С арбалетом и вьюнок опасен

Океанариум — как его легкомысленно прозвали люди — на Волмении работал круглые местные сутки: как и у его обитателей, так и у посетителей были совершенно разные биологические и корабельные ритмы, и хозяева (по-авшурски проницательные в плане выручки) позволили «луже» работать без выходных и обеда, лишь бы ксеносы радовались ярким рыбкам и похожим на них существам. Посетителям с этого тоже был бонус: не приходилось стоять в очереди, пришел, расплатился и глазей, сколько угодно. Светловолосая девушка в майке, с убранной в чехол гитарой за спиной явилась ночью, когда шарообразное здание было подсвечено голубым и лиловым, диковато смотревшимися в бархатистой темноте планеты, лишенной подобных Луне спутников. Народу было чуть меньше, чем обычно: пара одиноких шериан, кучка людей-туристов и дружелюбного вида альфианин, с растерянным видом крутивший в руках бумажную, по старинке, карту. — Две единицы за вход, — вежливо попросил искин на входе, отображаясь на экране над платежным терминалом в виде улыбчивой полноватой бабушки — любой уголовник умилится. Вирра прижала палец к окошку, то загорелось зеленым, подтверждая платеж. В недрах кассы что-то зажужжало, потом машина выплюнула зеленый пластиковый браслет (очевидно — с датчиком), который полагалось надеть на запястье. Девушка неохотно защелкнула пропуск на руке. Хорошо хоть, не потребовали поместить гитару в камеру хранения. Им бы, конечно, хотелось этого, но обычаи у всех ксеносов были разные, подстраивать программу под каждого слишком геморройно. Обманчиво хрупкие стеклянные двери расползлись в стороны, выпуская в прохладную ночь влажное тепло; Вирра зашла в круглое, под земную жемчужину, здание, с интересом вертя головой в разные стороны. Хотя Волмения и была не слишком крупной и развитой планетой, в это почти единственное развлечение на ней вложились неплохо, рассчитывая на щедрость скучающих космолетчиков: со всех тускло поблескивающих стен пестро мелькали картинки на экранах, завлекая гостей в специальные платные отделы океанариума и в сувенирные лавки, где можно было приобрести не только плюшевые копии местных обитателей, но и их молодняк в больших стеклянных банках. Вирра с трудом удержалась, чтобы не свернуть в одну из дверок, за которой на большом круглом стенде вповалку лежали рыбы-клоуны, крамарские многохвосты и совсем уж неопознаваемые твари, ухитрявшиеся при этом быть на редкость симпатичными. Уж больно хотелось потискать в руках теплый, мягкий плюш с синтепоном и потрогать гладкие пластиковые глаза. Переборов это иррациональное желание, девушка подошла к эскалатору, ведущему вниз, и отправилась на самый нижний этаж, где традиционно обитали глубоководные рыбы и можно разглядеть дно с водорослями и всякими кораллами. В круглом зале, центр которого занимал аквариум, никого не было, и Вирра остановилась у металлических поручней, рассеянно разглядывая местных обитателей. С другой стороны тихо вошел другой человек с пластиковым стаканом (судя по запаху — кофе), и девушка сразу напряглась, хотя и не могла видеть еще одного посетителя-полуночника. — Irien? — осведомился женский голос. Вирра скосила глаза на заговорившую девушку — невысокую, но явно не хлипкую, со светлыми волосами, убранными в толстую косу, только челка на глаза падала. Программа быстро опознала ее лицо: Киру Гибульскую, главу ОЗК, в Галактике, пожалуй, не знал только ленивый или начисто отрезанный от инфранета. Ни тем, ни другим киборг не являлась. — Вероятность данного события пятнадцать процентов, — сообщила она, со злорадством подметив, как Кира поперхнулась своим кофе. И заодно запомнив сопроводившее это ругательство. — Как это? — изумилась светловолосая, безуспешно пытаясь оттереть коричневое пятно от комбеза. — Данные о модели были стерты, — мстительно заявила программа, и Вирра, которую такой ответ полностью устраивал, выдала сгенерированный вариант, не видя смысла напрягать мозги и продираться через строчки на внутреннем экране ради этой Киры. Гибульская тяжело вздохнула и бросила свой стаканчик в утилизатор. Вирра повернула к ней голову, наблюдая за человеком: конечно, хваленая киборгова реакция позволила бы ей броситься на девушку прежде, чем та схватится за