***
Вейверли, Это будет единственное отправленное мною письмо, поскольку я не хочу докучать тебе. Надеюсь, дома всё в порядке, пока я в отъезде. Я послала это сообщение твоей тёте Гас, ведь хотела убедиться, что ты выбираешься на улицу и видишься с людьми, которые приглядывают за тобой. Как там они, кстати говоря? Как работа? Хорошо ли ты себя чувствуешь? Понимаю, ты не сможешь ответить сейчас, но мне так сильно хочется просто прийти домой, лечь на диван и рассказать обо всём. Я не уверена, но мы с отрядом должны быть уже на полпути к нашему лагерю. Будь осторожна, прошу. Скоро увидимся. Николь Вейверли вновь перечитывает письмо своей жены. Если раньше она вела счёт, то ко второй недели девушка окончательно позабыла, сколько раз на дню пробегалась глазами по этому несчастному клочку бумаги. Девушка везде носила его с собой и, казалось, уделяла каждую свободную минуту мыслям о полковнике. Подушечка большого пальца всё чаще проходится по строке с надписью «Скоро увидимся», слегка размазывая чернила по пергаменту. — Как скоро? — озадаченно бормочет Вейверли. Она угрюмо вздыхает и с особой осторожностью складывает лист, пряча его в карман штанов. Так и не придумав занятия получше, шатенка с неохотой принимается за уборку и без того сияющей белизной гостиной.***
Одним тоскливым вечером Вейверли готовит суп, как вдруг отчётливо слышит звук открывающейся двери. Она спешно выбегает с кухни, крепко сжимая ложку в руке на случай проникновения нежеланных гостей, однако натыкается на знакомый силуэт в проходе. — Здравствуй, — тихо произносит Николь, закрывая за собой дверь. — Думала, ты уже спишь. Не хотела шуметь. Её форма покрыта грязью, слякотью и песком, но, что сразу бросается шатенке в глаза — прожилки засохшей крови на порванной части её бушлата. Примерно в районе туловища куртка бедолаги напрочь пропитана бордовыми сгустками и маленькими пятнами грязи. — Николь, ты… — В глазах девушки тут же мелькает волнение. — Порядок, Вейвс, — с измученной улыбкой заверяет полковник, уловив её взор. — Я в норме, честно. Всего лишь маленькая цара… Шатенка резко подбегает к ней и набрасывается с пылкими объятиями, прижимая солдата спиной к двери. Оставшуюся часть предложения Николь бубнит в уста своей жены, в то время как та яростно целует её. Вейверли примыкает к губам полковника неуклюже, случайно сталкиваясь с ней зубами, но вкладывает все свои чувства и тревогу за Николь в этот сладостный контакт. Неожиданно солдат издаёт болезненный стон, чувствуя, как раненый торс пронизывает жгучая боль. Не в силах противостоять гадкому ощущению, она вырывается из объятий жены, грубо разрывая поцелуй. — П-прости, — лепечет Вейверли. — Боже, прости, прости меня, я… я не… Николь уставляется на неё с явным изумлением и непониманием происходящего в карих глазах. Неловкая тишина затягивается, и Вейверли решает разрядить обстановку, как можно скорее сменив тему. — Прошу прощения, — сдержанно извиняется шатенка. Она протягивает руку к щеке полковника, стирая маленькое пятнышко с измождённого лица, после чего мигом отдёргивает её. — Ты, эм… Ты грязная. Почему бы тебе не снять с себя форму, пока я буду набирать горячую воду? Так и не дождавшись ответа, Вейверли на всех порах мчится в ванную комнату. — Хорошо, — спустя несколько долгих секунд протягивает Николь.***
Как только ванна наполняется горячей водой, Вейверли второпях выпрыгивает из комнаты и шагает в спальню, ища взглядом свою жену. Солдат, пошатываясь от бессилия, примыкает к стене. Её дыхание размеренное, тяжёлые веки опущены, а чудом уцелевшие пуговицы так и не расстёгнуты. Она до сих пор в форме, не в силах даже стянуть с себя испачканную одежду. — Ник… — ласково зовёт Вейверли, привлекая внимание рыжеволосой. — Я не могу, Вейв, — изнурённо лепечет Николь. — Не могу. Я так вымотана. Шатенка, не долго думая, обхватывает лицо полковника, с такой же нерешительностью встречая её взор: — Ты справишься, Николь. Знаю, что справишься, — воодушевляюще произносит она. — На отмывание песка понадобится несколько минут — ерунда. Николь невнятно бурчит что-то в ответ. — Я помогу тебе, хорошо? — предлагает Вейверли. Солдат тяжело кивает, опираясь головой о макушку своей жены. Вейверли стискивает зубы, неловко расстёгивая пуговки, и помогает рыжеволосой сбросить с себя лишние слои одежды. Девушка краснеет, но молчит, понимая, что сейчас не самое лучшее время для разговоров. Как только Николь остаётся в одном нижнем белье, Вейверли перекидывает руку полковника через своё плечо и ведёт её прямиком в ванную.***
