Паразит

      Обернуть время вспять казалось самым простым решением.       Ведь такое уже происходило — а если происходило, значит, не так уж невозможно?       Вернуться, прекратить, остановить… снова исказить время и пространство.       К сожалению, единственный человек, который мог в этом поспособствовать, моментально вернул Питера с небес на землю.       — В битве с Таносом это сработало, ведь Камень Времени был открыт. В другом случае они не смогли бы переместиться.       — Неужели нет совсем никакого способа? — с надеждой спросил Питер, обрывая Стрэнджа на полуслове. Док в последнее время относился к нему снисходительно и позволял всё больше вольностей. — Совсем никакого? Вытащить его оттуда, как Адама? Поменять нас местами?       Стивен нахмурился, строго разглядывая его.       — Я ведь уже говорил тебе, насколько опасны игры с реальностью. Я готов делать любые запрещённые вещи, если от этого зависит судьба народа или вселенной. Но один человек… — он чуть склонил голову к плечу и поднял брови, намекая, что попытки Питера его переубедить ни к чему не приведут. За его спиной темнели стеллажи невероятной библиотеки, и это почему-то придавало словам особый вес. — Даже если этот человек стоит любых рисков, нет. Это чистой воды эгоизм.       Питер хмыкнул и, поднимаясь с кресла, чуть поморщился от боли. После последней стычки его раны не зажили до конца, но разговор оказался очень вовремя: он помог Питеру сосредоточиться на новой задаче и прекратить стопориться на своих проблемах.       — Верни меня на Базу.       Всё же должен быть способ.       Питер не раз наблюдал, как Мстители выбирались из самых безвыходных ситуаций. Тони решал их. Тони выбрасывал ракету в космос, Тони возвращал время вспять, Тони разбивал на лету метеориты, спасал собственную жизнь и жизни сотен людей с помощью науки. Уйму раз совершал невозможное.       Тони верил в Питера. В его способности и интеллект. А значит, Питер не имел права его подвести. И если он не сможет найти выход, значит, в какой-то степени не оправдает надежд…       Питер отчётливо запомнил момент, когда к нему пришла первая по-настоящему безумная идея. Он спускался в лабораторию мистера Беннера и медленно брёл по коридору, когда экономное освещение вдруг воскресило в памяти полумрак корабля. Холодный угловатый зал. Спину Тони, равнодушное выражение лица Адама. Почти беззвучное, тихое…       «Береги нас».       Питер едва не споткнулся и упёрся ладонью в стену, задохнувшись.       «Береги нас»!       Тот, кто рассчитывает убить, не даёт жертве наставлений и ни о чём не просит. Верно. Ведь верно?       Медленно, будто прорываясь через нежелание думать о том дне, в голове Питера выстроился новый ряд выводов. Что, если — предположим — Тони не был убит Адамом? Да, рана совершенно точно была смертельной. Да, душа была использована. Но в Коконе ничего не осталось, ни тела, ни даже самого Камня. И попытки вскрыть его оказались бесполезны…       Значит, есть шанс — небольшой, но, возможно, единственный. Шанс, что он не погиб, а переместился. И Питер знал одну вещь, наверняка способную открыть дверь в любую точку вселенной.       Отклеившись от стены, он почувствовал, что больше не может отрицать произошедшее. И тем более не хочет забывать. Теперь следовало разобрать каждую деталь на составляющие, досконально проанализировать, вспомнить, зафиксировать.       Если есть хотя бы доля процента, что теория верна, Питер не собирался отступать. И сдаваться.       И неважно, сколько времени ему потребуется, чтобы вывернуть вселенную наизнанку. ———————————       Ошибка.       Ошибка.       Ошибка.       Вероятность успешного открытия пространственной вертикали — меньше процента.       Ошибка.       Волновая характеристика двадцать восемь — семьсот пять, шесть, семь…       Ошибка.       Вероятность успешного открытия пространственной вертикали — семь процентов.       Питер устало вздохнул, прокручивая туда-сюда ровные столбики значений. Непреодолимый предел — семь. Почти безвылазное копошение в мастерской. И всего семь, чёртовых семь процентов.       Он положил руки перед собой и мысленно досчитал до десяти. Ещё одна вспышка гнева сейчас неуместна. Да и какой смысл — если он свернёт голову прототипу, придётся возвращаться на несколько месяцев назад.       — Ты сегодня не спал, Питер? Выглядишь рассеянным.       Свет от голограммы упал на его руки. Красивые карие глаза Карен чуть прищурились, когда Питер вновь погрузился в работу и вывел на экран старые показатели.       — Зачем спрашиваешь, если Пятница всё тебе доложила?       — Ты пропустил презентацию и встречу с Гарри.       Питер невольно отвлёкся от белых строчек.       — Так будет лучше, — буркнул он себе под нос.       