***
Лёгкой походкой она шла по коридору, направляясь к кабинету, в котором сейчас у неё будет проходить вводная лекция. Периодически она ловила на себе удивленные взгляды девушек и заинтересованные взоры парней; и правда, мало кто осмелился бы придти в колледж в подобном наряде. Но знаете, Дюпэн-Чен абсолютно плевать на их мнение, — хоть им это нравится, хоть нет. Главное, что Маринетт чувствует себя в этом комфортно. О, а вот и Вивьен, которая случайно заметила Дюпэн-Чен в коридоре и сразу же решила к ней подойти. — Так жалко, что нас распределили в разные классы, — начала тараторить Бонне, — Мама сказала идти на стилиста-парикмахера, но я разбираюсь и в философии. Я не понимала, почему бы и не пойти на философа-парикмахера, но оказалось, что стилист-парикмахер это один предмет, а не два. — с сожалением закончила Вив. — Проклятье! Как же так? — Это непостижимо, Вивьен. — Да, непостижимо… А что значит «непостижимо», Мари? — Необъяснимо. — Хорошо, как скажешь! — видимо, Бонне редко понимает суть слов, которые говорит Дюпэн-Чен, что со стороны выглядит очень забавно. Когда девушки подошли к кабинету, около него стояла только Виолетта Лавьян и где-то рядом с ней увязалась Роуз. Но как только девушки пришли, вместе с ними подошел еще какой-то абсолютно незнакомый парень, сразу привлекший внимание Ви. — Я Виолетта. — мило представилась она. — А я Джош, как делишки? — сказав это, он взглянул на Дюпэн-Чен, которая все это время стояла за спиной у Лавьян. — О, а как зовут твою подругу? — Вивьен! О, ты такой клевый! — эмоционально воскликнула Бонне, что слегка напугало бедного парня. — Эмм, спасибо… Думаю, что мне пора. — сказав это, он решил поскорее уйти от этой странной девчонки. — Офигеть! Как думаешь, Мари, у нас с ним что-нибудь получится? — Поинтересуйся у него. — О, ладно, мне пора, сейчас первый урок начнется! Практический навык, уход за ногтями, — произнесла Вивьен, после чего продемонстрировала Виолетте и Маринетт свои ногти, покрашенные зеленым лаком. — Классно! Кстати, я Вивьен, — сказав это, она ушла в сторону своего кабинета, а Лавьян даже помахала ей рукой, при этом усмехнувшись. Что ж, где есть Вив — там есть смех. — Мило. Я Виолетта, — представилась она Дюпэн-Чен, после чего указала рукой на Роуз, которая стояла у нее за спиной. — а это — моя сестра. А ты Маринетт Дюпэн-Чен? У тебя вроде еще есть клёвый брат. — Да, он клёвый, — она улыбнулась, вспомнив о своём старшем братишке, — Тайлере. Она действительно восхищалась им, ведь в детстве у нее не было никого дороже, кроме него. Он — её пример для подражания, кумир; Жаль, что сейчас они общаются не так часто, как хотелось-бы Мари. — На него запали все мои подружки. Он вроде свихнулся? — грубо поинтересовалась Лавьян, — У меня все равно есть парень. Он играет в футбольной команде. — Саймон. — Впечатляет, — Лавьян была удивлена, что Дюпэн-Чен знает, с кем она встречается. — Сядем вместе? Поболтаем… А то, на чистоту, мы тут, похоже, лучшие. Нам нужно держаться вместе. — Виолетта была слишком высокого мнения о себе, чем с первого же взгляда стала неприятна Мари. Но ей, впрочем-то, не привыкать; как уже оговаривалось ранее, в академии, в которой Дюпэн-Чен училась до этого, каждая вторая особа вела себя так же мерзко, как и Лавьян; порой даже намного хуже. — О нет, это она… Эта лесбийская сука. — в далеке Виолетта заметила Джулеку Куффен, над именем которой несколькими минутами ранее смеялся весь колледж. — Не разговаривай с ней. На собрании она странно пялилась на мою сестру, будто-бы хотела засосать ее прямо на месте. — всё ясно. Ви — гомофобка. К тому же, чертовски ревнивая гомофобка. Градус отвращения к ней растет все больше и