говорит и показывает

— Говно это, а не машина, — честно сказал Кайдзи. Саказаки, почетный хозяин металлического ведра, что развалилось (почти что буквально) на пути обратно с одной маленькой игры, взглянул на него с ненавистью, но при этом все же сумел отсчитать хозяину автосервиса нужную сумму. Развернувшись, он возмущенно покосился на своего молодого напарника, после чего злобно рыкнул: — Сначала на дочь покушаешься, а теперь машину обзываешь! Гнусный лодырь! Когда права уже получишь?! — Мне некогда, — важно заявил Кайдзи и закурил. После грандиозного побега от «Тэйай» прошло чуть больше года; все это время Кайдзи прятался в таких местах, где выходцы корпорации зла до него точно не добрались бы. Потом он начал подрабатывать игроком, помогая попавшим в передрягу бедолагам, так его жизнь завертелась... «Тэйай» уже, кажется, махнули на его поиски рукой, а сам Кайдзи заработал репутацию неплохого реп-игрока. Его напарником, хотя скорее Водителем-Помощником-Таскать-Чемоданы в этом дельце обычно выступал Саказаки, потому как платил Кайдзи ему щедро, а с самого старика требовалось лишь довезти его до нужного места. И доверять ему можно было. Другое дело, что вместо машины у него была старая развалюха, которая сегодня, о слава богам, наконец-то перестала изображать попытки нормального функционирования и сломалась, но это были мелочи, на самом деле. Хозяин сервиса выглядел как мужчина не самый приятный, он что-то гаркнул своим подчиненным не в самой цензурной форме, но Кайдзи это интересовало мало: лишь бы машину поскорей починили, а он бы отправился отмечать успешную игру. Жаль, конечно, приходилось делать все под чужим именем, лишь бы «Тэйай» вновь не обнаружили, но что поделать, что поделать... Наконец, стальное ведро Саказаки окружили для его экстренной починки; возглавлял все это черноволосый паренек не особо старше самого Кайдзи, который что-то там кому-то говорил, указывал, делал... Кайдзи на мгновение показалось, что он слышал уже его голос. Он недоуменно моргнул, и заметивший это Саказаки лишь повертел пальцем у виска — подумал, что, наверное, Кайздзи опять думает о чем-то абсолютно глупом и отвлеченном. Ну, так-то оно и было, но... Он присмотрелся к сцене повнимательней, когда хозяин сервиса заехал тому своему подчиненному — судя по форме, это был механик, что сейчас должен был копошиться во внутренностях автомобиля — по голове и прикрикнул, после чего начал отчитывать, а тот, в свою очередь, с ничего не выражающим лицом кивал и кивал, хотя взгляд так и пылал ненавистью... Нет, погодите, он уже видел его. И, когда настигло страшное озарение, Кайдзи поперхнулся и выронил сигарету. Сделал он это настолько внезапно и резко, что Саказаки вновь недоуменно покосился на него, явно начиная чуять, что что-то тут было не так. Кайдзи вытаращил глаза, глядя на механика. Он, конечно, ждал, что когда-нибудь их встреча состоится, но, если честно, рассчитывал на более драматичную и торжественную обстановку, где он сам, Кайдзи, будет стоять Против Всего Мира, напротив него встанут Хедо с сотней безликих подчиненных, и, может, Куросаки, а потом на сцену выйдет Он — тот, кому Кайдзи обещал реванш тогда, и они вновь сыграют... Конечно, второе поражение было обеспечено его противнику, но в итоге все должно было закончиться хорошо, потому как Кайдзи чувствовал в нем нотку той непонятной родной тоски, что жизнь катилась в тартарары, а вокруг не было кого-то, кому можно было бы довериться. Потому что Ичиджо (а это был именно он) был одним из тех немногих его противников, если не единственным, кто не с гордостью принял поражение (Тонэгава) или взревел диким зверем и начал отрицать произошедшее (привет, Оцуки и Мураока), а кто показал свое истинное лицо. Хотя нет, был еще один... Один маленький гнусный пацан... Но он все равно был из другой лиги; Ичиджо же, на минуту, был ближе к Кайдзи по возрасту и по положению, как сам Кайдзи, во всяком случае, понял после всего пережитого. «Тэйай» здорово менял жизнь. Кто бы мог подумать, что еще совсем недавний бродяга и неудачник теперь представлял для многомиллионной корпорации огромную опасность. Да уж. Кайдзи верил в чудеса — сдержанно, в пределах нормы — но даже для него это иногда казалось если не блядским чудом, то тогда даже незнамо чем. Но все же, Ичиджо... Если это был Ичиджо, конечно же... Нахмурившись, Кайдзи покосился на Саказаки — тот с самозабвенным видом ковырялся пальцем в ухе, явно думая только о том, когда он уже отсюда свалит. Еще раз глянув на предполагаемого старого знакомого, Кайдзи хмыкнул, после чего резко пихнул Саказаки локтем. Старик тоненько взвизгнул, после чего с возмущенным взглядом уставился на напарника. — Совсем охренел?! — Слыш, а это не Ичиджо? — кивком указав в нужную