Сущность Альфы

Саске маялся в своей комнате, не зная, чем себя занять, и борясь с желанием закрыть дверь на замок изнутри. Микото чуть ли не каждые полчаса заглядывала к нему, дабы удостовериться, что её сын чувствует себя хорошо и что с ним все в порядке. Подросток, конечно же, понимал, что мать волнуется за него, но, тем не менее, такое излишнее внимание все же раздражало омегу, будто бы он был ценной, эксклюзивной, фарфоровой куклой, над которой все тряслись и с которой сдували пылинки. И вот как в такой ситуации ему становиться сильным и независимым? Да, Саске понимал, что то, что произошло вчера, более чем наглядно продемонстрировало его ментальную слабость перед альфами, но в тот же момент, наверняка, даже не гордость, а гордыня подначивала подростка, который осознавал, что, благодаря то ли дару богов, то ли действительно врожденной клановой особенности, он все-таки смог оказать насильникам хоть какой-то отпор. Да, это сейчас, когда угроза уже миновала, вся ситуация казалась Саске не такой уж и страшной, но в момент нападения, да и после него, ему до паники было страшно, в первую очередь за свою жизнь, за что омега и корил себя, тем самым усмиряя собственную гордыню. Брюнет, конечно, волновался и за Суйгетсу, которому очень сильно досталось в плане ментальном и психологическом, и Саске не возлагал весь груз вины за случившееся только на него, понимая, каково это – чувствовать себя беспомощным и никому не нужным, но все же слегка осуждал друга за то, что тот так халатно отнесся к своему состоянию. Также Саске переживал за Наруто, сам не понимал почему, ведь альфа абсолютно не пострадал, поверг насильников, помог жертве, короче, повел себя, как настоящий герой, но все-таки легкое беспокойство было, и омега не понимал его суть, будто на интуитивном уровне ощущая, что что-то не так, а ещё брюнета взбесили слова брата. Наруто-сэнсэй – занятый альфа, не повязанный, ведь это бы он точно почувствовал, а именно занятый, то есть у него есть партнер. Конечно же, Саске понимал, что это вполне нормально для взрослого 23-летнего альфы и в этом нет ничего предосудительного, но от подобной мысли все внутри подростка вздрагивало и рычало, особенно, когда брюнет пытался представить себе омегу, а почему-то Учиха был уверен, что это именно омега, причем мужчина, который мог бы понравиться Намикадзе. Почему-то Саске представлял, что это изящный, тоненький, обворожительный омежка с большими, зелеными либо голубыми глазами и светлыми волосами, весь такой манерный, ухоженный, кокетливый и с пухлыми, чувственными губами, в которые Наруто-сэнсэй впивается со страстью и вожделением, короче, полная противоположность ему самому. Бесило – вот что по этому поводу мог сказать Саске, осознавая, что ему самому, имея приличный рост и не имея той самой злополучной омежьей изящности, очень далеко до этого мнимого образа призрачного любовника Намикадзе. Захотелось стать милым, утонченным и привлекательным, одеться во что-нибудь броское и выделяющее изгибы тела, подчеркнуть свою естественную красоту неброской косметикой и научиться томно хлопать ресничками. «Тьфу, ты», - Саске сплюнул и плюхнулся на кровать, отгоняя от себя позорные мысли. Он такой, какой есть, и если таким он не нравится альфе, то меняться и подстраиваться под его вкусы он не намерен. И вообще, с чего это вдруг ему захотелось понравиться Наруто-сэнсэю как омега? Размышления над так внезапно вызревшим вопросом были прерваны приятными ментальными ощущениями. Саске улыбнулся: приехал Итачи, и он, наконец, сможет нормально поговорить с человеком, который не вдается в панику и не сотрясает воздух своей энергетикой, грозясь засадить насильников до конца их жизни. Время шло, а брат все не заходил к нему. Саске хмурился, ощущая, что Итачи занят беседой с родителями, причем беседой на повышенных тонах со стороны отца и впечатлительными эмоциональными речами со стороны матери. Странно это было, будто и та же ментальная связь, но почему-то все ощущалось совсем по-другому, по-новому ярко и более отчетливо, не просто набор ощущений, а конкретно осязаемые эмоции. Наконец-то, спустя примерно минут 20, Саске почувствовал, что брат идет к нему, сразу же садясь на кровати и жадным взглядом впиваясь в дверь. - Аники! – как только Итачи вошел в комнату, Саске не удержался и бросился ему на шею, прижимаясь к брату всем телом и желая ощутить так необходимую ему ментальную поддержку - Ну, привет, отото, - Итачи в полуулыбке потрепал брата по волосам, а после, как маленького, перенес на кровать, аккуратно поддерживая за талию и укутывая омегу бережным ментальным коконом - А ты тяжелый, братишка, - усевшись на кровать, альфа картинно утер невидимые капельки пота со своего лба и тяжело вздохнул - Что? – Саске насупился: у него после таких размышлений и так самооценка была не на самом высоком уровне, а тут ещё и брат подтрунивает – непроизвольно проскользнула мысль сесть на диету - Шутка, естественно, - Учиха старший вновь взъерошил, очевидно, так ни разу и не чесанные за день волосы и мягко улыбнулся. – Ты у нас самый красивый и изящный омежка - Ага, красивый и изящный, - буркнул подросток, натягивая пижамную кофту чуть ли не до колен, - с таким-то ростом и телосложением - Кхм, - Итачи тактично кашлянул и в задумчивости погладил подбородок, изредка поглядывая на ментально закрывшегося и ушедшего в свои мысли брата. – Саске, а ты со мной ни о чем не хочешь поговорить? – альфа задал этот вопрос осторожно, будто боясь спугнуть то ли свою собственную догадку, то ли самого омегу - Хочу, - Саске сперва оживился, а после сник, подумав о том, что хотя это и неправильно, и нечестно, но обсуждать свои порывы с братом он не будет, по крайней мере, до тех пор пока он сам не поймет их причину, тем более что у них сейчас была более важная тема для разговора. – Аники, расскажи мне о ситуации в целом, - попросил подросток, поудобней устраиваясь на кровати и вновь ментально открываясь, - а то мама только охает-ахает вокруг меня, да все пытается посытнее накормить - Ну, Асума-сан не поддался на уговоры со стороны родственников насильников и подал иск, - Итачи, как и раньше, устроился напротив брата, прислонившись к спинке кровати, - поэтому будет суд, и, скорее всего, грозит им исправительная колония до гражданского совершеннолетия, а после Корпус. Папа в бешенстве и одновременно доволен, так как отец одного из альф доставлял ему много проблем на рынке своей некачественной, но более дешевой продукцией, и теперь у него есть возможность устранить конкурента в легальном порядке. Мама пыталась записать тебя к психотерапевту, - брюнет, увидев, как ошалело дернулся брат после его слов, хмыкнул, а после поспешил успокоить подростка, - но я отговорил её от этого шага, мотивируя тем, что это только усугубит ситуацию. Суйгетсу-кун примерно месяц будет проходить курс лечения, сперва в клинике, а потом в санатории на Хоккайдо, так что, если надумаешь его навестить, то лучше сделать это в ближайшую неделю. А Дей, - Итачи в полуулыбке хмыкнул и как-то неопределенно мотнул головой, - Дей в порыве мести и солидарности намеревался собрать омег всех трех кланов и устроить линчевание насильников Линчевание. Услышав это слово, Саске почему-то вспомнилась иллюстрация из учебника по Истории Мира, на которой был изображен повешенный на дереве феодал-альфа, под которым столпились что-то выкрикивающие и бунтующие против рабства омеги. Да, брюнету определенно понравилась эта идея, вот только насильников он бы подвесил за члены, которым определенно было тесно в штанах альф, так сказать, чтоб было наглядно и неповадно для повторения. - Отото, - Итачи, сглотнув, прокашлялся, - это ещё что за инквизиторские помыслы? - Что? – Учиха младший сперва не понял, о чем говорит