Сказать по правде, найти общий язык с Озборном становилось всё сложнее. Он стремился узнать как можно больше об исследовании частиц и порой вёл себя слишком настойчиво, предлагая помощь. Питер не сомневался в его способностях, в конце концов они были лидерами своего направления в МИТ, но лишь в одном вопросе оставался непреклонен: работа над транслокатором касается только его, Шури и Стрэнджа. Ни Брюс, одно время проявлявший интерес к его детищу, ни Стив и Наташа, постоянно пытающиеся внушить ему, что фанатичный труд не приводит ни к чему хорошему, так и не смогли выведать ничего лишнего. И Питер надеялся, что это защитит его от вмешательств с их стороны по крайней мере до завершения проекта.       Зная, как сильно отец Гарри любит совать нос в дела Мстителей, Питер старался соблюдать осторожность, как мог.       Карен держала тонкие, идеальной формы брови чуть приподнятыми, изображая возмущение. На вороте лёгкого платья лежали пряди голографических каштановых волос. За мягкой линией плеча Питер увидел, как оживился Дубина — он прицелился в дверцу холодильника, намереваясь добыть чего-нибудь прохладительного.       — Я думал, что наконец-то… подобрал значение, — чуть более разочарованно, чем хотелось, сказал Питер. — Это поважнее, чем сон, лекции и депрессия Гарри.       Он встал и прогулялся по комнате, неуклюже потирая висок. Усталость наваливалась и мешала думать. Возможно, Карен была права, и стоило взять перерыв. Но чувство, что он вот-вот ухватит идею за хвост, никак не давало покоя.       А может, он пытался успокоить себя очередной иллюзией, надеясь, что не топчется на месте.       Хуже всего то, что слишком многое доведено до ума. Транслокатор успешно перемещал фрукты и прочую мелочёвку в заданные точки без вреда для объектов. Туннельный эффект был ликвидирован. Основные проблемы решены — все дополнительные системы в рабочем состоянии, скачки стабилизированы. Сигнал другой вселенной обнаружен Шури, зафиксирован и изучен. У Питера было почти всё для того, чтобы открыть небольшой портал в иной мир и переместить любой объект.       Всё, кроме возможности задать направление...       — Не давая себе отдыха, ты рискуешь наделать ошибок, — с лёгким упрёком заметила Карен. — Никто из нас не хочет, чтобы ты пострадал и…       — Надо попросить Наташу подкрутить ваши с Пятницей протоколы ЖИЗ, в самом деле…       Питер запнулся, когда перед ним возникло строгое симпатичное лицо. Система моментально достроила всё остальное: собранные в высокий хвост платиновые волосы, серьги-капельки и безупречный женский костюм.       — Доступ к протоколу защиты жизни и здоровья зашифрован биометрическими данными и имеет автозаписываемые копии, — прохладно заявила Пятница. — Сообщаю на всякий случай.       — Тони любил перестраховываться, — усмехнулся Питер. — Будьте добры, леди, не лезьте под руку.       Какое-то время они обе и впрямь молча наблюдали за тем, как он пробует исправить формулу.       Ошибка.       — Карен, подгрузи сигнал из Кокона, пожалуйста.       Перед Питером с небольшой задержкой растянулась упруго пляшущая волна.       — Теперь данные частиц и всё с последнего теста.       Ещё два инфографика распались под первой кривой.       — Это должно быть просто, — тихо пробормотал Питер. — Расширение вселенной циклично… периоды торможения и возобновления… я могу задать координату, но как учесть изменения? Как в бесконечно движущемся пространстве найти ту самую точку, куда должен быть направлен портал?       — Привязаться к объекту, — предложила Пятница, складывая руки на груди. — Поле «Невода» фиксировалось на беспилотники.       — Я уже пытался. У объектов иной вселенной, как и у саркофага, другой сигнал. Пытаться его сгенерировать — бессмысленная трата времени…       От нечего делать Питер попробовал снова.       Ошибка…       Дубина притащил банку содовой и, шурша сервоприводами, аккуратно поставил к другой такой же, уже опустошённой. Питер невольно проследил за его движениями.       Чтобы куда-то деть свою злость на Тони, он модернизировал старый щуп до неузнаваемости. В итоге получился полностью рабочий автономный ассистент, идеально подходящий для химических испытаний и любых других задач — если бы Питеру пришлось доверить операцию на сердце роботу, он бы без колебаний выбрал Дубину. Он был самообучаем, настраивался, диагностировался, устранял неполадки и помогал Питеру буквально во всём, иногда даже под управлением Пятницы. Ещё он подрабатывал в качестве уборщика, раскладывал оборудование по местам и чуть ли не кормил Питера пиццей с щупа, когда тот был настолько занят, что не мог освободить руки или забывал поесть.       — Спасибо, — поблагодарил Питер, потянувшись к банке. Взяв её в ладонь, он заторможено стёр конденсат. Забавно — этикетки совсем одинаковые, но оттенок нанесённой краски разный. Питер не заметил бы, если бы не паучье зрение. Стало быть, другая партия?       Он ещё немного повертел банку в ладони. Взгляд упал на штрих-код.       — Сто… погоди! Погоди, погоди! Адресация! Привязка! Одинаковые объекты!!! — выронив банку, он прыгнул через всю комнату и едва не выдрал молнию рюкзака с корнем, непослушными руками вытаскивая блокнот. — Камни!       Питер зашелестел страницами, неосознанно начиная наворачивать круги. Откопав нужную формулу, он повернул блокнот к Пятнице.       — Камень Души там, где Тони! Этот Камень из нашей вселенной, но из другого времени! Это же всё равно что маячок! В той вселенной он такой один и у меня доступ к его дубликату! Я могу настроить пространственные вертикали со сдвигом на метр, чтобы не попасть в тело! Как я раньше не додумался…       Пятница кивнула, отразив слегка безумную улыбку.       — Питер, прежде чем продолжать тесты, тебе следует поспать, — мягко, насколько это вообще возможно, сказала она. Карен одобрительно кивнула. — Ты можешь пострадать, если что-то пойдёт не по плану.       — Да, Стрэндж тоже так говорил. Ну, до того, как начал ныть, что я могу нарушить баланс, инь-янь и бла-бла…       — Я говорю не о балансе.       — Ты беспокоишься, потому что в тебе есть ЖИЗ и Тони заставил тебя присматривать за мной. Это всего лишь протоколы, — Питер передразнил её ехидный тон. Нервная дрожь постепенно отпускала его, но голос ещё надламывался от волнения.       Ещё пару лет назад он прыгал до потолка, когда что-то наконец-то начинало двигаться и работать. Но теперь Питер успокаивался так же быстро, как вспыхивал — на беготню по потолку не хватало сил и времени.       — Протоколы — это мои эмоции, — не осталась в долгу Пятница. — Эмоции людей тоже всего лишь химия.       Питер фыркнул.       — Ладно. Давай так, если ты действительно волнуешься, используем твою совершенную наблюдательность и ещё раз пройдёмся по теориям. Если ты найдёшь ошибку или несоответствие, я отложу запуск. И даже высплюсь. По крайней мере попробую.       Пятница нахмурилась. Осуждение и негодование с самого начала формирования голографических представлений ИИ давались ей настолько же хорошо, как Карен — положительные эмоции.       — Ладно.       Питер серьёзно кивнул.       — Итак. Адам пожертвовал собой, изъяв и свою, и душу будущей версии себя — Магуса. У него оставалось немного времени, чтобы поместить Камень Души в новую… оболочку. С секунду два открытых Камня находились без защиты.       Он прикрыл глаза, невольно вспоминая жуткую боль в груди.       — Конфликт мог бы уничтожить всех, если бы Тони не ушёл в подвселенную, забрав с собой и второй Камень. Его тело распалось в коконе, который остался между мирами. Что-то вроде… перехода материи из состояния в состояние с выпадением осадка. Магическая химия. Любое пространство, включая космическое, порождает волны, значит, сигнал из кокона, снятый Шури, — есть сигнал другой вселенной.       — Решение, что внутри открыт проход — условное.       — Оно основано на словах Стрэнджа о том, что кокон не подчиняется Камню Времени, а значит, инороден, как и супергерои, которые пришли из иной линии. Ещё он говорил, что определить это ему помогает фон. Если выражаться его языком — аура. Аура содержит в себе адрес вселенной. И Камень Времени, очевидно, способен распознавать «свои» сигналы.       Питер торопливо вытащил кривую и расширил её так, чтобы видеть мельчайшие изменения. Руки коснулось что-то холодное. Дубина поднял с пола банку и снова попытался подать её. Питер взял содовую, между делом едва не стиснув суперщуп в объятиях.       Теперь он снова знает, что делать. И всё благодаря его привычкам.       — У нас есть адрес пункта назначения. След. Локи говорил, что Камень Пространства в теории может переместить откуда угодно…       — Но не отсюда в другой мир.       — Но не отсюда, — с досадой согласился Питер. — Из неродного мира в родной — да. Из родного в неродной — нет. Как диод. Или Биврёст. Когда он открыт, обратно не вернуться.       Пятница наклонила голову.       — Идея поместить Камень в Камень — это безумный план, который кажется тебе хорошей идеей.       — Все учёные по-своему безумны, разве нет?       Питер сделал глоток и поставил банку на стол.       — Мультивселенная это ещё и мультипространство. Тони переместился — Адаму не было смысла просить его «беречь» души, если бы он собирался его уничтожить. И, если Тони ещё… жив, — Питер сглотнул, — вытащить его из ловушки можно только с помощью безумного плана.       — Эта часть выглядит возможной, но частицы изучены недостаточно, — осадила Пятница. — Ты знаешь о них слишком мало, чтобы проводить даже пробные запуски.       — Сказать по правде, то же можно сказать обо всём остальном. Но. У пространства кокона другое время. Я не говорил об этом раньше, но, чтобы ты понимала, оно может идти не только медленно или быстро. Но и вспять. Для Тони. И чем дольше я копаюсь, тем, более серьёзные изменения произошли. Это и так заняло неприлично много времени.       Питер с тоской осмотрел все прототипы по порядку: первый, второй, третий…       — Открывать портал, чтобы перемещаться туда самому — верная смерть. Но я могу попробовать переместить туда Камень. Оболочка его защитит. И, если Тони сможет… он придумает способ вернуться назад. Я ничего не упустил?       — У меня тысяча вопросов, — строго нахмурилась Пятница, стуком несуществующих каблуков обозначив своё присутствие. — Это всё — чистейшей воды домыслы.       — Смелость мысли определяет существование, — с иронией отозвался Питер.       — Он тоже так говорил. А потом… исчез.       Питер сел и откинулся на стуле.       — Ты меня не убедила, но спасибо за попытку.       Он закрыл глаза и сжал кулаки, пытаясь унять взбесившийся пульс. План шёл вразрез со столькими правилами, включая Заковианский договор, что за одну только идею его могли посадить за решётку на долгие годы, но…       Либо так, либо отказаться от шанса. И от надежды.       Жертвовать ими снова Питер не собирался, даже если значение вероятности провала грозило уйти за пределы всех известных чисел.       «Реализуй свои идеи. Не останавливайся ни перед чем», — говорил Тони.       Кто Питер такой, чтобы его не слушаться?       Он не поверил в богов, даже увидев их вживую.       Для Питера асгардцы всегда оставались сверхсуществами — чуть более совершенными, чем люди, но такими же безрассудными. Он не стал бы молиться никому из них, просто потому что не верил в эффективность жалких воззваний. Чтобы Тор тебе помог — его следует найти и убедить. Чтобы тебе помог Локи — его надо заинтересовать.       И всё же, всё же, раз на свете существует Бог Обмана, вдруг где-то там, среди звёзд и планет, прячется Бог Удачи? Питер понятия не имел, что нужно сделать, чтобы заставить его помочь, но…       Пожалуйста.       Пожалуйста, ему нужно всего лишь немного удачи.       — Работа транслокатора стабилизирована, — прошелестел Тадаши. — Вероятность сбоя пятьдесят четыре процента. Вероятность успешного открытия портала семьдесят три процента. Вероятность успешного открытия пространственной вертикали — восемьдесят пять процентов.       Прежде чем приступать к следующей фазе, Питеру пришлось ненадолго отодвинуться от голоэкранов, чтобы успокоиться.       — Однажды кто-то сказал мне, что дальше не будет легче, — прошептал он, касаясь браслета на запястье. По руке потекла сверхпрочная материя, обволакивая тело и выстраиваясь в костюм Человека-паука, способный защитить от взрывов и внезапных перепадов давления. — Теперь я знаю. Мы слишком похожи.       — Начать формирование туннеля? — спросил Тадаши.       — Начать.       Питер вытянул руки, чтобы сосредоточиться на трёх основных графиках. В такие моменты он чувствовал себя роботом — за прошедшие годы сотню раз отрепетированные движения были доведены до автоматизма.       Сложносоставная конструкция в центре камеры испытаний ожила, поднимая держатель. В нём мягким синим светом переливался Камень Пространства.       Питер стащил его два дня назад из штаб-квартиры Щ.И.Т.а, чтобы сделать кое-какие тесты — это была одна из сложнейших операций, в которой он «участвовал» за последние годы. А их хватало — как всегда. Наверное, его должна была мучать совесть, ведь он воспользовался доверием Стива и Фьюри, чтобы проникнуть внутрь, но Питер разучился испытывать стыд.       Устройство загудело. Формирователи воронки пришли в движение. Частицы стали видимы, их медленный танец изменил силу гравитации в комнате — Питер почувствовал себя лёгким и присел на колено, чтобы на всякий случай держаться ещё и рукой. Пространство исказилось.       — Волновая характеристика двадцать восемь — семьсот девять, — не веря в то, что собирается дойти до конца, выговорил Питер.       Подумать только, двадцать восемь тысяч вариантов. Тони бы удивился.       — Принято.       Шлем покрыл голову, защищая лицо от опасных излучений.       Всё затряслось. Спираль в центре транслокатора расширилась. Питер занёс руку над командой ввода Камня.       Комок сердца подступил куда-то к горлу.       — Тадаши, у тебя подгружена музыкальная библиотека?       Возникла пауза. Питер нервно усмехнулся под маской, ожидая услышать отказ.       — Да.       Впрочем, чего ещё можно было ожидать от Тони?       — Вруби что-нибудь. И погромче.       Низкочастотное гудение транслокатора поглотил яркий гитарный вой.       — Пожалуйста, пусть всё сработает, — взмолился Питер.       Голоэкранная команда вспыхнула под его пальцем. Гул утих, и осталась только музыка.       Питер не считал дни. Он привык к безликому ходу времени и не мог даже примерно сказать, сколько ждал: день или год. Время не имело никакого значения, однообразие структурировало события так, что он не отличил бы понедельник от воскресенья.       Просто однажды Пятница подняла его посреди ночи, и всё, чтобы было «до», стало совершенно не важно.       Неловко соскочив с кровати, Питер ссадил бедро об уголок тумбы. На ходу активировал веб-шутер, прыжком миновал лестницу. Пробежал сквозь голограмму Карен. Не смог дождаться, когда дверь в хранилище откроется и, проскользнув в щель, зацепился футболкой за задвижку.       Коридор. Поворот. Коридор. Двойная дверь.       Кокон…       Надсадное тяжёлое дыхание.       Лёгкое движение густых ресниц и растерянный взгляд самых красивых на свете глаз.       — Питер?..       Бесконечность.       Из руки Тони выпал камень. Тихий стук вернул Питера в реальность.       Или в сон?       — Сколько тебе лет? — спросил Тони.       — Почти двадцать три, — прошептал Питер, не успев даже подумать о том, что говорит и зачем.       Поначалу его трясло — и он совершенно не хотел справляться с эмоциями. Лишь хватал воздух ртом, не в силах больше сохранять рассудок холодным. Слишком опьянённый, чтобы осознать, что произошло.       Оказывается, он не верил…       А затем Питера словно пришило к месту. Разум освободился. Шторм, терзающий душу каждый день на протяжении несколько лет, утих. Вся боль и весь гнев пропали без следа.       Сперва он не поверил, что такое возможно. Разве могут люди за считанную секунду избавляться от старых глубоких ран?       Неужели раньше всё вокруг было цветным и ярким? Неужели он чувствовал запахи — пластик, металл, озоновую горечь? Он вообще дышал? Думал, слышал?       Жил?       Тони осторожно зацепился за трещину в Коконе и неловко поднялся, припав на одну ногу. Его поддоспешник был разорван в районе груди, но от раны не осталось и следа. Как, впрочем, и от паза для реактора. И от старого шрама.       Питер хотел бы поверить, что он всё тот же. И поверил бы, если не безграничная, непостижимая тоска в глазах, сквозь которую тянулись тысячи миров — страшных, чужих и далёких.       — Выглядишь где-то… на семь из десяти, — наконец, сморгнув влажную пелену с глаз, улыбнулся Тони. Он будто бы отвык от собственного тела, даже мельчайшие движения давались с трудом. Да и голос звучал совсем слабо.       — За что ты снял целых три балла? — Питер шмыгнул носом, неверяще всматриваясь в знакомые черты.       Тони осторожно протянул ему открытую ладонь.       — Волосы длинноваты и… у тебя футболка порвана.       Сперва Питер коснулся протянутой руки только кончиками пальцев. Но едва ощутив настоящее, человеческое тепло, бросился вперёд.       Тони болезненно застонал в его руках. Неконтролируемое объятие Человека-паука — это не так уж и безопасно, если подумать.       — Ты меня задушишь, — просипел Тони. — Мне не нравится так часто умирать, это не весело…       — На этот раз ты так просто не отделаешься! — взвыл Питер.       Внезапно под ладонями стало горячо и уже знакомая, глубинная боль, прошила тело.       Тони пришлось оттолкнуть Питера. Оранжевые полосы рассекли пространство между ними, подобно небольшим молниям, и погасли так же резко, как появились.       — Что?..       — Это... — Тони изумлённо моргнул.       Его зрачки горели ярким оранжевым светом. Питер нехотя отступил, и Тони резко прикрыл глаза ладонью, опрокидываясь на саркофаг. Питеру стоило огромных усилий не броситься к нему снова.       Однако помощь не потребовалась. Тони быстро справился с головокружением, выпрямился, выдохнул потяжелевший воздух. Когда он вновь взглянул на Питера, свет из зрачков не пропал — но стал едва заметен, подобно отражению свечи.       — Я вижу твою душу, — прошептал Тони.       Следующим в хранилище появился Стив. Тони бегло глянул на него и зажмурился, отворачиваясь.       — Да боже… Ты-то куда так светишься?.. От вас двоих я ослепну!       Стив — весь обросший, как канзасский фермер — тоже рванул к нему с объятиями, но на этот раз Тони успел предостерегающе вскинуть руки.       И, как ни странно, это подействовало — Стив замер в замешательстве.       Однажды он сказал Питеру, что жалеет только о том, что тянул с попытками обсудить «заковианский» конфликт слишком долго. Может быть, не будь Стив таким упрямым ослом, Тони мог бы ему довериться и всё сложилось бы совсем по-другому.       Питеру казалось, что он точно не удержится от крепкого удара, как бы сильно ни был рад его видеть. Но…       — Не-не! Стоп! Без обнимашек и нападений! Я тоже очень рад, но, во-первых, Питер уже сломал мне рёбра, во-вторых, что-то не так с Камнем! Тайм-аут, пожалуйста!       И Стив кивнул, отступая на безопасное расстояние.       Слева от Питера появилась Пятница. За всё время существования голопредставления Питер впервые увидел на её лице неприкрытое счастье.       — Мистер Старк… добро пожаловать домой, — искренне поприветствовала она.       — А ты… ты ещё кто?..       Наташа застыла в проходе, покрепче ухватившись за косяк.       — Поверить не могу, — высказался Стив, сложив руки на груди и сурово сдвинув брови. — Поверить не могу!       — Мы уже поняли, — усмехнулся Тони. — Ты не можешь поверить, всё ясно, правда. Я тоже в шоке.       — Да я просто… поверить не могу! Он нарушил договор! Стащил Камень! Вернул тебя!       — У вас тут что, с годами меняются только причёски?       Тони, переодевшийся в любимый спортивный костюм и укутанный в плед, поуютнее устроился на кресле в лаундже.       Непривычно молчаливый Питер стоял возле дивана, облокотившись на тумбу… и, похоже, был готов взорваться в любой момент — Наташа не видела его таким злым очень давно. Глаза казались чёрными и непроницаемыми, совсем как тьма за окном.       Но сильнее всего, безусловно, её шокировал Тони — целый, внешне невредимый, лишившийся реактора и пары-тройки заметных морщин, он с любопытством осматривал свежий ремонт и радовался, как ребёнок.       — Нат… по тебе вот не скажешь, что прошло несколько лет. Со Стивом всё ясно, но ты-то куда? Тоже заполучила какую сыворотку?       Голос звучал наигранно весело — и срывался в непривычные, гаденькие интонации. Что-то подсказывало ей, что Тони нужно хоть о чём-то говорить — лишь бы не оказаться в тишине.       Наташа нахмурилась, чувствуя, как её беспокойство возрастает в геометрической прогрессии, полностью погребая под собой искры осторожной радости — во всей этой сюрреалистичной картине, сидящем в центре комнаты Тони, отстранённом Питере и ошеломлённом Стиве что-то было не так. Неправильно. И она тоже стала частью этого не по своей воле.       Всё вокруг… давило.       — Питер… — кое-как разогнав туман в голове, начала она. — Он из другой вселенной?       — Нет. То есть да, он был не здесь, но он не из другой линии. Из нашей.       Наташа сложила руки на груди.       — Тогда…       — Я в норме, — мягко перебил Тони. — Я в норме, просто немного…       Он отвёл взгляд, и она наконец-то увидела знакомца — знакомца, сломанного и искалеченного чем-то непостижимым. Внешне Тони выглядел нормально. Но лишь внешне.       Это были неявные изменения, проявлялись они даже в мелочах. Как если бы знакомый человек начал вести себя совсем иначе.       Эта странная тяжесть, придавившая всех присутствующих, влияла на него по-особенному. Сперва Наташа не могла уловить суть противоестественности, а потом осознала: он двигался совсем как Вижен. Увязая в своих жестах, будто бы экономя каждую каплю энергии. От прежней живости его мимики осталась лишь блёклая тень.       — Ты не в порядке, — Наташа вздрогнула, почувствовав, как тяжело Питеру даётся спокойствие. Или скорее сдержанная сосредоточенность? — Я найду способ всё исправить.       Стив сложил руки в замок.       — Что происходит? — осторожно спросил он.       Тони бегло посмотрел на каждого из них и с усилием потёр веки.       — Я должен вернуться обратно, — сказал он. — Я совершил ошибку. И не должен был пытаться вернуться…       Питер рванул с места — Наташа едва успела выскочить и притормозить его, чтобы он не набросился на Тони с кулаками.       — Ты, — задыхаясь от боли, выпалил он. — Ты знал, что идёшь на верную смерть, заставил меня всё это пережить, бросил так, считая, что поступаешь благородно… да лучше бы я умер там! Лучше бы я умер, Тони! Все эти годы я искал способ вернуть тебя, я сходил с ума и мечтал об этом дне! И теперь ты даже объясниться не можешь, талдыча «я должен вернуться назад»?!       Тони прекратил выдавливать из себя фальшивые эмоции, которые никак не вписывались в его новое состояние. Выпрямился, сложил руки в замок, поднял слишком проницательные глаза.       — Прости, я…       — В задницу себе засунь своё «прости»! Или хотя бы скажи, в чём дело?!       — Это Камень, — когда Тони вновь посмотрел на Питера, его зрачки горели мягким оранжевым светом. — И ваши души…       Он устало вздохнул. Наташа изумлённо переглянулась со Стивом.       — Камень хочет забрать их. Я подвергаю вас опасности одним своим присутствием...       Он словно хотел сказать что-то ещё, но заставил себя проглотить конец фразы.       Питер осел на диван, опустил голову. Стив с рассеянным непониманием потёр лоб.       — Камень Души — опаснейший из Камней, — вспомнила Наташа слова Стрэнджа, поворачиваясь к Тони. — Он обладает разумом и испытывает голод, верно?       Тони кивнул.       — В другом месте… — он вновь потёр веки. — В другом месте у меня не было вариантов. Но здесь есть вы, и я не хочу навредить кому-то из вас просто потому, что понятия не имею, как это контролировать. У Питера и Стива сильные души. Не обижайся, Нат, но твоя намного слабее. И, чувствуя твоё присутствие, мне не хочется выпить тебя без остатка.       — А меня, значит, да? — с неуловимой иронией поинтересовался Стив. — Что ж, это не худшее, что между нами случалось.       — Сканирование завершено, — сообщила Пятница. Появившись неподалёку от Питера, она взмахнула рукой, демонстрируя полную физическую карту Тони.       На изображении подсветились нервные узлы, крепко оплетающие Камень.       — Извлечь его не получится?       — Боюсь, что нет. Очевидно, он стал частью… вас.       — Хотел источник энергии в груди, получи — распишись, — высказался Тони, мрачнея. — Это опасно...       — Плевать я хотел, — отрубил Питер, поднимаясь на ноги. — Всё, чем я жил это время — надеждой. Если всё напрасно, и ты готов просто сдаться, то… к чёрту.       Питер собрался было уйти, но неведомая сила буквально пригвоздила его к полу, заставив остановиться. Это короткое и неконтролируемое воздействие ощутили все — пошло жгучей волной по коже, подцепило, потянуло...       Тяжесть стала почти невыносимой. Тони в кресле неуловимо напомнил Наташе Альтрона в его логове — снисходительный взгляд, высокомерно задранная голова. Только вот присутствие Альтрона не подавляло все мысли, эмоции и желания, лишая возможности двигаться.       