сторону, шепнул Кайдзи. Посмотрев на него, как на полного кретина, Саказаки медленно повернулся в нужную сторону. Он сощурил глаза, нахмурился, после чего с выражением абсолютно спокойным повернулся к Кайдзи и издал весьма своеобразный звук, что можно было расценивать как согласие. — Вероятно? — сложив руки у груди, Саказаки закусил губу и отвел взгляд в сторону. — Какая разница? — Да так... — Я же надеюсь, ты не собираешься с ним поболтать или типа того? — неуверенно проговорил Саказаки, все еще осторожно косясь в сторону Ичиджо. Но, окончательно повернувшись к Кайдзи, его лицо приняло выражение наивысшей степени разочарованности — взгляд его напарника так и пылал ненужным энтузиазмом, что говорило лишь об одном. Он именно это и собирается сделать. И, кажется, слова логики в этом случае для него ничего абсолютно не значили. Мысленно выругавшись, Саказаки поднял глаза к небу и тихонько застонал. До вечера оставалось пара часов. Но с Кайдзи уже можно было распрощаться. Прождать Ичиджо пришлось долго, но Кайдзи сумел вполне себе уютно устроиться на придверном коврике около черного входа. Сидя на нем, он задумчиво смотрел вдаль, где-то в мыслях перебирая что бы стоило купить вечером на ужин. Если он, конечно, будет ужинать... Хотелось какой-нибудь лапши. Горячей, наваристой, чтоб еще и с мясом!.. Облизнувшись, Кайдзи мысленно представил свой прекрасный ужин, и за этими чудесными мыслями едва не проворонил момент, когда стальная дверь рядом с ним отворилась. Раздался звук шагов, и, наконец, вышел он. Человек, ради которого Кайдзи просидел тут добрую пару часов. Подняв голову, Кайдзи совсем растерянно взглянул на Ичиджо — он ожидал, что тот бросится на него с явным желанием придушить и испытать пару таких приемов, которые обычно использовали профессиональные рестлеры на потеху толпе и истязание противника, но тот лишь скривился и поморщился, после чего громким хлопком закрыл дверь. Словно абсолютно точно ждал увидеть Кайдзи здесь, сидящим около черного входа. Они молчали, глядя друг на друга, пока вдруг Ичиджо не цыкнул громко и не вытащил ключи. Словно его абсолютно не волновал тот человек, что сейчас сидел около порога и смотрел на него во все глаза. Наконец, Кайдзи не выдержал: — Ты узнал меня? — Твою рожу трудно не узнать, — ядовитым тоном бросил Ичиджо, после чего ощерился. — Че приперся? Съеби куда-нибудь и не мельтеши перед глазами, сил на твою рожу смотреть нет. Сейчас ему не было смысла держать маску вежливого хозяина заведения, а потому вся подноготная вылезла во всей красе. Кайдзи прекрасно помнил финал их драматичного соревнования в игре Загони-Другого-В-Могилу-Быстрее, где он все же сумел одержать громкую победу, и вот тогда, в финале, уже начинали проскакивать эти самые нотки. Ичиджо был засранцем, ублюдком, как его только не назови — но это было вполне справедливо, и Кайдзи не обижался. Во всяком случае, он хотя бы изначально дал понять, что ничего хорошего от него ждать не стоило, в отличие от, например, какого-нибудь Фуная. Да или того же Мураоки, тоже тот еще актер на публику. Правда Мураока играл до самого финала и только потом раскрылся, а Ичиджо ломал свою маску постепенно, приоткрывая Кайдзи все грани прекрасного и мерзкого, что прятал под официальной улыбочкой. В любом случае, Кайдзи был не в обиде на это. Сейчас он мог накинуться на Ичиджо и, если что, выбить из него все дерьмо. Их теперь никакие рамки не сдерживали, ну, может, кроме чувства ответственности, что завтра двоим что-то делать, а если они устроят лучшую и, вместе с этим, завершающую их очень интересные отношения драку, то это дорого обернется. Работа не терпела таких разборок. Закрыв дверь, Ичиджо швырнул ключи в сумку и бесцеремонно перешагнул через Кайдзи — останавливаться для душевного разговора он явно не собирался, но вот Кайдзи отчего-то решил, что именно это им двоим сейчас и нужно. Он чувствовал очень крохотную вину за то, что случилось... Ведь что-то наверняка случилось. Ичиджо выглядел иначе, пропала та утонченность, что-то очень радикально изменилось. Чисто внешне, если подумать, да, поменялось многое, но в лице и мимике как-то не было особых изменений, но за время всех своих абсолютно поехавших игр Кайдзи успел привыкнуть к быстрому анализу людей, и раскусил этого актеришку на публику мгновенно. Движения аккуратные, но дерганные. Взгляд равнодушный, но не задерживался на одном месте надолго, а при разговоре с начальником так и вовсе затравленный. Речь вроде бы спокойная, но местами сбивчивая — особенно в разговоре с ним. Волосы теперь были натурального черного цвета, но пара светлых (явно не от краски) прядей просматривалась. И еще много всего... Кайдзи очень смутно предполагал, что тогда, после поражения, случилось нечто нехорошее — все же, от