больше. — Извращенка… правда, Мари? — в ответ Дюпэн-Чен, конечно же, выбрала самое мудрое решение — промолчать. А вот Куффен, кажется, успела краем уха подслушать их разговор, который ее крайне задел. — Осторожней, Виолетта…, а то ведь я могу ошибиться и случайно изнасиловать тебя. — саркастично ответила она, после чего зашла в кабинет. — Розовая сучка… Она на тебя прям набросилась! — обратилась Ви к Роуз. — Прекрати пожалуйста, Ви. — робко ответила ей сестра-близняшка. — Да ладно! Пойдемте, девушки. — сказала она и, последовав примеру Джулеки зашла в кабинет. Следом за ней, как обычно, пошла и ее сестра. — Значит, ты коврик для ног? — исходя из своих наблюдений, Мари сделала вывод о Роуз. — Ну… вроде так? — всё так же робко ответила ей девушка. — Интересно. Как просто ты с этим смирилась. — сказав это, Мари так же вошла в класс, и, как обещала, села вместе с Виолеттой, оставив Роуз со своими размышлениями. — Действительно…***
Пока все занимали себе места в кабинете и знакомились со своими новыми одноклассниками, Адриан, Лука и Натаниэль тем временем изучали тот самый «Список запретов» — заполнив который, они как раз-таки могли получить обратное — позволение. Агреста дико заводила эта игра — весь этот азарт, гонка и приз, который он так желал получить с самого утра. — Это список испытаний. Его нужно заполнить, — объяснял Лука своим друзьям все правила столь непростой игры. — Секс в школе? Ловко. — Агрест внимательно рассматривал все пункты, которые выписала Маринетт. — Ребята, мы уже семь минут… пятьдесят семь, пятьдесят восемь… — смотря на свои часы, начал отсчитывать секунды Куртцберг. — уже восемь минут, как мы опаздываем на вводный урок! — Нат, да заткнись ты уже! — своей привычной грубостью ответил ему Куффен. Когда Куртцберг становился нудным и начинал говорить всякие ненужные факты и заумные словечки, Луке было чрезвычайно сложно контролировать свой гнев. — Как думаешь, Адриан, она серьезно хочет, чтобы мы сделали все это? — Есть только один способ узнать… — Агрест окончательно втянулся в эту заманчивую, интересную игру. — Погоди, ты же не собираешься… — Ну, оскорбить учителя я уже выполнил, просто явившись сегодня в школу, — передав бланк Куффену, произнес Агрест. — Игра началась. Не хочешь сыграть, Лука? — О, Адриан, не глупи… — Неужели ты еще не понял, Лука? Девчонкам нравятся глупцы! — он ухмыльнулся и, ненадолго отдавшись своим фантазиям, выдал: — Она маленькая, озорная девчонка! Я ее не разочарую. — сказав это, он встал с пола, на котором раннее удобно расположился вместе с Куффеном, облокотившись спиной о шкафчики для учебников. Один из них он открыл, дабы достать то, что припас для особого случая. — Таак… — первым делом, ему попалась какая-то черная шапка, которую он тут же откинул в сторону. — Кто-то оставил здесь свое барахло. Вообще, Агрест выбрал себе достаточно интересный шкафчик. У него была, какая никакая, собственная история. Например, на дверце было написано черным перманентным маркером имя — «Нино Ляиф», а внутри самого шкафчика оставлено множество интересных вещичек. Одна из которых… — Круто! Зацените! — восторженно воскликнул блондин, как только нашел один очень увлекательный журнал. И нет, он не научный и не про животных. Куда более интересный… — О боже, Адриан… Не уверен, что это законно! — внимательно пролистывая каждую страничку журнала, произнес Куртцберг. — Не знаю, кто был этот Нино, но в пилотках он явно разбирался. — сделал вывод Агрест. — О господи! Запрещено, недопустимо, непозволительно, противозаконно… — увидев картинку, которую детям уж точно не стоит смотреть, Куртцберг начал нервно тараторить синонимы к слову «запрет»; паренек страдал рядом некоторых психических расстройств, по