулся, не оттолкнул. Но сжимает не сильно, просто держит. А потом проводит до локтей осторожно и направляется к выходу, тихо прикрывая за собой дверь. И у Тэхена сейчас такое чувство… Когда читаешь или смотришь серию сериала с каким-нибудь напряжерным моментом, и в конце случается что-то до жути неожиданное и на этом же и обрывается, а ты весь оставшийся день ходишь в полнейшем шоке, не понимая, зачем вообще начал смотреть или читать блядство, о котором теперь не можешь перестать думать. И у Кима также. Что ему делать с ситуацией, которая и без противного Чонгука была как натянутая струна, а донсен ее будто нарочно оттянул, и она остановилась в миллиметре от тэхеновой щеки. Без ран, но напугало пиздецки. — Идиот, — хрипит светловолосый и, оглянувшись на всякий случай, наконец-то умиротворенно оттягивает каемку спортивок. И Тэ не врал, когда говорил, что ему нужно всего пять минут для хорошего настроения и продолжения тренировки, хоть и выходит он только через семь. — Как настроение? — интересуется Чонгук, выключает телефон и спрыгивает с подоконника, подходя к Тэхену. — Настроение дать тебе в ебло, — отзывается хен, а после чувствует чужую руку на своем плече и косится на нее. — Значит хорошее, — макнэ улыбается, а затем резко останавливается рядом с парнем, удивленно хлопая глазами, — По… — Чтобы больше никаких таких трюков, — недовольно произносит он и сбрасывает со своего плеча ладонь. — Мои руки все равно будут на твоей заднице, — пожав плечами, отвечает макнэ, будто предыдущая фраза старшего для него пролетела незаметно. — Тогда мой кулак скоро встретится с твоей челюстью. — Тэхен-и, послушай, — Чон усмехается, — Ты все время говоришь, что ударишь меня, но никогда не бьешь. Угрожаешь, но не действуешь. — А тебе действительно хочется получить от меня? — Тэ вскидывает бровь и прижимается к стене, противоположной от той, на которую плечом опирается донсен, — Тебе в детстве родители не угрожали ремнем? — А ты сравниваешь себя с моим родителем? — Чонгук глухо смеется куда-то в сторону, — А если слушаться не буду — выпоришь? Или, может, отшлепаешь? Поставишь в угол? — У меня фетиш на галстуки, а не на ремни, к сожалению, — старший складывает руки на груди, — Но ты можешь звать меня отцом, если хочешь. — Как бредово звучит: папочка-Тэхен, — фыркает темноволосый как-то игриво и делает шаг в сторону хена. — Вовсе не бредово, просто ты раньше папочкой никого не называл. Хотя если у тебя дэдди-кинк, то тебе, должно быть, привычно, — хмыкает Тэхен и его забавляет реакция младшего — он злится. Скалится, стоя далеко, но видно очень четко, даже, кажется, можно услышать, как от раздражения то ли шипит, то ли рычит. И Ким, пользуясь моментом, притягивает к себе за футболку Чонгука — рискованно с его стороны, футболка-то новая и, скорее всего, стоит больше всего тэхенова гардероба. Он ухмыляется ехидно и сжимает сквозь ткань кожу на чужих плечах. — А сам-то? Говоришь, что лучше тебя не злить, но не даешь мне поводов бояться тебя, — язвит Тэ. — Но ты же и без всяких поводов меня боишься, детка, — шепчет Чон и улыбается одними уголками губ. — Неправда. — Еще какая правда. — Ты боишься меня, потому что не доверяешь, — он наклоняется к уху старшего, — Потому что не можешь предугадать мои действия? — Ты мой партнер, я доверяю тебе, — произносит светловолосый, а Чонгук так хмыкает брезгливо — не верит, сразу видно, — Ты не сверх-человек, я могу предугадать твои действия. — И что же я хочу сделать? — теперь макнэ шепчет еле слышно, заставляя пробежаться по тэхеновой коже табун мурашек — от поясницы и холодком по затылку. — Ты хочешь поцеловать меня, — шепотом отвечает светловолосый и хватается за одну из рук брюнета, который проводит ими по его шее, притягивает к себе. — Ты прав, котенок, — бросает Чонгук и впивается в чужие губы, не думая ни о последствиях, ни о реакции