брат, а после, прокрутив в голове его слова ещё раз, опасливо отшатнулся, зашептав. – Аники, ты что, прочел мои мысли, что ли? - Нет, - Учиха старший нахмурился, будто тоже не понимал суть происходящего, - просто всплыли в голове картинки альф подвешенных за… - брюнет вновь тактично кашлянул, - ну, ты понял - Это нормально? – честно сказать, Саске уже задолбался задавать этот вопрос брату, вновь и вновь сталкиваясь с необъяснимыми и, казалось, даже мистическими фактами, которые, будто по насмешке богов, происходили именно с ними - Нет, - на этот раз Итачи не стал выкручиваться и юлить, а сказал так, как есть. – Я никогда не слышал, чтобы повязанные могли передавать не только эмоции и ощущения, но и образы, а тем более мысли, да и сам я в последнее время чувствую себя как-то странно - И в чем это проявляется? – подросток был слегка шокирован, ведь он привык, что у брата всегда есть ответы на любые вопросы, что он осведомлен обо всем и для него нет ничего необъяснимого - Голова постоянно болит, - брюнет посмотрел в сторону, чуть прищурившись, будто что-то припоминая, - но это не связано со здоровьем, скорее, - альфа призадумался, - с состоянием моего биополя. Оно бунтует, отказывается подчиняться, и вообще у меня такое впечатление, будто я только что пробудившийся альфа, но не в плане силы, а в плане контроля над ней - Странно, но я этого не чувствую, - подросток прислушался к своим ощущениям, но все было как обычно, разве что брат воспринимался ярче и четче, а его эмоции были не единой массой, а разделены на конкретные составляющие, которые вибрировали по-разному, в зависимости от того, что это была за эмоция - Да? – Итачи как-то, не доверительно, что ли, покосился на брата, а после, смахнув с лица усталое выражение, уже привычно, мягко и добродушно, продолжил разговор. – Ты больше ничего не хочешь спросить у меня, Саске? - Ну, - омега запнулся, раздумывая над тем, спрашивать или нет, а после все-таки решился, подумав, что в подобном вопросе не будет ничего зазорного. – А как Наруто-сэнсэй? - Не знаю, - Учиха старший неопределенно пожал плечами, - его не было сегодня на работе по состоянию здоровья - По состоянию здоровья? – шепотом повторил подросток, мелко вздрогнув: все-таки интуиция его не подвела, и с Наруто-сэнсэем действительно что-то случилось - Не переживай, отото, - Итачи приободряюще улыбнулся, - Наруто просто использовал много энергетики, сперва «вылечив» тебя, а после ментально подавив насильников, так что немудрено, что ему нужно время, чтобы восстановиться - Ну, да, - Саске облегченно вздохнул, понимая, что брат – прав, но переживать за Намикадзе он все-таки не перестал, поставив себе на заметку обязательно поблагодарить сэнсэя. – Кстати, аники, - подросток встрепенулся, когда в его голове невольно всплыл интригующий его вопрос, - а когда это вы с Наруто-сэнсэем успели так сдружиться? - Ну, мы не то что бы друзья, - Итачи явно не в привычной для себя манере взъерошил волосы на макушке, - но, надеюсь, станем ими в будущем. Наруто – хороший человек, Саске, просто что-то у них в семье произошло, после чего он сознательно отгораживается ото всех - Да? – омега задумался, сопоставляя в голове некоторые факты и свои собственные впечатления. – Расскажешь мне? - Учиха старший в ответ только понимающе улыбнулся. Флэшбэк. Месяц назад Итачи стоял возле дверей квартиры с номером 24 по адресу, который ему дала Намикадзе Кушина, и все ещё сомневался. Вообще-то он должен был предупредить о своем визите заранее или договориться о встрече в каком-нибудь другом месте, но эффект был бы не тот. Альфа хотел посмотреть на брата своего будущего супруга, то бишь на Намикадзе Наруто, в домашней, естественной обстановке, чтобы, так сказать, иметь не завуалированные впечатления. Итачи, конечно же, знал, что Дей и Наруто не просто не ладят, они вроде как враги, причем только со стороны Дейдары, это легко было заметить по его поведению и словам, а вот со стороны старшего блондина альфой таких порывов замечено не было, более того, казалось, что он безмерно любит своего брата и готов ради него даже на радикальные меры. Вполне возможно, что Учихой двигал банальный интерес, но так же было и беспокойство, в первую очередь за любимого, которому явно досаждала размолвка с братом, ну, и ещё ряд моментов, которые и хотел прояснить брюнет. Итачи нажал на кнопку звонка, даже сквозь дверь слыша не очень приятный, трезвонящий звук, и принялся ждать, но открыли ему быстро, можно даже сказать, застали врасплох. - Итачи-кун? – Наруто был не менее удивлен, увидев на пороге столь неожиданного гостя, но альфа быстро взял себя в руки и приветливо улыбнулся. – Здравствуйте, проходите - Здравствуйте, Наруто-кун, - Итачи улыбнулся в ответ, подумав, что раз приглашают, значит, он хозяина своим визитом не стеснил и не оторвал от важных дел Учиха зашел в квартиру, которая сразу же его поразила, нет, не своей вычурностью или богатством обстановки, а как раз наоборот: голые стены, окрашенные в цвет жидкой стали, новый, блестящий паркет, свет, который проникал в единую, но просторную, комнату сквозь большие окна, не обремененные шторами или же занавесками, и полное отсутствие мебели, точнее, практически полное. - Разувайтесь здесь, - коротко бросил Наруто, проходя в комнату и указывая на расстеленный на полу футон, - и присаживайтесь, - блондин обернулся и обескуражено, с извиняющейся улыбкой, взъерошил волосы на макушке. - Я недавно переехал, так что уж простите за отсутствие мебели - Ничего, Наруто-кун, - Итачи, сняв обувь, присел на край футона, поджав ноги под себя, - я понимаю - Благодарю, - Намикадзе, свесив ноги, ловко умостился на подоконнике, на котором стояла хрустальная пепельница, а так же лежала раскрытая пачка сигарет и зажигалка, что не очень понравилось Итачи. Нет, он не осуждал курящих, ведь это их личное дело – гробить свое здоровье или же нет – но и особой приязни к ним не испытывал, считая подобные пристрастия слабостью, да и сам блондин выглядел не так уж и представительно, как сперва показалось Учихе. Растянутая оранжевая футболка, старенькие светлые джинсы, подвернутые до средины икр, и босые ноги, - в общем, вид явно не подобающий зрелому и солидному альфе. - Я бы предложил вам чаю, - Наруто, казалось, совершенно не смущало присутствие в его доме постороннего человека, так как он непринужденно болтал ногами, руками упираясь в подоконник, вот только его биополе было полностью закрыто, хотя вся атмосфера в квартире уже успела пропитаться запахом альфы, который, а Итачи это, безусловно, оценил, был чист и приятен, - но у меня только одна чашка, да и та с детским рисунком, - блондин хмыкнул. – Не солидно как-то - Ничего страшного, Наруто-кун. Я недавно отобедал, - Учиха тоже сдерживал свое биополе, и не только потому, что так было положено по этикету, а и потому, что что-то в этом альфе его настораживало, то, чего брюнет не мог понять с самой первой их встречи - Так в чем причина вашего визита, Итачи-кун? – Намикадзе, очевидно, покончив с официальной частью, которая называется гостеприимством, сразу же перешел к делу, при этом его взгляд стал более пронзителен, а с губ сошла мягкая улыбка - Дей, - не стал скрывать Итачи, оценивая деловую хватку собеседника и, вторя ему, тоже отбрасывая гостевую обходительность - Ожидаемо, - Наруто развернулся, на этот раз садясь вдоль подоконника, вытягивая одну ногу, вторую же сгибая в колене, и в несколько движений прикуривая сигарету, дым от которой начал медленно выветриваться через приоткрытую форточку. – Мы в ссоре, - коротко бросил блондин, глубоко затягиваясь, так же глубоко выдыхая и свешивая руку с тлеющей сигаретой из согнутой ноги - Это я знаю, - Учиха понимал, что альфа отнюдь не глуп и поэтому сознательно увиливает