Сущность Альфы

И вновь коридор, длинный, светлый, с мерно колышущимися от легкого ветра занавесками, пустынный, в котором гулким эхом раздаются шаги, неприятный в своей угнетающей атмосфере, создающий впечатление обреченности и зыбкости происходящего. Гаара ненавидел этот коридор, который неумолимо каждый раз заканчивался для него у двери палаты, в которой лежал самый дорогой для него человек, у двери, за которой была невидимая стена непонимания, у двери, которая будто нарочито напоминала об ошибках его прошлого. Да, за этот месяц Собаку мерил этот коридор своими спешными шагами не единожды, окрыленный надеждой на то, что, возможно, сегодня все изменится, что этот день будет особенным, что его старания увенчаются успехом, но каждый раз, не менее спешно, он проходил этот путь в обратном порядке, вновь и вновь возвращаясь с одним и тем же чувством – обреченность. Сай, по-прежнему, был в больнице, и, по-прежнему, его состояние было без изменений, точнее, омега все так же ни с кем не разговаривал, был замкнут и скрытен, абсолютно закрыт ментально, разве что есть начал самостоятельно, да соглашался на прогулки и то, только в том случае, если Гаара беспрекословно настаивал на этом. За этот месяц Собаку услышал от брюнета всего пару слов, и это были отнюдь не слова приветствия или же прощания, обычно омега говорил одно и то же – никакой дружбы между ними быть не может – либо же благодарил коротким «спасибо» и вновь закрывался. Лишь единожды Сай тихо и сдержано бросил другую фразу – я не достоин твоей помощи – а после замолчал на несколько дней. Собаку пытался убедить брюнета, что это не так, что ему не в тягость практически каждый день его навещать, что ему нравится о нем заботиться, что, не смотря ни на что, нужно продолжать жить дальше, но Сай будто не слышал его, его взгляд все так же был отстраненным, глаза покрасневшими от слез, которые омега тщательно скрывал и никогда не плакал в присутствии аловолосого, а биополе едва-едва ощущалось, превратившись в эфирную, тонкую оболочку, которая дрожала в присутствии альфы. Доктор только разводил руками, мол, искалеченное тело они-то вылечат, а вот израненную душу… Но Гаара не терял надежды, он был упорен, настырен, дотошен, надоедлив, раз уж на то пошло, и отступать ни в коем случае не собирался, не собирался повторять свою же ошибку. Сегодняшний визит был очередным, одним из многих, какие он наносил ранее, таким же, как и все разы до этого, но, в то же время, он был совершенно другим, вселял больше надежды, его Собаку ждал с большим нетерпением, проходя уже до рези в глазах знакомый коридор более спешными шагами и слегка волнуясь. Сегодня Гаара выглядел непривычно элегантно, и доказательством тому были множественные заинтересованные взгляды, которыми молодого альфу провожали и омеги, и женщины-альфы, чуя в нем сильного и свободного партнера, но ни на один из этих взглядов Собаку не ответил даже кивком, он остался равнодушным к подмигиваниям и другим навязчивым знакам потому, что у него уже был человек, которому он полностью и всецело отдал себя, правда, этот человек пока что об этом не знал. Остановившись перед дверью, Гаара пару секунд потоптался на месте, поправляя бордовую рубашку, отряхивая от невидимых пылинок темные брюки, приглаживая волосы и сворачивая свое биополе в тугой комок, и только после, убедившись, что торжественность его вида не нарушена, альфа переступил порог палаты. Сай сидел на кровати и рассматривал картинки в книге по истории искусств мира, которую ему принес аловолосый, дабы хоть таким способом попытаться растормошить парня, напомнить ему, чем тот интересовался в прошлом, заставить вспомнить себя как личность. Да, омега выглядел определенно лучше, по крайней мере, был уже не таким бледным и тощим, но вот темные круги под глазами так и не исчезли, а взгляд все так же был отсутствующим, будто невидящим. - Привет, - Собаку уже привык, что брюнет ему не отвечает, поэтому и не делал паузу, заранее зная, что ему нужно говорить, причем говорить много и живо, эмоционально, только в таком случае омега начинал реагировать на него и, казалось, вырывался из пут