Всё прекратилось так же внезапно. Тони выглядел испуганным, но, очевидно, осознающим свои действия.       — Не… не напрасно, — медленно выдыхая, сказал он. — Я просто не знаю, как быть. И что делать.       Питер оттаял и даже как-то смягчился. Неестественно быстро — почти мгновенно.       — Мне знакомо это чувство.       Они все немного помолчали, думая каждый о своём. Затем Питер снова заговорил, и уверенность в его голосе была сильнее любой магии — и, судя по всему, даже Камней Бесконечности.       — Можешь довериться мне. Я найду способ обезопасить всех. Обещаю.       Стив усмехнулся. Наташа позволила себе приподнять уголок губ в осторожной улыбке.       Удивительно, но здесь и сейчас Питер был похож на Тони Старка больше, чем сам Тони Старк.       Питер видел, что Тони старается не оставаться с ним наедине. Но, как бы он ни хотел, долго избегать столкновения не получилось, и уже к вечеру они снова остались одни — в давящей тишине и едва знакомом полумраке.       — Ты жил в моей спальне?..       Питер прислонился к двери и сжал нанобраслет, гася в себе сильнейшее желание кинуться к Тони — коснуться, поцеловать, обнять. Хотя бы почувствовать. Ему казалось, что, стоит закрыть глаза, Тони исчезнет, и вернуть его снова не получится. Не в этой жизни.       После встреч с теми, кто смог экстренно появиться на Базе, Тони был полностью вымотан. Питер почувствовал смутное чувство вины: следовало дать ему поспать и отдохнуть, прежде чем втягивать в новую авантюру. Но не он один хотел снова с ним встретиться.       Роуди. Пеппер. И все остальные…       — Так я хотя бы осознавал, что всё изменилось.       — Так уж всё?       Тони развернулся. Иногда он двигался осторожно, словно сражался несколько лет на бесконечной войне и в любой момент ждал удара в спину.       — Всё. Ты думал, что делаешь мне одолжение?       — Признаться честно, да. Я думал, ты сделаешь выводы и пойдёшь дальше. Если выживешь.       — Как видишь, я выжил, — Питер демонстративно развёл руки. — Но и дальше не пошёл.       — Питер…       — Если ты сейчас скажешь, что моя жизнь ценнее, я тебе врежу. Этой чуши я уже наслушался. Хватит.       — Твоя жизнь была и есть ценнее для меня, — Тони впервые с момента возвращения был с ним абсолютно откровенен. — Если бы пришлось, я бы поступил так снова. Хоть тысячу раз. Мне всё равно, что ты об этом думаешь. Я не смогу тебя подставить, бросить или предать. Ни в этом мире, ни в любом другом.       Питер всё-таки сошёл с места. Тони рефлекторно отступил на шаг, но сразу остановился. Питер догнал его по росту и даже перерос на сантиметр-другой. Лицо у него было нечитаемое и непривычно жёсткое.       — Я так рад видеть тебя.       Всё верно. Пусть снаружи он казался внушительным и сильным, под верхним слоем ждал момента всё тот же Питер — мягкий, нежный и любящий до умопомрачения. Тони чувствовал его эмоции, их осторожные волны и колебания каждой клеточкой тела. Огоньки мыслей, сомнений. Страхи. Иногда ему казалось, что он начинает тонуть в них — и тогда хотелось снова оказаться как можно дальше.       Он никогда не недооценивал Питера, но на самом деле и представить не мог, какая глубина и какие монстры скрываются в его душе. В его душе… пылающей, как маленькое солнце.       — Пит…       — Это невыносимо. Я никому не говорил, чем занимаюсь. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Я потратил несколько лет на расчёты, на тесты, на изобретение транслокатора. И вот, ты здесь. Ты вернулся, а я злюсь и срываюсь. Не так я представлял наше воссоединение.       — С людьми случается.       Питер подошёл близко, опасно близко, и он ждал каких-то неприятных ощущений, но, пока они не касались друг друга, Камень был стабилен.       — Если бы достигнутое продолжало тебя радовать, ты бы предпочёл остаться в этом состоянии, вместо того, чтобы искать новую цель, — продолжил Тони. — Теперь ты вбил себе в голову, что хочешь ко мне прикоснуться и проверить, будет ли больно. Верно?       Питер поднял руку, медленно тронул его щёку, и Тони не смог отстраниться: он тоже хотел этого слишком сильно.       Яркая змейка света скользнула по коже.       — Ты и мысли теперь умеешь читать?       Обсуждение подобного рода вопросов следовало отложить на потом. Пока что Тони сам не понимал, что именно он умеет — чувствовать, видеть, подавлять? Да.       Заставлять. Останавливать.       Подчинять.       Если бы не необходимость притворяться, что он контролирует хоть что-то, Тони бы заперся в испытательной камере и попробовал разобрать собственную душу на кирпичики чисто ради эксперимента. Но пока — пока — были проблемы поважнее.       — Понимаешь, чем рискуешь?       — Я привык рисковать жизнью.       Тони сглотнул, всеми силами пытаясь подавить биение Камня и злой голод, неожиданно распахнувший жадную пасть.       — Где ты был, Тони? — тихо спросил Питер. — Что ты видел… там?       — Я видел бесконечность. И время. И смерть, и начало. Я видел Всё. Но, знаешь… — совсем тёплая улыбка смягчила его взгляд. — Твоё лицо всё-таки… видеть в разы приятнее.       