говорит и показывает

Работать менеджером казино было трудно, но он справлялся. В основном. Конечно, он был не самым подходящим человеком тут, но раз начальство назначило, то выбора не оставалось. Были, конечно, непредвиденные ситуации, как сейчас, но Мураками считал, что все их можно решить. Особенно если у тебя смелости и уверенности для этого хватает. А уж если в это дело был замешан их новенький стажер, отвечавший на проверку карточек на входе в здание с казино, то тем более не стоило беспокоиться — панику и прочие экзотичные звуки, напоминавшие крики самцов бабуинов во время сезона спаривания вызывали у него моменты в основном безопасные и по-своему глупые. Что было весьма забавно, потому как в требующих внимания моментах он был спокоен как удав. В этот раз, кажется, Цукишима — так звали стажера — ругался с кем-то по домофону. Впрочем, на сам праздник возмущения Мураками успел не сразу — о том, что новенький опять ругается с клиентами ему сообщили явно позднее, чем начался конфликт, а потому, когда он подходил к кабинету и даже входил туда, внутри стояла гробовая тишина, прерываемая лишь постукиванием ногтей по столу. Дурная привычка, у Цукишимы их было множество. Стоило бы отучить, да вот только ни времени, ни желания на это не хватало. Крутанувшись на стуле, Цукишима резко обернулся к нему и уставился этим своим неприятным долгим взглядом, от которого Мураками каждый раз передергивало. Да и глаза у него были жуткие, очень светлые — почти такие же, как и у... На этом моменте внутри что-то неприятно защелкало, и потому пришлось срочно перенаправить поток мыслей в другую сторону, например, на самого Цукишиму. Любую его другу часть помимо глаз. «Стоило нанять кого-то другого на роль стажера, хотя хорошо справляется, этот крысеныш...» Дернув шеей, Цукишима с возмущенным видом отмахнулся и цокнул языком, словно демонстрируя абсолютную несерьезность произошедшего. — Какой-то бродяга пытался проникнуть внутрь. Я отослал его прочь. Обычно какие-то бродяги не знали адрес подпольных казино, но это мог оказаться любой из клиентов, кто по глупости своей прозябал пропуск — такие бывали, особенно терявшие свои карты после громких попоек в честь выигрыша или проигрыша, чаще всего второго. Это заставило Мураками смягчиться в лице. Ладно, это было не так уж и плохо. Цукишима мог натворить еще большее худших дел, о которых потом жалеть пришлось бы уже ему. Быстрым шагом подойдя к пульту управления, Мураками наклонился постучал ногтем по экрану, демонстрировавший вход в здание. — Ну-ка включи. Вдруг кто из старых клиентов. Полно идиотов. Он нахмурился, когда на пленке началась отмотка. В ответе Цукишимы его кое-что настораживало. Точнее, не настораживало, но... На месте старого клиента он попытался бы пробиться внутрь любыми силами, особенно если всего-то требовалось восстановить пропуск. Они делали его за пару минут, причем любому, кто согласился заплатить взнос в размере пятисот иен за изготовление карточки и подписывал документы о неразглашении местонахождения их организации — даже пропащему мусорному псу, разорившему их главную примечательность сделали, хотя в общем-то могли и отказать, старый босс-то хорошо был осведомлен о похождениях этого жулика. Но Цукишима не звучал так, будто этот таинственный посетитель особо рвался внутрь, иначе бы он уже пылал возмущением и жаловался бы на идиотов, которые пытаются проникнуть в здание. Уж таков был этот стажер, больно пылкий. Наконец, на экране появилась нужная фигурка. Это была камера дальнего слежения, а потому лица особо видно не было, но старых клиентов Мураками слишком хорошо знал, чтобы не разобрать с такого расстояния. Он нахмурился, вглядываясь в этого человека, не понимая, почему тот кого-то жутко ему напоминает... Наверное, Цукишиму. Нет, было в них что-то похожее. — А что он сказал тебе, когда пытался войти? Продолжая рассматривать фигуру на экране, Мураками хмурился. Может, это кто-то, кто не посещал казино уже довольно давно? Такого клиента он, небось, точно не вспомнит по какой-то записи видеокамеры. Светлые волосы... Он помнил парочку крашенных клиентов, но никто из них не походил на этого таинственного незнакомца, что стоял рядом с домофоном и говорил что-то туда, явно обращаясь к Цукишиме. В ответ на вопрос стажер издал многозначительное «хм-м-м-м», после чего зло поджал губы и, явно недовольный тем, что его продолжают отвлекать такими глупыми вопросами, пробубнил себе под нос, так что Мураками едва расслышал: — Да что-то хотел повидать кого-то. Мало ли кого! Подозрительно больно. — Повидать? Теперь это и правда становилось жутко странно. Кого это он тут повидать хотел? Указав на камеру ближнего ракурса, Мураками щелкнул пальцами — ему даже говорить ничего не пришлось, как Цукишима с громким протяжным вздохом, таким трагичным, что ему следовало бы по шее съездить за наигранность, начал отматывать запись и там. И, дожидаясь на втором экране появления неизвестного вторженца, Мураками начал нервно стучать выхваченной у Цукишимы — чем тот тоже был очень недоволен, если судить по поджатым губам — ручкой по столу. Все же, нет, он определенно где-то вдел этого парня. Но никак не мог вспомнить где. Может, это был Кайдзи? По одежде похож — такой же оборванец. Но, с другой стороны, зачем ему заявляться сюда после своего грандиозного выигрыша? Да и тем более он не дурак, точно знает, что если сунется сюда, то в целости не уйдет. Уж Мураками лично позаботится о том, чтобы этот ублюдок получил по заслугам за все то, что произошло тут пару лет назад... За своими гневными мыслями Мураками не заметил, как слишком крепко сжал ручку, отчего та треснула и развалилась прямо у него