***
В выходной день полковника Хот Вейверли не могла найти себе места. Николь не делала ничего неправильного. Она сидела на диване в обычной одежде, внимательно изучая карты и чертежи, в которых шатенка совершенно не разбиралась. Вейверли, между тем, сидела около маленькой полки, предоставленной ей солдатом, и одержимо переставляла свои книги снова и снова. Девушке нужно было убедиться, что она всегда была в пределах видимости Николь. На случай, если её жене что-нибудь понадобится. Потерявшись в собственных размышлениях, Вейверли не сразу поняла, что полковник уже какое-то время пристально наблюдает за ней. Осознав это, она опускает взгляд в пол, чувствуя, как щёки мгновенно заливаются румянцем. — Что-то не так? — Всё в порядке? — осторожно интересуется Николь. — Тебе будто бы… скучно. — Оу, эм… Я просто… подравниваю их. — Ты подравниваешь одни и те же книги вот уже целый час, — с улыбкой подмечает Николь. — Это всё, что ты делаешь, когда остаёшься дома одна? Вейверли чувствует, как паника, подобно лавине, накрывает её тело. Николь думает, что она ничего не делает по дому. Николь думает, что она была бесполезной. — Я-я бы сделала что-то другое, правда, но здесь… Я… Я уже убралась во всём доме и теперь не знаю, чем ещё заняться… — Тебе нужны ещё книги? — спрашивает Николь, облокачиваясь на спинку дивана и потягиваясь. Вейверли переводит взгляд на открывшийся её взору кусочек живота Николь, а затем, поняв, куда смотрит, тараторит: — Нет-нет. Мне хватает этих. Если захочу приобрести новые, я могу купить их за… У неё не было денег. Так вот, в чём заключалась проблема. Николь хочет, чтобы она нашла себе работу. — Я могу пойти работать, — выпаливает шатенка. Полковник недоумевающе смотрит на неё, выдерживая долгую паузу: — Что? — она вновь склоняется над бумагами на столе, слегка насупив брови. — Что ж, ладно. Если ты так хочешь. — Я… Я пойду и найду что-нибудь завтра. Уверена, на фабрике, где работает моя сестра, найдётся ещё одно место. — На фабрике? — Николь обеспокоенно перебирает бумаги на столе. — Вейверли, ты здесь не для того, чтобы до изнеможения вкалывать на подобной работе. Мы подыщем тебе что-нибудь получше. — Вам не обязательно это делать. — Я сказала, — шепчет Николь, — ты здесь не за этим. Что, если я куплю тебе ларёк на рынке? Я… правда, не знаю, что ты будешь продавать, но уверена, мы что-нибудь придумаем… — Я могу торговать цветами, что находятся в саду? — тут же спрашивает Вейверли, удивлённая собственной идеей. — Там уже кое-что растёт. Пожалуй, с этого можно и начать. — Сад за домом? Конечно! Я не особо за ним слежу, так что можешь взять ситуацию в свои руки. Буду только рада, если это занятие придётся тебе по душе. — Х-хорошо. Спасибо, — Вейверли поднимается на ноги. — Я пойду спать. — Ты уверена, что всё нормаль… Николь даже не успевает закончить вопрос, прежде чем Вейверли пулей вылетает из комнаты.***
— Та-а-ак-с, дай-ка угадаю, — протягивает незнакомый женский голос, в котором отчётливо слышатся нотки любопытства. — Выглядишь нервно и я определённо никогда не встречала тебя в этих местах. Первый день? Вейверли переводит взгляд на блондинку, заканчивая, казалось, в тысячный раз пересчитывать и переставлять горшочки с цветами. Девушка из ларька по соседству мило улыбается ей, ожидая ответа. — Да, — подтверждает она. — Никогда раньше не работала. Губы незнакомки расплываются в ухмылке: — Что ж, если у тебя возникнут какие-то вопросы, можешь обращаться ко мне, хорошо? Я помогаю моему отцу ещё с самого детства, и хотя ларёк выглядит новым, поверь — я знаю своё дело. Шатенка благодарно улыбается в ответ: — Спасибо. Буду признательна за любую помощь. — Я Крисси. Крисси Нэдли. — Девушка протягивает руку. — Вейверли Эрп, — она осекается, отрицательно качая головой. — Ой, нет, Вейверли Хот. Крисси вопросительно приподнимает брови: — Ты не уверена? — Я просто всё ещё привыкаю к тому факту, что теперь жената, — признаётся она, судорожно оглядываясь по сторонам. — Пожалуйста, не говори никому. Прошу тебя. Не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я… — Эй, притормози, ладно? — новая знакомая кладёт свою руку поверх руки Вейверли в знак поддержки. — Я никому не скажу, — она замолкает, озадаченно сужая глаза и склоняя голову набок. — Эрп, значит? Дочь того самого Варда Эрпа? — В-верно… — Ну, это объясняет панику, — бормочет Крисси. Вейверли ошеломлённо выпучивает глаза: — Что? О чём это ты? — Я наслышана о репутации Эрпов. Много кто, по правде говоря. Насколько мне известно, отец семейства хотел продать в брак одну из своих дочерей, дабы получить выручку и спустить всё на алкоголь. Но, если верить слухам, продать он хотел старшую дочь. — Так и должно было произойти. Но в конечном итоге выбрали меня, — объясняет шатенка, снова поправляя горшочки с цветами. — Это не так уж и плохо. Просто… Я не знаю, чего она хочет от меня. — Твоя жена? — Да. Крисси непонимающе смотрит на неё: — С чего ты взяла, что ей вообще что-то нужно от тебя? Вейверли открывает рот, чтобы ответить, но слова так и не покидают её уста. Она просто пожимает плечами и принимается снова переставлять и поправлять цветы, ощущая, как до безобразия неприятный узел скручивается у неё в животе.***