Хедо добра не жди, и проигрыш Тонэгавы был очень демонстративным, но он никогда не задумывался об этом конкретно. Как-то упускал из виду, забывал, или попросту старался игнорировать. Так было, конечно, до встречи с Казуей; потом все пошло вообще по самой безумной тропинке, и стало как-то не до воспоминаний о «Трясине». Вскочив на ноги, он последовал прямо за Ичиджо — тот поначалу успешно игнорировал его, и так, друг за другом, они прошли даже несколько метров, ровно до светофора. Но потом нервы у Ичиджо все же сдали, и, резко развернувшись, он крутанулся на пятке и очутился нос к носу с Кайдзи. Только сейчас тот осознал, что его старый противник немного выше его, и почему-то мысль о том, что это он заметил только сейчас, показалась Кайдзи дико смешной. Только вот Ичиджо было не до смеху — он буквально пылал гневом, а узкий зрачок лишь был подтверждением этому. — Не будет у нас реванша, мы сейчас поменялись позициями. Забудь, — выплюнул он, после чего скривился. — Отстань от меня, живи своей жизнью, а мне дай прожить мою. Только не врывайся опять. — Но я уже ворвался, — спокойно заметил Кайдзи. Ему было немного смешно от того факта, что Ичиджо был прав — прав о том, что они поменялись местами. Сейчас это Кайдзи был успешным Парнем В Костюме, а Ичиджо — Тем Диким Псом. Словно жизнь крутанула бешеную рулетку и решила, что посмотреть на абсолютно зеркальную ситуацию будет смешно. Но, все же, что-то совпадало — например, это опять именно Кайдзи (в сопровождении Саказаки) нашел Ичиджо, именно он опять ворвался к нему... пусть и не в кабинет, но к закрытой для посетителей зоне, и опять... Опять вторгся в жизнь... Поджав губы, Ичиджо вытянул их в тонкую линию — он определенно соглашался с тем, что было уже поздно сбегать от разговора, тот был начат, но продолжать его ему тоже явно не хотелось. Борясь с этим чувством, он едва не проворонил момент, когда светофор сзади замигал зеленым и оповестил тонким писком о том, что сейчас можно было бежать на другую сторону. Ичиджо мог сбежать — но он продолжал стоять столбом прямо перед Кайдзи, смотря в пол тяжелым лихорадочным взглядом. Словно сам сомневался в том, что сейчас делать. И, решив помочь ему в этом определенно нелегком деле, Кайдзи аккуратно схватил его за запястье и потянул за собой, на ту сторону. Когда на него разъяренно уставились, Кайдзи бросил с неловкой улыбкой: — Я знаю неподалеку отличную пивнушку. Угощаю. В ответ ему Ичиджо лишь возмущенно выдохнул сквозь стиснутые зубы и отвел взгляд. Но пошел следом. Кайдзи заказал еды щедро — и подороже. Благо деньги сейчас водились. Ему это отчего-то напомнило финал игры с «Трясиной», когда он выкупил Сорок Пятых и Ишиду; тогда денег на пивнушку не было, и если бы не добрый парень из корпорации зла то так бы и не встретился он со своими приятелями. Можно, было, конечно усомниться в том, стоило ли называть Миеши и Маэду таковыми, но Кайдзи был достаточно быстро отходчив — если увидит, то, может, пнет их двоих под зад, но особо ругаться точно не будет. Но они были бывшими приятелями, пусть и гнусными предателями, но с ними Кайдзи изначально имел хорошие отношения. С Ичиджо же все было абсолютно иначе — они оба сразу же возненавидели друг друга, тут не было никакой дружбы, пусть даже фальшивой. И начинать отношения заново, прекрасно помня, что случилось пару лет назад... Да даже не пару, уже больше, наверное. В общем, было сложно. Пивнушка была на отшибе, тесная и известная явно не всем. Уютное место, но народу тут было достаточно. Сидя за столиком, Кайдзи с аппетитом уничтожал заказанную лапшичку, такую, о какой и мечтал пару минут назад, Ичиджо же не с самым большим энтузиазмом ковырял палочками свою порцию. Можно было подумать, что он неголоден, но Кайдзи сомневался, что за все те часы, которые он прождал этого прохвоста, тот не успел проголодаться. А времени прошло прилично, и все его он работал. Кайдзи хорошо слышал. — Значит, сумел вырваться, да? Что Хедо тебе там не предписал бы? Прекратив перебирать лапшу, Ичиджо поднял раздраженный взгляд прямо на Кайдзи, отчего тот замер; оно и понятно было. Но, видимо, сегодня он решил сдаться судьбе окончательно, и потому, громко цыкнув, его старый противник схватил со стола сигареты (они принадлежали Кайдзи, но тот не особо возражал) и закурил. В воздухе завоняло дымом. — Когда мне впервые зачитали мой приговор, я сначала не поверил, — проговорил он спокойным голосом. Взгляд его расфокусировался, словно он погрузился глубоко в воспоминания. — Бывают глупые вещи, бывают абсурдные, но то, что объявили мне, сочетало все это и возвело до абсолюта идиотизма. — Ты не выглядишь так, будто тебя заставили встать на огромную раскаленную плиту. Подперев голову рукой, Кайдзи лениво поглядывал на Ичиджо, но