Стану твоим дыханием

Андрей, пошатываясь, выходит из лифта — сердце гулко бухает о грудину — в голове ни одной связной мысли, горло сжато, высушено и скручено тугим жгутом противоречий, что связали его руки пару минут назад и лишили возможности предпринять хоть что-то. Что это было? Андрей зябко поводит плечами — лихорадочная дрожь мурашит кожу, в висках до сих пор стучит разогнавшаяся кровь, а по телу расплывается тёплая истома, заставляющая подгибаться колени. Что это было? Он тупо смотрит в сторону кафе, куда совсем недавно направился тот, кто так нагло прижимался к нему, кто по-хозяйски шарил по его телу, как будто имел на это право, кто посмел вызвать в нём что-то неведомо тайное и незнакомое ранее. Что-то тщательно скрываемое от самого себя, чему нет названия, и Андрей не уверен, что хочет озвучивать то, что произошло между ним и этим парнем из лифта, не хочет давать определение этому, не хочет анализировать и пытаться докопаться до правды в познании самого себя. Мысль, что тот парень может вернуться, заставляет Андрея ретироваться в противоположную сторону. Почему тот снова и снова встречается на его пути? Что это? Насмешка провидения? Случайность? Судьба? Зачем? Для чего эти сомнения не только оказались посеяны в глубинах души, но и дали первые всходы? Андрей на автомате поворачивает в сторону туалета, долго стоит перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение с медленно исчезающими красными пятнами вдоль шеи, с испариной на висках и губами, которые всё ещё обносит сухостью, стоит вспомнить, как к ним прижимались те, другие, настойчивые и горячие. — Нет! — говорит он человеку в зеркале. — Нет? — губы напротив саркастически усмехаются. — Нет, — уже не так уверенно, почти с мольбой. — Это неправда, этого не может быть. «Чтобы избавиться от искушения, надо поддаться ему», — напоминает коварный разум. Андрей глухо стонет и прижимается лбом к холодной поверхности. Почему он не оказал сопротивления, когда чужие руки забрались к нему под футболку? Почему не влепил со всей дури под дых? Андрей никогда не был трусом, всегда быстро соображал, особенно в экстремальных ситуациях, что делало его серьёзным противником во многих дворовых разборках. Но тут дело было не в трусости, нет, он не испугался, он… он… что это было? «Тебе понравилось», — ехидно подсказывает внутренний голос. «Не-е-ет», — как ему могли понравиться прикосновения другого парня? Это абсурд, нелепость, полная и бесповоротная чушь. Сколько раз на ринге он оказывался в более, чем близком контакте со своими соперниками, и никогда даже мысли такой не было. Только азарт схватки, только выброс адреналина и звериное желание стать первым. Больше ничего. Но с этим… он не ощущался противником. С ним по-другому. Андрей закрывает глаза, и недавние ощущения мгновенно электрическим импульсом пронзают тело… руки… губы… и его, Андрея, единственным желанием было, чтобы это продолжилось ещё… дальше… больше… бля-я-ядь. «Не попадайся мне больше никогда. Пожалуйста», — мысленно просит он насмешливо улыбающегося в его сознании парня. Нет, убеждает он себя, нет, просто так сложилось. Темнота — тело обманулось ложными эмоциями, спутав ощущения, подменив образы. В темноте чего только не померещится, в темноте всё одинаковое, мало ли что покажется. Это как в том старом и бородатом анекдоте: «В подъезде целуются двое. — Ты меня любишь? — Да. — Я тебя тоже. А как тебя звать? — Серёжа. — Тьфу, ты, чёрт, меня тоже!» Темнота обманчива. В темноте опираешься только на сигналы тела — ощущения острее, мозг обрабатывает только