в руке под громкий визг Цукишимы. — Что вы-ы-ы твори-и-ите?! — возмущенно пропищал он. Смотря на то, как пружинка и верхняя половина ручки падают на стол, Мураками подумал, что ему стоило поболее контролировать себя в такие моменты. Отведя взгляд в сторону, он постарался не встречаться с пламенным возмущенным взором Цукишимы, который за свои канцтовары мог и этой же ручкой в глаз засадить. Кажется, это была одна из причин, по которой они его наняли — абсолютно безумный парень. — Бо-о-осс! — прошипел он над самым ухом Мураками, и тот нервно рассмеялся. — Ты только того, не кипишуй, я тебе новую... — Кро-о-оме этого! Цукишима ткнул в экран пальцем, отчего по нему пошли помехи. — Запись отмоталась! Он был прав — на остановленном кадре камеры ближнего ракурса действительно хорошо было видно лицо того неизвестного человека, что вызвал этот небольшой переполох. Ну, в самом деле, если бы не натура Цукишимы он бы мог остаться и вовсе незамеченным — просто возмущенно вопить стоило поменьше — и, уже пытаясь припомнить старых клиентов, Мураками наклонился вперед для того, чтобы повнимательней вглядеться в лицо... И замер. Оставшаяся часть ручки с громким стуком упала на стол, прервав повисшую тишину. Когда кровь отхлынула от его лица, Цукишима даже забеспокоился и осторожно потряс его за плечо, явно не слишком хорошо понимая причину, по которой босс «завис». Когда ответа не последовало, он повторил свое действие сильнее, потом еще и еще, до тех пор, пока со всей дури не шлепнул Мураками по лицу, отчего тот резко дернулся и вскочил. Явно ожидая последующего за подобное действие наказание, Цукишима зажмурился, но вместо этого Мураками лишь с нарастающим по громкости вздохом схватил себя за волосы. — Когда это было?! Он схватил стажера за плечи и хорошенько тряхнул его, отчего голова у того задергалась, как у болванчика. Не ожидав такого напора, Цукишима втянул голову в плечи. — Ну, минут пять назад?.. — Куда он пошел!? — Н-налево?.. К парку? Наверное? Вроде бы туда... — А-а-а-а! Дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! С этими словами Мураками стрелой бросился прочь, оставив несчастного Цукишиму в недоумении и растерянности. Словно позабыв о лифте, он несся по лестнице вниз, не обращая внимания на обеспокоенные окрики персонала сзади — нельзя было терять времени даром. Позабыв о том, что снаружи зима, Мураками выскочил на улицу в одном лишь костюме и почти мгновенно ощутил легкий морозец, что пробирался под одежду. Но в этот момент он абсолютно не мог думать об этом — вообще ни о чем, кроме того лица, что увидел на камере. И, бросившись в ту сторону, которую указал ему Цукишима, Мураками мысленно взмолился богам, чтобы те дали ему возможность успеть, хотя бы сейчас. Ну конечно же ему показалось, что он знает этого человека. Конечно же он невольно сравнил его с Цукишимой. Конечно же!.. Боже, боже, боже, кто бы мог только по-ду-мать!.. Это было так по-детски. Абсолютно несерьезно, абсолютно глупо, абсолютно несолидно и уж тем более не соответствующе его статусу. Сейчас он занимал важную — в какой-то мере — должность, был лицом своего заведения, но в данный момент ничего из этого не значило. Несясь мимо пустого шоссе, он позабыл обо всем этом, надеясь только на одно, на настоящее чудо, что упустил из рук буквально за мгновение. И когда вдалеке показалась темная фигурка, Мураками только и смог, что набрать в грудь побольше воздуха и крикнуть: — Босс!! Хотя нет, не так. — Ичиджо!! В ответ на это фигура впереди замерла и медленно обернулась. Это был он. Кто бы мог подумать. Даже с этим цветом волос, с другой стрижкой, в абсолютно нетипичной для него одежде, Мураками мгновенно узнал его — человека, которого, как он думал, уже никогда в жизни не увидит. Это было так странно, так удивительно, вызвало столько вопросов, он абсолютно не знал что делать — потому что это было вовсе не то, что хоть как-то укладывалось в его ожидания, но, вместе со всей этой безумной кашей в голове, смешанной с радостью и каким-то диким чувством эйфории, он все равно бросился вперед, и, за какие-то мгновения очутившись рядом с неожиданным гостем из прошлого, стиснул его в медвежьих объятиях. Правда, сделал он это так быстро, что они вдвоем рухнули в ближайший сугроб, ведь ноги у обоих подкосились от неожиданности. И пусть это было абсолютно неправильно — так себя вести — потому что он не был ребенком, Мураками не мог ничего с собой сделать. Все, что он мог — крепко держать в объятиях человека, которого считал хорошим другом, того, кого не надеялся больше увидеть, чувствуя на спине его легонькие похлопывания. Но с каждой секундой стучал он все сильнее, а вернувшийся внезапно слух донес до его ушей сдавленное шипение снизу. — Отпус-с-сти меня, сейчас ребра сломаешь! Вздрогнув от неожиданности, Мураками резко вскочил на ноги, разжимая руки. Несчастная жертва его приветствия вновь упала в сугроб, но только в этот раз уже без него. — Ах! Прости! Вместо внятного приветствия весь персонал, за исключением до сих пор недоумевающего и пышущего гневом Цукишимы, издавал нечленораздельные звуки, схожие с мычанием и какой-то вялой немой радостью. Сидя в офисе вокруг забитого первой попавшейся под руку выпивкой и закусками стола, они неотрывно смотрели на сидящего во главе человека, того, кого никто и не ожидал увидеть тут больше никогда. И, полностью поддавшись этому настроению, Мураками мог лишь мысленно недоумевать тому, как иногда глупые мечты воплощались в жизнь. Ну, это очень громко сказано. Он не мог назвать это настоящей «мечтой», но сном — пожалуй. Не то, что он был особо близок с бывшим боссом, да, между ними были дружественные отношения, но не