Странствие Эршани из Ахаши в землях Объединенного Королевства Арнора и Гондора

...Вот уже четыре месяца, как мы живем в Эмин Арнен, пользуясь воистину легендарным итилиенским гостеприимством. Я рассказал князю о целях моего похода, и он обещал содействие. Содействовать ему, впрочем, почитай, что и некогда - Королевство снедаемо разнообразнейшими заботами. Я успел навидаться их столько, что голова кругом идет! Какие-то беспорядки на Тракте, мародеры, лезущие в Мордор за всяческими диковинками: по слухам - для столичной знати, трения со столицей... не далее, как сегодня Князю Барахиру не открыли ворота Минас-Тирита стерегшие их роханцы. Даже я, чужеземец и совсем недавний гость, уже знаю - ворота должна охранять стража Цитадели, а что забыли там роханцы - один Манвэ ведает. Так мало того: когда князь поинтересовался о причинах непорядка - они послали его... к Морготу! Барахир взбешен. Я б на его месте - тоже... Безобразие, что и говорить! Впрочем, что это я о всякой неприятной ерунде - главное-то не в этом. Главное - что в Итильене (да, наверно, и во всем Королевстве) удивительно, волшебно хорошо! Чудеса начались сразу, в первые же дни. Оказывается, здесь живут... оборотни! Самые настоящие! Да наших заумных Хранителей Знания (от коих я немало претерпел и в юности, и в зрелые года), удар бы хватил от зависти, кабы они узрели, с кем я свел знакомство! У нас-то в Ахаши оборотни почитаются вымыслом... Так и хочется крикнуть громко-громко, чтобы в самой Обители было слышно: «Высокомудрые Наставники, бросьте писать трактаты о том «Какаго рода прегрешения свершил человек в прошлом житии, дабы воплотиться в нынешней в облике глиста?»! Арда полна чудес - собирайтесь в дорогу, идите сюда, чудеса обретаются здесь!». Я рассказал о сим нашему князю. Он рассмеялся. Я недаром вот уже дважды пишу «нашему князю» - и это не ради изящества речи. Он действительно стал нашим, и я не перестаю этому удивляться. Почему? Наверно, потому, что здешние люди превыше всякого разумения радушны. Кроме того, здесь и в помине нет той «приграничной тоски», коей славятся наши порубежные крепости. Эмин Арнен для итильенцев - не место службы, а прежде всего - Дом. А еще - здесь и в помине нет той рассудочной холодности, коей столь много в родной Ахаши: двери и души - нараспашку! Быть может, даже эта беспорядочность в делах, столь удивившая меня вначале - не более чем следствие этой всеобщей душевной открытости, и правы они - а не я? Не я, ибо еще немного - и я пойму, чего не хватает моей родине и как сие принесть. А пока, перечитывая свою «Запись Взыщущего Знаний», я смеюсь над собою - столь высокопарным и напыщенным кажется мне мой всегдашний стиль! К немалому удивлению, я открыл в себе талант оружейника и вполне этим доволен. Мой ученик также счастлив без меры - правда, он нашел себя в ином: с утра до ночи пропадает со Следопытами... в общем, мы стремительно становимся своими, и когда я мимоходом услышал, что некоторые жители Королевства не доверяют оборотням - не было и мысли о том, что обычаи народов различны! Я был оскорблен за друзей-бьернингов, как за собственных родичей! Да что это я снова о грустном? Напишу-ка лучше о своих впечатлениях о Столице, если сумею, конечно. Вылазку туда мы предприняли в прошлом месяце. На прием к Королю (ибо лишь он может допустить меня к Палантиру), попасть, увы, не удалось, но в остальном... Столица потрясла меня. Такого великолепия я не видел нигде и никогда! Гордые стены Минас-Анора, Миндоллуин, Белую Башню описывать не стану - не хватит слов. И чудные дома, украшенные, как на праздник, и сады - повсюду, и добрые, радостные, улыбчивые лица людей... Пару дней спустя там действительно был праздник, и я понял: то, что было до него - все равно, что река в сравнении с морем... А еще мы посетили Дом Братства Живой Памяти Государя Элессара. Идя туда, я втайне опасался, что встретит меня все та же непроходимая заумь, коей полно в подобных местах родной Ахаши, но опасения мои рассеялись тотчас. Вместо премудрых бесед нас угостили, спели множество старинных баллад, а лишь потом - и расспросили, и предложили «припасть к книжному источнику»... Из столицы я возвращался пьяный не от вина - от счастья! А в Итильене