Fleetwood Mac — The Chain
Scorpions — Heroes Don't Cry
Чего греха таить, Локи никогда не видел песок в таких громадных количествах. Да и то, что он видел раньше нельзя сравнивать с тем, что тысячелетиями покоилось в пустынях Асгарда. Рыжеватые песчинки хаотично взметаются, кружатся даже от едва ощутимых порывов ветра и пылью снова оседают на землю. У Локи в голове тянется непроизвольная ассоциация с асгардской вспыльчивостью — любой всполох может вывести «пламенного» из себя. Иступленный гнев, с которым йотуну за прошедшие несколько часов пришлось столкнуться и бороться, можно сравнить с песчаной бурей. Этих бурь он, конечно же, тоже никогда не видел, но такое понятие ему хотя бы косвено знакомо. На своей шкуре довелось испытать все прелести жизни асгардца. Почти все, наверное. Тор попросил подождать здесь, вот только Локи было слишком неуютно в стенах лечебницы, среди всех этих людей — обреченных опустошенных, с потерянными лицами. Поголовно все. Даже жутковато как-то. Довольно яркий контраст: в процветающей столице Асгарда каждый человек ходячая эмоция. Лафейсон ведет плечами, пытаясь сбросить наваждение, и выскальзывает из здания, стараясь привлекать как можно меньше внимания. А снаружи просто прекрасно. Вечные льды на родине и рядом не стоят с тем, что приходится лицезреть здесь и сейчас. Краски сгущаются на горизонте. День тает и на его место в силу медленно вступает вечер. Небо смешивается различными красками заката. Уже мелькают тусклые звезды, показывается луна. Вид захватывает дух настолько, что Локи, так и замирает недалеко от входа, задрав голову вверх. Даже дышать кажется преступлением. Буйство небесных красок окрашивает песок из рыжего в красный, играя бликами заходящего солнца. Красиво, черт возьми! Странно даже, что люди здесь такие мрачные. Если бы Лафейсон наблюдал эту красоту каждый день, он был бы как минимум счастлив. И вот тут приходит внезапное осознание — последствия их с Тором встречи, наконец, выявляют не только эту отупляющую разум агрессию. Йотуна без пары никогда бы не впечатлил какой-то примитивный закат, так, как впечатлил Локи. В своем привычном состоянии и вовсе не «обратил» бы на это внимание. Сейчас же в душе бушует безграничное удовлетворение, а не злость. Окрыляет. Ярость, пропитавшая все его естество целиком в данный момент таится где-то глубоко внутри. Хоть какое-то разнообразие. Хочется сказать Тору «спасибо» за это. За то, что нашелся. Легко подпустил к себе, стерпел грубость. Хочется даже его обнять. Приятная волна мурашек бежит по спине от одного только воспоминания о чужих мозолистых пальцах в волосах. Хочется еще. Йотун вздыхает. Эти желания все еще немного отторгают. Раньше любую свою безрассудную прихоть он пресекал — помогал самоконтроль. Теперь же Локи не уверен, что сможет сдерживаться от столь необходимой близости с Тором. Локи до последнего желал противиться этим чувствам. Этой зависимости. И вместе с этим хочет окунуться в этот водоворот с головой. Утонуть и больше никогда не всплывать. Это было приятно. Желанно и умопомрачительно. Затыкало весь спектр негативных чувств. Исцеляло душу. Да и стоит ли противится? Он довольно быстро понял, что это практически невозможно по природе родственных душ — будет плохо. Эмоционально. Локи готов отдаться этому новому и неизведанному. Уже отдался, когда решительно настоял поехать с Тором. Не хотелось отдаляться. Он, как и многие йотуны, особо не приветствовал излишние прикосновения и странно теперь чувствовать острую необходимость в них. И не в чьих-то, а конкретно в тех, кто все эти чувства вызывает. Лафейсон присаживается на корточки и погружает ладонь в мягкий, все еще хранивший жар солнца песок. Йотун зачерпывает в ладонь небольшую горсть. Песок медленно сочится сквозь пальцы обратно на землю, оседая на коже мелкой пылью. Сейчас он даже немного завидует Тору, которому досталось ледяное самообладание. Справиться и смириться со всеми эмоциональными изменениями тому, должно