это, так что стоит ли удивляться, что вот так вышло. — Всё хорошо, — криво улыбнувшись, Андрей плещет себе в лицо водой. — Всё же хорошо? Просто недоразумение? Отражение согласно кивает, решив не вступать в спор, и Андрей, подавив внутри себя набирающее обороты глухое беспокойство, идёт обратно, стараясь не думать о том, что будет делать, если вновь столкнётся в лифте с тем, кого надеется не увидеть больше никогда. К счастью поле отступления чисто, лифт полон, и Андрей возвращается в кинозал, где Наташка всё с таким же увлечением досматривает последние кадры мультипликационного беспредела. — Ты где шарахался, подлец? — шипит она брату. — Всё самое интересное пропустил. Зря я тебя выпустила. Андрей вздыхает, признавая, что на этот раз сестра права. Сидел бы рядом с ней — не отхватил бы тот экшн, что с ним приключился. И нервные клетки были бы в порядке, и сомнения не обрели бы такую реальную форму. — Поднимемся в кафе? — предлагает Наташка и вздрагивает от громкого и категоричного ответа Андрея: — Нет! — Ты чего орёшь, как будто тебя ужалили? Я голодная, между прочим. — Дома поешь. Поехали отсюда, — Андрей настойчиво тянет сестру к выходу. — Ты странный какой-то, — задумчиво произносит Наташка. — И дёрганый. Что с тобой случилось за те двадцать минут, которые ты провёл, бегая по комплексу? — Ничего со мной не произошло, — предательский румянец проступает на лице — Андрей терпеть не может эту свою особенность, близко расположенные сосуды всегда выдавали его в моменты волнения, смущения или стыда. — А-а-а, ну конечно, — Наташка с сомнением косится на брата. — Прямо вот видно, как ничего не произошло. Ладно, поехали. Потерплю ради тебя, любимого, а то ты ещё в обморок свалишься, и я тебя до дома не дотащу — надорвусь, а мне ещё когда-нибудь придётся рожать гипотетических детей. Ты всё равно мне потом сам всё расскажешь. До дома Андрей добирается в полном сумбуре, бросив Наташку где-то на полпути в полном недоумении, не желая отвечать ни на какие вопросы. Контрастный душ. В голову всё время лезут воспоминания — непрошенные, жаркие, волнующие воспоминания, что стягиваются тяжёлым сгустком, копятся, грозятся выплеснуться и затопить его полностью. Ещё раз душ — ледяной холод струится по коже, гася пожар, снаружи, но оставляя его внутри. Так хочется снять напряжение, но Андрей только стискивает кулаки и бьёт с размаху в стену. Ну, нет. Опуститься до того, чтобы дрочить на воспоминания о том, как его лапал другой парень? Нет, это признать, что ему действительно понравилось. «Ну, понравилось же?» «Да бля-я-ядь!» — Нет, мне не понравилось, — громко, чтобы дошло до измученного сознания. — Мне. Не. Понравилось. Невыносимо. С этим надо что-то делать. — Жанна, привет, — Андрей говорит легко и весело. — Может, приедешь ко мне? — Какая царская милость, — Жанка хмыкает в трубку. — Ты же не любишь, когда мы ночуем у тебя. С чего вдруг такое щедрое предложение? — Кто тебе сказал, что не люблю? — Андрей морщится. Да, всё верно, он не может сам себе объяснить, почему, когда его девушка остаётся у него ночевать, он воспринимает это, как внедрение вражеской армии вглубь собственной территории. Словно подсознательно боится того, что, пустив Жанку в квартиру, даст ей полномочия на постепенное внедрение во всю свою жизнь. — Ладно, — Жанка настроена миролюбиво. — Скоро буду. Как обычно, она отлично выглядит — поправляет перед зеркалом волосы и тянется к Андрею с традиционным поцелуем. — Соскучился, милый? Всё так банально, до оскомины. Андрей улыбается: — Конечно. За ужином Жанка рассказывает последние