более. Темы для разговоров были разве что о работе и ни о чем больше, такое не называют дружбой, хотя самому Мураками казалось, что что-то подобное все же было. Он не мог объяснить это — просто чувствовал. Бывали такие люди, общение с которыми сводилось к строго определенной тематике, но при этом оно было в какой-то мере приятным и даже интересным. И точно так же было с боссом, бывшим боссом. Какая-то непонятная магия человеческих отношений. Не было смысла горевать по тому, кто составлял не слишком-то значительную часть его жизни, пусть и оставив там след, но ему было неприятно. Как-то нехорошо получалось, что его карьера стала расти только из-за того, что препятствием на пути был босс, которого сместили из-за какой-то чуши. Упекли под землю на тысячу — какой бред — лет. Мураками хорошо помнил свое лицо, когда услышал об этом от Куросаки помимо своего назначения менеджером, и та гамма эмоций, которую он ощутил в ту секунду, не забудется им никогда. Он подумал было, что это шутка, очень плохая, но мрачный лик господина убедил его в обратном. Тогда он стал заменой боссу. Тысячу лет за чужую победу. Иногда Мураками задумывался о том, на кого работает. За всеми проблемами, новыми обязанностями и изменившейся (но несильно) жизнью он и не заметил, как образ в голове постепенно размывался, становясь лишь жалкой тенью настоящих воспоминаний, и, вспоминая босса, он больше не слышал его голоса, помня лишь слова, и не видел лица — лишь неясные очертания. Такова была жизнь — нормально было забывать тех, кто больше не встретится ему в жизни, но его это удручало. А потому сидя в окружении коллег — точно так же, как и раньше, когда они распивали дорогое вино, наблюдая за боссом в кожаном кресле во главе стола — он не мог понять, что же именно чувствует от всего этого. Была ли это радость? Горечь? Остальные радовались, как дети, а сам он мог только напряженно вглядываться в такое знакомое, но в тот же момент абсолютно чужое лицо перед собой... Не босс. Уже не босс. Просто Ичиджо. Ему было почти стыдно за ту эмоциональную вспышку при первой встрече. Цукишима небось начал думать об этом невесть что, то-то молчит, слушает и узнает. Опустив голову вниз, Мураками краем глаза продолжил наблюдать за разговором, не зная, что и спросить. — И как там, под землей? Аояма, из старого персонала, с напряжением пробормотал это и сжал руки на коленях. Все замерли, явно ожидая услышать нечто до невообразимости мерзкое и страшное — даже сам Мураками, который представить не мог себе тот ад, откуда вылез сначала один мусорный пес, а теперь их бывший босс, и когда Ичиджо схватил канапе со стола и почти мгновенно проглотил его, он заметно напрягся — лишь для того, чтобы услышать разочарованное: — Хм-м-м... Там нет дэдлайнов. Взглянув на ошалевши смотрящую на него толпу, Ичиджо рассмеялся и покачал головой. — Конечно же там плохо. Все вы помните одну помойную крысу, которая выбралась оттуда, теперь я даже не могу осудить его за желание сбежать из этого места, — он провел рукой по волосам. — Грязно, жарко, почти никакого отдыха, вокруг один мусор... Он тяжело вздохнул и опустил взгляд. Повисла напряженная тишина. Мураками крепче сжал кулаки. — Я думал, что больше никогда не выберусь наружу... Но... Стремительно схватив со стола канапе, он закинул ее в рот и беспечно продолжил: — Не будем портить праздник, верно? Тем более, что под землей ничего не меняется. Что у вас тут произошло? Атмосфера стала как-то полегче, вновь раздалось шуршание, перешептывание, все то, что делало обстановку менее напряженной. Даже молчавший все это время Цукишима наконец сдвинулся с места и своровал с тарелки несколько фруктов, после чего мгновенно закинул их в рот, из-за чего стал напоминать хомяка. Один лишь Мураками молчал. У него было так много вопросов. Но с чего начать? — О-о-о! То был Енаги, обычно стоявший на первом этаже за столом с покером. — Вы же знаете? Мураками теперь-то новый менеджер! Под тяжелым взглядом упомянутого, он с ехидной улыбкой продолжил: — Вы бы видели, что у нас творилось первый месяц с документацией, это просто ад. — Енаги! — рявкнул Мураками, отчего тот мгновенно отвел взгляд в сторону, делая вид, что молчал все это время. — Сейчас дошутишься! — Да ла-а-адно тебе, что такого. Голос Ичиджо заставил его постыдно опустить взгляд вниз. Взмахнув рукой, их бывший босс лишь досадно цокнул языком после того, как Цукишима свистнул канапе прямо у него из-под носа. — Сейчас же ничего такого нет? — Ну, как сказать. Под ехидные смешки Енаги и Цукишимы Мураками громко захрустел костяшками. — Кажется кто-то в этом месяце останется без премии. — Эй! Это моя фраза! Наигранно обиженно закатив глаза, Ичиджо стер невидимую слезу под глазом. — Посмотрите на него, растет над собой. Скоро и документы будет правильно заполнять. Мураками взглянул на него ошеломленно и заскулил. — Босс! Ах, ошибка. Резко распахнув глаза, он со страхом уставился на Ичиджо, ожидая, что тот ответит на это, но вместо обиды или раздражения тот лишь схватил со стола газетку, после чего свернул ее в рулон и легонько шлепнул Мураками по шее. Хотя вышло, на самом деле, достаточно сильно. — Посмотрите на эту бестолочь, это ты тут теперь босс, а я — просто проходимец. Ну ничего, говорят, работа всякого от безответственности вылечит. Он довольно усмехнулся и щелкнул пальцами. — Фуджимаки! — Я! Босс! — откликнулся упомянутый. Последовал шлепок. — Болван! Что же вы все не отучитесь-то? Персонал вместе с Мураками потупил взгляд и многозначительно замычал, и так до тех пор, пока уже упомянутый Фуджимаки не пробормотал: — Ну, привычка, бо... Ичиджо-сан. Столько лет только так вас и называли... — Пора избавляться