нас ждало новое чудо. Сначала Князь и Княгиня также объявили праздник - годовщину свадьбы, коя, собственно, наступала послезавтра, но так как на нее собирались пригласить Короля и столичных грандов, было решено учинить два празднества, и первое из них - в узком кругу, по-домашнему, по-нашенски, по-итильенски. Праздник удался на славу: итильенские вина - воистину чудо, а когда сгустились сумерки, и на столах, стоявших прямо под открытым небом, зажгли свечи, я внезапно заметил, что рядом со мной сидит девушка, явившаяся будто из ниоткуда. Мы разговорились. Она оказалась... эльфийкой! Я плохо помню эту беседу, остались не слова - чувства. Помню лишь то, что меня потрясло - девушка говорила, что тучи сгущаются над Королевством, что вновь пробудилось зло. Зло - здесь? Я не верил своим ушам. И не поверил бы - не будь она Квэнди. Мы долго беседовали - и, по большей части, совсем не о печальном. Когда она ушла (исчезнув так же, как и появилась), я никому не сказал ни слова, отправляясь спать, ибо был полон, как сосуд, и боялся пролить Свет. Сон мой в ту ночь был как-то особенно легок (впрочем, тяжкие сны мне здесь не снились), и даже привидевшееся под утро Багровое Око не испортило мне настроения: даже в этом видении, далеком и совсем не страшном, углядел я добрый знак - ведь, кроме всего прочего, я хочу узреть в Палантире и беседы Палландо с Тэем, коего здесь именуют Сауроном, а стало быть, и это видение - к добру. Наверное, многие скажут: «Ах, как же он ошибался!». Да, я ошибался - но не в этом! А в том, что пребывал в блаженном неведенье зла, убаюканный миром и покоем. Что ж до Багрового Ока... теперь мне доподлинно ведомо - Зло ныне выглядит иначе. ...А это я в тебя смотрел, я, - тот, чьими деяниями ты так интересовался в юности. И смотрел я вполне преднамеренно, воспользовавшись тем, сколь полюбили мои «подопечные» при помощи Палантира подглядывать за соседями. За Итильеном, например... И вот я вижу тебя. А ты - меня. И я узнаю - ты тоже стремишься к Зрячему Камню. Что ж - я буду ждать тебя там... ...Поутру я встал вполне радостным и первое, что я узнал - эльфы вчера приходили ко многим. И итильенцы потрясены сим поболе моего. Оказывается - давным-давно здесь не было ни одного эльфа (м-да, а мне вчера это не пришло в голову: привык уже, что Королевство - Страна Чудес). Все были возбуждены до крайности - но не только чудом. Предупреждение о пробудившемся зле слышали все, кто говорил с ними, и теперь пытались принять невероятное. Из уст в уста передавались разнообразнейшие слухи (я заметил, что до слухов чрезвычайно охочи все жители Королевства, но итильенцы - в особенности). Особое возмущение вызывали нравы Столицы, куда, мол, стекается мордорская скверна, и где в открытую висят объявления о наемничестве (я тоже видел их, но не придал значения: наемники в Ахаши - обычное дело). Потом кто-то сказал – мол, в одном из объявлений указаны скидки, если нанимающий будет противником эльфов. Пока шел спор - было такое объявление или нет, пришла новая, совсем ошеломляющая весть: этой ночью в Столице совершено покушение... на эльфа! Ярости народной не было предела... Пришел старый Следопыт, из северян. С его появлением страсти поутихли, но рассказал он мало утешительного. По его словам, в мире действительно поднимает голову Зло, но не старое, воплощенное, а новое, растущее непосредственно из душ людских, из той их части, что на заре времен запятнал сам Моргот. Как ни странно, речи сии успокоили людей - наверно, потому, что человеку свойственно бояться неведомого более, чем ведомого, а уж тем паче - своего собрата. Как же мы были наивны! Произошло и еще нечто странное. Князь спросил меня, что я думаю об Учении Пустоты некоего Хасана, известного мне храдского мудреца: не таит ли оно скверны? Я честно ответил, что, на мой взгляд, учение сие - не более, чем игра ума, нечто среднее меж философским трактатом, сказкой, анекдотом и комедией для лицедеев, и понимать его следует аллегорически, а предназначено оно для того, чтобы вывести мысль за пределы привычных рамок. Князь был вполне доволен, а я вздохнул с облегчением. С Хасаном мы успели сдружиться, и менее всего хотел я неприятностей этому сугубо мирному человеку с