этому, ему уж точно не все можно было смотреть. — Нат! Натаниэль! — чтобы привести впечатлительного друга в себя, Куффену пришлось слегка повысить на него голос и потрясти за плечо, после чего он действительно пришел в норму. — Простите, простите… Я что, опять?.. — Залип, — проконстатировал Куффен. — Так, все хорошо, я в порядке, но позвольте напомнить, — без залипания, — что мы все еще опаздываем… опаздываем… опаздываем! — Натаниэль! — так как Куртцберг опять залип, Куффену вновь пришлось накричать на него. Что ж, Нату не привыкать. — Простите, я в порядке. — быстро поморгав глазами и точно убедившись, что он в норме, Нат действительно пришел в себя; Лука лишь по-дружески похлопал его по плечу, после чего был готов вернуться к «игре с Адрианом», в которую их втянула Маринетт. — Так мы идём в кабинет? — Подожди… — сказал Агрест, в сотый раз пробежавшись по списку глазами, после чего он достал из кармана джинс свой мобильник. — Давай, Нат, сними меня на камеру. — так же достает сигарету, которую тут же закуривает. — И так, мотор. — Адриан, какого черта ты задумал?! — восклицал Куффен. Хм, интересно, не претендует ли этот парень на номинацию «самый нудный человек во вселенной», которая уже заслуженно была присуждена Куртцбергу? Агрест же, не обращая никакого внимания на Куффена, выдыхает табачный дым прямо камеру, после чего открывает свой шкафчик; оттуда достает журнал с порнографией, от картинок внутри которого у Натаниэля начинается что-то вроде панической атаки; под журналом лежала бутылка виски, которую он достает со словами: — Я припас это на ланч, — после чего демонстративно делает из нее глоток, далее — выливает оставшееся содержимое внутрь шкафчика, затем — кидает туда же журнал, и, напоследок, с максимально пафосным лицом поджигает все это окурком. Из-за того, что там был спирт, всё воспламеняется в одно мгновение. — Господи… — практически синхронно произносят Натаниэль и Лука, смотря на все это жаркое зрелище. — Готово! — удовлетворенный своим результатом, Агрест пошел куда подальше от своего места преступления. — Ты просто больной! — воскликнул Куффен, идя следом за ним. — Больной — значит больной! — а Адриану ничего не оставалось делать, как просто смириться со своей участью. Хотя, со стороны Куффена он воспринял это как комплимент. — Ну, мы вроде-бы опаздываем, нет?***
Уход за ногтями — самый скучный предмет из всех тех, на которых Вивьен когда-либо присутствовала… здесь все, как запрограммированные; пилят себе ногти, вторят одну и ту же фразу: «делаем поперёк, — и закругляем». И все такие сладостно-приторные… Аж тошнит. Здесь нет человека, с которым Бонне было бы также интересно общаться, как и с Маринетт. Всё-таки, Дюпэн-Чен — универсальный собеседник, который с удовольствием может поддержать разговор на абсолютно любую тему. Вивьен действительно могла считать Маринетт своей лучшей подругой, с которой можно было поделиться любой тайной, — она правда верила, что это чувство взаимно. С Дюпэн-Чен интересно общаться, ведь она знает много заумных словечек и с огромной радостью ими делится. Так что, общение с ней шло Бонне лишь на пользу. Можно было утверждать, что Маринетт является для Вивьен кумиром, — как когда-то для Дюпэн-Чен кумиром являлся ее старший брат, Тайлер. Ах, как жаль, что расстояние обрывает все связи, порой — даже родственные… Бонне надеялась, что эта история не про них с Маринетт, ведь она могла считать эту девушку даже больше, чем просто подругой; она была для нее сестрой, с которой она познакомилась еще в специализированной академии для девушек. Девятый класс. Вивьен — новенькая в этой школе, с которой совершенно никто не хотел общаться. Мари тоже была одиночкой; но в