своего внутреннего мира, который так и остался непонятным для альфы - С Днем Рождения… друг, - Гаара на секунду осекся, чуть не сказав «любимый», едва не допустив ошибку, остановившись на волоске от опрометчивого шага, сделав который у него уже не было бы пути назад, но альфа держал свои чувства в жесткой узде, хотя так хотелось хотя бы раз назвать Сая своим омегой. Что ж, Собаку тоже был всего лишь человеком, и ничто человеческое ему чуждо не было, поэтому порой аловолосому приходилось сдерживаться, чуть ли не причиняя себе боль, поскольку его сущность тянулась, рвалась, требовала этого омегу, и с этими порывами бороться было труднее всего, учитывая то, что у него уже была невеста, к которой альфа не испытывал абсолютно никаких чувств. - Это тебе, - альфа улыбнулся, протягивая брюнету букет ромашек, который тот, пусть и опасливо, все-таки принял. Да, сейчас в Японии определенно был не сезон ромашек, и не только в Японии, но Гааре все же удалось добыть столь эксклюзивный букет, заказав его ещё две недели назад из оранжереи в Голландии. Пусть покупка и обошлась ему в таких условиях втридорога, но Собаку был рад и заказал бы ещё сотню таких цветов, только бы вновь увидеть ту тень улыбки, которая промелькнула на губах омеги, который любил и признавал только ромашки - И ещё, - Гаара, присев на кровать, осторожно извлек из кармана брюк маленькую коробочку, перевязанную алой лентой, и аккуратно поставил её перед парнем. – Откроешь? Естественно, вопрос был риторическим, ведь Сай даже не шелохнулся, прижимая к груди пышный букет и чуть опустив голову, чтобы дышать его легким ароматом, поэтому Собаку сам аккуратно развязал ленточку и медленно открыл крышку. Из коробочки аловолосый извлек красивую деревянную резную подставку, в центре которой, в небольшом углублении лежала сережка - Можно? – конечно же, лучше всего было лишний раз не прикасаться к омеге, который подвергся насилию со стороны альфы, но сегодня Собаку позволил себе минутную слабость, поскольку ему очень хотелось увидеть, как будет смотреться сережка в ушке его любимого. Аккуратно, стараясь едва касаться кожи и не дышать, чтобы не чуять великолепный запах более не меченого омеги, Гаара продел сережку в дырочку в мочке левого уха и зафиксировал её, а после отстранился, улыбаясь. Кровавый бриллиант в благородном серебре – красиво, изыскано и очень шло брюнету, но меньшего Собаку и не ожидал, ведь кровавые алмазы были эксклюзивной редкостью и добывались только на крайнем юге Старого Света, в так называемых Драконовых Горах, то есть были такими же уникальными, как и его омега. - Тебе очень идет, - Собаку не стал скрывать своих истинных эмоций, даже биополе слегка приоткрыл, чтобы омега смог ощутить неподдельность его чувств и не расценивал происходящее, как что-то должное, совершенное потому, что так было нужно, а не потому, что альфа сам хотел сделать друга счастливым - Зачем? – Сай низко опустил голову, буквально спрятав лицо в бутонах ромашек. – Зачем ты это делаешь? - По-моему, я уже говорил тебе, Сай, - омега постоянно повторял этот вопрос, и Гаара каждый раз отвечал на него одной и той же фразой. - Потому что ты – мой друг - Друг ли? – это было что-то новое: раньше Сай не был столь многословен, и с одной стороны это внушало надежду, что брюнет начал приходить в себя, но с другой – какое-то нехорошее чувство шевельнулось внутри аловолосого, будто интуиция предупреждала его, что он допустил ошибку, тем самым спровоцировав омегу на неуместные домыслы - Ты – уехал, я – остался, - Сай резко вскинул голову, впервые за последнее время позволив альфе увидеть в его глазах всю ту душевную боль, которую он испытывал, которая терзала его внутри, которая не позволяла вновь довериться и отпустить свои страхи. – Друг ли ты мне? Собаку понимал, о чем говорит брюнет, ведь это он, Гаара, уехал из страны на целый год, уехал и даже ни разу не позвонил, не поинтересовался тем, как дела у человека, с которым он дружил ещё с начальной школы, фактически этим поступком в единоличном порядке разорвав все узы между ними. Да, так было со стороны. Да, так это понял Сай. Да, омега имел полное