его странным и забавным учением, тем паче, что слышал я и об учениях куда менее безобидных, бытующих на Юге: в Хараде да в Кханде - всевозможных тайных культах Тьмы да всякого Гневного Солнца, даже с человеческими жертвами. Впрочем, еще более уязвило мою душу официальная вера Харада - твердокаменное Законное Чтение. Именем жестокой необходимости можно сотворить любую мерзость... И зачал сие непотребство Истари Алатар - соратник Палландо по Ордену... как скверно и печально... но не больше, чем вопрос князя. Хуже некуда, если в Королевстве начнутся преследования за веру. История учит - последствия сего ужасны... нет, страшно даже думать о таком, здесь, сейчас, в Итильене... «А чем, как не насаждением единственно правильной веры занимаемся мы в Ахаши?» - спросил меня внутренний голос. Я вздрогнул.... А вскоре из столицы пришла весть: к нам едет Государь. Все вздохнули с облегчением. И я - вместе со всеми. Так закончился этот чрезвычайно хлопотливый день и пришла ночь, исполненная тяжких снов. Мне снова пригрезилось Око, на этот раз - ярче и ближе, но смотрело оно не на меня, а куда-то мимо. Я проследил его взгляд, и - о ужас! - предо мной явилось черное древо под свинцово-серым небом! Ствол его видом был подобен камню, а с ветвей свисал кровавый лед. Я проснулся среди ночи с криком ужаса на устах и долго не мог заснуть. Волнения не приличествуют мудрецу, постигшему Учение, и воображение - его слуга, а не владыка... отчего же мне так плохо? И отчего зреет в сердце мысль: кровавый лед - это по мою душу? Быть может - по душу всей Ахаши... Это - ее изнанка. А рядом не спит мой ученик, и глаза его блестят в предвкушении... Ведомы мне твои думы, Раканьо: всю свою недолгую жизнь жаждал ты боя за правое дело, да такого, где ты будешь один - или незаменим. И вот теперь, полюбив Итильен и узнав, что ему грозит неведомая опасность, грезишь ты: мечта сбылась. Я понимаю тебя, Алхор, но не греют сердце мое твои грезы... ...А у меня, вообразите себе, день тоже выдался хлопотливым. Хэлэдир начинает догадываться о моем бытии и пытается сопротивляться. Пришлось усилить на него давление: заставлять чаще смотреть в Палантир, мутить ему разум и память, однако, боюсь, этак он окончательно свихнется и станет непригоден. Пора подыскивать другого хранителя. Мысли летят к тебе, Эршани из Ахаши, чутье подсказывает - ты более, чем подойдешь. Сейчас ты, сам того не ведая, беседуешь с эльфом, с самим Кирданом Корабелом, пришедшим в Итильен под видом старого Следопыта. Ты слушаешь его, не веря. И правильно делаешь! Мудр Кирдан - но здесь он ошибается. Не только мелькорово Искажение плодит ныне то, что вы зовете Злом. Вы сами усугубляете его, своею свободной волею довершая то, что не успел Восставший! И этот-то сплав старого и нового Искажения является ныне в людские сны Черным Древом. Так уже было: в Нуменоре - от Тар-Алькарина до Падения, в Арноре в годы Усобицы, в Гондоре времен Кастамира... Вот только раньше и я, и Мелькор использовали Искажение себе на потребу, а теперь оно свободно! Вам это трудно понять, пресветлые Эльдар, с вами так не бывает. А вот он... он бы понял! И от того я хочу его! И он придет ко мне! ...Мы снова в столице. День Благодарения Эру. Минас-Анор принарядился в знак праздника (а я-то думал - дальше некуда!). Нас пригласил сам Король. На наиторжественнейшее действо. И вот мы - на том самом месте, где когда-то был найден саженец Белого Древа, и сейчас Король взойдет на Миндоллуин, а после благословит нас, всех граждан, все Королевство, всех людей, всю Арду. Я смотрю на него - и несусветно глупыми кажутся мне утверждения Наставников родной Ахаши - мол, один человек не может быть носителем благодати целого народа. Он - может! Я понял это сразу, когда он явился к нам в Эмин-Арнен и извинился перед князем за произвол своих не подданных даже – союзников! Я проникся этим, когда он сам, запросто, пригласил нас всех на праздник. А когда по дороге в Столицу он несколькими словами успокоил гномов, пришедших требовать возвращения своих старых копей - я пере ним преклоняюсь!. Правда, некий неприятный холодок посетил тогда мою душу - уж больно нагло вели себя гномы, да и требовали они не абы чего, а возвращения выработок Второй Эпохи, «наследия отщепенцев, что в Последнем Союзе за Мордор бились», как метко выразился кто-то из наших. От слов тех едва не вспыхнула безобразнейшая свара, а ведь человек тот сказал правду... впрочем, что это я снова? «Мудрец не должен предаваться хулению, взыщущий Любви не задерживает взор на скверне», тех гномов стоило бы пожалеть - жадность не украшает, да и прОклятые выработки не принесут им добра, если верна хоть половина того, что я слышал о Мордоре. Их следует жалеть, да что-то не жалеется - и нарастает в груди предчувствие беды, как-то связанной и с ними... Но хватит об этом! Пред нами - Государь! ...