от бесполезных привычек. Буркнув это практически ледяным тоном, Ичиджо постучал рукой по столику. — И кстати, будь добр, принеси бумагу и ручку, — откинув голову назад, он с довольным видом усмехнулся. — Сейчас я сделаю вам небольшой подарок. Считайте это талисманом от меня на счастье. Такого ни в одном месте нет. Эксклюзив! Как только желаемое было получено на руки, он начал черкать что-то мелким почерком, обводя некоторые слова в круги, словно помечая как особо важные. Наблюдая за этим издалека, Мураками поспешил опустить взгляд вниз, мгновенно поджав губы. Он не мог описать то, что чувствовал сейчас. Точнее, мог но... Все же это было как-то неправильно. За эти полтора года он уже и позабыл о том, как был кем-то другим, не менеджером этого места, хотя иногда вспоминал старые времена, когда босс угощал их дорогим вином, рассказывал о шумихе сверху, обо всем, что только происходило — например, о смещении Тонегавы, что означало подъем партии поддерживающих господина Куросаки и их казино — потому что подчинялись они ему — непосредственно. И он соврал бы, если бы сказал, что не скучал по этим разговорам — но жизнь настолько изменилась, что он уже не мог назвать подобное частью своей жизни, скорее прошлым, забытым и далеким. И Ичиджо тоже был его частью, того, что было уже не вернуть. Иногда ему было неприятно находиться на своем месте, и сегодняшний вечер был одним огромным испытанием этого мерзкого ощущения, накрывавшего его с головой. За подобными мыслями он не заметил, как Ичиджо перестал черкать на бумаге и высоко поднял заполненный листок с гордым видом. — Готово! Повисла тишина, которую нарушил робкий вопрос Аоямы: — А что это?.. — Это — фамилии тех, кого вы ни в коем случае не должны впускать в казино, если они выйдут на поверхность. Они, конечно, не ровня нашему общему хорошему знакомому, но тоже не просты. Вот этот, например, Цуруми — он мой начальник там под землей — жутчайший жулик, его ни в коем случае нельзя. И вот строчкой ниже, Яцумура, вроде бы попался за то, что попытался отдать долг фальшивыми деньгами, и я уверен, что он где-нибудь да припрятал свой печатный станок. И... Но дальнейшую речь Мураками не слушал. Фамилии, имена — все это было не столь важно сейчас. Все, что он мог, с ужасом вглядываться в список, где первым именем в нем значилось «Ичиджо Сейя». Словно почувствовав назревающий вопрос, его озвучил Цукишима, ткнув пальцем в верхнюю позицию. — А э-э-это кто? Разве это не ваша фамилия? — О, конечно. А чья же еще? Ичиджо вытянул губы в тонкой усмешке. — После такого упертого и хитрого жулика вроде Кайдзи у вас может быть только один худший враг. Взгляд его стал намного серьезней. — Тот, кто знает всю систему изнутри. Тем более, что я создавал «Трясину» и участвовал в настройке половины машин в нашем, теперь вашем, чудесном заведении, — он постучал ручкой по бумаге, — так что... Что бы не случилось, ни в коем случае не допускайте меня до игры тут. Как бы я не просил, не умолял, не унижался. Иначе это плохо завершится. Для вас. — А что в этом такого? Это был голос Фуджимаки. Резко уставившись на него, Ичиджо медленно покачал головой. И Мураками прекрасно понимал почему. Гордость не позволит сыграть так просто, подставив кого-то из знакомых. Хороших знакомых, тех, с кем у него были дружественные отношения. Но вслух он, конечно же, скажет иначе, потому как в обратном случае его просто растерзают тут на месте за такую глупую искренность. — Хотите отправиться на мое место? — он зло усмехнулся. — Хедо не засчитает выигранные мною тут деньги, потому что это заведение принадлежит ему. Мне нужно выиграть не деньгами «Тэйай», чужими. В этом вся проблема. Он облизнул обсохшие губы. — Неужели вы думаете, что я пришел бы сюда? Неужели вы меня таким мудаком считаете? Какой хороший вопрос. Все они работали в игровом бизнесе. В подпольном — там, где за одно лишнее движение тебе могли перекусить глотку более хитрые хищники. И не было здесь места жалости и желанию помочь, каждый должен был быть за себя. А они сейчас именно это и делали, поступали не так, как должны были. Почему они должны были сочувствовать должнику, одному из множества таких же? Почему они предлагали ему помощь, тепло принимали тут, хотя он больше не имел дел с их организацией? Мураками знал, что это глупо. Но он ничего не мог поделать. Что-то внутри него шло против столь привычной системы ценностей. Что-то... Он не мог описать это. Резко вскинув голову, он почти в отчаянии крикнул, заставив даже Цукишиму уставиться на него в изумлении: — Мы могли бы помочь! Ведь тогда... В тот самый день полтора года назад... — ... мы... я ничего не... — Вы мне ничего не должны. И ничего не были обязаны. Эта фраза прозвучала слишком холодно, и Мураками отвернулся, устыдившись той чуши, что только что сболтнул. И пусть сидящий рядом Аояма сочувственно похлопал его по спине, это ничего не меняло. Ичиджо был прав. Абсолютно. И все то, что он только что сказал, пусть сказано было и мало, было издевательством, глупостью, но никак не правильной мыслью. Ичиджо с усмешкой отвел взгляд в сторону. — Ну, конкретно мне, опять же. Для «Тэйай» — разумеется. Но... Из груди его вырвался уставший вздох. — Это была моя ошибка — пускать Кайдзи. И это было мое решение — включать удаленно управляемый барьер. Если бы не это, то можно было бы прекратить игру в тот же момент, как у Кайдзи кончилась карточка... Об этом говорил даже Хедо, так что сами видите, если кто и допустил ошибку, то только я. Вздохнув, Ичиджо сдул со лба волосы и довольно хмыкнул и наклонился вперед. Подперев голову локтем, он медленно обвел присутствующих взглядом, задержавшись чуть дольше нужного на