от прямого ответа, но и давить на человека, тем более ментально, брюнет не собирался. Во-первых, это было против его личных правил, а во-вторых, он никак не мог оценить реальных ментальных сил Намикадзе, каждый раз натыкаясь на ментальный блок непонятного ему происхождения, будто тот был соткан не с одной энергетики, а сразу из нескольких, что, в принципе, было не возможно. – Но все же хотелось бы быть, по мере возможности, осведомленным в этом вопросе, чтобы, так сказать, владеть ситуацией - Виноват я, скрывать не буду, - Наруто не смотрел на собеседника, предпочитая всматриваться во что-то за окном, хотя это и было не этично, но так даже, казалось, обоим альфам было комфортней, создавало иллюзию взаимопонимания, - но это давняя история, и ворошить прошлое, даже по вашей личной просьбе, Итачи-кун, я не намерен. Вы уж простите, но если Дей не рассказал вам о случившемся, то я, тем более, не имею на это права - И что, нет никаких путей к примирению? – Итачи решил пойти в обход, то есть действовать от супротивного и начать с конца, выясняя масштабы ссоры между братьями через её последствия - Путей? – Наруто, чуть нахмурив тонкие брови, ответил не сразу, задумавшись и, наверняка, нарочно ослабив контроль над своим биополем, дабы собеседник мог почувствовать его стабильность и не враждебность. – Путей всегда много, Итачи-кун. Боги дают нам право выбора, мы же, люди, им пользуемся по своему усмотрению. Я вот, например, изначально избрал неправильный путь, после попытался исправить содеянное, а, в итоге, наломал ещё больше дров. Знаете такую фразу, - блондин затушил окурок в пепельнице, так больше и не сделав ни единой затяжки, и резко посмотрел на своего гостя, - хотел, как лучше, а получилось, как всегда? – вопрос был явно риторический, поэтому Итачи и не стал на него отвечать, впрочем, Намикадзе сразу же продолжил. – Вот вам и причина ссоры, Итачи-кун - Вы не должны отгораживаться от остальных, - Итачи был впечатлен, не только словами Намикадзе, нет, но и его манерой поведения, его тоном голоса, его ментальной силой, которая чувствовалась в каждом легком покачивание его биополя, его умудренностью, не свойственной столь малым годам альфы. – Уверен, что семья поддерживает вас - Да, поддерживает, и я благодарен им за это, но, - Наруто слегка улыбнулся, будто провинившийся ребёнок, - пока мне лучше так, наедине со своими мыслями и последствиями своих поступков - Понимаю, - Учиха чувствовал, что разговор закончен, тем более что блондин подкурил очередную сигарету, вновь сделав всего пару затяжек и уставившись в окно, будто вид из него его действительно успокаивал и помогал размышлять, но уходить не хотелось. Итачи чувствовал какую-то необъяснимую тягу к этому человеку, будто у него действительно было чему поучиться, будто более надежного и ответственного человека просто быть не может, будто этот альфа способен знать ответы на любые вопросы - Кстати, родители собираются нам с Деем подарить дом, - Итачи не мог толком объяснить, почему он столь кардинально поменял тему разговора, может, ему захотелось узнать мнение будущего родственника, а может, просто не хотелось покидать эту квартирку, которая была пустой только в плане обстановки, а на самом деле в ней было уютно и комфортно. – Как вы считаете, Наруто-кун, Дею понравится подарок? - Нет, - протянув гласную, Наруто в полуулыбке, будто припоминая что-то приятное, покачал головой. – Дей всегда мечтал о квартире, говорил, мол, в доме он будет чувствовать себя неуютно, пусто и одиноко, тем более для его содержания нужно время, а братишка всегда хотел учиться и работать, чтобы, как он твердил, приносить пользу людям - Вот оно, значит, как, - и вновь Учиха был удивлен, и не только тем, что Наруто, оказывается, знал о его любимом то, чего не знал он сам, а и тем, с какой теплотой и нежностью блондин отзывался о своем брате. Наруто любил Дея самой преданной и заботливой братской любовью, на которую только было способно сердце, и даже обиды прошлого не смогли изменить этого, за что Итачи был благодарен будущему родственнику. – Придется ненавязчиво намекнуть родителям об этом. Хочу, чтобы Дей был доволен и чувствовал себя уютно в нашем доме, точнее, квартире - Вы уж позаботьтесь о Дее, Итачи-кун, - Наруто посмотрел на брюнета так открыто и доверительно, что этим взглядом просто не возможно было не проникнуться. – Он только с виду такой ершистый, а на самом деле нуждается в поддержке и понимании больше, чем показывает или даже думает сам - Обязательно, - Учиха поднялся, понимая, что разговор действительно окончен, и обулся, а после, поразмыслив буквально секунду, добавил. – Тогда у меня к тебе, Наруто, - Итачи сознательно перешел на "ты", таким способом предлагая, может, не дружбу, но приятельство точно, - встречная просьба: присматривай, пожалуйста, в школе за Саске. Он ещё молодой омега, впечатлительный, мало ли что - Хорошо, Итачи, мне не в тягость, - Намикадзе тоже обратился к брюнету по имени, принимая это негласное предложение к более тесному общению. Альфы кивнули друг другу, а после Наруто, спрыгнув с подоконника, подошел к Учихе и подал ему руку, Итачи подал руку в ответ, уже не сомневаясь в том, что новый родственник и, определенно, будущий деловой партнер ему нравится Конец флэшбэка. - Что?! – Саске подорвался с постели. – Ты попросил Наруто-сэнсэя присматривать за мной?! - Ну, да, - Итачи непринужденно пожал плечами. – А что тут такого? Он сильный, добропорядочный и ответственный альфа, к тому же, теперь ещё и наш родственник, так что… - Аники, я редко тебе такое говорю, - омега шумно дышал через нос, явно сдерживая свои эмоции, а вот ментально как раз наоборот, хлестал брата, хотя и понимал, что это бесполезно, но сбросить раздражение помогало, - но ты идиот. Просить о таком свободного альфу, моего учителя, Наруто-сэнсэя, в конце-то концов… - подросток обессилено рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку и продолжая уже бубнить. – Ужас. Что он обо мне подумает? Что я какой-то слабак, который сам за себя не может постоять? Боги, да я думал, что у меня уже паранойя, ведь мне постоянно чудилось его присутствие рядом - Саске, - Учиха старший уже в который раз за этот разговор тактично прокашлялся, - а почему тебя так волнует отношение Наруто к тебе? - Потому что, - брюнет резко повернул голову и гневно зыркнул на брата. – Потому что это не твое дело, аники - Ну, не мое так не мое, - Итачи говорил так, будто ему действительно не было до этого дела, но его лукавая улыбка, как говорится, выдавала его с потрохами - Потом расскажу, - буркнул Саске, понимая, что ничего скрыть от брата все равно не получится, но пока он не был готов к такому разговору. Стало тепло, и подросток улыбнулся: брат вновь успокаивал его, поддерживал, понимал. Плохое настроение сразу же ушло, вот только неприятный осадок все-таки остался, ведь, получается, Наруто с ним был так обходителен только потому, что его попросил Итачи и, вполне вероятно, что сам Саске был альфе не интересен. Обидно, пожалуй, так омега мог описать свои ощущения, природу которых он до сих пор так и не смог понять. Киба возвращался домой в приподнятом настроении: обследование показало, что его лечение дает положительный результат, день на погоду выдался отменным, а на работе начальник пошел на уступки, проникшись ситуацией одного из лучших своих работников. Да, Киба, после пробуждения, как омега, стал таким, предпочитающим все делать наперед и составлять себе распорядок дня, поэтому-то, когда Цунаде сообщила, что, возможно, после Праздника Богов ему придется лечь на стационар, Инудзука сразу же пошел прямиком к начальнику, дабы узнать, сможет ли он в случае необходимости взять отпуск раньше, на что получил утвердительный ответ. В общем говоря, жизнь