говорит и показывает

Вечером в доме было тихо, настолько, что, казалось, замолчи и они, и повиснет мертвая тишина. Чета Саказаки уехала; они же были вдвоем, наедине, и занимались тем, о чем глупые школьники думали с толикой романтической нотки. Кто-то мог бы назвать подобное занятие для двух уже-почти-взрослых людей несолидным, но Кайдзи и знать не знал о том, как быть по-настоящему взрослым, а Микоко и не собиралась вступать в возраст, когда забывались все приятные мечты о будущем и наступала пора скучной серой жизни. Точнее, ей не хотелось покидать чудесную пору юности, когда тебе уже все можно, а дороги открыты. — Ты никогда раньше не...? Не? Смущение двух уже-точно-не-подростков выглядело глупо, но они продолжали смотреть друг на друга с такими лицами, словно простое слово «секс» было огромным табу, словно нельзя было просто взять и произнести его. Сглотнув, смотря на то, как медленно Микоко стягивает футболку, оставаясь в одном лишь бюстгальтере сверху — розовом с черной оторочкой, красивое сочетание — Кайдзи мотнул головой. — Не-а. — Это... Это плохо, — чуть подумав, сказала Микоко. — Наверное. Кайдзи не стал возражать, хотя ему показалось, что лучше уж два молодых идиота, которые смущались друг друга и не понимали, что делать, чем робкая ничего не знающая девушка и специалист в... Так, погодите-ка. Кайдзи на мгновение задумался, почему именно себя он воспринял как первого потенциального «знающего», но потом подумал, что жизнь потрепала его куда более знатно, так что вывод был логичным. Впрочем, он все еще оставался ничего не смыслящим идиотом. Это удручало. Лишь немного. — По шаблонам фильмов ты должен расстегнуть мне бюстгальтер, — проговорила Микоко с легкой улыбкой и не скрываемым румянцем на щеках. — Правда я уверена, что ты запутаешься в бретельках, так что давай лучше я сделаю это. — Ага, ты права... Беспомощно Кайдзи наблюдал за тем, как медленно Микоко заводит руки за спину и начинает свое черное дело — «черное», потому как дальше в представлениях Кайдзи был лишь мрак и неизвестность. Он женскую грудь вживую-то ни разу не видел, лишь на фотографиях в журналах, а тут... А тут!.. Ладно, может, он придает этому слишком большое значение? Видел же он мужс... Ладно, плохое сравнение. Плохое сравнение! Очень даже отличаются! Наконец, Микоко опустила руки — Кайдзи резко увел взгляд вниз. С одной стороны, ему уж точно нечего было стесняться, чего он там в журналах не видел, да и они вроде как договорились, что это по обоюдному согласию, но все равно не покидало его ощущение такого странного легкого смущения... Тяжело вздохнув, он одним взглядом покосился на Микоко — и увидел, как та протянула к нему руку. Крепко сжав ладонь на его, она проговорила: — Если ты так стесняешься, — но голос ее дрожал, словно от смеха, — то можешь закрыть соски пальцами. Кайдзи открыл было рот, чтобы возразить... ... но задумался. — А это точно... ну... нормально? Все хорошо? Да? Ты уверена? Микоко подняла взгляд на Кайдзи, и ему показалось, что он видел ее настолько разочарованной впервые в жизни. Склонив голову набок, она причмокнула — явно задумавшись — после чего вдруг резко перевела взгляд на Кайдзи и бросила, слегка нахмурив брови: — Кайдзи. Не сбивай настрой. Просто продолжай. Решив, что, ну, не его ума это дело, стоило повиноваться, Кайдзи аккуратно коснулся ее груди. Маленькие, они почти помещались у него в ладонях, и несколько раз он осторожно провел по ним рукой. Затем притронулся к соскам — твердым, и осторожно поднял взгляд на Микоко. Та смотрела на него выжидающе, почти властно — словно ждала, когда он сделает то, что должен был. Так странно было видеть ее такой... Может. Или нет. Склонившись, он поцеловал ее левую грудь и провел языком вверх, дойдя до шеи, после чего резко отстранился. Кайдзи чувствовал — лицо у него было красным, даже сомневаться не стоило, да и стоял колом. Микоко чуть сузила глаза и осторожно спросила: — Тебе нравится? Даже не думая, Кайдзи ответил: — Да... Да. Уши у него отчаянно горели. — Значит, наверное, мы делаем все правильно. Нашлись тоже, два специалиста... И когда они приблизились друг к другу, настолько, что губы едва не соприкасались, еще мгновение, еще чуть-чуть... На улице громыхнуло. И это был вовсе не гром — Кайдзи узнал звук двигателя автомобиля Саказаки, сам же помогал выбирать. Они с Микоко замерли, так и не закончив поцелуй, и синхронно покосились в сторону, в окно, где ярко светил фонарь. Внизу громко хлопнула дверь, раздался знакомый голос... Кайдзи взглянул на окно. То, как путь отступления, манило нещадно.