Мураками, после чего прикрыл глаза. — Я очень польщен этим, но не стоит повторять моих ошибок. Тем более за помощь мне вам будет еще хуже, чем мне, — он приоткрыл один глаз, — так что выбирайте с умом. Я не обижусь, потому что это будет правильным и умным решением, ну, знаете, тем... Он опустил на стол ручку. — ... которое в свое время не принял я. Впускать Кайдзи было ошибкой. Мураками знал это. Он говорил об этом Ичиджо, но тот, поддавшись эмоциям и опьяневшему его чувству победы над Саказаки и раскрытию их фальшивого плана по краже денег, тому, в котором они распознали ловушку слишком поздно, все равно разрешил этому мусорному псу играть, за что жестоко поплатился. Все эти полтора года Мураками крепко держал его образ в голове — тот, что он увидел последним. Когда его утаскивали к председателю. Это было страшно. Но отрезвляло мысли очень хорошо. Схватив себя за волосы, Мураками пробормотал себе под нос: — Черт, если бы я притащил пульт раньше, то не надо было бы тянуть время, и тогда бы Саказаки... — Мураками. Внезапно, перед ним выросла темная фигура, оказавшаяся Ичиджо. Тот, не слишком церемонясь, занес руку с крепко зажатым кулаком назад и ударил его прямо по лицу под удивленный вздох остальных. Удар оказался намного сильнее, чем он ожидал, и резко откинув назад голову, Мураками завалился на спинку диван под удивленные вздохи остальных, пока как Ичиджо замер перед ним с гримасой раздражения. Мгновенно обернувшись к бывшему боссу, все вокруг заголосили за исключением Цукишимы, который со смесью удивления и недоумения смотрел на медленно бегущую из носа струйку крови. — Ого, вот это было мощно! — прокомментировал Аояма. Вокруг раздался одобрительный гул, и Ичиджо, с кривой усмешкой взглянув на собственный кулак, беспечно заявил: — Конечно же это было мощно. Постоянный физический труд даже из хиляка что-то сделает. Он задумался и утвердительно добавил: — Физический труд и агрессивные идиоты. Пока Цукишима с Фуджимаки порхали над Мураками, усиленно делающего вид, что ему вовсе нет дела ни до Ичиджо, ни до крови, стекающей из носа, остальные окружили бывшего босса с таким голодным взглядом, будто бы весьма ожидаемое описание будней под землей могло дать им что-то новое. Не то, что Мураками был особо против, но... Ему было неприятно думать о том, что могло ожидать Ичиджо внизу в том случае, если он не добудет нужную сумму. — И вы что, устраивали драки? — почти шепотом произнес Аояма, за что мгновенно получил щелбан по лбу. Вздернув нос, Ичиджо гордо закивал. — Ну, не устраивал, но принимал в них активное участие. — И что, все заканчивалось хорошо? — Как видишь, я стою тут, живой и даже целый, почти, — он развел руки в стороны. — Конечно же все заканчивалось хорошо. Хотя признаюсь, синяки долго сходили. Повисла пауза, после которой раздался тихий надсадный кашель. — А зачем вот это?.. Чуть помявшись, Енаги указал пальцем на свои волосы, хотя говорил он, очевидно, не о себе. В ответ Ичиджо задумчиво прищурился, после чего, опускаясь обратно в кресло, протянул руку вперед, за бокалом с дешевым шампанским (единственное, что у них осталось из питья помимо воды) — и в этот момент Мураками мельком увидел вылезший из-под рукава шрам на запястье. Это заставило его замереть, и он резко вскинул голову, стараясь увидеть, понял ли Ичиджо о том, что это видел кто-то. Это ведь была одна из тех вещей, о которых предпочитают молчать и не показывать. Но, кажется, то была лишь простая оплошность, потому как бывший босс даже бровью не повел. Лишняя внимательность была не слишком полезным умением. В работе хороша, а вне ее — одни проблемы. Цукишима рывком запихнул ему ватку с перекисью в нос, отчего там защипало. Сжав в руке бокал, Ичиджо поболтал жидкостью внутри из стороны в сторону. — Как бы это объяснить... Давай я скажу так. Он постучал пальцем по носу. — Сейчас я не Ичиджо Сейя, ваш бывший босс, в данную секунду меня зовут Тенрю Джунпей. Его явно повеселило недоумение, возникшее даже у такого незаинтересованного чурбана, как Цукишима. Не стараясь даже скрыть ехидной ухмылочки за ладонью, он махнул рукой пару раз, словно истина была так близка и очевидна, что даже объяснять ее не стоило. Вероятно, остальные так и не поняли этого, но Мураками почти сразу определил, о чем конкретно говорил бывший босс. Он хорошо помнил досье, которое им прислали на Кайдзи, стоило тому выйти на поверхность. Дескать, стоило следить за ним внимательней, потому как он мог заявиться сюда — и он действительно заявился, и о решении Ичиджо впустить этого кретина, желая насладиться его поражением, Мураками считал абсолютно идиотским до сих пор, хотя он-то редко ругал действия босса. И сейчас было точно так же. Ныне он был менеджером казино, и информация о новом вышедшем на поверхность человеке дошла до него сразу по факсу. Не назови Ичиджо это имя — Тенрю Джунпей — он бы ни за что не догадался, что тот человек с фотографии стал фальшивым амплуа для выхода на поверхность. О причине подобного он тоже догадывался, и варианты его абсолютно не радовали. — А разве выход из-под земли не контролируется ужасно тщательно, так, что мышь не проскользне-е-е-ет? — раздался сзади недовольный голос Цукишимы. Чуть подумав, Ичиджо кивнул. — Ты прав. Это так. Но Цуруми... бригадиру удалось договориться с несколькими людьми, что я выйду вместо одного человека на поверхность. Предварительно, конечно, сымитировав его внешность... — Зачем все это? Наконец, Мураками подал голос. Он мог спросить это мягче, но почему-то не вышло, и после этой ледяной реплики затихли все, включая Ичиджо. Их взгляды встретились, и в следующее же мгновение босс резко отвел его в сторону. Эти полтора года