потихоньку налаживалась, по крайней мере, шатен убеждал себя в этом, предпочитая сознательно отгораживаться от мыслей об альфах и своем омежьем будущем в целом, которые, после случившегося, определенно не были для шатена тождественными понятиями. Да, в будущем Киба не видел себя с альфой, прекрасно понимая причины подобных последствий и мотивируя их своей ущербностью. Да и что скрывать, он разочаровался в альфах, не стал ненавидеть, нет, а вот именно разочаровался, как в партнерах, которые способны понять, помочь и поддержать. Инудзука уже практически подошел к своему дому, когда учуял столь знакомый в своей тревожности запах. Сперва шатен подумал, что ему вновь почудилось, ведь в последнее время запахи будто преследовали его, становясь все более четкими и настойчивыми, но, вскинув голову, Киба в шоке застыл, отчаянно терзаемый мыслью сбежать и, в то же время, не в состоянии сделать ни шагу. Болезненная волна накатом прошлась по телу, отдаваясь фантомными вспышками в конечности, слабое биополе дрогнуло и прогнулось, трепеща, как осенний лист на порывистом ветру, сущность упала плашмя, пытаясь утянуть за собой и своего хозяина, подчиняясь и покоряясь более сильной особи, все тело свело мощной судорогой, сжимая легкие и скручивая внутренности в один ком, и все это вкупе можно было назвать только одним словом – страх. Возле подъезда стоял Хидан, одетый в светлые джинсы и рубашку кораллового цвета, что ему очень шло, но Инудзуке было все равно до внешнего вида альфы, его взгляд был прикован к глазам мужчины, в которых, а шатен четко это не только увидел, но и почувствовал, вспыхнули подозрительные огоньки, опаляя его ментальным жаром. Киба боялся пошевелиться, пытаясь по внешнему виду мужчины понять его мотивы, и, как назло, в голове крутилась только одна мысль: альфа пришел за расчетом. Инудзука в этом не сомневался, ведь пепельноволосый потратил на лекарства приличную сумму, а, очевидно, желаемого не получил, значит, он сейчас будет вымогать возмещения убытков либо в материальном плане, либо в натуральном, и ни одно, ни другое омегу не устраивало. Почему Кибу одолели именно такие, мягко сказать, не радужные мысли? Все очень просто – он больше не доверял альфам и не мог поверить в бескорыстность их поступков. Тело постепенно отнемело, а встрепенувшаяся сущность слегка успокоилась, больше не ощущая ментальной силы альфы, и только тогда Киба понял, что они с Хагоромо уже с минуту смотрят друг другу в глаза, причем взгляд мужчины будто гипнотизировал его, не подавлял или подчинял, а именно гипнотизировал своей глубиной и чувственностью, которых омега и испугался. Бежать… Киба понял, что это лучший выход из ситуации и что он сможет это сделать, ведь вряд ли пепельноволосый ориентируется в расположении домов в этом районе и знает все витки и закоулки здешних улиц, а после, после он что-нибудь придумает. Инудзука, больше не медля ни секунды, чтобы не растерять уверенность, резко развернулся и рванул вперед, хотя ему только показалось, что он рванул, на самом же деле его уже крепко держали за руку, настоятельно сжимая запястье. - Киба-кун, - омега не слышал тон голоса мужчины, он просто съежился, зажмурился и инстинктивно прикрыл лицо свободной рукой, вновь чувствуя эту фантомную боль, фантомную потому, что альфа не был раскрыт, но боль все-таки была, где-то на подсознательном уровне, ведь ничего иного от столкновения с альфой шатен не ожидал, только боль, обиду и унижение - Киба-кун, я пришел извиниться, - ладонь шатена плавно перевернули цепкие теплые пальцы, а мягкие, чуть суховатые губы прикоснулись к её тыльной стороне. – Я уже давно собирался, но из-за проблем на работе так и не смог тебя навестить раньше - Что? – Киба чуть опустил руку и поверх неё взглянул на альфу. Тот улыбался, причем как-то растерянно, смотрел настороженно, будто пытаясь предугадать его мысли, едва заметно дышал, будто боясь спугнуть каким-нибудь опрометчивым движением, биополе свернул так плотно, что даже на таком расстоянии омега практически не ощущал его, только тонкие слабые нити, которые вроде как и тянулись к нему и, в то же время, просто завивались между ними, создавая невидимую, но такую необходимую преграду. - Извиниться, - повторил Хагоромо, а после слегка замялся. – Вот же ж, я такую пламенную речь подготовил, пока ехал к тебе, а тут такой конфуз, - альфа обескуражено улыбнулся. – Ни единого слова вспомнить не могу, так что вот, - пепельноволосый вывел свободную руку из-за спины, из-за чего Киба вновь слегка дернулся, будто ожидая удара, но уже через секунду снова нелепо застыл, ошарашено пялясь на кроваво-алую розу на длиннющей ножке, по которой грациозно вилась золотистая лента - Банально, знаю, - Хидан буквально впихнул цветок в руку шатена, поскольку тот связно так ничего и не смог сказать, не то что сделать какое-либо движение, - но если ты мне скажешь, какие любишь цветы, то в следующий раз я обязательно исправлюсь - В следующий раз? – Киба, наконец, смог сказать хоть что-то и то, его вопрос прозвучал приглушенно, опасливо, слегка обрывисто от дрожащего голоса - Ну, да, - Хидан отпустил руку шатена и посмотрел на него так, что у омеги вновь прошли мурашки по телу, но на этот раз не из-за страха, а от того, насколько искренне и неподдельно прозвучали следующие слова мужчины. – Ты уж прости меня, Киба-кун. Я ведь корпусник в прошлом, и альфа-одиночка в настоящем, то есть прямолинеен, слегка груб и резок, - альфа, очевидно, пытаясь извиниться за эти свои нелицеприятные стороны характера, виновато улыбнулся, - и в тот раз я действительно ляпнул, не подумав, но у меня и в мыслях не было обидеть или оскорбить тебя - Но, тем не менее, вы меня обидели, - опустив голову, пробормотал Инудзука. На самом деле шатен не хотел говорить этого, он вообще не хотел говорить с этим альфой, который не просто его обидел, а задел за живое и болезненное, из-за которого ему пришлось кардинально поменять свои взгляды на жизнь, пришлось вновь искать в себе силы, чтобы жить дальше и, натыкаясь взглядом на острый предмет, одергивать себя от опрометчивых поступков, пришлось научиться смотреть себе под ноги, чтобы не поддаться зависти и ненависти. Альфа не заслуживал прощения, и Киба не собирался его прощать, тем более, только потому, что тот подарил ему цветы, первые цветы в его омежьей жизни, но все равно что-то, наверное, совесть, шевельнулось внутри, вопреки здравому смыслу и трезвому рассудку нашептывая о том, что мужчина заслуживает второй шанс. - Прости, мелкий, - на этот раз Хагоромо взял обе ладони шатена в свои и попеременно поцеловал каждую. – Признаю, я – неотесанный мужлан, но, - пепельноволосый заговорщицки подмигнул, - если ты накормишь меня ужином, то я сразу же стану добрее, мягкотелей, романтичней и способней. Альфа – это вообще быстро обучаемая особь, особенно, если приходится учиться на своих ошибках - Вы… вы… - шатену не хватало слов, чтобы выразить свое негодование и смущение. Во-первых, он сердился на альфу, который, вопреки всем правилам Кодекса Нравственности, бесцеремонно вторгся в его личное пространство и позволил себе прикасаться к нему в столь фривольной западной манере. Во-вторых, омега злился на себя, потому что ему понравились эти прикосновения слегка мозолистых рук и сухих губ к своей коже, которая теперь в местах поцелуев буквально пылала, посылая жаркие импульсы по всему телу. В-третьих, Инудзука вновь злился на себя, потому что он должен презирать и ненавидеть пепельноволосого, но вместо этого он украдкой, из-под полуприкрытых ресниц, рассматривал его мужественное лицо и алебастровый в своем цвете участок кожи, который был виден в развороте рубашки, расстегнутой на две верхние пуговицы. Получалось, что Кибе действительно стоило больше