говорит и показывает

— Я слышал, вы двое... Многозначительная пауза. — Смогли накопить нужную сумму денег. Ну, знаешь, чтобы еще раз повторить подвиг Кайдзи и уделать чертов «Тэйай». Ха. В ответ Джунпей лишь мечтательно улыбнулся и дал своему собеседнику — тупице Хиэй из его же бригады — крепкого подзатыльника. Спустя почти полгода от их договора о сотрудничестве и вполне успешного его выполнения они вдвоем — он, великолепный Джунпей, вместе с одной наглой рыжей лисьей мордой, чье имя даже упоминания не стоило — смогли накопить необходимую сумму не просто для того, чтобы выбраться наружу, но и чтобы провести там добрую неделю. Наглая рыжая лисья морда сказала, что этого будет вполне достаточно, и хотя сам Джунпей весьма сомневался, что за семь дней можно хоть что-то нормально приготовить, он решил довериться хоть в чем-то этому умнику, потому что... Потому. Кайдзи смог за один день выиграть семьсот лямов, что уж говорить о профи в отмывании денег нечестным способом, тем более том, кто очень даже хорошо знал все эти их тэйайские фокусы. Была середина рабочего дня — копались они уже давно, но до обеда оставалось так же долго. К счастью, сейчас они были далековато от бригадиров, включая Цуруми, что было особенно важно, и могли позволить себе беззаботную болтовню под видом имитации бурной деятельности. — Естественно. Я же — мы же — самые крутые ребята в этом свинарнике. Как Минамото и Бенкей. В ответ ему раздался раздраженный смешок. — Опять со своими шуточками, еще бы я тебя понимал. — Не знать про Бенкея — это, бля, позор. Пиздуй отсюда, неуч. Не то, что он сам особо много об этом знал, но об этом уже распространяться не стоило. — А где твой дружок? — Хиэй заозирался, и Джунпей громко заскрипел зубами. Ну конечно. Как же не вспомнить его. — Этот ебень теперь помогает Цуруми. Иногда. Не шарю в бригадирских делишках. Курить хотелось страшно. Но ничего. Скоро он будет курить столько, сколько хочет. — Цуруми явно в нем золотую жилу нашел, еще бы, — зло цыкнул Джунпей. — Кто еще будет хотеть выполнять все эти тупые просьбы с бумажками, а тут офисная крыса сверху спустилась, да еще и с опытом работы. Цуруми наверное места себе не находит, что его личный секретарь готовиться к побегу отсюда. Впрочем, сам он точно не знал. Иметь дела с Цуруми... ему не слишком хотелось по некоторого рода причинам, которые касались лишь их двоих. От мыслей его отвлекли щелчки Хиэйя, который явно ждал ответа на свой вопрос, и, увидев, что его не слушали, он зло повторил: — И как? У вас есть деньги. Договорились уже с Цуруми? — Завтра может быть пойдем к нему, а там и договоримся с верхушкой, — хмыкнув, Джунпей упер лопату в землю. — И тогда он выйдет на поверхность, все сделает, и я покину эту мусорную кучу и ее обитателей. Без обид. В ответ Хиэй лишь безобидно фыркнул. — Уже завидую. — Даже не знаю, что буду делать, когда выйду. Закусив губу, Джунпей зло потер виски. — В смысле, квартиры нет, денег не особо много будет, где жить, как жить. Хуйня, в общем. Знакомые все подохли давно, семья с ними, если только эту лисью морду уломать в первые дни вместе что-нибудь поделать, а потом разойтись, но я чувствую, что скорее горло себе перережу, чем смогу с ним еще нормально общаться. — А ты вообще уверен в том, что он тебя не кинет? Хиэй вылупился на него с недоумением. Это был... Хороший вопрос... Очень. Даже. Мысли путались, и в панике Джунпей начал водить рукой по рукояти лопаты вверх и вниз, пытаясь сообразить адекватный ответ Хиэй. Ладно. Это, черт возьми, был действительно хороший