хена. А вышеупомянутый хен прикрывает глаза без задней мысли и притягивает к себе ближе Чона за ткань футболки, полностью отдаваясь поцелую. И он выходит смазанным и жадным, но не от того, что оба так сильно норовят быть лидирующим, а потому, что донсен не умеет целоваться, но не отдает инициативу хену, плотно вжимаясь в его губы своими. Младший не смеет перемещать руки с чужой шеи — боится. Не реакции хена, а последствий. Потому что лишь из-за легкого «чмока» он игнорил темноволосого по всем фронтам, а здесь… Явно не просто «чмок» в губки. Оба одновременно отрываются, захватывая как можно больше воздуха и вновь воссоединяются в поцелуе. Нет какого-то странного, непривычного чувства, просто этот поцелуй такой обычный, немного неумелый из-за Чонгука, как будто таких поцелуев сотни в неделю, и в этом ничего сверхъестественного. Тэхен полностью отдается процессу: ему все равно, что макнэ смазано целует и вертит языком, пытаясь углубить поцелуй, неловко водит ладонями по чужой шее, не в силах найти им место. Но ему сейчас так нереально, что пусть даже воздуха хватает, но голова кружится и в ушах звенит, и слышится сбитое дыхание брюнета. А Чонгуку нравится, что его хен без упреков поддается на все его действия, подыгрывает и крутит ткань его футболки от удовольствия, мимолетно вздрагивает от того, как он ведет пальцами по коже его шеи. Он облизывает нижнюю губу Тэ и впускает язык между его губ, обводит нижние десны и радуется в душе тому, что не встречает никакого сопротивления. И, когда Чон наконец отрывается от Кима, то он без смущения — бесстыдник — удовлетворенно и довольно разглядывает лицо напротив. — Блять, что мы наделали, — выдыхая, спрашивает старший. Ему как-то неловко сейчас облизывать губы, потому что знает, что все внимание донсена сосредоточено именно на них. Но он все же проводит по ним краем языка, слизывая чужую клубничную помаду, на вкус чуть отдающую маслом и сладковатым привкусом клубники, заставляя тем самым макнэ еще больше сосредоточиться на своих губах. — У тебя классные губы, малыш, — замечает Чонгук и тут же перескакивает взглядом вверх, смотрит в чужие карие глаза, а затем ухмыляется и добавляет, — И язычок тоже. — Зачем ты это сделал? Я же не нравлюсь тебе, — светловолосый щурит глаза, — Друзья так не делают. — Да, ты прав. Тогда, — Чон заминается, прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд, а затем вновь смотрит на хена, — Хочешь встречаться? — Ты че, ебанулся? Или у тебя в мозг поток кислорода перекрылся? — Если бы перекрылся, то я был бы уже мертв. — Тебе повезло, — фыркает старший и хмыкает, — Нет, ты мне не нравишься, я не буду встречаться с тобой. Я не очень люблю отношения, они… — Обременяют всякими обязанностями? — Именно. — Просто, знаешь, хен, — начинает Чонгук, а Ким по его потихоньку натягивающейся улыбке уже понимает, что дело пахнет жареным, — У меня есть непреодолимое желание трахнуть тебя. После того разговора. — Если так, то у меня есть непреодолимое желание послать тебя нахуй. — Я не понимаю, почему ты против! — восклицает недовольно младший и вздыхает, — Я мог бы помочь тебе с сатириазисом, а ты мне… С гормонами. Вполне выгодное предложение, в чем заключается твое недовольство? — Возможно, в том, что я натурал и не трахаюсь с парнями, тем более с малолетками, — Тэ не унимается. Хоть и предложение макнэ было довольно заманчивым, но дело даже не в том, что Чонгук — парень, а в том, что светловолосый не хочет быть пассивом. Очень не хочет. Ладно, возможно, если поднапрячься, то он может представить, как трахают Чимина, но вот представить самого себя в роли «снизу» — нет, неа. Просто, ему то ли смеяться от этой ситуации хочется, то ли плакать, серьезно. — Ты, наверное, классно трахаешься, — размышляет Тэхен вслух, — Хоть и девственник. — Не попробуешь — не узнаешь, — ухмыляется Чонгук, а затем