научили Мураками распознавать явные признаки волнения и лжи, и покусывание нижней губы было явно одним из таких. — Почему ты не вышел под своим именем? — Потому что для меня выход на поверхность закрыт. Эту фразу Ичиджо произнес так легко, с такой простой улыбкой, что абсолютно не вязалось со сказанным им. Он и правда был умелым актером на публику — Мураками хорошо помнил, как тот с улыбкой разбирался со всеми проблемными клиентами, не демонстрируя что творилось на уме. То же было и с мусорным псом, в самом начале. Никакого волнения, ничего — и лишь после звонка от Хедо что-то начало меняться. Но это было, конечно же, ложью, такой же, как и сейчас. Некоторые люди хорошо вживались в роли, были превосходными актерами, но Ичиджо таким не был. Он был хорошей фальшивкой и не более. И потому взгляд выдавал его с головой. Сложно было представить, а что тот пошел ради достижения своей цели — выхода сюда, на поверхность. Ему хотелось увидеть этого Тенрю, узнать, что тот сам думал об этом, но если сейчас Ичиджо сидел перед ними, прикрываясь его именем, то, стало быть, все было обговорено заранее. Даже удивительно было, что среди всего мусора, обитавшего под землей, Ичиджо откопал кого-то, кто сумел стать его товарищем. Но было ли это так? Или у них с Тенрю было то же неловкое подобие дружбы, что и у него с Мураками? Что за человек. Сплошь состоит из имитации. — В каком смысле? — раздался обеспокоенный голос Фуджимаки. Но сейчас поняли уже все. Крепче сжав бокал в руке, Ичиджо с силой поставил его на стол, после чего с отвращением взглянул на остатки алкоголя. — Я прогневал бога, и тот обрек меня на вечное заточение в аду, — он вяло осклабился. — Шучу. Стоило мне накопить нужную сумму для отпуска, как Хедо растоптал мои надежды и запретил выход наружу. Пришлось выждать примерно месяц, чтобы он подзабыл об этой истории, а потом я уломал одну глупую мартышку поменяться со мной личностями на эту неделю. — Значит, Тенрю Джунпей — это?.. Ичиджо утвердительно кивнул. — Человек, который в данный момент под землей, но официально сидит с вами. — О-о-о, вы нашли товарища! В ту секунду, как Енаги и Аояма с улыбкой переглянулись, лицо Ичиджо перекосило от отвращения, так, что он едва не опрокинул бокал на столе. Крепко сжав зубы, он опустил голову вниз и помотал ею из стороны в сторону, что вызвало удивление даже у Мураками. Такого он не ожидал. Это почти не вписывалось в ту манеру поведения, что он помнил у босса. — Эта глупая обезьяна просто знала, что я жульничаю в играх, а потому начала шантажировать меня сотрудничеством, — что ж, это многое объясняло, — ну, конечно, в обмен на разные услуги... Енаги, если ты еще раз улыбнешься, то я воткну эту зубочистку тебе в глаз. Мне-то терять уже нечего. Кисло скривив губы, Ичиджо громко цыкнул и откинулся на спинку стула. — Так что вот. Никакой он мне не товарищ. Я помогу ему выбраться за то, что он уступил мне свое имя на время. — И что, это вам лишние деньги искать надо? Задавший этот вопрос Аояма неуверенно переглянулся с Фуджимаки и Енаги. В ответ Ичиджо покачал головой и весело фыркнул. — Вот уж придумали себе, нет конечно. Все гораздо проще. Деньги есть, надо их занести только. — Почему бы не использовать их при игре? Мураками уставился на босса так выразительно, что тот аж поперхнулся воздухом. — Ну, скажем... — он замялся и закашлялся, отводя взгляд в сторону. — Я думал об этом. Я даже ему прямо сказал, за что он пообещал свернуть мне шею. И главная проблема тут не в том, что он вполне может выполнить свое обещание, ну, знаете, кого такое испугает, когда ты можешь вернуться назад под землю на всю жизнь... Последовавший за этим нервный смех заставил даже Цукишиму заткнуться. — ... но я не очень-то хочу пользоваться его деньгами. И так проблем много. Только лишняя головная боль будет, если потрачу. Нахмурившись, Мураками пробормотал: — Я бы на твоем месте не выпендривался и воспользовался бы каждой попыткой. Когда Ичиджо отвел взгляд в сторону, делая это с таким видом, будто бы ему очень не хочется говорить об этом вовсе не по серьезным причинам, а из-за какой-то надуманной глупости, что скорее всего и было, Мурками широко распахнул глаза и покачал головой, после чего схватился за голову. На мгновение он замер, чувствуя на себе взгляды остального персонала, после чего буркнул. — О боже. Ну конечно, как он не догадался. Он слышал о людях, которые фиксировались на каких-то бредовых идеях, и это был именно этот глупый случай. Кто-то заставил их ранее прагматичного и расчетливого босса думать глупо, потому что Мураками был уверен в том, что старый Ичиджо ни за что бы не отказался от возможности пополнить свой игровой капитал еще на добрых несколько десятков миллионов иен. И пока Ичиджо усиленно делал вид, что не замечает на себе пристального взгляда Мураками на себе, последний пробормотал: — Это те слова Кайдзи, да? Я прав? Попеременно переводя взгляды с Мураками на Ичиджо и обратно, Цукишима, кажется, давно уже потерял нить разговора, но вот остальные хорошо помнили тот судьбоносный день, из-за чего в комнате повисла неудобная тишина, прерывая разве что недовольным пыхтением ничего не понимающего Цукишимы. — Ты что, совсем идиот? Когда Ичиджо резко поджал губы, Мураками застонал и схватил себя за волосы. — Ты идиот. Черт возьми. — Н-ну слушай... На эту жалкую попытку защититься он рявкнул: — Ты бы еще к гадалке сходил! Пиздец. Тупица! Не думал что скажу тебе это. — Ах это я тупица?! Возможно, они бы и сцепились, если бы не разнявшие их Аояма и Енаги. И пока эти двое смотрели на то, как бывший и нынешний боссы скалят зубы и обещают намылить друг другу шею так, что мало не покажется, возникшую