вопрос. Верит? Доверяет? А если Ичиджо и правда его наебет? Конечно, он довольно долго присматривался к нему и понимал, что вряд ли, но эта наглая лисья морда была такой непредсказуемой в нескольких аспектах своей гадкой личности, что только гадать и оставалось, пойдет ли все по плану или нет. Он крепко сжал зубы. — Ну, в общем... — О-о-о-о, смотрю, сублимируете, молодой человек. Этот неприятный (приятный, на самом деле) голосок Джунпей смог узнать бы когда угодно. Тянуть гласные тут любили только два человека — первым был Цуруми, было бы ему неладно с этими тупыми шуточками и не-шуточками, а вторым была наглая лисья морда, которая и сидела сверху — на возвышенности — на корточках с видом настолько гордым, что кулак непроизвольно зачесался в желании дать ему в нос. Резко обернувшись навстречу опасности, Джунпей уже было открыл рот, чтобы обосрать своего товарища и соратника в этом благом — добыча денег иной и не могла быть — и опасном деле, но Ичиджо оборвал все его мыслительные процессы, состроив отвратительную гримасу и прошипев: — Умри. Умри, умри, умри, умри, умри, умри. У-м-р-и. — Как жестоко, а я собирался признаться, что ты мне очень нравишься. Последнюю фразу Джунпей произнес настолько искренним тоном, что почти не поверил в то, что оказался способен на подобное. Ичиджо солнечно улыбнулся ему в ответ, и, зная эту наглую лисью морду, его следующие действия не должны были нести за собой ничего хорошего. Как удивительно, что он угадал — почти в следующую же секунду после этой искренне доброй (даже самому Джунпею было смешно от этого) фразы ему в лоб прилетел щелбан. Пальцы у лисьей морды были тонкими, длинными, но бил он больно — какое-то чудо, не иначе. — Я скорее гвоздей мешок съем, чем буду слушать от тебя нечто подобное. — Да уж, знаю я, острые ощущения ты любишь, особенно в одном места-а-а-а! Сука! Кусается! С довольным видом сверкнув зубами, Ичиджо ловко спрыгнул вниз и выпрямился рядом с Джунпеем, пока последний держался за укушенный палец и мысленно думал о том, какой же этот уебок злобный, раз даже не побоялся грязную перчатку прокусывать. Воистину, упертости ему было не занимать. Интересно, все в этой сраной корпорации такие? Или только этот мудак один такой? Джунпей слабо помнил, как лисья морда упоминала своих бывших коллег, ух, он бы на них посмотрел, как они под этим уебком ходили... — Я че, виноват что ли! Сам так выглядишь! Как баба! Где-то сбоку надсадно кашлянул Хиэй, который явно не желал быть частью этого цирка. — Что, хочешь повторит нашу первую встречу? Я не против отделать тебя еще раз. Глаза у Ичиджо недобро засверкали. Вечно этот уебок угрожал, когда ему сказать было нечего. Но хуже всего в этом было то, что он еще и выглядел при этом словно ангел, с улыбочкой этой и взглядом, будто стоит ему плюнуть на землю, как там цветы распустятся. Какая-то, бля, невообразимая способность бесить и притягивать к себе одновременно. — Это кто кого отделает, красавица, — хмыкнул Джунпей. Повисла угрожающая тишина, и когда они оба с этой наглой лисьей мордой уже приготовились швырнуть лопаты в сторону и устроить конкурс «Отправь Противника Своего На Больничную Койку Самым Первым», как все напряжение снял усталый вздох Хиэйя. — Заканчивайте, дятлы. Как пятилетние деточки, ей богу. — Да-да, я слышал, пятилетние дети любят, когда мамочки их шлепают по упругой жопе. На новый выпад в свою сторону Ичиджо ответил все той же светлой улыбкой. — Правда? Не знал, расскажи мне побольше о своих предпочтениях. — А зачем тебе, на свиданку позовешь? — Господи, какие же вы