сердиться на себя, нежели на альфу, ведь это он был слаб и разомлел от подарков, слов и поцелуев мужчины, так и не удосужившись осведомиться о мотивах всего этого, то есть, уже третий раз наступая на одни и те же грабли. – Вы – наглый - Что есть, то есть, - Хагоромо улыбнулся, причем так открыто и добродушно, что шатен вновь засмотрелся на его лицо, пытаясь запечатлеть этот миг в своей памяти. – Ну, так как, мелкий, - альфа отпустил руки шатена и встал напротив него по стойке смирно, - будет капитан 17 отряда ІІ Азиатского Корпуса Хагоромо Хидан прощен и накормлен или же нет? - Будет, - проворчал Инудзука и спешно прошел мимо мужчины, опустив голову, чтобы скрыть свою улыбку, которая непроизвольно украсила его лицо, и за которую шатен себя корил. Вообще-то омега много за что себя корил, и за опрометчивость в том числе, но ему показалось, что Хидан, и вправду, был искренен с ним и не имел никаких дурных помыслов, а если же он все-таки ошибся – что ж, он сам виноват, ему после и разбираться с последствиями. Когда они зашли в квартиру, Киба облегченно вздохнул: почему-то ему было неуютно от осознания того, что за ним следует альфа, буквально дыша в спину, особенно, если учитывать то, что тот слегка приоткрыл свое биополе и, как показалось Инудзуке, а он в этом разбирался слабо, даже выставил ментальный щит, вот только зачем, шатен так и не понял. - Проходите на кухню, я сейчас, - омега так и не взглянул на мужчину, боясь, что тот заметит жар стыдливой краски у него на лице, ведь, только спустя несколько минут, Киба осознал, что альфа целовал его руки, кожа которых была отнюдь не нежной и не бархатной на ощупь. От повседневной работы, причем с химическими веществами, да ещё и возле громоздкой аппаратуры, которую периодически приходилось чинить, так как образование у него было техническим, и на своей смене он числился ещё и наладчиком, кожа его рук покрылась мелкими трещинками, в которые въелось машинное масло, а про маникюр вообще не стоило и заикаться, ведь что это за наладчик с маникюром? Вот поэтому-то Инудзуке и стало стыдно – не достоин он того, чтобы такой красивый и видный альфа целовал ему руки. Оглянувшись и убедившись, что альфа не последовал за ним, Киба открыл дверцы шкафа и принялся спешно переодеваться в домашнюю одежду, попутно обдумывая, чтобы такое приготовить мужчине на ужин, исходя из его собственных скромных запасов. И вновь непонятное тепло разлилось в груди: сейчас он будет готовить для альфы, то есть, будет готовить не просто как человек, а как омега, и именно от этой мысли шатену и было приятно. Пожалуй, Инудзука должен был бы одернуть себя, укорить за глупые мечтания, усмирить свою ликующую сущность, но ему так надоело постоянно ограничивать себя, опасаться, вздрагивать каждый раз в присутствии альфы, что шатен просто махнул на все рукой, по крайней мере, в данный момент. Он не испытывал дискомфорт, ему не было неприятно общество мужчины, да и сам Хидан, кажется, был настроен дружелюбно, а если все-таки альфа добивается интимной близости, то и пусть. Он не будет истерить по этому поводу и обвинять судьбу в превратности и несправедливости, ведь близость с альфой даже полезна его здоровью, а на что-то большее Киба уже и сам не рассчитывал, так что сомнения в один миг стали какими-то неуместными и отдаленными – все равно лучше так, чем с кем-то неизвестным, в подворотне, да ещё и с насилием. - Классные труселя, - Киба дернулся и, обернувшись, сразу же прикрылся дверцей шкафа, воровато поглядывая из-за неё на Хагоромо, который, сложив руки на груди, стоял в дверном проеме - Что вам нужно? – вспыхнул Инудзука, моментально позабыв о своих внутренних наставлениях и вновь залившись краской, теперь уже возмущения, поскольку альфа снова позволил себе наглость и дерзость в поведении - Я овощи нарежу, пока ты переоденешься, - Хидан не отвернулся и даже не соизволил сделать вид, что ему было совершенно не интересно посмотреть на омегу в одном белье. – Ты не против? - Какие овощи? – насколько помнил шатен, овощей у него в холодильнике точно не было, только масло, рыба и пару баночек с маринованными грибами, которые омега безмерно любил и мог употреблять в любом виде - Да я же как знал, что у тебя в холодильнике пусто, - пепельноволосый не укорял, он просто констатировал факт, - так что я позволил себе немного его заполнить - Когда успели? – Инудзука неодобрительно прищурился, ведь какому хозяину понравится, что его гость позволяет себе домовничать - Успел, - уклончиво ответил Хидан, а после, развернувшись и уже уходя, как бы вскользь, добавил. – А вид со спины мне понравился Киба только фыркнул в ответ, а после обреченно уткнулся лбом в прохладное зеркало, которое было вмонтировано в стенку шкафа изнутри: либо у Хидана действительно проблемы с чувством юмора, либо он, Инудзука, чего-то не понимает. Вновь стало стыдно, на этот раз уже потому, что альфа увидел его в простых цветастых семейниках, что было более чем постыдно для омеги. Вообще, Киба и сам-то не очень жаловал подобный тип белья, но на работе, когда практически все двенадцать часов проводишь на ногах, так было удобней, особенно учитывая то, что шатен не стоял на месте, у него была очень подвижная, можно даже сказать, скоростная работа, так что в таком случае не особо-то и пощеголяешь не то что в стрингах, а даже в боксерах, от которых нежная кожа внутренней стороны бедер раздражалась, а после воспалялась и зудела так, что приходилось ходить чуть ли не вразвалочку. Вздохнув пару раз и успокоившись, Инудзука принялся поспешно натягивать домашние штаны, вновь мысленно возвращаясь к вопросу ужина и стараясь особо не заморачиваться по поводу того, что альфа видел его практически обнаженным. Как ни странно, но готовка, да и сам ужин, прошли в приятной и веселой обстановке. Хидан старался больше не нарушать личное пространство омеги, да и мешать ему на кухне не стал, просто присев на стул и рассказывая какие-то нелепые анекдоты, которые, впрочем, были все-таки смешными. Инудзука и не заметил, как пролетело время, и вот уже запеченная рыба с овощами в лимонном соку была готова и усердно поглощалась за оживленным разговором. Может, Киба и упрекнул бы себя в беспечности, столь открыто и непринужденно общаясь фактически с незнакомым человеком, но он не стал этого делать, потому что ему было хорошо и комфортно. Впервые за три года он не чувствовал себя одиноким в этой квартире, более того, шатен ощущал себя живым и полноценным человеком, будто и не было никакой ущербности, будто он не пережил боль предательства клана и семьи, будто и не было встречи с Пейном, будто так было всегда – он и этот слегка нагловатый, порой беспардонный, грубоватый в выражениях, но такой заботливый и внимательный альфа. - Хидан-сан, скажите, - они уже пили чай с вкусным овсяным печеньем, но, несмотря на свободность разговора, Киба так и не решился обращаться к мужчине на «ты», - а кем вы работаете? - Администратором в ресторане, - поспешно ответил пепельноволосый, делая большой и шумный глоток чая - Да? – шатен в знак недоверия и неверия приподнял брови. – Честно, не ожидал - Ну, а что же ты ожидал, мелкий? – Хагоромо слегка прищурился и именно в такие моменты мужчина казался омеге похожим на какого-то хищника, но Инудзука уже понял, что ему не стоит бояться этого прищура, потому что, скорее всего, это было профессиональное, и избавиться от этой привычки, то есть смотреть на людей пронзительно и испытующе, бывший корпусник так и не смог - Думал, вы охранник там, или телохранитель, - воспользовавшись удачным моментом, Киба скользнул взглядом по плечам и груди мужчины, не переставая мысленно восхищаться столь красиво натренированным телом альфы - Был, - Хагоромо кивнул, - телохранителем. Четыре года, а после мои