внимательно ловил каждое его слово. На мгновение тот нахмурился, после чего бросил уничтожительный взгляд на собеседника, но, все же, не сказал ничего грубого. Может, копил все ругательства до конца их посиделок. — Хедо сказал, что это слишком легкое наказание. Сначала он хотел убить меня каким-нибудь изощренным способом... во всяком случае, мне так сказали, но потом он решил, что это тоже скучно. А потому он просто решил отправить меня на твое место, ха! Разведя руки в стороны, Ичиджо с возмущенным смешком бросил: — Отрабатывать ту сумму, что ты выиграл, под землю. Около тысячи лет заточения! Вот же идиотизм!.. Он был взбешен, это было заметно, только вот голос его дрожал слишком сильно. И Кайдзи хорошо его понимал — он прекрасно помнил себя в моменты, когда ему объявляли о подобном. После «Дороги Храбрецов», когда Тонэгава объявил об аннуляции всех денежных билетов... Ох, как же это было отвратительно! Только вот Кайдзи не боялся «Тэйай», в ту секунду, как он услышал об этом, у него в голове словно все отключилось и он бросился в атаку, словно дикий зверь. А вот Ичиджо от одного упоминания Хедо ловил явно не самые лучшие воспоминания. — Но сейчас ты здесь... — Кайдзи наклонился над тарелкой и хитро посмотрел на Ичиджо. — Работаешь в какой-то дрянной автомастерской. Значит, долга больше нет? Замявшись, Ичиджо разъяренно выплюнул: — Да. Его больше нет, — после чего провел дрожащей рукой по волосам. — Но какой ценой... — Хочешь рассказать? В ответ Ичиджо лишь резко поджал губы и покачал головой. А Кайдзи и не настаивал. Он не любил копаться в чужом прошлом, это было глупо и неуместно. У всех были неприятные события, которые хотелось скрыть, какие-то очень серьезные, какие-то поменьше, но, в итоге, никому не нравилось, когда в их душе копались. Кайдзи когда-то давно проделал этот фокус с Казуей — чем довел того до состояния нервной икоты и истерики, и, если честно, фокус ему не понравился. Но то был финал битвы, где ему пришлось сдернуть фальшивую маску с лица этого кретина, тут же был простой диалог... Опустив палочки, Ичиджо шумно вздохнул и откинул голову назад. Взгляд у него был непроницаемый, пустой, и Кайдзи вновь на мгновение почувствовал себя виноватым. Конечно, Ичиджо был мудилой и заслужил это, но все равно как-то неуютно было... Как тогда, с Тонэгавой. Все они были просто игрушками для Хедо, и если пользы больше не приносили, то их ломали и выбрасывали. — Тебе не нравится лапша? — обеспокоенно спросил Кайдзи. Ичиджо лишь мотнул головой. — Нет аппетита. — Плохо себя чувствуешь? Кайдзи едва не поперхнулся, когда Ичиджо выразительно на него посмотрел. — Нет, на твою рожу тупую насмотрелся, вот и тошнит, — прорычал он, после чего потянулся к кружке с пивом. — Просто не хочется. — Что, недоволен жизнью? И всем таким? А я только как больное напоминание об упущенном? Судя по тому, как скривился его собеседник, попал Кайдзи в самую точку. Ему подумалось, что сейчас Ичиджо опять огрызнется и рявкнет на него грубо, но тот лишь задумался и покачал головой. Это было весьма странно — потому как Кайдзи абсолютно не ожидал подобной реакции — но вместе с тем интригующе. — Иногда упущенное лучше упустить, чем получить, — пригубив стакан, Ичиджо нахмурился. — Конечно, мне жалко всех моих потраченных усилий на попытки угодить Хедо, потому что ты пришел и просто... все сломал, но... Зато теперь никто не будет унижать меня по телефону, издеваться и проделывать такие вещи, от которых до сих пор в дрожь бросает. Я не скован по рукам и ногам корпоративной этикой, если захочу — сломаю тебе все пальцы. И ничто меня не остановит! Ха! Сложив руки у груди, Ичиджо произнес это с таким воодушевлением, что Кайдзи всерьез забеспокоился за свои пальцы, а лихорадочный блеск в глазах лишь добавлял поводов опасаться. Но, решив, что среди них двоих он явно сильнее и ловчее — а еще сытнее — Кайдзи резко передвинулся по креслу прямиком к Ичиджо, и, сев к нему так близко, что почти упирался в него локтем — тот возмущенно сопел, будто был готов цапнуть Кайдзи за ухо и оторвать его во второй раз, только уже другое — он наклонился ближе и ехидным тоном шепнул: — У тебя опять говнюк-начальник, опять тяжелая работа, не особо-то много и поменялось, да? — Только платят теперь в сотни раз меньше, я живу в крохотной комнате с одним лишь футоном из мебели... Семь лет проторчал там, а теперь весь ад заново. Ловлю каждую скидку в супермаркете, а часы у меня теперь не от «Ролекс», а какие-то дешевые из газетной лавки. Ичиджо закатил рукав, и Кайдзи уставился на уже упомянутые часы. Простенькие из дешевого пластика, они явно стоили совсем немного — в сравнении с классическими брендами — но больше всего Кайдзи поразило изображение Дораэмона на циферблате. Почему-то это развеселило