быть, гораздо проще. Сложно задуматься, что почти сутки назад, Локи был «ледяным» и внутри него, вместе с кровью, тек самый настоящий лед. Будто целая вечность прошла. «Чертово безумие» — все, что Локи испытал за этот день сильно утомило, высосав всю энергию. Для человека, который вел спокойный образ физической и духовной жизни — все равно что пробежать десять километров без остановок. И без какой-либо подготовки. Немного приукрашено, конечно, но Лафйесон действительно чувствует сильное истощение. Тор, скорее всего, тоже. Нужен отдых. Далеко, за разрушенными редкими домами и деревьями, которых по пальцам можно пересчитать, виднеется Пустынник, располагавшийся не так уж далеко от поселка. Три высотки и обычные дома поменьше. Вот и весь город. «Ясно почему тут все такие хмурые» — соседство с людьми, которые неоднократно бунтовали, при этом масштаб этих бунтов за всю историю возрастал от обычного разбоя до войны, наверное мало радует местных. Неожиданно на плечо грузно опускается широкая ладонь, заставив Локи чуть вздрогнуть. Через секунду рядом с ним опускается Тор, рухнув прямо на песок и без опаски пачкая в пыли одежду. Нахмуренный, погруженный в какие-то, явно грузные, мысли. Тор ничего не говорит, устремив взгляд своего единственного глаза куда-то в видимую ему одному точку. Локи все еще не решается поинтересоваться у него о его сестре. Есть подозрение, что для этого еще не время. И не место. К тому же, асгардец сам когда-нибудь расскажет об этом. Если захочет, конечно. Единственное, что Локи может сделать для Тора, чтобы хоть как-то отвлечь от проблемы и сгладить углы — быть рядом. Поэтому он без каких-либо вопросов, поехал с ним «навещать дражайшую сестрицу». Да и не куда-нибудь, а в, как оказалось, психушку посреди пустыни. Лафейсон, разумеется, ни капли не жалеет об этом. Наверное, это пока что единственный случай, когда грубость и вспыльчивость помогли ему хоть в чем-то — настоять на своем. Локи щурится, изучающе рассматривая Тора, уставившегося куда-то перед собой. Слишком мрачный видок. Йотун четко ощущает тяжесть чужой тревоги. Тяжесть на душе. «Как поступить?» Поколебавшись несколько секунд в раздумьях, Локи опускается рядом с ним. Одна рука аккуратно ложится на чужие плечи, другая на талию. Ненавязчивый жест. Именно то, чего хотел сам Лафейсон. Именно это его и исцеляло. Не нужно спрашивать вслух, чтобы быть уверенным — Тору поможет тоже. В ином случае, ничего не помешает ему отстраниться: больно уж габаритный этот парень — его родственная душа. Пускай это, по сути, обычные объятия, в них таится что-то сокровенное, умиротворяющее. Что-то, что может быть только между родственными душами. Тор шумно выдыхает, очнувшись от раздумий, и почти сразу же обнимает Локи в ответ. Крепкие руки обхватывают талию, цепляясь при этом пальцами за его кожу сквозь ткань одежды. Будто на проверку реальности происходящего. Тор притягивает ближе, сокращая между ними расстояние. Теплый как весь Асгард вместе взятый. Тепло разливается еще и в груди йотуна, заставляя довольно ткнуться носом в чужую горячую шею. Дыхание Тора щекочет ухо. Но в миг становится хорошо. Правильно. И, черт возьми, как же приятно осознавать, что это взаимно. — Я уж было подумал, что ты сбежал от меня, — всерьез говорит Тор, с легким упреком в голосе. Видимо, и его «ледяное» спокойствие начало понемногу оттаивать, привнося краски других эмоций. — Мне без надобности, поверь. — Локи тихо втягивает в себя воздух, чтобы получше распознать запах своей родственной души — отдаленно напоминает запах дождя. — Почему-то верю. Чувствую. — отзывается Тор, вновь аккуратно запуская в длинные пряди Локи пальцы, немного сжимая. Эти действия отдаются настолько будоражащими тело ощущениями, что чуть не вырвают у йотуна стон. Сдерживается. Вот ведь мерзавец! Сказанное Тором не сразу доходит да сознания. Точно взаимно. Глупо было бы предположить, что родственная душа не почувствует того же, что и Локи. Они оба хотят