жизненные приоритеты резко изменились, - альфа хмыкнул. – Да уж, слишком резко, наверное. Просто в один миг захотелось иметь семью, мужа рядом, детишек полон дом, а, оглянувшись, я понял, что у меня нет ничего, кроме нервной работы, съемной квартиры и пистолетов, вот я и решил, что пора менять свою жизнь, чтобы, так сказать, была основа для создания полноценной семьи - Понятно, - Киба сник, хотя и пытался не показывать смену своего настроения, но как ему, ущербному, можно было что-то скрыть от сильного альфы? Никак, вот пепельноволосый сразу же и взволновался - Опять я сказал что-то не то, - Хидан не спрашивал, он констатировал и укорял, но не шатена, а себя, а омегу он попытался приободрить, положив свою руку поверх его и слегка сжав – невинный жест, а приятно - Нет-нет, что вы, - Инудзука сразу же подобрался, подумав, что негоже ему раскисать в присутствие альфы и показывать свои страхи, поэтому он сразу же сменил тему разговора. – А почему вы ушли из Корпуса? Поняли, что это не ваше? - Ну, как тебе сказать, мелкий, - альфа убрал руку, отставил полупустую чашку и посмотрел в окно, за которым уже было темно. – Много было причин, но если хочешь знать суть, я, так уж и быть, расскажу - Хочу, - Киба видел, что он определенно затронул не самую приятную тему, так как лицо альфы помрачнело, а его биополе стало нестабильным, вихревым, рваным, но при этом самому парню дискомфорта это не причиняло, да и дело было не в интересе, просто шатену хотелось узнать все об этом человеке, приятное и неприятное в том числе - Выпить есть? – совершенно серьезно спросил пепельноволосый, резко взглянув на собеседника - Есть, - чуть поразмыслив, ответил Инудзука - Неси, - бросил Хагоромо и вновь уставился в окно Киба помедлил, но после все-таки смотался в основную комнату и принес ещё запакованную в подарочную коробку бутылку заграничного коньяка, которую вот уже пять лет хранил в шкафу - Ого, Hennessy! – альфа аж присвистнул, когда шатен достал бутылку. – Да ещё и с такой выдержкой, - на этикетке было четыре звезды, каждая звезда – пять лет, так что не удивительно, что мужчина оценил крепость и достойность напитка - Друзья подарили на 18-летие, - слегка смутившись, ответил омега, доставая широкий стакан и ставя его на стол - Тогда сюда можно смело дорисовать ещё одну звезду, - Хидан открыл бутылку и, вдохнув аромат выдержанного коньяка, причмокнул, а после, наполнив свой стакан на палец, кивнул шатену. – А ты? - Нет, я же лечусь, - вообще-то была ещё одна причина, по которой Киба отказался, но озвучивать её он не стал, боясь обидеть гостя, просто ему было страшновато пить столь крепкий напиток в обществе практически незнакомого альфы - Правильно, - Хидан одобрительно кивнул. – Омежкам нужно пить что-то сладкое и некрепкое, например, ликер. Точно, - пепельноволосый, будто его только что осенило, щелкнул пальцами, - в следующий раз я привезу тебе ликер, сливовый, голландский - Вы обещали рассказать, - напомнил Киба, потому что не знал, то ли благодарить мужчину за обещанный подарок, то ли отказываться от него - Ну, да, - Хидан снова нахмурился и, сделав небольшой глоток коньяка, слегка приглушенным голосом начал. – Я уже говорил, что после пробуждения, как альфа, я пошел в Корпус. Тогда мне это казалось самым оптимальным решением, ведь какое ещё лучшее будущее могло ожидать бесклановика, тем более альфу, и, честно скажу, мне понравилось. Да, было трудно. Да, тренировали нас жестко, а порой и жестоко. Да, получил много травм, которые и до сих пор дают о себе знать, но мне нравилось. Казалось, пыл сражения бурлил в моей крови, оружие, будто само, привычно ложилось мне в руку, а в рукопашном бою мне в моем наборе не было равных. Так к 28 годам я дослужился до звания капитана и возглавил 17 отряд ІІ Азиатского Корпуса, вот только через два года случилось то, что отвернуло меня от излюбленного дела, я разочаровался в руководстве и Корпусе в целом и подал в отставку. Знаешь, - альфа с горечью и грустью взглянул на Кибу, - никому об этом не говорил раньше, а тебе расскажу, что бы ты после обо мне не подумал, просто надоело держать в себе. Флэшбэк. Семь лет назад Дым застилал глаза, едкий запах пороха опалял и без того чувствительное обоняние, некогда прекрасные, мраморные колонны и покрытые искусными барельефами стены были испещрены дырами от пуль, под ногами хрустели обломки мебели и витражное, переливистое стекло, величие гобеленов и дорогих картин было изуродовано, изодрано в клочья, - в общем, типичная обстановка при захвате объекта. У 17 отряда ІІ Азиатского Корпуса было четкое указание – оказать посильную военную помощь в свержении диктаторского режима в одной из стран Старого Света – которое корпусники-альфы выполнили точно и без промахов. Душераздирающие крики неприятно резали слух, заставляя внутренне содрогаться и не только от услышанного, но и от увиденного. Шла зачистка резиденции диктатора, и в этом случае у корпусников тоже было четкое указание – никого не оставлять в живых, но кто же знал, что у обрюзгшего от беспечной жизни альфы будет столь объемный гарем. Хотя, руководство, пожалуй, знало, вот только 17 отряду никто об этом не сообщил. Альфы бесчинствовали, насилуя омежек прямо там, где поймали, и не видя смысла останавливаться, ведь все равно заочно все они были уже мертвы, а так хоть удовольствие «освободителям» доставят. Хидан, как командир отряда, ничего не мог с этим поделать: корпусник-альфа – это голодный альфа, гон которого подавлялся специальными препаратами, а завалить омежку или женщину-альфу можно было только в короткий отпуск, который бывал очень не часто, а тут полным-полно ухоженных, никому не нужных омег, вот корпусники себе и не отказывали в удовольствии. Да, Хидан мог бы попробовать прекратить все это, ведь ему и самому было противно смотреть, как несчастных, отчаянно цепляющихся за жизнь, омежек пускают по кругу, а после пристреливают, как дворовых собак, но в этом не было смысла. Гарем был пропитан сладкими омежьими запахами, и они снесли альфам крышу, да и выступать одному против целого отряда было безумством и самоубийством, толку все равно не будет, только ребят хороших потеряет, да под трибунал попадет. Нет, Хидан не был трусом, но в данной ситуации он мог помочь несчастным только тем, что пристреливал их на месте, пока до них не добрались его подчиненные. Приходилось, сжимая зубы, методично нажимать на курок, а наложников-омег, как назло, у уже мертвого диктатора было не менее сотни, и все они были милыми мальчиками не старше лет 20. Фактически это было детоубийство, и Хагоромо поклялся себе, что поднимет этот вопрос перед руководством, ведь одно дело пустить пулю в лоб жестокому тирану и совсем другое игнорировать мольбы и просьбы омег, а после спешно отворачиваться, чтобы не видеть их постепенно тускнеющих глаз. Запах, легкий, но насыщенный, чистый, непорочный, заманчивый, будто заполнил все пространство вокруг альфы, маня за собой к одной из самых дальних комнат гарема. Хидан тоже был альфой и, точно так же как и его ребята, уже более года не имел партнера, а тут омежка, причем течный, мужчина это определил сразу же, и от такой концентрации феромонов у него даже поплыло перед глазами, невольно заставляя сущность откликаться только на этот великолепный аромат. Альфа шел по этому запаху, пытаясь убедить себя в том, что он найдет его источник и сразу же, не задумываясь и даже не смотря на объект, ликвидирует его, ведь течный омега одновременно был и лакомым кусочком, и представлял угрозу срыва операции. Да, так думал мужчина, толкая массивную двустворчатую дверь и входя в просторную комнату, но все изменилось в один миг, тогда, когда он увидел этот самый объект. На кровати, прижимая к обнаженной груди тонкое шелковое