вздыхает, — Ты не должен отвечать мне сейчас. Подумай денек-другой, я не тороплю. — Погоди, в чем смысл? Ты хочешь удовлетворить меня? Человека с сатириазисом? — Конечно, хен. Я уверен, что смогу. Тэхен мычит задумчиво. У него в жизни не такой уж и большой спектр развлечений, но из спецефического — он никогда не занимался сексом с парнями, и будь то секс на одну ночь в кабинке туалета какого-нибудь клуба по пьяни или намеренное занятие любовью в постели в чьей-то квартире — все странно, непривычно. — Мы ведь не встречаемся? — уточняет на всякий случай Тэ и хмурится. — Нет, это не отношения, — подтверждает Чонгук и, незаметно для старшего, перемещает руки на его талию. — Дай мне неделю, — просит шепотом Тэхен и кусает кончик мизинца. — Неделю? Ты собрался расписывать диссертацию на десять листов, что мне можно будет делать, а что нельзя? — смеется макнэ. — Не знаю, а это нужно? — Ким в ответ улыбается. — Хотя бы не на десять листов, — с такой же улыбкой отвечает ему младший, а затем хватает за запястье и тянет к лестнице, — Пойдем покурим. — Стой, я сбегаю возьму свои сигареты, жди меня тут. Тэхен отбегает от Чона и бежит в зал, а там — в раздевалку, попутно думая о том, что как с такой заполненностью танцевальной школы никто не запалил двух целующихся парней около единственного туалета на втором этаже. — Так, так, сигареты, — бормочет себе под нос светловолосый, роясь у себя в сумке. А как находит небольшую пачку, то улыбается на одну сторону и усмехается глупо, потому что на пачке все также неизменно красуется выведенное черным маркером «не порть свои легкие, малыш~». Он пялиться на стену, держа в руке пачку сигарет, даже не на стену, а куда-то сквозь нее, витая где-то в своих мыслях. У него так классно жизнь складывается. То есть, есть ли смысл отказываться от такого заманчивого, а главное — выгодного, предложения Чонгука? Может, если они немного побудут друзьями с привилегиями или как там это называется, то Тэхен сможет немного подутихомирить свой сатириазис, а если младший сможет еще и обещания свое выполнить, то все будет просто прекрасно. Может, стоит согласиться? — Хен, ты идешь? — раздается по залу и эхом долетает до раздевалки. Тэ кивает сам себе, делает ленивый шаг в сторону, а затем срывается с места и бежит вон из маленького помещения, захватив с собой флисовую кофту. Он останавливается в нескольких сантиметрах от Чонгука и кивает ему на лестничную площадку, медленными шагами приближаясь к ней. Светловолосый прыгает по ступеням вниз, и за этим всем заинтересованно и чуть удивленно наблюдает макнэ, который широкими шагами пропускает под ногам по две ступени за раз. — Сейчас, вот, оступишься и покатишься по ступенькам, как колобок, — ухмыляется Гук, а в ответ получает недовольное фырчание старшего. — Вот как оступлюсь, так и перестану прыгать, — бросает он то ли раздраженно, то ли обиженно. И Чон замолкает до тех пор, пока они наконец не усаживаются на ступенях. — Ты ведь в универе, а, хен? — интересуется он, закуривая. — Да, на адвоката, — Тэ также поджигает кончик сигареты, усаживаясь ниже на несколько ступеней от донсена. — Поможешь мне с домашним заданием? — Чонгук бесцеремонно укладывает голову хена себе куда-то на пах, но последний не отодвигается, а устраивается поудобнее меж чужих ног и смотрит куда-то за ворота танцевальной школы. — Звучит, как завуалированное приглашение на свидание, — усмехается он и укладывает локти на колени макнэ, вздыхая. — Нет, я действительно не ебу в теме по обществознанию, — фыркает в ответ на некий упрек Чон и кладет подбородок на светлую макушку, каждым своим действием все больше и больше нарушает личное пространство. — Для таких, как ты, придумали Решебник и ГДЗ, — улыбается Ким. — Хен, пожалуйста. — Ты не уговоришь меня. — Ты прав, не уговорю, — вздыхает младший и косо смотрит на то, как старший с