Стань моим крылышком

После случая в кабинете, Илья и Женя постоянно переглядывались, проходя, мимо друг друга, Соколов подмигивал Королёвой, на что она в свою очередь заливалась легким румянцем и старалась скрыть свою улыбку. Они всё чаще стали общаться, хоть и на рабочие темы. Илья периодически во время разговоров, поправлял Евгении выбившуюся прядь волос, а не привыкшая к такому вниманию хирург, постоянно смущалась, не понимая, что с ней происходит. Их отношения вполне можно было назвать доверительными, но они явно были не дружеские. Если Илья понимал, что Евгения ему нравится и привлекает его как женщина, то она была растеряна, не понимая, почему у травматолога такое повышенное внимание к ней. Женя везде искала подвох и ждала того смертельного удара, что хочет нанести ей судьба ещё раз. Сердцем она понимала, что влюблена и хочет этого внимания, хочет этих бессмысленных ночных разговоров во время дежурств, а разум отвергал все домыслы сердца, ведь Евгению уже не раз предавали. Но от Ильи не было никаких угроз, не исходило никакой агрессии, он смотрел на неё теплым взглядом, как не смотрел на неё никто. Сегодняшнее ночное дежурство они снова делили вместе, но перед ним намечалась дневная смена. Окончив общую операцию, коллеги сидели в ординаторской и общались на различные темы. Привезли пациента по части травматологии, поэтому Илья ушел, оставив Евгению одну. -Ребят, вы в курсе, что завтра 31 декабря? — неожиданно прокричала вошедшая в ординаторскую Ольга, но увидев Королёву, сразу же сникла и произнесла — Извините, не знала, что вы здесь будете, сейчас переоденусь и пойду работать. -Да, ладно, вам, Ольга Михайловна, работы всё равно пока нет! — спокойно произнесла Евгения, но уловив недоуменно-пораженный взгляд подчиненной, добавила — Не стоит смотреть на меня такими глазами, я помню, что я вам не нравлюсь, хотя и не понимаю причину такой ненависти ко мне — искренне сказала хирург, смотря в ошалевшие глаза анестезиолога. -Я не говорила, что ненавижу вас, просто о вас слухов разных много, а я замужняя женщина, мне не нужна плохая репутация от общения с вами! — посмотрев на Женю, произнесла неуверенно Ольга. -А вы верите слухам? Зря. Ну, и что же обо мне говорят? — наигранно поинтересовалась Евгения — Хотя, нет, подождите, дайте я угадаю! Я убила на операционном столе человека, у меня развратная личная жизнь и свой статус хирурга я получила тоже через постель, не так ли? — наигранно хладнокровно произнесла Женя, на деле же, каждое слово было словно удар ножом по израненному сердцу. Несмотря на то, что все считали это всего лишь слухами, некоторые верили в этот абсурд. И лишь один Гиппократ знал всю историю Жени. Он всегда старался зарубить на корню все слухи оскверняющие Евгению, но был бессилен перед распускающими слухи людьми. -Но если это не правда, тогда откуда пошел этот слух? — удивленно приподнимая бровь, поинтересовалась Шмелева. -Почему же, это правда. Только не вся. Правда, только в том, что у меня на столе умер человек. Мальчик десяти лет. И я никогда не прощу себе эту ошибку. Слухи есть слухи, но никто не знает, через что я прошла в тот день, и вы даже не представляете, каких трудов мне стоит вот так спокойно об этом рассказывать! — внутри Евгении происходил ураган эмоций и чувств, она старалась прикусывать щеку изнутри, чтобы не заплакать. -Вы убили ребенка? — ошарашенно воскликнула Ольга. -Да. У меня к вам всего один вопрос: у вас есть дети? — спросила Королёва, пристально смотря в глаза анестезиологу. -Нет! -Тогда вы не сможете понять, что чувствовала я, когда услышала время смерти ребенка, прооперированного мной. Что испытываете вы, когда на вашем столе умирает человек? — поинтересовалась Евгения, вызывая болезненное выражение лица у Ольги. -Сначала чувствую неверие, потом осознание, а затем начинаю прокручивать в голове каждую секунду операции, чтобы понять, где была ошибка. После таких случаев хочется бросить работу и пойти каким-нибудь кассиром в магазин, чтобы никто больше не умирал из-за твоих ошибок, но быстро приходит понимание того, что на ошибках надо учиться и исправлять их! — глаза Ольги были наполнены легкой грустью. -Вот видите, даже смерть незнакомого