покрывало, сидел ещё совсем мальчишка, фактически ещё ребёнок, вот только его сладкий запах с оттенком ароматных специй будоражил кровь альфы совсем не по-детски, лишив матерого корпусника и способности здраво мыслить, и возможности контролировать свою сущность. Доходившие до плеч, слегка вьющиеся, каштановые волосы, большие карие глаза, чуть вздернутый, аккуратный носик и пухлые губы, - в общем, мечта, идеал, недосягаемый для корпусника образ, о котором можно только грезить. Хидан, осторожно, боясь спугнуть мальчишку и сорваться сам, сделал несколько шагов вперед, дыша поверхностно, через раз, тратя неимоверное количество сил на то, чтобы удержать свое биополе и не подавить омежку ментально. - Эй, мелкий, - альфа пытался заговорить с мальчишкой мягко, снисходительно, осторожно, но даже эта фраза получилась хриплой и скрипящей, с потрохами выдавая желание мужчины - Я знаю, зачем вы пришли, - голос омежки был журчащим, переливистым, звонким, как чистый родничок, и звучал так уверенно, без тени страха и опасения, что Хидан невольно остановился, залюбовавшись и образом наложника, и звучанием его голоса. – Попрошу вас только об одном, - омежка слегка покраснел и смущенно отвел взгляд, – будьте нежнее А после мальчишка сделал то, чего корпусник явно не ожидал: он откинул тонкое покрывало, обнажив свое хрупкое тело, которое было облачено только в полупрозрачные шаровары с широким золотым поясом, и стал на четвереньки, прогнувшись в пояснице и соблазнительно оттопырив попку. Запах течки стал ещё более ярким, а видимое только распаляло альфу, который рычал от желания, от бессилия, от собственной слабости, от внутренних метаний, и не мог сделать то, зачем пришел, не мог убить мальчишку и не допустить собственного грехопадения. Хидан сопротивлялся, постоянные тренировки, выдержка и опыт позволили ему сопротивляться, примерно минуту, а после сущность взяла над ним верх, и это было не удивительно, учитывая то, насколько симпатичным, заманчивым и обворожительным был омежка, покорившись альфе, но при этом и не утратив своей гордости. Что произошло дальше, альфа помнил смутно: было только изящное тело в его грубых объятиях – мягкое, податливое и отзывчивое, были поцелуи – аккуратные, исследующие, оставляющие метки, были ласки – нежные, чувственные, скользящие, и сладостный, дурманящий запах, который мутил разум, оголял инстинкты и вызывал восхищение своей чистотой. Все смешалось в зыбком водовороте, оставив в памяти лишь ощущение безграничной эйфории и обрывистые, запечатленные образы стонущего и выгибающегося под ласками мальчишеского тела, но сам миг обладания Хидан запомнил ярко, будто ослепительная вспышка, будто взрыв, будто прыжок с высоты, вот какие ощущения испытывал альфа, входя в девственное тело медленно и аккуратно, чтобы, в первую очередь, доставить удовольствие партнеру. Омежка был отзывчивым, пылким, страстным, шептал что-то бессвязное, выгибался навстречу, полностью раскрывался и отдавался целиком, без остатка, до каждого крика, до каждой капельки пота, покрывшего золотистую кожу, до каждого ответного движения и ответной ласки, до самого пика наслаждения, позволив альфе узнать, почувствовать и ощутить великолепие сцепки. - Быстро одевайся, - командным голосом распорядился Хидан, спешно застегивая пуговицы форменной куртки. - Я выведу тебя отсюда, - омежка ему понравился, но не потому, что отдался так безропотно и страстно, а потому, что было в нем что-то такое, что смогло тронуть этого бесчувственного, закаленного в тренировках и боях альфу, который, казалось, не был способен ни на какие чувства, а тут стал пленником завораживающих своей глубиной карих глаз мальчишки - Нет, - омежка, совершенно не стесняясь своей наготы, встал на постели на колени точно напротив мужчины. – Я прекрасно понимаю, что вы не сможете это сделать, а если и сможете, то у вас буду проблемы. Пожалуйста, - мальчишка твердо, уверенно, без тени страха и сомнений посмотрел корпуснику в глаза, - убейте меня быстро - Я... я… - военная выправка, дисциплина, устав, да и все правила корпусника отошли на второй план, стали абсурдными, раздражающими, ненавистными, а сам альфа впервые за всю свою жизнь почувствовал слабость, как физическую, так и ментальную. Руки мужчины дрожали и в то же время будто налились свинцом, лишая сил поднять оружие, глаза нашли себе точку в полу и смотрели на неё, не мигая, хотя перед ними до сих пор стоял образ решительного мальчишки с большими карими глазами. Смелости не было, не было уверенности, только сомнения и страхи, только отчаянные мысли и понимание, что мальчишка действительно прав – вдвоем им из этой комнаты не выйти. - Я не могу, - едва слышно, обреченно и даже немного жалко выдохнул Хидан, впервые не в состоянии принять хоть какое-либо решение, не в состоянии найти выход, не в состоянии спасти понравившегося ему омежку - Можете, - и вновь голос мальчишки был уверенным и бессомненным. – Возьмите пистолет, - это прозвучало, как приказ, но все так же мягко, с теми же журчащими переливами, ласково, чувственно, и альфа повиновался, поднимая с постели оружие и неуверенно сжимая его в правой руке - А теперь прицельтесь и стреляйте, - услышав столь ранящие его слова, Хидан будто очнулся – резко вскинул голову и руку, сжимающую пистолет, одновременно, собравшись, вернув себе уверенность и трезвость рассудка – но это был всего лишь миг, ровно до того момента, пока мужчина вновь не увидел эти прекрасные карие глаза, и рука корпусника дрогнула, вмиг становясь влажной и снова подрагивая - Вы – хороший человек, - мальчишка аккуратно, но при этом и не разрывая зрительный контакт с альфой, приподнял руки и прикоснулся тонкими пальчиками к руке корпусника, направляя пистолет себе точно в область сердца и большим пальцем чуть надавливая на указательный мужчины. – Будь счастлив, альфа, - омежка улыбнулся, мягко так, дружелюбно, с благодарностью, и плавным, едва заметным движением чуть сильнее нажал на указательный палец мужчины. Раздался хлопок, от которого Хидан вздрогнул, звук которого завибрировал в витках его энергетики, будто сливаясь с ним и пробирая всю сущность мужчины. Тонкие, теплые, нежные пальчики разжались, каштановые волосы слегка взметнулись, карие глаза полуприкрылись, изящное тело чуть выгнулось, а после плавно, с ужасающей грацией утонуло в шелках простыней, которые ещё хранили запах недавней близости. Альфа не мог отвернуться, кусал губы, сжимал кулаки, негодовал ментально, пытаясь заставить себя развернуться и уйти, но не мог, просто стоял возле кровати, не в силах оторвать взгляд от мальчишки, золотистая кожа которого до какой-то извращенной красоты, невероятно искусно контрастировала с цветом крови, в которую окрасились простыни под ним, и на губах которого застыла ласковая, умиротворенная, непорочная улыбка Конец флэшбэка. - Понимаешь, я же с ним в сцепке был, он же забеременеть от меня мог, - Хидан, покрутил в руках бокал с коньяком, всматриваясь в его золотистые переливы. – Я же, получается, и ребёнка своего убил - Вы… вы не виноваты, - это все что сейчас мог сказать Киба, будучи ошарашенным и до едва удерживаемых слез пораженный рассказом. – Это все война и приказы свыше - Нет, - категорично возразил альфа, и его биополе дрогнуло, резко взметнулось, выплеснуло просто невероятное количество энергетики, которая тут же развеялась, не причинив вреда омеге. – Я просто оказался слаб и беспомощен, слеп, в конце-то концов, просто инструмент, безродная игрушка, которой манипулировали ради достижения собственных целей. Я – трус, - на несколько минут повисло гнетущее молчание. Мужчина замкнулся, свернув свое биополе, а Инудзука просто не мог подобрать слов, ведь что можно сказать, как можно утешить человека, какими доводами оправдать его