право ненавидеть его, но пусть лучше уж так, чем Гаара признается в том, что он не просто уехал, а именно сбежал, когда узнал, что его омега выходит замуж за другого. Собаку надеялся, что вдали от любимого он сможет его забыть, что со временем его чувства притупятся и сойдут на нет, что разлука залечит его сердечную рану, но ни расстояние, ни время, ни разлука не смогли искоренить любовь из его сердца, которое осталось верным лишь одному человеку. - Наруто обещал заехать к тебе после работы, - Гаара не ответил на вопрос, ведь он не мог сказать, что они – друзья, ведь друзья не предают друг друга, но и рассказать о своих истинных чувствах он тоже пока не мог, боясь сделать любимому больно, понимая, что после случившегося Сай не только не доверяет альфам, но и боится их, и это отчетливо чувствовалось по слабым вибрациям его биополя, которое в присутствии аловолосого сжималось и трепетало, определенно доставляя своему носителю дискомфорт Собаку поднялся, намереваясь уйти, потому что ничего лучшего он просто придумать не мог. Да, придя в больницу, Гаара рассчитывал на то, что они с Саем погуляют на свежем воздухе, потом зайдут в больничное кафе, поедят мороженого или выпьют чай с какими-нибудь сладостями, но, похоже, этим планам не суждено было осуществиться, по крайней мере, не сейчас. Альфа решил подождать Наруто, подумав, что втроем и ему, и Саю будет комфортнее, да и самому аловолосому нужно было время, чтобы успокоиться. - Я же говорил, что альфа и омега не могут дружить Гаара покрепче сжал кулаки, дабы усмирить свой пыл, и спешно покинул палату. Его раздражало упрямство Сая, хотя он, конечно же, понимал, что не вправе сердиться на брюнета после того, что тот пережил, и тем более не вправе вымогать от него доверия, но в то же время альфе казалось, что омега специально изводит его, будто мстит за оборванные узы дружбы, хотя и знал, что тот никогда бы до такого не опустился. Сай говорил то, что думал, то, в чем убедился на собственном жизненном опыте, то, что помогало ему держать дистанцию, и от этого Собаку было ещё больнее, даже порой казалось, что ему уже больше никогда не удастся наладить их былые дружеские отношения, чему альфа был бы рад и что бы его полностью удовлетворило, ведь на что-то большее он просто не имел права рассчитывать. - Гаара-кун, одну минуту, - по коридору спешно шел Орочимару, от чего полы его белого халата развевались в стороны, открывая взору тонкое, хрупкое тело, изящность которого не скрывали даже мешковатая водолазка и джинсы. Да, доктору было уже за 80, но, как омега, он все равно оставался привлекательным, да и запах мужчины был очень приятен, чист и притягателен, но, несмотря на все свои достоинства, доктор полностью посвятил себя работе, имея на то сугубо личные причины. - А вы очень пунктуальны, Гаара-кун, - Орочимару подошел к альфе вплотную и слегка поклонился. – Как знал, что застану вас у больного именно в это время - Здравствуйте, Орочимару-сан, - Собаку поклонился в ответ, причем со всем уважением и почтенностью, которыми он проникся к омеге за этот месяц, который был не просто опытным и профессиональным врачом, но и приятным в общении человеком. – У вас ко мне какое-то дело? - Да, я бы хотел кое о чем с вами поговорить, - брюнет слегка нахмурился и отвел взгляд в сторону, даже его биополе слегка взволновалось, - но, думаю, на свежем воздухе разговор будет более приятным. Прогуляемся? - С удовольствием, - и вновь какое-то нехорошее чувство шевельнулось внутри аловолосого: интуиция настойчиво подсказывала, что разговор будет не из приятных и касаться он будет именно Сая, но Гаара решил пока не торопить события и заранее не предаваться излишним волнениям, дабы позже обдумать ситуацию трезво и без лишних эмоций. - Понимаете, Гаара-кун, - они прогуливались по больничному парку неспешным шагом, будто болтали о чем-то обыденном и маловажном, альфа даже подставил руку омеге, чтобы тот мог опереться о неё, чем брюнет и воспользовался, - последние анализы показали, что организм Сай-куна полностью восстановился, и, соответственно, теперь у меня больше нет причин, чтобы продолжать его