Спустя две недели рабочий график Вейверли стал более-менее стабильным. Ей казалось, что она начала потихоньку привыкать к своей новой — пусть и всё ещё непростой — жизни. Однажды, по приходу домой после длинного жаркого дня, девушка нечаянно врезается в маленькую тумбочку около входной двери. Удар был не сильным, однако даже это не помогло стеклянной фигурке удержаться на месте. Украшение падает на пол, с треском разлетаясь на множество осколков, и слишком жалкая, слишком короткая жизнь Вейверли мигом пролетает прямо перед её глазами. Шатенка безмолвно смотрит на разбитую фигурку; её тело охватывает дрожь, а в разуме поселяется настоящий ужас. Когда Вейверли приходит в себя, она переступает через осколки и садится на один из стульев в гостиной. Девушка устремляет взгляд в стену напротив и ожидает возвращения своей жены, мысленно настраивая себя на самый худший исход.***
Как только Николь переступает порог дома, мелкие кусочки стекла — первое, что притягивает её внимание. Она молниеносно отбрасывает сумку куда-то в сторону, перепрыгивает через бардак на полу и садится на корточки перед поникшей Вейверли. — Эй, — мягко произносит она. — Ты в порядке? Что случилось? — Я разбила фигурку, — хриплым голосом сообщает шатенка. — Я приберусь. Просто хотела… убедиться, что вы будете в курсе моего проступка. — Не переживай об этом. Главное, что ты не поранилась. Вейверли нервно сглатывает: — Уверена, эта штука стоила немало денег. — Да, возможно и так. Но, честно говоря, это всего лишь ненужная безделушка. Ничего страшного, — Николь отступает от опечаленной девушки и опускается на одно колено, начиная собирать кусочки битого стекла. На какое-то мгновение между ними воцаряется тишина. Но Вейверли знает, что дальше так продолжаться не может. Она должна получить то, что заслуживает — наказание. Шатенка задаёт вопрос тихим, дрожащим голосом: — Хотите, чтобы я принесла ремень? Полковник тут же роняет подобранные осколки, устремляя взгляд на свою жену; в её светло-карих глазах читается неподдельный ужас от услышанных слов. — Что?… Вейверли прокашливается, нерешительно повышая голос: — Стоит ли мне принести ваш ремень? Николь мучительно долго изучает её, прежде чем подняться и отряхнуть ладони о форменную куртку. — Иди к дивану, — кротко отрезает она. Рыжеволосая исчезает в кухне, а Вейверли, тяжело вздохнув и поморщившись, смиренно плетётся к указанному месту. Девушка прижимается к спинке дивана, наклоняясь вперёд и опуская голову вниз в надежде скрыть горящие от стыда щёки. Спустя какое-то время полковник возвращается в комнату со стаканом воды в руке. Она испуганно уставляется на свою жену, понимая, к чему та готовит себя. — Вейв, — ласково зовёт она. — Нет, прошу. Просто присядь на диван, ладно? Ради всего святого, я не… Я не стану пороть тебя. Шатенка, поражённая таким заявлением, обходит диван и садится как можно дальше от Николь. Полковник присаживается на противоположной стороне и аккуратно, стараясь не соприкоснуться пальцами со своей женой, передаёт ей стакан воды. — Выпей это, — нежным голосом мурлычет она. — Пожалуйста. Помещение вновь погружается в тишину. Вейверли осторожно потягивает воду, а Николь, в свою очередь, отчаянно борется с маленькими пуговицами, пытаясь расстегнуть свою форменную куртку. Наконец, разобравшись с последней противной пуговкой, она устало откидывается на спинку дивана; её бушлат слегка сползает с плеч, выставляя на обозрение мятую футболку. — Точно уверена, что всё в порядке? — снова интересуется она, как только Вейверли осушает стакан. — Да, — тихий шёпот в ответ. — Тогда окажешь мне небольшую услугу? Можешь внимательно послушать меня? Вейверли поднимает голову, настороженно встречая глаза Николь. — Я никогда не притронусь к тебе с таким подтекстом. Не стану избивать или прибегать к насилию в любом его виде и форме. Знаю, тебе нелегко поверить в это. Но я клянусь собственной жизнью, что такого не произойдёт, Вейверли. Какой бы ни была твоя старая жизнь — здесь она будет совершенно другой. Понятно? Я бы предпочла умереть, нежели хоть пальцем тронуть тебя. Нежели допустить хоть одной мысли о том, чтобы прикоснуться к тебе таким образом. Вейверли учтиво кивает, но ничего не говорит в ответ. Полковник мягко улыбается ей: — Я поброжу по комнате и постараюсь собрать все осколки, пока никто не поранился, ладно? Почему бы тебе не пойти спать? Уже поздно. Шатенка открывает рот, чтобы возразить, но все слова будто застревают в её горле. — Ш-ш-ш, — шепчет Николь, утихомиривая ураган мыслей в голове своей жены. — Всё в порядке, Вейверли, — она встаёт с дивана и зарывается пальцами в рыжие локоны, стараясь укрыть вполне очевидное утомление. — Я лишь хочу, чтобы тебе ничто не угрожало. Чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Нет никаких сроков или временных рамок. Нам некуда спешить. Всё будет хорошо. Полковник направляется в сторону коридора, дабы взять метлу и убрать бардак в гостиной. Она намеренно останавливается около девушки и пересекается с ней глазами. — Ты — моя жена, Вейверли Хот, — доходчиво поясняет она. — И уж точно не моя собственность. Глубоко вздохнув, Николь прячет руки в карманы брюк и продолжает свой путь. Вейверли молчаливо смотрит полковнику вслед, пока та окончательно не скрывается в темноте коридора.