раздражением пытается включить телефон, — Что-то случилось? — Он не включается, кнопки заедают, — недовольствует светловолосый и сдается, опуская руку с гаджетом, — Ему уже три года, он на последних издыханиях. — Я заметил, — Чон хмурится, — А новый чего не купишь? — Откуда мне деньги лишние взять, придурок? Мы с Чимином на мою степендию и на его ганорары живем, так что деньгами сорим не сильно, — он вздыхает, — Мне сейчас не очень нужны всякие лишние функции телефона, так что можно и кнопочный как бы. — Ты вместе с покупкой кнопочного телефона отправишься в бесплатную поездку в девяностые, — Чонгук выхватывает из рук у хена его телефон и крутит в руках, — Не советую. — Ладно, это сейчас не так важно, — Тэ прикрывает глаза и полностью обмякает, чуть ли не засыпая. — Ты устал, хен, иди домой, — младший целится и выкидывает окурок прямо в мусорный бак рядом со ступенями. Он похлопывает Кима по плечам, — Давай, давай. Иди домой и поспи. — Я не устал, просто между твоих ног очень удобно, — как бы двусмысленно не прозвучала эта фраза, но она правдива. И если бы Гуку не нужно было продолжать тренировку, если бы ему не нужно было идти, то он бы ни за что не потревожил хена — сидел бы так и ждал, пока тот поспит и наберется сил. — Особенно если бы ты лежал на моем паху лицом, — Чонгук от своей же тупой недо-шутки улыбается довольно, морща нос от радости. — Сука, все настроение портишь, — стонет Тэхен и бьет младшего по ляжке ладонью, — Лучше молчи, — а затем зевает. — Малыш, иди спать, — не унимается макнэ и толкает парня под ребра, заставляя его подняться. — Должен ли я спросить, что ты мне сделаешь, если я не пойду спать? — приподнимая бровь в вопросе, спрашивает старший. — Должен ли я ответить, что накажу тебя? — усмехается в ответ темноволосый и поднимает хена со ступеней, ставя на ноги. — Что ж, видимо мне прийдется пойти и отоспаться дома, — с выдохом произносит он и вновь плюхается на ступени, обхватывает руками ноги и упирается виском в стену, прикрывая глаза, — Немного отдохну дома, а потом вернусь и перетанцую и Тэли, и тебя и всех-всех-всех… Тэхен не замечает, как засыпает. Засыпает, вздрагивая от резких порывов ветра и от вскриков, визгов детей, раздающихся совсем рядом, ведь буквально за забором находился детский сад. Ему снится что-то мутное, непонятное и быстрое, но там точно есть Чонгук. Не то чтобы светловолосый думал о нем, когда засыпал, просто вот так вот распорядился мозг, какой сон показать своему хозяину. Но Ким не думает о Чоне. Нет. Это напоминает ту песню, в которой девочка думает о своем любимом так мало, что если бы ей платили за это, то она точно оказалась бы без крыши над головой у какой-нибудь трассы ночью. — Котенок, вставай, — слышит он глухо где-то рядом и разлепляет глаза, хлопая ресницами спросонку. Брюнет подает ему его рюкзак, стоит все также рядом, не собираясь присаживаться. — Иди домой, — просит младший, но этот раз точно последний, а затем улыбается, — Холодает. — Сегодня в прогнозе погоды говорили, что дождь будет, — Тэ резко вспоминает, что не отдал младшему его зонт, который тот одолжил ему на время сильного ливня. Он поднимает чуть мутный взгляд на донсена, наблюдает за тем, как он пихает руки в карманы шорты и супит нос, пытаясь согрется. — Я домой, — хрипит старший и встает со ступеней, накидывая на одно плечо лямку рюкзака. Он поворачивается к макнэ и вешает на его плечи свою флисовую кофту, кивая ему, — Не замерзни. В тот же момент светловолосый, сильно смутившись своих же действий, переступает сразу почти все ступени и быстрым шагом идет к воротам. А Чонгук удивленно хлопает глазами и влюбленно вздыхает, наблюдая за силуэтом удаляющегося парня. Он улыбается довольно и натягивает на плечи теплую ткань кофты, глухо усмехается и, прошептав тихое «милашка», разворачивается и уходит в здание танцевальной школы.