его настолько, что он не сдержал смеха и восторженно пискнул: — О-о-о! Дораэмон! Между прочим, очень классные! — Кайдзи, я тебя сейчас тебя убью, — проговорил Ичиджо с постным лицом. — Ты понял весь смысл того, что я только что тебе сказал? — Не-а, — с улыбкой честно признался Кайдзи, и тут же получил по шее. — Ладно! Ай! Шучу! Я все понял! Только не бей, пожалуйста! Ну хватит! Издав мучительный стон, явно желая дать Кайдзи еще одного подзатыльника, Ичиджо с трудом опустил руку и покачал головой, словно сам не верил в то, что творит. Кайдзи тоже верилось плохо, что они сейчас вдвоем — два бывших противника — не старались перегрызть друг другу глотки за былое, а разговаривали, пусть и не совсем мирно, но без особой ненависти. Чуть сощурив глаза, Кайдзи вдруг наклонил голову и хлопнул себя по плечу, а когда Ичиджо недоуменно на него покосился — повторил, и взглядом указал на нужное местечко: — Ну-ну, приляг, у нас тут душевный момент. Так надо! — Это почему еще «надо»?! Без рамок корпоративной этики и необходимости манер мимика Ичиджо была настолько выразительной, что Кайдзи едва вновь не рассмеялся. Он покачал головой, после чего свободной рукой подтолкнул его к себе, на плечо. Они так и сели рядом, Кайдзи, жутко довольный, и мрачный как ночь Ичиджо. — Вот-вот. Вот так! Чувствуешь, чувствуешь? Это дух нашего единства! — Кайдзи, я тебя убью, — ровным тоном проговорил Ичиджо, и Кайдзи закивал. — Ну-ну, у нас тут торжественное воссоединение. Можешь сделать грустную рожу, потому что того требуют законы жанра. Ухмылка его росла вместе с тем, как сильнее хмурился Ичиджо. — О-о-ох, настанет тот день, когда я задушу тебя, и, поверь, это будет самый счастливый день в моей жизни, — прошипел Ичиджо. Но голову не оторвал, елозя и устраиваясь поудобней. Они оба замолчали, и Кайдзи взял тарелку с лапшой в руки, все еще продолжая уплетать ее за обе щеки. Ичиджо же хмуро смотрел в стол, словно его что-то беспокоило — может, то, что Кайдзи сидел некомфортно близко — после чего вдруг оторвал голову от плеча, склонил набок и тихо спросил: — Я слышал, что ты проебал все выигранные у меня деньги, потому что тебя обманул тот тип в очках... Эндо, кажется. Кайдзи почувствовал, как кровь отлила от лица, и он мугыкнул что-то невразумительное в ответ, понимая, что сейчас любой его ответ взбесит Ичиджо. Не проебал? Богатый ублюдок! Проебал? Ну и неудачник, боже мой! И, чувствуя, как внимательно смотрят на него снизу, Кайдзи спешно отвел взгляд в сторону, не желая даже думать о методах ближайшей расправы. — Кайдзи, не отводи взгляд. — Ну... — протянув, Кайдзи сглотнул. — М-может быть? Ну так вышло. Гм. Да. В ответ раздался тяжелый вздох, и Ичиджо уткнулся лицом в ладони, после чего застонал еще громче. — Господи, какой же ты ебантяй, поверить не могу. Ну и как мне на тебя теперь злиться? — Зачем злиться? Мы же теперь не враги. Кажется, замечание было принято — Ичиджо лишь хмыкнул, но не возразил. Он выглядел так недовольно, почти несчастно, что какой-то глупый придурок вновь ворвался в его жизнь и напомнил старые обиды, что Кайдзи вдруг ощутил желание сделать хоть что-нибудь — и, поддавшись мимолетной мысли, вдруг резко дернул Ичиджо за плечо, развернув его к себе, после чего несильно ударил его по лицу ладонями — и в итоге обхватил его лицо руками. Тот даже пискнуть в ответ не сумел. — Ичиджо. Названный вылупился на Кайдзи с таким шоком в глазах, что он едва не рассмеялся в голос, но рассудил, что сейчас это разрушит всю атмосферу, и все же сдержался. Он легонько ударил его лбом в лоб, после чего самым серьезным, на какой был только способен, тоном проворчал: — Жри лапшу, собака. Она сейчас остынет, а заказывать новую я тебе не стану. Шок мгновенно сменился гневом. — Я сейчас глаза тебе выцарапаю! — Так-то лучше, — ухмыльнулся Кайдзи. И уклонился от прилетевшей в него палочки. Ночной воздух был жутко холодным. Идя по набережной, Кайдзи отчаянно балансировал на бордюре. Это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал, и, пытаясь не навернуться, он широко расставил руки в стороны. Вряд ли это занятие можно было бы назвать соответствующим его статусу, но Кайдзи было плевать. Ичиджо шел рядом молча, лишь изредка поглядывая на него. Они молчали долгое время; Кайдзи не знал, что говорить, а Ичиджо явно обдумывал что-то свое. Но, в конце концов, он кажется не выдержал, и, подняв голову на продолжавшего идти по бордюру бывшего противника, вдруг задал вопрос: — Ты теперь успешен, да? И все в этом духе... Дорогой костюм, выглядишь наконец как человек... Хотя мятый, как из задницы. Голос его звучал резко, но Ичиджо даже не изменился в лице. Кайдзи лишь пожал плечами. — Ну так. Немного. Стараюсь не слишком наслаждаться, ну, знаешь, после того случая с