Осторожно, словно трогая первый снег, Тони вытянул в пальцах длинноватую курчавую прядь.       — Я… смирился. Был готов провести вечность в пустоте. И так долго… был один. Без тебя, — добавил он.       Голод отступил, и в тот же момент Тони прижался к тёплым, таким родным и нежным губам, надеясь, что Камень подождёт хотя бы секунду. Свет вернулся, но боли не возникло, и Питер продавил его язык, перехватывая инициативу. Он попросту забылся в поцелуе, цепляясь за Тони без всякого страха и осторожности.       — Я не мог бы жить по-другому, — в паузу между лёгкими укусами, прохрипел Питер. — Тони…       — Пожалуйста, Питер… мне очень тяжело это сдерживать…       — Так будет правильно. Хочешь душу — забирай.       Каким-то путём они оказались у стены. Тони затуманенным взглядом скользнул по совершенно пленительному лицу Питера. Его эмоции были как на ладони, но память — недоступна.       У Тони было много вопросов. Чем он жил, с кем познакомился, поступил ли в колледж, с какими врагами сражался, часто ли рисковал собой. И самое главное: как он смог всё это провернуть?       Но сейчас важнее настоящее тепло, совсем не похожее на те странные полусны, которые Тони видел Там. Между мирами.       Важнее — тёплые губы, осторожные прикосновения и всё та же привычка ластиться и тереться щекой.       Бессмысленный риск ради ещё одного поцелуя. Эхо воспоминания «откройте забрало, если можете».       Уютный, обволакивающий запах дома, сильные, но ласковые руки.       Важнее то, что Питер рядом. И он живой, настоящий.       О большем Тони не мог и мечтать.       — И каким был твой первый осознанный приказ?       — Я заставил Питера выспаться. Между прочим, для его же безопасности, потому что он игнорировал всё, что я говорю. Это оказалось намного проще, чем справляться с голодом… легче, чем щёлкнуть пальцами.       Тони вздохнул и вгляделся в потолок. Интересно, как вышло, что в будущем ещё существуют настолько неудобные кровати? Или это именно у Стрэнджа такая причуда — собирать самый убогий хлам?       — С этого момента ты должен относиться к своим действиям с большей ответственностью, — припечатал Стрэндж. — И даже не думай испробовать эти фокусы ради собственной выгоды.       — На тебе точно нет — твой Камень не даст, — как ни в чём не бывало пожал плечами Тони. — Не дал.       Стивен одарил его взглядом полным скепсиса и недоверия.       — Что ещё ты успел почувствовать?       — Я видел… все их эмоции. Хаотичные… вспышки. Порывы и страхи. Каждую мысль. Я чувствовал ложь так… явно, — Тони фыркнул. — Питер врал больше всех. «К чёрту» и «я найду способ обезопасить всех». Интересно, это я успел подать ему пример? Или он привык лгать всем вокруг?       — Изворачиваться — это да, — с явным неодобрением заявил Стрэндж, опуская закатанные рукава. — Однако он первым делом отправил мне сообщение по поводу того, что натворил. Тебе повезло, что я был не занят и мог заняться твоей проблемой.       — Да уж, не хотелось бы и дальше выносить всем мозг одним своим присутствием…       — Тебе говорили, что тот, кто хочет завладеть Камнем Души, должен пожертвовать душой любимого человека?       — Да, что-то такое припоминаю. В отчёте Кэрол.       — И ты пожертвовал собственной душой? Ну и эгоист.       Тони нахмурился.       — Всё не так.       Стивен в ответ лишь красноречиво закатил глаза.       — Что ж, выходит… я мог бы переписать историю, верно?       — Собираешься снова нарушить правила игры, Старк?       — Я — Хранитель Бесконечности, Док. Иногда можно обойтись без инструкции, — Тони тронул изящный шов на груди, от которого остался едва заметный след, и рывком сел на край койки. — Теперь мой бриллиант прекратит пытаться высосать жизнь из каждого встречного?       — Оболочка ограничивает силу Камня. Теперь он станет управляем. С остальным ты должен разобраться самостоятельно. Об этом Камне даже нам известно удручающе мало. Учти только, что он впаялся в твою нервную систему и теперь его колебания будут влиять на физическое состояние. И не советую сильно распространяться. Он подарит тебе бессмертие, но, если кто-то додумается извлечь его, увы. Тебе не жить.       Тони задумчиво потёр висок.       — Слушай… а известно тебе что-нибудь о… «трибунале»?       — Допустим, да. А что?       — Там я сталкивался с одним болтливым типом. С неким Абстрактом. Он говорил что-то про дисбаланс магических сил. Ещё упомянул некоего… Галактуса.       Стивен замер, напряжённо выдыхая, а затем глянул на Тони с лёгким беспокойством.       — Что ж… надеюсь, твоё возвращение не повлияет на баланс вселенной. Да?       Тони опять вздохнул.       Они оба знали, что уже повлияло. Повлияло настолько, что, возможно, некто обратил внимание на их маленькую многострадальную планету и скоро явится посмотреть, что же здесь случилось.       Но пока… пока всё хорошо? И у Тони впереди была вторая жизнь.       Целая жизнь с Питером.       Может быть, он это даже заслужил.