лечение на стационаре - Что вы этим хотите сказать, Орочимару-сан? – Гаару взволновали слова брюнета, но виду он не подал, даже его биополе не дрогнуло, оставшись спокойным и стабильным, но, похоже, доктор, в силу своего опыта, на каком-то интуитивном уровне, ощутил его беспокойство, приободряюще улыбнувшись - Что пациент физически полностью здоров, более того, что произошедшее никак не повлияло на его репродуктивные функции, и он остался полноценным омегой - То есть, Сай сможет родить? – это определенно была хорошая новость, но чувство беспокойства не покидало аловолосого, превращаясь в волнение, которое было уже трудно скрыть - Сможет и не раз, - Орочимару кивнул, - но не сразу, конечно же. Придется повременить с беременностью не меньше года, но после можно будет смело обзаводиться детишками - Орочимару-сан, почему вы говорите это именно мне? – речи доктора были болезненными, нет, просто разъедающими изнутри, ведь фактически у Сая был муж, который так и не соизволил подписать уже подготовленные Намикадзе документы на развод, а он же оставался для омеги никем, недодругом, если быть точным, который отчаянно скрывал свои истинные чувства и сдерживался, чтобы самолично не устранить помеху для их с Саем отношений - Видите ли, Гаара-кун, - Орочимару чуть сильнее сжал руку аловолосого, очевидно, тоже волнуясь, но его биополе, которое, кстати, тоже ощущалось альфой слабо, осталось таким же мерным и слегка приоткрытым, - я, как врач, обязан выписать Сай-куна на этой неделе - Как выписать? – Собаку резко остановился, чем заставил остановиться и доктора, который развернулся к нему лицом, медленно, с расстановкой, объясняя - Как я уже сказал, у меня нет оснований, чтобы продлить ему стационарное лечение, - брюнет смотрел на альфу строго, как отец смотрит на сына, говорил отчетливо, пытаясь донести смысл каждого слова, подкреплял свои слова ментально, позволяя альфе всецело понять суть, как оказалось, проблемы, - поэтому-то я и обратился к вам. На днях я связался с семьей Акаши, но они отказались забирать сына домой, мотивируя это тем, что у него есть муж и собственный дом. После я встретился с главой клана Хаюми, но и тот отказался забирать Сай-куна, сославшись на то, что в его клане шлюхе, которая понесла от другого, не место. Ну, а сам муж Сай-куна, как вам известно, до сих пор под следствием, и пока ещё неизвестно, сколько времени продлится разбирательство столь витиеватого дела, так что выбора у меня нет, - доктор нахмурился, будто сказанное претило и ему самому, но у него, как врача, не было иного выхода. - Я должен перевести Сай-куна в Омежью Келью - Нет! - резко запротестовал Гаара, одернув руку, которую все ещё сжимал мужчина, и не успев сдержать свое биополе, которое резким вихрем метнулось в сторону доктора и застыло буквально в паре сантиметров от него. – Извините, - альфа поспешно свернул свое биополе, нахмурившись и коря себя за опрометчивость и несдержанность - Вот поэтому я и обратился именно к вам, Гаара-кун, - Орочимару простил альфе его порыв, слегка улыбнувшись, ведь он прекрасно видел и понимал чувства аловолосого, да и что скрывать, он и сам был на стороне этого человека, позволив себе отступить от профессиональной этики и поступить не как врач, а как человек. – Уверен, что вы сможете найти выход из этой ситуации - Сколько у меня времени? – осведомился Собаку, усилием воли возвращая себе хладность и рассудительность - Не больше недели, - Орочимару виновато развел руками. – Уж простите, Гаара-кун, но излишняя медлительность может вызвать подозрения - Я понимаю, - естественно, Гаара осознавал, что доктор и так рискует, предлагая ему подобную авантюру, поэтому-то и не требовал от него чего-то большего, хотя сам срок показался аловолосому ничтожно малым, тем более для столь щепетильного дела. – Я постараюсь что-нибудь придумать - Рад, что мы поняли друг друга, - Орочимару поклонился, выражая свое почтение и давая понять, что на этом разговор закончен - Всего доброго, Орочимару-сан, - Собаку поклонился в ответ и спешно зашагал по аллее, сразу же пытаясь придумать выход из сложившейся ситуации Омежья Келья была