Он стоит, воздев руки к небу, весь будто пронизанный солнцем, воистину «мудрый, великий, светлый». Он медленно идет вверх, вот он уже далеко, но почему-то я вижу его столь же ясно, будто он - рядом. Или он растет? Или моя душа идет за ним? Вот он уже у вершины и - о чудо! - небеса засияли нездешним светом, он весь охвачен им и, замерев, стоит меж небом и землею, а потом оборачивается и идет к нам. И не нужно зрить незримое, чтобы видеть - он светится. Светится - и протягивает нам Свет. И он, сияя, касается нас, и я, как во сне, принимаю благословленные дары - хлеб и вино. В молчании мы зашли в Цитадель, в молчании зашли в пиршественную залу, боясь пролить, расплескать то, что каждый нес в себе и с собой. В молчании расселись - но негоже молчать на празднике. И было пригублено вино, и полились песни, и я забыл о тяготах прошедшего дня. И даже когда сестра Государя спела «Последнего князя Арведуи», я не встревожился - ведь Дунаданы любят свою историю, даже самые печальные ее страницы... Но вот отзвенел ее голос и затянулась пауза, и полился новый напев... и будто ледяной ветер ворвался в залу. Забывает столица Чистоту белых стен. Размываются лица Уходящих под Тень Очертания, формы Вспоминаешь с трудом: Это черные корни Прорастают сквозь дом. (Кэт Бильбо, "Чёрное древо") Я судорожно оглянулся. Растерянные лица встретили мой взор. «Что это?» - хотел спросить я, но горло породило лишь хрип. А песня шла дальше, пластая и разрывая душу. Не тянись, королевна, За волшебным ключом. Примерещился слева Шепоток за плечом? Дни тревогам покорны, Мысли злы и грустны - Это черные корни Прорастают сквозь сны. Молнией вспыхнули в памяти события недавних дней - с виду мелкие и незначительные, но... ведь это о них предупредить вышли из лесов эльфы! Или - о том, что придет вслед за ними, выйдет из них, из нас... и будто померк свет в праздничной зале, и встало перед взором Черное Древо из моего сна. Под завесой злословья, Предвещаньем беды, Воспаленною кровью Набухают плоды. Тот - землею накормит, Этот - тихо предаст; Это черные корни Прорастают сквозь нас. «Нет!» - кричал кто-то внутри меня. «Нет, прошу, замолчите!» - хотел крикнуть я - и не смог. Да и незачем было - песня, казалось, звучала сама по себе. Закрываются двери, Ложь вступает в права. Затруднительно верить Самым честным словам. В пене выдумок вздорных Как остаться людьми? Наши черные корни Прорастают сквозь мир. Отзвучала песнь, и я обрел дар речи. «Что это?» - спросил я уже в голос. «Сон, тревожащий нас всех, - ответила мне незнакомая дама, сидевшая справа. - А еще - сестра короля - вещая». «Но, ради всех Валар, зачем было петь это на празднике? Было б чем хвалиться...» - вмешивается дама слева. «О чем вы?» - не понял я. «О песне. Это она ее сочинила. И вот - поет, когда не надо». «Да, быть может, вы и правы, - слегка опешил я. - Но если это снится всем - не повод ли задуматься?» «Ерунда - отрезала дама. - Все это - былые страхи, столь любимые Братством Памяти... впрочем, ты - чужеземец, тебе не понять». Назад, в Итильен (так и хочется сказать «домой»), мы возвращались подавленные. Говорить ни о чем не хотелось. Малая надежда оставалась лишь на праздник годовщины свадьбы Князя и Княгини - сам Государь обещал придти на него. Быть может, ощущение чуда вернется снова... эх, явились бы эльфы... Дорогой мне рассказали недавнюю историю - почти анекдот: некие гномы подрядились в Умбаре выковать мифриловые ворота, а потом заперли их и не отпирали, пока им за работу не заплатили вдвое от назначенной суммы. Что ж, после недавнего происшествия - охотно верю...