заминку прервал внезапно поднявшийся с места Цукишима. Когда внимание всех в комнате оказалось на нем, он с самым важным, на какой был способен, видом деловито кашлянул в кулак, после чего резко указал пальцем на Ичиджо и, прищурившись, спросил: — И что же вы собираетесь делать теперь, господин Бывший Босс? Широко раскрыв глаза, Мураками закивал. — Да-да, хороший вопрос! И что ты планируешь делать дальше, а? Тупица. Чуть покривив губы, Ичиджо солнечно улыбнулся, чем заставил Мураками заскрипеть зубами, а державшего его Енаги держать его крепче. — Пойду к Кайдзи. — Что-о-о-о?! Поражен, казалось бы, был даже Цукишима, который упомянутого и в глаза не видел. Почти все одновременно вылупились на босса (бывшего босса) так, будто бы он морозил несусветную глупость, но судя по его спокойному лицу, пока он высвобождался из захвата Енаги и закуривал предложенную сигарету, все было абсолютно серьезно. Слыша это, Мураками чувствовал, как отливает кровь от лица. Ну и глупось. — И зачем тебе это? — почти севшим голосом поинтересовался он. Взглянув на него с недоумением, Ичиджо удивленно захлопал глазами. — Что за глупый вопрос? Отточу на нем пару приемов, которые показал мне этот глупый бабуин Джунпей, — он облизнул губы в предвкушении. — И сломаю нос. Если повезет, то и пару пальцев. Дальнейший разговор занял не так уж и много времени, но даже вместе с этим он казался ужасающе долгим — и тяжелым лично для Мураками, хотя обсуждались в основном абсолютно несерьезные вещи, вроде недавних событий или происшествий на работе. Прислушиваясь к этой мирной болтовне, он чувствовал себя жутко неуютно от того, что не участвовал в ней, хотя и был тем, кто притащил Ичиджо сюда — и это заставляло его ненавидеть эту ситуацию еще больше. Если бы он не знал о том, что было с их бывшим боссом, он бы не смог отличить этот день от одного их таких же в далеких теплых воспоминаниях с дорогим вином и теплой уютной обстановкой тут. И это было неправильно, потому что не было никакой теплой обстановки — он был лишь неудачной, как сам считал, заменой Ичиджо, а тот уже не был частью их коллектива, он был должником, тем, кто был обязан выплатить «Тэйай» нереально огромную сумму, такую, что всей жизни не хватило бы для ее оплаты. И это были не шестьдесят миллионов, за которыми охотился Кайдзи. Почти в десять раз больше. Настоящая катастрофа. Но смотря на Ичиджо, на то, как он беззаботно болтал с остальными, будто бы и не было у него за спиной страха отправиться под землю вновь, Мураками ощущал смутное беспокойство. Неужели сейчас перед ним тоже разыгрывалась мастерски лживая сцена? Или же это было искренне, ведь на мгновение можно было позабыть обо всех проблемах и насладиться жизнью. Он не знал. Он уже ничего не знал. Но когда Ичиджо поднялся, явно намереваясь уйти, он осознал, что он обязан пойти следом. Чтобы сказать то, что не сумел сказать сейчас. Чтобы сделать хоть что-то вовремя. И рывком вскинул голову вверх, когда Ичиджо произнес: — Пора. Время не ждет. На улице было морозно, но Мураками вспомнил об этом лишь в тот момент, когда вышел из подъезда. Он знал, что Ичиджо будет ждать его у входа, в том месте, где внимательный взгляд камер не достанет до них. Стоя с сигаретой в руках, он смотрел на Мураками до ужаса знакомым взглядом — тем, что он позабыл за эти полтора года, и воспоминания о каком всплыли в памяти сейчас. И будто бы и правда ничего не изменилось, ни капельки — Ичиджо все еще был менеджером их казино, а Мураками был лишь подчиненным, тем, кто просто выполнял грязную работу. Та старая жизнь была простой и легкой, и хотя в ней не было особого шика, он не мог сказать, что тяготился этим. Сейчас же на пути стояло слишком много трудностей, тех, браться за которые уже не было сил. И думая о том, как он не стремясь этого достиг своего положения, когда как стоящий человек стер руки в кровь ради этого — он помнил это — заставляло его чувствовать себя глупо и безрадостно. Ведь не было ничего хорошего в воровстве мечты. Падал снег, но в неестественно светлых волосах Ичиджо его не было видно. И стоя рядом, можно было позабыть и о морозе, и о проблемах. Наедине было легче, но объяснить причину казалось абсолютно невозможным. Почти какая-то магия. — А раньше ты не курил, — глупо улыбнувшись, пробормотал Мураками. Слегка усмехнувшись, Ичиджо прищурился. — Не курил. Шахты здорово исправляют. — Тебе и правда тяжело там, да? — улыбка стала горькой. — Извини. Он едва не вздрогнул, когда чужая рука властно легла ему на голову — даром, что Ичиджо был выше — и стряхнула снег с волос. Продержавшись там еще мгновение, она все же исчезла, напоследок проведя пальцами по пробору. Такое прикосновение можно было считать почти интимным жестом. Знаком о том, что все хорошо, что то вялое подобие дружбы между ними все еще существовало. — Не за что тебе извиняться, бестолочь. Взгляд его не выражал никакой иной эмоции, кроме легкого раздражения. — Если ты еще раз так сделаешь, я объединюсь с Кайдзи и приду играть на «Трясине». Абсолютно несерьезная шуточная угроза, но она не развеселила Мураками как должна была. Поджав губы, он вновь уставился в пол, не в силах поднять взгляд на стоявшего перед ним человека, словно это было табу. Что-то мешало ему, и он так и не мог понять, что же так беспокоило, так бесило его, не мог осознать причину собственной молчаливости — ведь все складывалось хорошо. Застряв в пучине собственных противоречий, Мураками шумно выдохнул. В воздух поднялось облачко пара. — Ты и правда пойдешь к Кайдзи? — Возможно. Такой ответ тебя устроит? Гордость бы ему точно не дала объединиться с Кайдзи, но почему-то самому Мураками показалось, что это очень