отвратным местом, и так думал не только Собаку. Туда, в основном, попадали омеги, от которых отказались их семьи или которые сами изъявили желание провести остаток своих дней в затворничестве. Омежья Келья не была храмовым учреждением и полностью находилась на гособеспечении, просто порядки в ней были схожи с монашескими, а внутренний режим напоминал тюремный. Да, при Келье действовала больница и школа, вот только обслуживали в ней омег исключительно беты, даже не омеги и, тем более, не альфы, что вызывало дополнительные подозрения. В ареопаге не раз уже подымался вопрос об обоснованности допуска бет к подобной работе, но никакие проверки так и не смогли доказать, что те относятся к своим подопечным непотребно или же ущемляют их права, но у народа на слуху были ужасающие россказни о том, что омеги Кельи поддавались насилию со стороны бет, особенно в период течки, когда тело требовало партнера, да и Гаара сильно сомневался, что Саю там смогут оказать квалифицированную помощь. Омега нуждался в заботе, он должен был чувствовать, что он кому-то нужен, что его не бросили, что о нем не забыли, а, исходя из слов доктора, получалось, что так оно и есть. Позиция главы клана Хаюми была понятна, ведь в любом случае он был на стороне своего соклановца, но вот родителей Сая Гаара понять не мог. Да, клана Акаши не существовало, это был просто род, пусть и большой, который возник не так давно после слияния двух мелких семей, и который претендовал на получения от государства статуса клана. Понятно, что семье, которая жаждала признания в обществе, не нужен был позор в виде гулящего омеги, но Сай ведь был частью этой семьи, именно он был пострадавшей стороной, он потерял ребёнка, был уязвим и одинок, он нуждался в поддержке, да и вообще Собаку не мог ни понять, ни принять то, что родители отказались от своего сына, поставив приоритеты рода выше собственного ребёнка. Но, как бы там ни было, ситуация была критической и требовала немедленного разрешения, которое альфа видел только в одном – выкрасть омегу и сбежать. Но это было опрометчивое решение, построенное только на собственных чувствах и подстрекаемое эмоциями, а Гааре нужен был реальный план, решение, которое сможет уберечь Сая от Омежьей Кельи и позволит ему быть рядом с любимым. В такой ситуации Собаку не придумал ничего лучшего, как обратиться за помощью к своему другу – Намикадзе Наруто. После разговора с Собаку Орочимару вернулся в свой кабинет, будучи уже не столь угнетенным. Ему и самому, как омеге и как человеку, претила эта ситуация, возможно даже, он слишком близко принял её к сердцу, проникнувшись к омеге, который подвергся насилию и потерял ребёнка, неуместными для врача чувствами, но и обойти этот инцидент стороной Орочимару не мог. Ему было 26, когда неизвестный альфа похитил его и продержал в каком-то подвале целую неделю, методично насилуя и избивая по несколько раз за день, а после, когда закончилась течка, насильник просто придушил его и бросил, подумав, что омега умер, но Орочимару выжил, более того, забеременел от своего мучителя, что и стало началом его нелегкого жизненного пути. Все думали, что омега сделал аборт и поэтому стал бесплодным, но на самом деле Орочимару оставил ребёнка, потому что просто не смог убить живое существо внутри себя, пусть даже ненавидел его отца всем своим естеством, но ребёнка он ни в коем случае не винил в случившемся, любил его и считал только своим. Да, он отказался делать аборт, и жених бросил его, заявив, что не желает растить чьего-то выплодка, а омега его и не держал: значит, такова была цена любви – его любви к ребёнку и его жениха к нему. Орочимару тогда дал себе клятву сделать так, чтобы его ребёнок вырос достойным человеком, но счастье омеги длилось не долго. На шестом месяце беременности у него случился выкидыш, причем после были серьезные осложнения, вследствие которых он и стал бесплодным как омега. Тогда, отвергнутый всеми, Орочимару покинул родной город и перебрался в столицу с твердым намереньем поступить в университет и учиться на врача, чтобы помогать в тех случаях, в которых ему самому не смогли помочь. Тогда