Эндо. В ответ Ичиджо мугыкнул, словно соглашаясь с этим. Они продолжили свой путь вновь в тишине. Но Кайдзи размышлял. Над этим вопросом. Какой-никакой опыт в играх дал ему понять, что люди редко спрашивали что-то просто так, тем более, если это были... подобные напряженные ситуации. Все же они с Ичиджо друзьями не были. Может, уже не врагами, но определенный осадочек после игр точно остался. И если Кайдзи еще мог спокойно находиться рядом, даже закрыв глаза на иглы под ногтями (воспоминания болезненные, но давнишние), то вот для Ичиджо их игра произвела куда... большее влияние на жизнь. Не самое приятное... Чертов Хедо. За своими мыслями Кайдзи не заметил, как Ичиджо резко остановился. Оглянулся он лишь в тот момент, когда тот подал голос: — Я думаю, нам стоит разойтись тут, Кайдзи. От услышанного Кайдзи так резко остановился, что едва не навернулся с бордюра. Он удивленно посмотрел на Ичиджо, но тот ничуть не переменился в лице — явно уверенный в сказанном. Он лишь вяло улыбнулся, когда раздался растерянный вопрос: — Почему? Кайдзи недоуменно моргнул. Он, конечно, смутно догадывался о причинах подобного настроения Ичиджо, даже вполне себе представлял, что стало поводом этому — не просто все перечисленное вроде хорошего костюма или дорогих часов, кое-что на ином уровне, на более подсознательном. Для Ичиджо, наверное, Кайдзи казался хаотичным ураганом, который бесцеремонно появился, поднялся из пыли и грязи намного выше, а затем продолжил свой победный путь. А сам Ичиджо... Что он там говорил про семь лет? Кажется, Кайдзи угадал верно; неприятно улыбнувшись, Ичиджо сузил глаза и наклонил голову набок. Этот взгляд — исподлобья, внимательный — казалось, пришел из той старой эпохи, когда Кайдзи все еще был отбросом общества, а Ичиджо полностью контролировал казино. Но сейчас это было не так, они и правда поменялись ролями. Имитация. Да уж, Ичиджо был хорош в этом. — Мне неприятно находиться рядом с тобой... — отведя взгляд в сторону, Ичиджо хмыкнул. — Ты, наверное, не понимаешь, но для меня твое лицо — отличный способ вспомнить все плохое, что произошло за последние несколько лет. Кайдзи молча слушал, понимая, что сейчас лучше не говорить ничего. — Когда меня потащили к Хедо, я надеялся, что господин Куросаки скажет хоть что-нибудь в мою защиту. Хотя бы после того, как Хедо уйдет, может, даст какой-нибудь приказ. Только вот ему тоже плевать оказалось на меня, как и председателю. Я разработал «Трясину» собственными руками, я... — взглянув на собственные ладони, Ичиджо крепко сжал кулаки. — Но никому не было дела. Как бы я не старался, я все равно оказался никому не нужен. Мерзкая история. Жалкая. Поджав губы, Кайдзи припомнил младшего Ишиду — того, что ныл про отца. Тоже жаловался на то, что никому не был нужен, и что отец не спас его. И как-то странно складывалось, что говорили-то они, по сути, об одной и той же вещи, только вот один просто был капризным придурком, а второй... А вот второй... — Проще было бы умереть, чем продолжать такую бесполезную жизнь... Кайдзи не двинулся. Это были очень неправильные слова. Но, внезапно, Ичиджо тихо рассмеялся, после чего резко откинул голову назад. Он с неприятной улыбкой посмотрел на Кайдзи, после чего бросил: — Я шучу. Конечно же... Плохая шутка. — Очень плохая, — согласился Кайдзи и отвернулся. Даже в самый трудный момент нельзя было сдаваться и смиряться. Отступишь — и все, наступит финал. Кайдзи всегда шел до конца, и пусть игра с Хедо здорово научила его немного думать перед радикальными решениями, в остальных играх он побеждал лишь потому, что был готов идти дальше. До победы. Ни шагу назад. Что бы не случилось. — Все же, Хедо был прав. Ни на что я не годен. Сузив глаза, Ичиджо прикрыт рот рукой. Но он улыбался — неприятной мерзкой улыбкой, в которой ни следа радости не было, одна лишь горечь. Такие улыбки Кайдзи не любил — они напоминали ему о «Дороге Храбрецов», когда точно так же улыбался Ишида. А потом умер. — Я не думаю, что тот, кто ни на что не годен, был бы способен построить «Трясину», — со злостью возразил Кайдзи, но голос его на секунду дрогнул от нахлынувших воспоминаний. Ему начинал немного надоедать весь этот диалог, откровенно говоря. Впрочем, с делом был связан гнусный старикашка; от Хедо всегда были одни беды, и Кайдзи хорошо помнил, что он звонил Ичиджо в начале их игры. Что бы тогда не было сказано, вряд ли оно было доброжелательным... Судя по наказанию за проигрыш — точно. А там, на эмоциях, старик вряд ли вспоминал о заслугах и предыдущих делах. Унижать он, конечно, умел... — Думаю, если твой противник сказал такое, то нет смысла думать о том, что когда-то давно ляпнул какой-то поехавший старик, — Кайдзи постучал пальцем по виску. — Тебе так не кажется? — Не используй