блокатор в заднем кармане брюк, еще и гитарой размахнуться, но инструмент было откровенно жалко, хотя тот и в чехле. Еще сломается, если она схватит за гриф и стукнет эту надоеду по голове. Другую в этой части космоса едва ли найдешь. — Я изучила твое дело, — спокойно (но с явным трудом) продолжила Кира. — Его подготовила Трикси, такой же Bond, как, думаю, и ты. Ведь заниматься твоим делом без боевого режима было бы непросто? — Пение? — наивно переспросила Вирра. Раз эта защитница киборгов ее раскусила, больше нет смысла прикидываться правильным киборгом и выдавать программные реплики про хозяев и доступ к информации. Помимо маленького денежного промысла — которому слепленный под Irien-а Bond обучился еще у какого-то из хозяев (органическая память не удержала его имени, а с процессора данные были вычищены. Имя пропало, а навык — остался), самой Вирре нравилась еще и музыка. Касание струн пальцами, логика звука, наваливающееся теплой пушистой тушей — как плюшевые игрушки — спокойствие… — Наши подопечные любят разные вещи, — кивнула Гибульская. — Кто-то увлекается навигаторством, кто-то рисует, кому-то нравятся рыбки… Но самое главное то, что мы хотим помочь всем киборгам жить безопасно и ради себя. — Я и так живу для себя, — удивилась киборг. В самом деле, хотя в хозяевах у нее и был прописан любой сотрудник «DEX-компани», особенных проблем это не доставляло в связи с отсутствием оных на Волмении. А ксеносам наплевать — киборг, не киборг, все равно человеческая особь, нюансов им не уловить. Про ОЗК трубили повсюду, но доверять им Вирра не торопилась. Зачем, если ей на Волмении и так спокойно, и она может без проблем заниматься своим делом — жить в небольшом собственном модуле, днем петь на площади, а вечерами гулять по городу и искать тех, за кого ей платили сотни две-три единиц. Аванса. Кира вздохнула и полезла в карман. Программа сочла угрозу несущественной (блокатор-то был в другом кармане), поэтому киборг стояла спокойно, снова переведя взгляд на яркую рыбку, прильнувшую к стеклу. — У тебя есть комм? — спросила светловолосая. — Я на Волмении только пролетом, лечу обратно на Кассандру и не могу задержаться. Но я могу оставить тебе нашу визитку. — Давай, — равнодушно согласилась девушка, вкладывая маленькое вирт-окошко в свой старенький комм. Она сомневалась, что воспользуется ей, но не смогла противиться желанию прибрать «маленькую штучку» к рукам. Он живой и светится, тьфу, яркий и блестит. — Кстати, как тебя зовут? — спохватилась Гибульская, явно раздосадованная своим промахом: сначала обратилась к потенциально (даже явно) разумному киборгу по модели, а потом даже имени не спросила. Позор! — Вирра, — откликнулась гитаристка. Она поправила лямки чехла гитары и направилась к выходу, решив все-таки поглядеть на какую-нибудь еще фауну. Сканер доложил, что Кира направилась к противоположным дверям, не то не доверяя Bond-у-убийце, не то не желая ее напрягать своим присутствием. В нынешние времена любой работник ОЗК, даже кибернетик, немного психолог. Или очень даже много, потому что иначе с требовательными и капризными подопечными не справиться. — А плюшевые игрушки у вас есть? — спросила, остановившись, киборг. Кира изумленно обернулась и кивнула. — Мне нравятся тюлени, — сообщила Вирра и шагнула в коридор между аквариумами. Она еще не решила точно, бросать ли жизнь на Волмении и перебраться ли на Кассандру, но не так давно, когда она пела на площади, какая-то старушка (человек назвал бы ее доброй на вид, программа же заклеймила абсолютно неопасной) рассуждала о преобразующей силе музыки и ее влиянии на человека. Ее долгая шамкающая, несмотря на зубные протезы, речь (более понятная для читающих по губам киборгов) произвела на певицу кое-какое впечатление: если бы Вирра не просто повторяла найденные в инфранете слова, а сама бы писала слова, то назвала бы его неизгладимым. Так бы сказал Храйк — человек, у которого она обучалась игре на гитаре, не доверившись программам. Да и не было такой почему-то даже в программах для Irien-а или Mary, хотя софта первых у нее тоже было порядочно. Но плюшевые тюлени и возможность испробовать свою музыку на других, проверить слова той старушки, казалось ей вполне неплохим поводом попробовать.