даже недурная идея. Он хорошо помнил последние минуты игры, те, когда автомат уже сдался и отдавал победителям шарики — и он помнил те отчаянно глупые слова, которые этот мусорный пес бросил напоследок своему противнику. В этом не было никакого смысла, это было глупо, по-детски наивно, тогда Мураками подумал, что не было ничего глупее, чем эта фраза, но уже потом он начал осознавать ее важность. И дело было не в самих словах, все заключалось в ее значении — в том, что именно вложил Кайдзи в это «возвращайся!», и это было нечто большее, чем простая поддержка. Ни он, ни сам Ичиджо никогда не вкладывали подобного смысла в те добрые слова, что говорили проигравшим клиентам. Их реплики были злы, жестоки, они насмехались над неудачниками, а Кайдзи поступил абсолютно по-идиотски, но в то же время очень правильно. И Мураками, думая об этом, наконец понял, что же терзало его весь этот вечер. Он хотел помочь. Это нормально — желать победы друзьям. И помогать им. Но как сделать этого он не знал, он не был особо удачливым, он не был игроком. И потому, когда Ичиджо пошутил про то, что пойдет к Кайдзи, он ощутил вовсе не желание вновь схватиться за волосы из-за глупости сего предложения, наоборот, он посчитал его верным — хотя и не понял это именно тогда. Ведь Кайдзи — удачлив. Кайдзи был чертовым монстром азартным игр, и уж к кому, если не к нему, было идти за помощью. Но Ичиджо был слишком гордым. И в этом была проблема. Проблема была и в том, что Мураками хотелось помочь самому. Медленно подняв голову, он уставился Ичиджо в глаза. Зрачок слишком выделялся на фоне светлой радужки. И это было плохо — всегда знаешь, куда именно этот человек смотрит. И сейчас он смотрел прямо на него. — Я... Знаешь, я... Я хочу помочь. И... — Мураками. Запнувшись, он умолк. Когда Ичиджо прижал палец к губам. Чуть прищурившись, он хитро улыбнулся, после чего почти шепотом произнес: — Твоей лучшей помощью будет бездействие. Он закрыл рот Мураками в то мгновение, когда тот захотел возразить. — Я понимаю, что это не то, что ты хотел бы услышать, но... Послушай. Поверь мне на слово. Взгляд и тон его стали серьезней. — Полтора года назад Хедо сказал, что терпеть меня не мог. Сам видишь, я проторчал на этом месте семь лет, и ты сам был свидетелем этого. Сейчас ты встал на мое место, и, как я вижу, уже полтора года все идет довольно гладко. Этот старый маразматик не звонит тебе и не угрожает, у тебя налажен контакт с господином Куросаки, спасибо мне, все хорошо! Ну, хорошо же, верно? Разведя руки в стороны, Ичиджо уставился на него выжидающе, и Мураками неохотно кивнул. Он не мог сказать, что дела шли плохо. Это было правдой. — А теперь представь, как все это полетит к чертям только из-за твоего желания помочь. Это плохой конец. Ичиджо вскинул голову и хищным взглядом уставился вниз, на него. — Это не то, что я тебе желаю. Так что заткнись и жди. Дня ли моей победы, или нового выхода на поверхность, как решит судьба. Говорить дальше он явно не был намерен. Улыбнувшись на прощание своей фирменной солнечной улыбкой, Ичиджо резко развернулся на каблуке и зашагал прочь, даже не оборачиваясь. И на этом действительно стоило бы закончить их разговор, начать ждать (и верить) в то, что эта неделя завершится победой, той, что принесет ему семьсот миллионов, но Мураками чувствовал, что этого было недостаточно — ему самому. Сделав шаг вперед, он замер, не зная, что сказать, после чего крикнул вслед: — И ты веришь в нее? Ичиджо обернулся. — В судьбу. — Мне ничего не остается, кроме как сделать это. — Когда победишь, то приходи сюда. Пожалуйста. Это было так глупо. Почти как финальная фраза Кайдзи на прощание — абсолютно не к месту, слишком наивно и по-детски, но отчего-то Мураками показалось, что это будет умнейшим, что он скажет сегодня, тем, что будет действительно к месту. Он не знал, как отреагирует Ичиджо, и потому, когда тот гневно засопел в ответ и в смятении взъерошил собственные волосы, Мураками глупо заулыбался, ведь это значило, что его слова достигли своей цели. — Ну что за нежности, взрослый мужик уже, ну... — он зло поджал губы. — Так все! Хватит! Свали уже! Но когда Мураками не сдвинулся с места, Ичиджо возмущенно и гневно заворчал себе под нос что-то, после чего с неприятной ехидной усмешкой подпер голову рукой, изображая типичных глупеньких богатеньких девиц, что вместе с клиентами частенько посещали их заведение. И выглядело это настолько глупо и абсурдно, что Мураками замер в нерешительности ровно до следующей фразы. — Смотри, а то сейчас расплачешься как девчонка, а потом на свидание позовешь. Фразы, что заставила его уши полыхать настоящим огнем. Он был жутко рад, что Цукишима не мог этого слышать, что никто не мог, иначе бы он не смог бы отделаться от глупых шуток еще как минимум месяц. И то в лучшем случае. — Прекрати, пожалуйста, с такими шутками. Все серьезно! — И я тоже серьезней некуда. И с этими словам он развернулся, явно намереваясь покинуть эту сцену окончательно, но все же не успел — Мураками вновь отвлек его внимание. — Погоди! Стоило ему увидеть этот до боли знакомый недовольный взгляд, как он моментально объяснился: — Нельзя же прерывать прощание на таком месте! — А это и не прощание. — А? Когда Мураками растерянно заморгал, Ичиджо одарил его хитрой улыбкой. — Я вернусь сюда через неделю. Тогда и продолжим. — А-ах... Да. И, смотря вслед постепенно растворяющейся в снегопаде темной фигурке, Мураками мог думать только о том, что стоило начать отсчитывать дни на календаре. И новой датой для этого станет не день игры человека по имени Ито Кайдзи, им будет тот день, когда их бывший босс ворвется в офис обратно, объявив о своей победе.