эти дешевые психологические трюки на мне, я их знаю, — буркнул Ичиджо. Отмахнувшись, он раздраженно цыкнул: — Ну, это был не только Хедо. Еще и... Ну все. Заебало. Кайди решил, что пора бы перестать это терпеть — он, конечно, мог все понять. И желание пожаловаться, и жалость к себе — вообще святое чувство, плевать на тех, кто говорил, что это глупо — и на какие-то проблемы с оценкой собственных деяний, потому что какой-то маразматичный старик все обосрал, но всему был предел! И сейчас Ичиджо уже перешел черту, когда Кайдзи мог это понять. Последней стала та глупая шутка про жизнь. Жить — это здорово! Надо ценить жизнь! Особенно если на тебя повесили долг в семьсот миллионов, а потом ты вырвался на волю и доказал всем, что тебя таким не сломить! Кайдзи любил жизнь. Он видел смерти Сахары, Ишиды и остальных, кто в ту летнюю ночь сорвался вниз. Хороший урок был. Не замечая, как медленно нарастает тень Кайдзи рядом с ним, Ичиджо продолжал тревожным взглядом сверлить асфальт, все так же держа ладонь у рта. Он даже не двинулся, когда темная фигура позади выросла слишком основательно и готовилась было уже воплотить свой Превосходный План Тишины в жизнь. — ... в общем-то, так всегда было, со школы, не думаю... — Ичиджо. — ... что был смысл рассчитывать на иное и... — Ичиджо. — ... надо было еще тогда понять... — Сейя. Названный вздрогнул и резко задрал голову. Кайдзи бесцеремонно схватил его за запястье и потянул на себя, и, когда Ичиджо пошатнулся и сделал шаг по направлению к нему, вдруг вновь схватил его за лицо — прямо как в кабаке. От неожиданности Ичиджо широко распахнул глаза и уставился на него с нескрываемым испугом, и, стараясь игнорировать здравый смысл, что жутко орал на фоне, Кайдзи серьезным тоном произнес: — Мне срать, что там говорит Хедо. Я сужу по себе, и мне кажется, что ты ебаный гений. Давай по-честному, не одолжи мне Эндо денег, не притащи еще Саказаки потом, я бы просрал игру, а ты вышел бы победителем. Мне просто повезло. В любом нормальном случае победил бы ты. Не говори, что ты никому не нужен. «Тэйай» не понимает, какой талант он просрал, а я бы не отказался от кого-то в свои напарниках, у кого так же хорошо варят мозги. А теперь заткнись, ради бога, иначе я тебе въебу. И когда Ичиджо в ответ лишь удивленно пискнул, Кайдзи наклонился и поцеловал его. «Поверить не могу, что мне приходится затыкать его таким образом», — рассерженно подумал Кайдзи, но чужой подбородок не отпустил. Раньше, наверное, он смутился бы и не поступил бы так. Во-первых, без чужого спроса так делать было нехорошо, во-вторых, он в принципе не был любителем подобных жестов — поцелуй это же что-то интимное, им до этого явно как до луны пешком. Но один раз ему так пришлось заткнуть Сахару, когда тот был еще жив, а они оба напились, и почему-то этот случай отложился в голове у Кайдзи. Раз сработало тогда, почему не сработает сейчас? Отступил лишь в тот момент, когда Ичиджо заметно сильно пихнул его локтем в живот, и, раскрыв пальцы, Кайдзи сделал шаг назад. Ичиджо же так и остался стоять на месте, со всклокоченными волосами, рассерженный и ошарашенный одновременно, и с ярко выделяющимся румянцем на бледной коже. И это было то еще забавное зрелище, отчего Кайдзи даже ухмыльнулся. — Какого хера это было?! — прошипел Ичиджо, продолжая смотреть на Кайдзи в шоке. Ох, ну конечно. Как бы это объяснить... — Не подумал, звиняй, — без обиняков признался Кайдзи. — Просто хотел показать, что ты, тупица, все же не прав, и не всем на тебя насрать... Опасно сузив глаза, Ичиджо провел пальцами по губам, после чего тихо фыркнул. — Ты покраснел. — Я-а-а-а? — от неожиданности Кайдзи аж поперхнулся, но он мгновенно вернул себе невозмутимое лицо. — Я-то? Да ничего подобного. — Еще как, еще как. Уши красные. — Абсолютное вранье, — сказал Кайдзи, чувствуя, как горят у него уши. Ладно, возможно, это было не просто глупое решение, это было наиглупейшее решение, которое он мог сейчас сделать... С другой стороны, Ичиджо теперь уж точно отвлекся от неприятных тем. Всем своим видом он напоминал взбешенного кота, что только усугубляло ситуацию — Кайдзи с трудом не смеялся. — Знаешь, я вообще не сторонник таких методов... Потому что это немого некрасиво, я думаю, — потерев подбородок, Кайдзи качнул головой. — В смысле, без разрешения такое делать. Но ты не оставил мне выбора. Несешь какую-то херню, не слушаешь других. Скривившись, он ткнул в уже растерянного Ичиджо пальцем, отчего тот стал выглядеть еще более несчастным и жалким. — Ты создал этот сраный автомат, который мог угробить меня! Его-то обмануть я не мог, это тебе не Мураока или Тонэгава! Так какого хуя ты там слушаешь поехавшего старика, если я, тот самый человек, который одолел эту сраную машину, говорю, что она