вам человека, вызывает в вас боль и отчаяние, а теперь хотя бы на секунду представьте себя на моем месте. Это был не просто мальчик десяти лет, это был мой сын! — не ожидавшая услышать такое Ольга, удивленно посмотрела в глаза Евгении, наполненные болью и непролитыми слезами. — Я ни в коем случае не пытаюсь вызвать у вас сочувствие или жалость, ненавижу, когда меня жалеют, я просто хочу донести до вас правду. Правду, а не те слухи, которые ходят обо мне. Услышав от анестезиолога фразу: «Мы его теряем», меня, словно ударили обухом по голове. Я растерялась, делала всё на эмоциях, да я вообще не имела права оперировать! Я должна была сохранять хладнокровие присущее хирургам, но не смогла, волнующаяся за своего ребенка мать пересилила во мне хирурга, дав эмоциям власть над действиями. Но услышав фразу: «Время смерти — 15:47», я не смогла справиться с затопившим сердце отчаянием и болью. У вас ещё нет детей, поэтому вам тяжело представить, что значит, для матери потерять раз и навсегда частичку своего сердца. Никогда больше не слышать его заливистый заражающий всё вокруг смех, не видеть его улыбку, поднимающую настроение даже в самый плохой день. Никто больше не разбудит тебя утром, прося приготовить что-нибудь вкусненькое. Никогда больше не будет его шоколадных глаз, наполненных детской радостью, и никто больше не назовет тебя мамой и не скажет «Я тебя люблю». А потом, стоя возле гроба, в котором лежит часть тебя, забравшая с собой твое сердце и душу, приходит осознание того, что жизнь кончена. В тот день я даже не помню, как приехала домой, не помню, как порезала вены, желая уйти вслед за сыном. Помню лишь всепоглощающую боль, затопившую моё сердце, помню, как каждый день, прокручивая в голове каждую секунду той злосчастной операции, пыталась найти свою ошибку, но не нашла её до сих пор. Это самое ужасное, что может произойти в жизни матери, и я никому бы не пожелала такого! — слезы прочертили две дорожки вдоль по щекам Евгении, но вытерев их, она произнесла безумно уставшим голосом, сквозящим болью и тоской. — Вы не подумайте, я ни в коем случае не пытаюсь вызвать у вас жалость. Просто хотела, чтобы вы поняли, какую боль причиняют мне эти слухи. Я не прошу вас менять мнение обо мне, это ваше личное дело, я прошу лишь о том, чтобы хотя бы вы не распространяли эти слухи по больнице. И очень вас попрошу, чтобы вся эта история навсегда осталась между нами, не хочу снова видеть сочувствующие взгляды, от которых я уехала. Не дав сказать Ольге ни слова, Евгения вышла, но в дверях столкнулась с Ильей, слышавшим весь их разговор. В его глазах не было жалости, что так не любит Женя, они выражали тепло, которое было так необходимо ей сейчас. Королёва, смотря в пол и стараясь быстрее идти в свой кабинет, не заметила, что следом за ней идет Соколов. Войдя в кабинет заведующего приемным отделением, силы, сдерживающие рыдания, покинули её и, почувствовав объятия Ильи, Евгения зарыдала в голос. -Не сдерживай себя, тебе надо выплакаться, станет немного легче! — заверил травматолог, поглаживая Женю по волосам, давая побыть ей слабой женщиной, нуждающейся не в жалости, а поддержке и любви, которой не было в её жизни никогда. Они и сами не поняли, кто первый проявил инициативу, но уже через несколько секунд их губы сплелись в жарком поцелуе, наполненном зарождающейся любовью и нежностью. А спустя несколько минут, их тела двигались в такт друг другу. Проснувшись утром, Евгения поняла, что она счастлива. Полюбив, она боится ошибиться, боится быть отвергнутой и боится того, что узнав о её прошлом, Илья не захочет быть рядом. Выйдя из кабинета, Илья и Женя, не спеша приближались к посту, на котором находилась Изабелла. Возле медсестры стоял мужчина, его темные волосы были уложены на правую сторону, карие глаза отливающие желтизной, смотрели надменно, как бы давая понять, что перед ним стоит не человек, а мусор. -Девушка, а Евгения Павловна Королёва здесь работает? — спросил он у медсестры. -Да, вон она! — направив руку, в сторону подходящих к стойке Ильи и Жени, сказала она. Повернувшись к Евгении лицом, мужчина похабно улыбнулся и произнес то, чего никак не ожидал услышать Илья. -Ну, привет, жена!