оба тупые. Хиэй с ухмылкой закатил глаза. Ситуация становилась все абсурдней. Бросив на него насмешливый взгляд, Ичиджо наклонил голову набок и задумчивым видом облизнул губы, настолько медленно, что у Джунпея плечи задрожали. Как же это был по-блядски. Тупая лисья морда его еще и провоцировала, зная, что ей за это максимум синяк под глазом будет, а иначе главврач в медотсеке ему шею свернет за очередное посягательство на, как он там сказал? «Больной организм»? Что-то лисья морда не выглядела больной. Если только на голову. — Прости, обезьянка, предпочитаю постарше. — А-а-а, это ты про своего Куросаки? Когда улыбка с лица Ичиджо пропала, а в глазах появилось вполне осязаемое желание убить Джунпея за одну лишь эту шуточку — из разряда тех, что никогда было нельзя шутить при нем по каким-то особо неясным причинам, ведь реагировал он на них словно бешеный — он отступил назад, примирительно подняв руки вверх. Хиэй наблюдал за этим с выражением полной заебанностью их тупыми спорами. Изо дня в день. Одно и то же. — Бля, ну ладно, переборщил. — Ты осторожнее, мартышечка моя, со старшими нужно вежливей разговаривать. И вновь эта тупая песня. В этот раз закатил глаза уже Джунпей. — Только не надо опять... — Старшими? Ты разве не младше этой тупой обезьяны? Пока Джунпей размышлял над тем, как отомстить предавшему его Хиэйя, назвавшего его таким наглым и оскорбительным словом, Ичиджо выдавил из себя ехидную ухмылку и покачал головой, после чего назвал число. Оно заставило присутствующих зайтись в нервном кашле, и, закончив издавать невообразимо неясные звуки, Хиэй буркнул: — Пиздишь. — Честное слово, — Ичиджо выглядел жутко довольным, смотря, как меняется в лице Джунпей. — Бля, не, не верю. Ты выглядишь моложе всех тут. У тебя даже волосня на роже не растет толком, как у юнцов, а ты мне тут говоришь, что старше этого кретина? — Хватит называть меня так! — возмущенно зашипел Джунпей. Ему не нравилось, когда атмосфера из «обосри лисью морду» превращалась в «обосри тупую макаку», и если от Ичиджо это еще можно было стерпеть, то от Хиэйя — нет. Подумав, Хиэй повторил: — Не, пиздишь, уверен. — О чем ты! — намеренно наигранным обиженным тоном проворчал Ичиджо. — Я самый честный и приятный человек в этом секторе, уж кому-кому, а мне ты мог бы верить! Затем последовала тишина, которую прервал гогот Джунпея. Иногда он поражался этой лисьей морде. Уебок каких поискать, но все равно... было в нем что-то такое, что в конце их длительного агрессивного сотрудничества, после момента, когда оно уже раскрылось — потому что не было смысла его скрывать — заставляло Джунпея закрывать глаза на его прошлые поступки. Кажется, что-то подобное и называли друж... ха-ха-ха, нет, боже. Они просто товарищи. Не более. Все равно не любят друг друга, как бы не скрывали это. — И что, мне теперь называть тебя Рей-джо-сан? — насмешливо спросил он. Ичиджо хрустнул костяшками и одарил его солнечной улыбкой. Эта улыбка... Иногда Джунпею зубы хотелось ему за нее выбить, но он сдержался от озвучивания этой мыслишки. В конце концов, это был нормальный ответ на тупую шуточку, стоило простить его... но только сейчас, потому что в другом случае он плюнул бы на рабочее время и отмутузил бы этого обмудка только так. И тот его. Боже, черт. — Мне братан всегда говорил — не верь бабам. Все портят. А ты выглядишь как баба, значит, тебе тоже верить нельзя, хотя ты типа скорее со вторым дном. Ну, знаешь, хитрожопый, но что-то хорошее есть, хотя лично я его не видел. Ну, знаешь, тяжело проникнуть внутрь, когда тебя к черному