новости, сплетничает об общих знакомых, показывает последние фотки, что залила в Инстаграмм. Андрей слушает её вполуха, думая, почему она не вызывает в нём никаких эмоций. Почему не хочется прижать её к стене, хаотично стаскивая одежду? Почему возбуждение приходит только во время самого процесса? Привычка? Рутинный секс? Бытовуха? Кто виноват? Обстоятельства? Жанка? Он сам? Да и в постели голова остаётся ясной, он словно наблюдает со стороны за таким же спокойным лицом девушки — глаза сомкнуты, рот слегка приоткрыт, дыхание ровное. — Посмотри на меня? Жанка удивлённо распахивает глаза. — Что? — с придыханием. — Смотри на меня, — ускоряясь, просит Андрей. Жанка моргает пару раз — её взгляд убегает в сторону, и в итоге она снова крепко зажмуривает глаза, чуть хмурясь и крепко сжимая губы. Разрядка медлит… возбуждение есть, но, кажется, что ещё немного, и дело закончится полным фиаско. Андрей крутит в голове откровенные фрагменты порнороликов, и тут вдруг память подсовывает зелень прищуренных глаз, горячие руки на пояснице и прикосновение твёрдых губ к своему рту. Резко заканчивается воздух, Андрей, задыхаясь, замирает, чувствуя, как нарастает внутри него мучительное удовольствие, такое острое, что почти больно. Ещё пара судорожных рывков и под звук внутреннего голоса: — Хочешь меня? — Андрей вжимается в лежащее под ним тело и гортанным стоном: — Да-а-а-а, — в изнеможении падает сверху, мокрый, выжатый до предела, в полном истощении от нахлынувшей постыдной фантазии. — Андрей, — недовольный Жанкин голос приводит его в чувство. — Слезь с меня, ты меня раздавишь. Андрей приподнимается над ней, смотрит в её лицо: — Ты не успела? Давай я… — Успела, конечно, — Жанка говорит убеждённо, улыбается и гладит его по щеке. — Мне хорошо с тобой, милый. Давай спать? Я так устала. Андрей ещё долго лежит и смотрит в потолок, зная, что как только закроет глаза, ему приснится то, от чего он бежит, и никак не может избавиться. Подсознательное вновь настигнет его там, где он не волен что-то контролировать. Ночь и в самом деле проходит тревожно, обрывки снов полны смутного томления и нарастающего желания. Андрей мечется по кровати, сбивая в ком влажные простыни и вызывая недовольное бурчание Жанки. — Тебе, может, к неврологу сходить? — спрашивает она утром. — Ты как-то спать совсем беспокойно стал. — Устал, я просто устал, — отмахивается Андрей. — Съезжу сейчас в командировку, развеюсь. — Всё-таки тебя отправляют? — недовольно хмурится Жанка. — Ну да, по непонятным мне причинам, решили остановиться на моей кандидатуре. — А что тут непонятного? — Жанка улыбается через силу — видно, что ей не нравится эта поездка. — Ты отлично справишься. Думаю, в редакции это понимают, что ты напишешь не просто сухой отзыв, а преподнесёшь это так, что желающие комфортно отдохнуть сразу ломанутся туда, куда ты их направишь. — Мне льстит твоя уверенность в моих силах, — Андрей с благодарностью смотрит на девушку. — Ты только там не заглядывайся на местных красоток, а то знаю я тебя. — Обещаю, никаких красоток, — Андрей уверен, что единственное, что ему надо, это просто абстрагироваться от всего и отдохнуть — сейчас не тот момент, когда хочется просто поразвлечься. А вот мысли в порядок привести не мешало бы, и смена обстановки может благотворно на это повлиять. — Тебя как, по брони отправляют, как обычно? — Да, купе на двоих. Но так как в этот раз в командировку еду только я, то, наверное, у меня будет попутчик. Хотя я надеюсь, что соседей у меня не будет — дорого, да и кто путешествует один в курортном направлении.