Когда Николь залезает в тёплую пижаму и садится на постель, Вейверли пытается улизнуть в кухню, надеясь, что полковник сразу ляжет спать и не последует за ней. Сердце девушки болезненно сжимается в груди, а губы всё ещё покалывает от того глупого поцелуя, на который Николь даже не ответила. — Куда ты уходишь? — вполголоса спрашивает Николь, нагоняя её. — Да так… Куда-то… — невнятно бормочет шатенка, почёсывая затылок; её щёчки предательски заливаются румянцем, а сердце гулко стучит в груди. Взор Николь смягчается. Она разворачивает Вейверли за талию и аккуратно прижимает её к стене: — Ты поцеловала меня, — утверждает она. — Я не забываю о таких вещах, Вейверли Хот. Лицо шатенки становится лишь ещё краснее, а взгляд растеряннее. — Я-я, эм… Ну, я, ээ… — Ш-ш-ш. — Николь немедля подаётся вперёд и накрывает уста Вейверли своими, обрывая бессвязное бормотание жены. Вейверли тает от нежных прикосновений, от мягкости губ полковника и странной теплоты внизу живота, но всё равно старается возразить сквозь поцелуй: — Ты же в курсе, что не должна делать это только потому, что мне… Однако Николь не даёт ей озвучить мысль до конца. Она мягко касается губами мочки уха шатенки, отчего та издаёт блаженный стон, полностью забывая о словах и с головой погружаясь в новые ощущения. — Я знаю, детка, — убеждает Николь. — Знаю. Третий поцелуй их женитьбы чувствуется окрыляющим, бодрящим, пробуждающим в каждой из девушек что-то новое. Они жадно хватают ртом воздух, стонут в унисон и исследуют тела, блуждая руками по шее, спине и талии друг друга. Вейверли не понимает, что происходит, не понимает, что они делают, но осознаёт одно: она не хочет останавливаться. Николь ведёт их куда-то, а Вейверли и не возражает, напротив — поддаётся манящему желанию, охотно переплетая ногами. Рука шатенки проходится по туловищу солдата, нечаянно надавливая на рану. Неистовая боль тут же пронзает рёбра Николь, из-за чего она вскрикивает и отстраняется, переводя дыхание. — Прости, — взволнованно выпаливает запыхавшаяся Вейверли. — Я не специально, правда. — Не стоит, — возражает Николь. — Всё хорошо. — Она протягивает руку, мягко заправляя выбившуюся прядь волос за ухо своей жены. — Может, нам лучше прерваться на этом и пойти спать? Не думаю, что забегать вперёд сейчас — хорошая идея. Вейверли сухо кивает, разочарованная таким поворотом событий: — Пожалуй, ты права.***
На следующее утро Вейверли просыпается в пустой кровати, и непреодолимое чувство страха тут же охватывает её, сковывая всё тело. Девушка уверена, это он — конец всего. Она разрушила всё. Всё до основания. Теперь Николь без задней мысли может отослать её обратно к отцу. — Нет, нет, нет, пожалуйста, только не это… — взмаливается Вейверли, быстрым шагом направляясь в сторону гостиной. Удивление Вейверли словами не описать, когда в поле её зрения внезапно попадает полковник. Николь сидит на диване, наслаждается холодным стейком с ароматным чаем, подставкой для которых служит табурет, и с упоением читает одну из книг своей жены. — Привет, — робко здоровается Вейверли. — Доброе утро, — отвечает Николь, отрываясь от чтения. — Как твоё самочувствие? — Нормально. К слову, тебе не кажется, что этот вопрос должна задавать я? — усмехается шатенка. — А как твои рёбра? — Идут на поправку быстрее, чем я ожидала. Мне повезло, рана была не очень глубокой. — Полковник стучит пальцами по чашке, подбирая слова. — Слушай, я хотела предоставить тебе личное пространство после… после вчерашнего. Время на раздумья. — Она пожимает плечами, опуская взгляд в пол. — Ты же знаешь, что не должна мне ничего, так, Вейверли? Я говорила серьёзно по этому поводу. Нет необходимости подстраиваться под меня только потому, что мы женаты. — После затянувшейся паузы девушка добавляет: — Но ты вполне можешь испытывать ко мне что-то. Не хочу, чтобы ты боялась выражать свои истинные чувства, если мои догадки верны. Вейверли широко улыбается, добродушно качая головой. Она стремительно подходит к дивану, отодвигает табурет с едой и приседает между ног своей жены, заглядывая ей в глаза. — Мне не нужны пространство, время и возможность прокрутить всё в голове в тысячный раз, — заявляет шатенка, удивлённая собственной решительностью. Она сокращает расстояние между ними, оставляя на губах солдата ласковый поцелуй. — Мне нужна ты, Николь. Я… Я хочу тебя. В шоколадных глазах Николь мелькает тёплый отблеск. — Тогда как смотришь на то, чтобы продолжить начатое нами прошлой ночью? — С удовольствием. — Щёки Вейверли вмиг покрываются румянцем. — Правда… Я, эм… Я не совсем понимаю, как и что делать, Николь. Прости, просто… — Ш-ш-ш. — Николь обхватывает лицо своей жены, затягивая её в успокаивающий поцелуй. — Всё в порядке, я покажу тебе. Я довольно терпелива. Вейверли фыркает: — А вот и неправда. Николь ухмыляется: — Ради тебя могу. — Она мягко целует её в лоб. — Чёрт, Вейвс, ради тебя я готова на всё. — Знаешь, что всё ещё поражает меня? — шепчет Вейверли. — Что? — Я действительно верю, что ты была готова подождать. Николь улыбается, покрывая поцелуями костяшки своей жены: — В противном случае, мы бы не пошли на это, так? На лице Вейверли вырисовывается то ли предвкушающая, то ли взволнованная улыбка: — Что ж, рада, что мы на одной волне. — Восторженно хихикая, она тянет Николь за руку прямиком к спальне.