входу не пускают, хе-хе-хе, ой. Когда лопата опустилась ему лотком на ногу, Джунпей мысленно взвыл, но виду не подал, лишь спешно смахнув набежавшую слезу. Словно не обращая внимания на то, как он давит на чужую ногу (явно намеренно), Ичиджо с раздраженным видом пробормотал: — Посмотрите на этого ветерана членовойн. Он потер пальцами переносицу. — Это самая тупая вещь, которую я только слышал. В голосе Ичиджо сквозила насмешка и самая честная искренность, в ответ на которую Хиэй громко заржал. — Тенрю, ты прекращай. Шуточке уже полтора года. — Не ну а я че! Посмотри на него! Джунпей щелкнул пальцами и воровато оглянулся по сторонам. Увидь их сейчас Цуруми, дал бы по шее, что не работают, а трепятся. Как те самые бабы. — Зато я не крашусь, как баба, — прошипело что-то над ухом. Этот удар Джунпей стоически выдержал, но на следующем начал чувствовать, как вновь чешутся у него кулаки. Он хотел было рявкнуть, что кое-кто делал это в прошлом, но, если подумать, он был единственным, кто продолжал подобное. Ладно-ладно, лисья морда, этот раунд за тобой. — Между прочим ваш обожаемый Кайдзи-кун тоже с патлами ходил. Где-то позади раздался смешок Хиэй. — Не сравнивай себя и нормального хорошего человека, гнусная лисья морда. Да и его с бабой точно не спутаешь. А ты... того, другой. Подобрать нужное слово Джунпей не сумел и промычал что-то нечленораздельное, вызвав недоумение даже у ранее вполне себе спокойного (с такой-то ехидной мордой) Ичиджо. — Какой-какой? Ладно. Стоило отдать этой лисьей морде должное — каким бы уебком он не был, он выглядел минимум симпатично, и морда у него была не страшная, а очень даже ничего такая, пусть и бабовидная. Но называть Ичиджо «красивым» было как-то по-пидорски, а пидором Джунпей не был, пусть и промышлял тут всякими делишками на стороне из-за полного отсутствия пола прекрасного, а потому он мысленно отметил, что рыжая наглая морда вполне потянет на звание «ебабельная» и даже больше. Жаль, правда, он почти и не попробовал этого, зубы то у лисьей твари оказались острыми, о чем на память ему остался симпатичный шрам от укуса на щеке. Но ничего. У них у всех были свои шрамы. — .... гм-м-м, ничего так, скажем. Неплохо выглядишь, старичок. Наградой за это невнятное объяснение ему была все та же мерзкая улыбочка, от которой Джунпей едва не взвыл. — Эх, Джунпей, ты тупой мартын, родители твои были мартынами и дети твои будут мартынами. Удручающая наследственность. Говорят, это даже евгеникой не исправить. Даже не знаю, что тебе предложить. — Как насчет минуты тишины? Джунпей оскалился. — Было бы легко, но ты ведь не заткнешься. — А ты постарайся, может что-то получится. — Предлагаешь отрезать тебе язык? Я это делал пару раз. Надсадно на фоне закашлял Хиэй. — Ладно, девочки, вы как хотите, но заканчивайте свои тупые споры, а то ноготочки сломаете. Сейчас придет Цуруми и даст нам всем по шапке за то, что бездельничаем, так что лопаты в руки и пошли. Копаем-копаем. В этот раз стоило послушаться единственного разумного человека. — Не возьму никак в толк, как вы вместе дошли до конца со своей аферой. Хороший вопрос. Может, это был простой инстинкт выживания. Может, что-то еще, более темное и неприятное... В любом случае, наедине с ним было куда проще. Хотя бы потому, что вел он себя иначе. Джунпей не знал, как объяснить эту волшебную перемену настроения, но она была, есть, и, вероятно, будет, потому что мудаки никогда не менялись. И когда Хиэй покинул их, обозвав на прощание тупыми имбецилами, они остались наедине — и, продолжая имитировать