действия, если сам пепельноволосый не желал отпускать эти воспоминания и тем более не хотел сбрасывать из себя груз вины за содеянное - Ну, да ладно, - Хагоромо будто очнулся и совершенно иным, уже привычным, слегка пристальным взглядом посмотрел на шатена. – Ты-то, мелкий, как? Лечение хоть помогает? - Вроде как, - Киба не хотел говорить на эту тему с мужчиной, но не потому, что тот был альфой, а потому, что он не хотел обременять этого человека своими проблемами, не хотел ему доверяться, сближаться с ним, все ещё опасаясь, что в этой якобы заботе и дружелюбности есть какой-то подвох, хотя, возможно, были и другие причины, которые омега сам пока не хотел признавать - Это хорошо, - Хагоромо вздохнул и поднялся. – Я пойду, ладно? – шатену показалось странным, что мужчина спрашивает у него разрешения покинуть его квартиру, будто надеется, что ему в этом откажут, что задержат, что позволят остаться, но Киба в ответ уверенно кивнул - Да, идите, - Инудзука отвел взгляд и на секунду прикусил нижнюю губу. – Было приятно с вами пообщаться - Тогда я приду ещё? – с некой надеждой спросил Хагоромо. – Может, завтра? - Приходите, - пробубнил Инудзука, едва заметно кивнув. – Только мне завтра на первую смену, так что дома буду не раньше шести вечера - Договорились, - альфа учтиво поклонился, выражая свое уважение хозяину дома. – Спасибо за ужин. До завтра Киба не стал провожать своего гостя, он просто не мог сдвинуться с места, все ещё будучи под впечатлением от услышанного и в какой-то мере опасаясь смотреть бывшему корпуснику в глаза, будто в них он мог бы увидеть то, что что-то бы изменило в его жизни, а перемен Инудзука не хотел, боялся и их самих, и неизбежных последствий. Входная дверь хлопнула, и шатен облегченно вздохнул. Нет, ему не была неприятна компания этого мужчины, наоборот, ему понравился этот вечер, было приятно вновь ощущать себя живым и кому-то нужным, хотя бы на пару часов забыть обо всех своих проблемах и быть нормальным, чувствовать себя полноценным омегой, вот только что-то гложило Кибу, какое-то сомнение снедало его изнутри, которое и не позволило разрешить пепельноволосому остаться ещё хотя бы на час. Невольно перед глазами всплыл образ мальчишки из рассказа корпусника – каштановые волосы, карие глаза, омежка – и Кибе вмиг стало все понятно, причем понятно до боли и душащих слез. Похоже, в нем Хидан просто видел замену этому мальчику, помогал ему, стараясь загладить свою вину перед этим омежкой, таким способом пытался приуменьшить свой грех перед богами, и что самое обидное, что альфа видел в нем не Инудзуку Кибу, а того, неизвестно шатену омежку, которого мужчина не смог спасти. Киба согнулся и обхватил голову руками: когда же эта череда боли и разочарований наконец-то прекратится? Когда же, наконец, он встретит человека, которому сможет доверять? Когда богам надоест испытывать его? Когда он таки будет счастлив? Ненавидел ли он Хидана? Пожалуй, нет, но и заменой утраченного Инудзука быть не хотел, не хотел, чтобы, смотря на него, альфа видел другого, того, кто с одного взгляда покорил сердце корпусника, чего ему самому, похоже, сделать было не дано. Темари сидела на диване в длинном махровом халате, поджав под себя ноги, и мелко вздрагивала каждый раз, когда по дому прокачивались отголоски мощных ментальных волн. Окна в гостиной уже заменили, осколки и грязь убрали, мебель поставили на место, но атмосфера уюта так и не вернулась в дом, постоянно нарушаясь всполохами необузданной силы и животным страхом блондинки. Канкуро пришлось отправить к отцу, так как он чувствовал себя крайне плохо и постоянно порывался куда-то, рыча и требуя, чтобы его не держали, сама же Темари предпочла остаться дома, хотя она бы с удовольствием тоже уехала куда-нибудь, но беспокойство за брата и желание разобраться в ситуации не оставили ей выбора, так что приходилось, постоянно поддерживая ментальные щиты, терпеть. Гаара сидел напротив сестры, чуть хмуря едва заметные светлые брови, и сконцентрировано поддерживал невероятно плотный ментальный щит вокруг всего дома, чтобы происходящее в нем не стало известно случайным прохожим. Темари смотрела на альфу и не узнавала в сидящем перед ней человеке своего брата: совершенно другой взгляд, иная форма биополя, ужасающая, пугающая своей ментальной мощью сила, которая подавляла её сущность, заставляя подчиниться, и, если бы такая сила исходила не от её кровного брата, то, наверняка, блондинка уже давно бы утратила рассудок, постоянно находясь под столь мощным ментальным давлением. - Гаара, это не нормально, - наконец, впервые за весь день, Темари обратилась к брату. – Ментальная сила альфы не может быть материальной, по крайней мере, не у 23-летнего парня, да ещё и глаза, - девушка видела, что альфа совершенно не изменился в лице, его биополе не дрогнуло и он даже не посмотрел на неё, продолжая сконцентрировано о чем-то думать. – Мне нужны объяснения, - Собаку не сказала «требую», потому что требовать она просто не имела права, она просила, она должна была быть в курсе событий, ей нужно было оценить возможную опасность. – Я должна знать, что с вами двумя произошло? - Мы всегда были такими, - сухо ответил Гаара, даже не взглянув на сестру, - и единственное, что ты должна, так это поверить мне и не распространяться об увиденном, а с Канкуро я сам поговорю Альфа встал, единым, повелительным движением показывая, что разговор закончен, и Темари действительно оборвала свой, так и не озвученный вопрос. Она привыкла к своему старшинству, привыкла, что именно она контролирует ситуацию и является защитницей, но, похоже, бразды первенства перешли к её брату, и блондинка была более чем согласна, преклоняясь пред его ментальной силой и признавая право на главенство, но, как сестра, она все же продолжала беспокоиться, не собираясь, конечно же, выдавать тайну повязанных, но и пообещав себе разобраться в ней. Гаара спустился по крутой деревянной лестнице в подвал, его биополе сразу же уплотнилось, обрело форму, начало покачиваться крупными ментальными витками, чувствуя более мощную силу. Подвал был пуст, абсолютно, только крепкие блоковые стены и бетонный пол, да массивная клетка с толстыми железными прутьями, которая занимала половину комнаты. Собаку в несколько шагов оказался возле решетчатых дверей, с легким прищуром всматриваясь в человека, который находился в клетке. Альфа был обнажен по пояс, его мышцы отчетливо проступали под бронзовой кожей, будто были напряжены до предела, на теле выступила испарина, золотистые волосы были всколочены, ноги босы, а руки разведены в стороны, удерживаемые массивными цепями, которые крепились к широким, металлическим, плотно облегающим запястья наручьям. На поясе парня тоже был стальной обруч, только вот по бокам на нем болтались обрывки цепи, звенья которой были разорваны, не разогнуты, а именно разорваны. К тому же, от тела альфы будто исходил оранжевый дымок, клубясь, вихрясь и растворяясь в воздухе, превращаясь в невидимые ментальные нити. Собаку без какой-либо опаски открыл дверь и вошел в клетку, приближаясь к узнику практически вплотную, вот только его глаза вновь стали черны с желтоватым ореолом вместо зрачка. - Что скажешь, друг? – с вызовом и в голосе, и на ментальном уровне спросил Гаара, биополе которого стало пусть и едва, но все-таки заметным, будто сферой окутывая альфу - Хорошая клетка, друг, - блондин резко вскинул голову, глазами с радужкой оранжевого цвета и узкими, вертикальными зрачками впившись в аловолосого, при этом облизав пересохшие, потрескавшиеся губы языком, задевая удлинившиеся клыки, - а вот цепи придется заменить, - Гаара только хмыкнул, слегка кивнув, а Наруто в ответ улыбнулся, точнее сказать, оскалился подобно хищнику, сущность которого взяла над ним верх.