отличие от Бонне она ходила одна не потому, что с ней никто не хотел общаться, а потому, что она сама не хотела ни с кем идти на контакт. Она была замкнутым ребенком, который не нуждался в продолжительных отношениях. Ей хватало того, что у нее есть старший брат и знакомые, которые торговали вместе с ней наркотиками. Ох, золотые времена были! Но в определенный момент учительница по искусству решила, что две одиночки просто обязаны быть вместе — чтобы их свести, она попросила Маринетт показать Вивьен академию. Как ни странно, этот метод сработал, даже если учесть факт того, что Дюпэн-Чен и Бонне — абсолютные противоположности. Но Маринетт чертовски не любила эту академию и всеми силами старалась, чтобы ее исключили из нее. Заключительным этапом было то, что она не сдала экзаменационный рисунок. Могла, конечно, но не хотела. А зачем? Зачем делать то, что тебе не по нраву? Вивьен, конечно же, ушла следом за Дюпэн-Чен. Нет, ее ни в коем случае не исключали, — просто эта Маринетт так сильно запала ей в душу, что Бонне уже не хотелось расставаться с нкй, а наоборот — все больше и сильнее вливаться в ее мир, подражать ей, понимать ее философию жизни и стараться быть хоть чуть-чуть похожей на неё. Например, сейчас Вивьен не нравилось сидеть на этом нудном предмете, поэтому, она сразу начала думать, как в подобной ситуации поступила-бы Мари: наверняка, она бы просто ушла. Философия Дюпэн-Чен была такова: «если тебе что-то не нравится в своей жизни, — то меняй это прямо сейчас!» Мудрые слова, однако. И если следовать ее советам, то и жить как-то станет проще. Хотя, Маринетт бы сказала, что ни стоит придерживаться чьих-либо правил, но… Чёрт, Вивьен, совсем запуталась! Пора сваливать с этого ужасного предмета!***
Класс философии. Прошла уже половина урока, которая отведена на вступление, но они еще даже с банального приветствия не начали! Преподавателю было абсолютно плевать на то, что происходит вокруг, поэтому на опоздание Луки, Адриана и Натаниэля не обратил должного внимания. Только сейчас он открыл журнал, в котором были указаны рекомендации о том, как лучше начинать урок. К слову, ознакомиться со всем этим он должен был еще вчера — в идеале, конечно, где-то за неделю до начала учебного года. Но зачем, когда можно сделать все это на самом уроке? — Так… это лишнее, ага, ага, ясно… зачем нам это делать? К черту все это! — отложив методичку в сторону, сказал преподаватель. — И так, как я понял, нам нужно встать и рассказать что-нибудь о себе… Пожалуй, я начну. — встав с места, он взглянул на своих учеников, пробормотал что-то вроде «Господи, дай мне сил!» и начал свой увлекательный рассказ о себе. — Меня зовут Джерард и я ненавижу свою проклятую работу. Следующий, — Да, это было все, что он может о себе рассказать. Закончив, он показал рукой на Куртцберга. — ты. — Ам… — слегка замявшись и перенервничав, он встал со своего места, после чего начал свое повествование. — Я Натаниэль. Благодаря моим математическим способностям, я составляю ноль целых и три десятых процента населения. Это довольно интересная демографическая статистика. Как ни парадоксально, но уровень моего восприятия межличностных и интуитивных навыков ближе к низким квартелям… — Ага, понятно, я уже потерял чертову суть, — перебил его Джерард. — теперь ты. — Ммм… Я Виолетта, и у меня всегда были парни: с тех пор, как мне исполнилось семь лет. — самодовольно произнесла Лавьян. — Поздравляю, следующая. — Эм… Я Роуз, и у меня никогда не было парня. — Можешь садиться, всякое бывает. — да, педагог очень был вовлечен в беседу. Так сильно, что ему хотелось поскорее ее завершить. — Теперь ты. — Я Джулека, ненавижу несправедливость. Люди лгут про меня. — сказала