работу, покатили тележку с кучей проржавевших железок к мусорной яме, где им и было самое место. Тишина между ними напрягала, и Джунпей решил прервать ее абсолютно тупой даже по его меркам фразочкой. — Ты довольно резво отвечал на мои претензии, хе-хе... если подумать. Ичиджо бросил на него такой многозначительный взгляд, что Джунпей подавился воздухом. — Назовем это привычкой. — Привычкой? Он, наверное, говорил о местных придурках. Хотя, если подумать, те, кого подразумевал Джунпей действовали безо всяких слов, а из всех крикливых обезьян самым громким был именно он, чем и воспользовался во время обмана и жулья. Никто бы не подумал, что Ичиджо и Джунпей сотрудничают — потому что бесят друг друга и ругаются, как два малолетних кретина. Кто бы мог подумать, что обмануть народ будет так легко, а обвинить они ни в чем и не могли — доказательств не было. О сотрудничестве-то прознали, но о способе — нет. Господи, этот парень был просто сраным монстром наебалова. Неудивительно, что он был менеджером казино, только такой на эту роль и подойдет. — Да. Привычкой, — утвердительно кивнул тот. — Скажу тебе больше, то будет похоже на жалобу, но это простой факт. Может, его недоуменное лицо заставило Ичиджо передумать. — Ладно, ладно, сделай рожу попроще. Давай я дам тебе подсказку. Ты сам говорил, что я умный. А что с умными людьми делают? Особенно с теми, кто еще и подлиза. Джунпей задумался, покривился, поморщился и попытался было собраться с мыслями. Если честно идей у него вообще не было, точнее, что-то такое было, но он отбросил его за точной неправдоподобностью. Самым вероятным оставались какие-то глупые школьные обиды, но разве это был повод так ловко лаять в ответ? Что с этим тупицей вообще было? Он тупой. Тупой, тупой, тупой. Боже. — И че, ты лаялся с кем-то точно так же? Потому что выебывался и жопу кому-то лизал? И до сих пор бесишься с этого? Когда ему не ответили, Джунпей прищурился. — Слушай... — Нет, просто мысленно я каждый раз готовил ответы на дурацкие претензии уже после того, как мне их предъявляли, потому что обычно ничего не успевал нормально на них ответить! Глаза Ичиджо сверкали таким энтузиазмом, что Джунпей едва не подавился. И тон этот до боли радостный, вот уж страх. — Шучу. А может, не шучу. Нет, все же шучу, рожу попроще сделай. Ладно, они не слишком хорошо общались... Становилось почти неловко. Уткнувшись плечом в телегу, Джунпей с ухмылкой скосил взгляд в сторону и повернулся к Ичиджо, явно не оценившему этот порыв. Их глаза встретились лишь для того, чтобы столкнуться в яростной борьбе кто-моргнет-первым, из которой, конечно же, победителем вышел... Не Джунпей. — Все же, думаю, мне повезло, что ты тут очутился, — с ехидной усмешкой проговорил он. Ичиджо бросил на него ироничный взгляд. — Опять те же шуточки? — Да нет же!.. Ну, то есть, почти, но все же нет. Хотя в тему шуточек ты мне напомнил одну мою старую дилемму, — покумекав, Джунпей состроил умное лицо. — Почему тут нет женщин? Тяжелая работа? Сомневаюсь, что наверху народу не плевать на такое. Все в проститутках? Но ведь не все они симпатичные... На самом деле он просто хотел поговорить о чем-то отвлеченном, чтобы между ними не висела неудобная тишина. Вздох рядом прозвучал почти раздраженно — в типичной для этой наглой лисьей морды манере — после чего нудным тоном началось вещание: — Все очевидно. Женщины работают на другом производстве. Они занимаются готовкой обедов, пошивом одежды для заключенных с шахт, то есть нас, помимо этого они отвечают за прочее мелкое производство, необходимое для