быть рядом. Даже несмотря на столь непродолжительное знакомство. Их тянет друг к другу словно магнитом. И теперь всегда будет тянуть. Как-то даже жалко, что спектр ощущений спадет где-то через неделю, когда они придут в «норму». Будет не так ярко и остро. Но хотя бы не придется плавится от каждого прикосновения родственной души, забывая обо всем на свете. Забывая как думать и дышать. Локи уже чувствует себя немного умалишенным из-за всего этого. Лафейсон нехотя отстраняется, осторожно выпутываясь из рук, чтобы встретиться с Тором взглядом. «Стоит ли спрашивать сейчас?» — он все еще отчетливо ощущает тревогу и даже боль, которую Тор старательно скрывает. Заталкивает глубоко в себя. На манер йотуна. — Расскажешь? — чуть склонив голову на бок, все таки интересуется Локи. Все так же ненавязчиво. Тот вновь делает шумный вдох, будто тревога мешает ему нормально дышать. Скорее всего, так и есть. Локи чувствует чужие пальцы на затылке. Асгардец притягивает его к себе снова, лишний раз подтверждая догадки йотуна — для обоих близость словно воздух. Тор упирается своим лбом в его, прикрыв глаз и явно мечась между двух огней: излить душу или промолчать, сдержав все в себе, чтобы не тяготить родственную душу своими проблемами. Лафейсон был готов и к проблемам. «Мы ведь теперь одно целое» — данный факт не придуман на ровном месте. К недовольству Локи, Тор выпускает свои пальцы из его волос и отстраняется, фокусируя на нем взгляд ярко голубого глаза. Вокруг них ни души, но йотун даже сотню людей рядом с собой сейчас не заметил бы, полностью растворяясь в происходящем. В его низком голосе и нежных прикосновениях. В его чувствах, которые непривычно отдаются в душе родной мелодией. Растворяясь в Торе. Медленно и неотвратимо. Будто всю жизнь он жил ради этого. И на самом деле стоило. — Просто все полетело к чертям. — произносит Тор с ноткой потерянности в голосе. По какой-то причине весь этот стандартный набор эмоций в виде злости и спокойствия у обоих исчезает, прячется в недрах их душ. Будто минутная передышка, позволяющая этому откровенному моменту в их жизнях зарядиться чем-то незнакомым, согревающим и разбавить его новыми чувствами, — Сестра теперь будет тут неопределенное время: в прямом смысле питаться одними таблетками. Сердце отца, узнавшего обо всем, не выдержало — скончался несколько часов назад. Он прерывается, опустив взгляд. Все же тяжело. Говорить об этом, думать об этом. Локи понимает. Не перебивает. Дает волю словам, которые Тор держал в себе весь день. Облегчит душу. Хотя бы немного. Тот нервно усмехается, выдавая кривую улыбку. — Должен признаться, что встреча с тобой помогла мне пережить это. Но даже страшно представить, что будет потом: когда я лишусь такого тотального самоконтроля, который взял верх над всем остальным. Я уже начинаю его лишаться. Сын Лафея порывисто прижимает асгардца к себе, положив подбородок на его голову. Услышанное разрывает на части. Тут даже слов не найти. Локи и подумать не мог, что может быть так горько от чувств едва знакомого ему человека. Родство душ играет с ними злую шутку. Но от этого Локи совершенно не намерен отказываться. «Как же я ошибался, когда наивно думал, что Тору проще справится благодаря самоконтролю. Нихрена не проще», — на деле все гораздо хуже, чем у самого Локи. Сложно даже представить, как Тору хочется отдаться во власть гневу. Злиться и разрушать. Дать выход всему тому, с чем пришлось столкнуться. Наверняка ведь хочется. Возможности только нет. — Я чувствую твою боль, как свою. — он гладит Тора по волосам на затылке, спускаясь ладонью к спине, за которой крепко сцепляет руки, — Утрату невозможно восполнить или заменить. Ни словами, ни чем либо еще. Я это понимаю. Но постараюсь разделить это с тобой, если ты позволишь. — Я буду безмерно благодарен тебе за это, — на выдохе произносит асгардец, приглушенным голосом, утыкаясь носом в грудь йотуна. — Мне и благодарность без надобности. Просто будь рядом. — Буду.