Куффен, будто-бы заранее подготовила эту фразу. — Ага, прекрасно. Ты? — О, меня зовут Сабина, и моя мама — шеф-повар в ресторане. — Замечательно, очень рад за тебя. — протараторил Джерард, после чего указал шариковой ручкой на Дюпэн-Чен. — а что насчет тебя, там, которая в браслетах? — Я Мари. Я думаю, у моей мамы роман на стороне. — Пойдёт, интересные догадки. Что насчет тебя, длинный? — Амм… Я Лука. Сегодня я повстречал девушку. — хм, это весьма заинтриговало Дюпэн-Чен. Признаться честно, она была даже удивлена тому, что Куффен начнет свой рассказ о себе именно так. — Она очень… красивая. Вот так. — когда парень закончил свою речь, он мимолетно глянул на Мари, которая в этот момент внимательно слушала его. Химия? Возможно. — И всё? Это рассказ о себе? Оооочень впечатляет… Маринетт была в замешательстве. Вроде-бы, Лука милый, добрый парень, который ей симпатизирует, но… ведь список заполнил ни кто иной, как Адриан Агрест. Точнее, почти заполнил. Там осталось только три пункта: клей; наркотики; секс. Но прямо сейчас Агрест сидел за партой, повернувшись в сторону Мари, и нюхал клей-карандаш. Когда Дюпэн-Чен посмотрела на него, он улыбнулся такой сумасшедшей улыбкой, присущей в основном токсикоманам. Это не могло не позабавить Мари. Кажется, она готова развлечься. — Джерард, что-то мне нехорошо. Думаю, мне нужно в кабинет медсестры. — подняв руку, вежливо отпросилась она. — Да? Ну ладно, иди. Как только он ее отпустил, Дюпэн-Чен недвусмысленно посмотрела на Адриана, намекая, чтобы он последовал ее примеру и отпросился тоже. Он был чертовски заинтригован, и ему уже не терпелось завершить этот чертов список. Маринетт вышла из класса, а Агрест еще только поднял руку. — Ой, Джерард, что-то мне тоже нездоровится. Надо-бы зайти к медсестре, — Да, проваливай уже! И, с выражением лица, которое присуще исключительно победителям, он вышел из кабинета, за одно прихватив с парты Мари этот злосчастный список. А Лука… А что Лука? Девочки любят плохих мальчиков, а не романтиков — это уже всем давно известно. Так что, ему оставалось лишь с завистью наблюдать за тем, как Агрест довольствуется своей «наградой» за проделанную работу. Буквально через пару минут, как только Агрест вышел, в кабинет заходит наша любимая всеми чудачка — Вивьен Бонне. — Здрасьте. Можно я буду в этом классе? — поинтересовалась она. — Мой мне не нравится! — Ох, почему бы и нет! — обреченно произнес Джерард. — Выкладывай, ты на подготовительных курсах? — Так точно, философия! — Хорошо, садись. Как только найдешь смысл этой чертовой жизни — сообщи. — Ла-адно. — счастливо протянула Вивьен, уже выискивая себе парту. — А где Мари?!***
Наконец, то, ради чего он сюда и пришел — сейчас будет полностью в его распоряжении. Сейчас он получит свой трофей, ради которого заполнял этот чертов бланк с вещами, которые запрещено совершать на территории колледжа. Надо только открыть дверь, иии… Она уже ждёт его там. Сидит, хитро ухмыльнувшись, на столе, где, казалось-бы, должна быть медсестра: но нет; как потом сообщает Маринетт, оказывается, в их колледже даже и медработников нет. — Остались только наркотики… — начал оглашать последние пункты списка он, предварительно положив его на стол. — И секс. Не удивительно, но у Маринетт был косяк, который она покрутила у себя в руке, заманивая таким образом Агреста к себе. Он, в свою очередь, захлопнул дверь и подошел к ней максимально близко, оставив лишь минимальное расстояние между ними. После чего, она закурила косяк, сделав затяжку — выдохнула прямо в губы блондину, чтобы он тоже смог затянуться ее дымом, что он, собственно, и сделал. — Остался последний пункт… — прижавшись к ней более плотно, прошептал он. — Секс.