содержания подземных коммуникаций, что при этом не входят в нашу компетенцию... Режим у них, вероятно, легче чем у нас. Джунпей выпучил глаза. — Откуда ты это знаешь?! — Это же и так понятно... Поморщившись, Ичиджо поправил очки на носу. — Корпорация не может закупать столько рабочей одежды и съедобных полуфабрикатов, потому что в ее сферы деятельности это не входит, и, соответственно, этим может заинтересоваться полиция. Массовая же закупка ткани и пищевого сырья не вызовет подозрений, потому что применение у них самое разнообразное. Другое дело обстоит со строительной техникой, но ее по дешевке можно купить за границей, в том же Китае, где вопросов никто не задаст. Это прозвучало настолько дико логично, что на мгновение Джунпей выпал в осадок, после чего осторожно пробормотал: — Вау, так вот как оно все! — Это предположения, тупая ты макака, а не истина. Я никогда не работал с шахтами, в мои обязанности входили абсолютно иные области. Ичиджо бросил на него холодный взгляд. Мысленно Джунпей уже приготовился к новой порции агрессивных имен в свою сторону — потому что когда они оставались наедине, то это вело либо к обсуждению плана, что уже не требовалось, либо к новой ругани и потасовке. Но стояла почти гробовая тишина — действительно напрягающая, отчего руки стали неметь, а тележка показалась слишком тяжелой, и, когда Джунпей повернулся в сторону, он вдруг замер. Потому что рядом никого не было. Вот вам и тяжелая тележка. Сидя на земле чуть позади, Ичиджо с силой тер глаза пальцами. Грязная перчатка валялась где-то в стороне, и, чуть помедлив, Джунпей медленно поднял ее в руки и осторожно покосился на свою главную головную боль под землей. — Что случилось? — Опять в глазах потемнело. Головные боли — это неприятно. Нахмурившись, Джунпей бросил ему в руки перчатку, после чего оглянулся по сторонам. Сюда бы чайник с водой, да вот только на такие дальние объекты их не притаскивали. Ну ничего, обойдутся без него. Он перевел недовольный взгляд на продолжавшего сидеть на земле Ичиджо, который пустым злым взглядом сверлил землю перед собой. — Че, опять обожрался обезболивающего? Тебе же этот ебень из медотсека сказал, что будешь перебарщивать — сдохнешь. — Единственный ебень тут только ты. Ичиджо с трудом поднял на него взгляд и ухмыльнулся. — Я же сказал. Сделай рожу попроще. В этом нет... — он поднялся на ноги и, пошатнувшись, схватился за плечо Джунпея. — ... ничего страшного. Может, он был прав. Нахмурившись, Джунпей буркнул лишь что-то неразборчивое про телегу и развернулся к ней, после чего резким движением скинул чужую руку с плеча. Вот уж не хватало ему тут этих горько-сладких моментов перед торжественным ожиданием победы этого олуха и выходом на поверхность. Да и победа, в общем-то, была не так важна, сам Джунпей выйдет обязательно. А вот лисья морда... Он замер на мгновение, осознавая, что все это время думал не иначе, как об «их» выходе. Не его одного. Почему-то внутри что-то заскребло, и думать лишь о собственном уходе отсюда не хотелось. Развернувшись, он уставился в глаза Ичиджо, который резко натягивал перчатку. — Эй, Сан-джо. — Еще раз так назовешь меня, я выцарапаю тебе глаза. Джунпей хмыкнул. — Считай это подарочком на прощание. Скоро я тебя так больше не назову, мы не подеремся, да и просто выберемся отсюда... Я надеюсь. — Да уж. Рывком натянув перчатку, Ичиджо быстрым шагом поравнялся с ним. В глазах его сверкало мрачное удовольствие, такое, что не сулило ничего хорошего в будущем. И этот взгляд Джунпею совершенно не понравился. — Я тоже. Надеюсь.