просто, блять, шедевр! Такой шедевр, что разбил бы, ну да ладно. Повисла тишина. Во все глаза смотря на Кайдзи, Ичиджо явно уже даже не пытался хоть что-то вымолвить — его лицо прекрасно передавало всю ту невообразимую гамму эмоций, которую он сейчас испытывал. Что бы кто не говорил, но глаза прекрасно передавали все то, что творилось в голове, и, судя по взгляду Ичиджо, тот был в состоянии легкого шока... Да что там красивым слогом, в ахуе он был. — Но почему именно так? — наконец, растерянно выдавил он. Кайдзи с особо мудрым видом потер подбородок и закивал, словно то, что он собирался сейчас сказать, было наимудрейшей вещью. — Потому что только так я могу показать тебе, нелюбителю слушать, что не всем на тебя насрать! Боже мой!.. Как с тобой сложно. Кайдзи уткнулся лицом в ладони и застонал. Покачав головой, Ичиджо отвел взгляд в сторону, явно все еще пытаясь осознать все произошедшее. Пока он соображал, Кайдзи успел выхватить из кармана пачку сигарет и зажигалку; вместе они закурили, глядя на медленно восходящую над городом луну. Красиво. Пугающе красиво. — Продолжишь работать в этой говяной мастерской с тупым боссом? Или попытаешься найти себе место получше? — вдруг спросил Кайдзи. В ответ Ичиджо повел плечом и цыкнул. — Не знаю. Такой ответ тебя устроит? Я так далеко еще не думал. — Хочешь проявить себя? Хочешь? Наклонившись, Кайдзи протянул руку Ичиджо и очень выразительно на него посмотрел. Внутри же он едва держался от того, чтобы не расхохотаться, видя, как его бывший противник выглядит так, словно перед ним сейчас произошло нечто абсолютно не поддающееся описанию — кажется, от шока после столь необычного способа заткнуть рот он все еще не отошел. Ну, в общем-то, так таким все это отчасти и было, но... Кайдзи сузил глаза. — Тогда можешь поработать на меня. А там, может, все пойдет намного лучше, чем ты в принципе можешь себе распланировать. Он думал, что сейчас Ичиджо опять вытаращится на него, может, наорет, но тот отчего-то лишь смял сигарету в руках и выкинул ее в ближайший куст. Затем, чуть помолчав, он вдруг развернулся к Кайдзи и с абсолютно серьезным лицом выдавил: — Эй. Мы же все еще следуем тупым законам жанра, да? — Может быть? — Кайдзи едва не выронил сигарету изо рта от такого вопроса. — А что? — Тогда пришла твоя очередь заткнуться. И Кайдзи замер. Подойдя к нему, Ичиджо уткнулся носом ему в плечо и остановился так; он стоял долго, словно ждал чего-то, но потом и это спокойная маска рухнула. Плечи мелко задрожали, а руки крепко сцепили Кайдзи в непроизвольных объятиях. Но лица Ичиджо не понимал, продолжая стоять так. — Ненавижу тебя. Разрушил мне все. Так ненавижу... — он сжал пальцы на пиджаке крепче, а затем Кайдзи расслышал тихий всхлип. — Но потом ты сказал те слова на прощание. Такие тупые, но самые нужные в тот момент. И сейчас... У меня совсем не осталось поводов ненавидеть того, кто сломал мне жизнь. Разве это не глупость? — Глупость, — вдруг улыбнулся Кайдзи. И крепко обнял в ответ. Они стояли на пустой темной набережной, вокруг было ни души — абсолютная пустота. И в тишине забытого всеми места раздался вой разбитых надежд и тоски, искренних слез. Плечо пиджака намокло окончательно, а все, что мог делать Кайдзи — продолжать держать руки в крепком замке, утыкаясь носом в чужую макушку. Поджав губы, он погладил своего некогда противника по голове. Все было хорошо. И будет. — Ну че ты расхныкался, ты ж не мямля, — растерялся Кайдзи. Плакать обычно привык он. Тем более вот так, искренне, и вовсе не из-за поражения. И почему-то сейчас Кайдзи ощущал, что вообще не знает, что ему делать. Похожее ощущение у него возникло в игре с Казуей, в самом финале, когда тот раскрыл перед ним свою истинную сущность — но тогда у него хотя бы было представление о том, что нельзя было допустить, сейчас же... Но вдруг он почувствовал, как что-то вдруг изменилось. В одно мгновение земля ушла из-под ног благодаря чьей-то быстрой и ловкой подсечке, и, моментально следом, чей-то костлявый кулак заехал ему прямо в подбородок. Кайдзи тяжело рухнул на пол, и, будь он сейчас на ринге, обязательно бы раздался громкий ор рефери и звоночек, оповещавший об окончании матча. Мутным взглядом смотря на стоящего над ним Ичиджо, который выглядел более, чем удовлетворенно, Кайдзи подумал, что, даже несмотря на все откровения между ними сегодня, он все еще остался порядочной скотиной и заслуживал быть окунутым головой в ближайший сугроб. — Вот теперь мы можем начать сотрудничать, — с довольной улыбкой проговорил Ичиджо. Отряхнув руки, он бодрым шагом направился к ближайшей лавке. Словно тоски и грусти как не бывало. А Кайдзи, широко раскрыв рот, смотрел ему в след и понимал, что... Пожалуй... Стоило отомстить. Желательно — шиворотом за снег.