же он и познакомился с Цунаде Сенджу, тогда же его приговор о бесплодности и стал окончательным, потому что даже, тогда ещё только начинающий врач, Цунаде подтвердила, что шансов на выздоровления у него нет, но Орочимару не сдался. Он посвятил себя учёбе, после работе, его руки приняли тысячи детишек, как у женщин, так и у мужчин, и каждому из них он по-доброму завидовал, видя счастье на лицах родителей или же подбадривая одиноких рожениц, заверяя, что в мире не без добрых людей и все у них будет хорошо. Да, Орочимару старался не падать духом и не думать о прошлом, да и вообще он стал совершенно другим человеком, оборвав все связи со своим кланом, западным кланом Шиин, и стараясь жить сегодняшним днем, вот только в последнее время, точнее чуть больше года назад, все изменилось. Войдя в кабинет, Орочимару сразу же увидел своего лаборанта, который, воспользовавшись перерывом, сидел на диванчике и читал учебник по физиологии сущностей. Якуши Кабуто был аспирантом медицинского университета и пока что только проходил практику перед защитой диплома, которая должна была состояться весной, и ещё он был бетой, который вырос и воспитался в Корне, отродясь не зная своих родителей и получив свое имя и фамилию благодаря сердобольной медсестре, которая и подобрала брошенного подле больницы ребёнка. Да, Кабуто был воспитанником Корня, но, вопреки традиции, он не пошел учиться на министерского работника, а избрал профессию врача, к тому же, имел определенный талант в этом деле, за период своей практики проявив себя, как способный ученик и ответственный работник. Орочимару сел за свой рабочий стол и покосился на Кабуто, который даже, казалось, не обратил внимания на появление в кабинете своего непосредственного начальника. Омега, естественно, понимал, что он не вправе требовать от беты проявления хоть каких-то эмоций, но, в виду особенностей их отношений, брюнет все же укорял парня, считая, что тот мог хотя бы посмотреть в его сторону. Отношения с подопечным у Орочимару завязались относительно недавно, точнее полгода назад, и мало кто знал о них, так как свою личную жизнь омега старался не афишировать, и, тем более, никто бы и подумать не мог, что врач и его лаборант живут вместе с того самого дня, как Орочимару не удержался и рассказал бете о своих чувствах, а тот, что самое удивительное, ответил взаимностью. Обычно, беты предпочитают себе в партнеры альф, в основном женщин, реже женщин-омег, а вот с мужчинами-омегами старались не связываться, так как у тех были особые запросы к партнерам, но Якуши не медлил и минуты, сразу же согласившись не только на осуждаемые обществом отношения, но и на сожительство, приняв омегу таким, какой он есть. Орочимару не мог сказать, что он недоволен или же неудовлетворен их отношениями, но все-таки ему, как и любому другому человеку, хотелось более насыщенных проявлений чувств со стороны своего любовника, на которые в последнее время он и стал провоцировать парня. Сегодня он позволил себе прогуляться со свободным альфой, приняв от него учтивое предложение опереться о его руку, хотя со стороны это и могли воспринять не совсем правильно, но, честно сказать, омега на это и рассчитывал. Он надеялся, что Кабуто увидит его с альфой и, как парадоксально это не звучит, будет ревновать, но, похоже, то ли бета их действительно не увидел, то ли не придал этому значения, но факт оставался фактом – его любовник остался таким же беспристрастным и холодным, как и подобает бете. Вздохнув и поерзав на стуле, Орочимару, развернувшись, углубился в заполнение медкарт своих пациентов, слегка хмуря тонкие брови и недовольно сопя. Шиин уже заполнил несколько карт, когда его грубо развернули на стуле на 180 градусов и буквально прижали к спинке, упираясь обеими руками в стол и пронзительно смотря прямо в глаза. - На альф потянуло? – равнодушно спросил Якуши, чуть сузив глаза и выдыхая этот вопрос практически в губы слегка шокированному омеге - Мы просто прогулялись, - горделиво вскинув голову, так же безразлично бросил Орочимару, в то же время будучи рад тому, что его любовник – бета и поэтому он сейчас не почувствовал, как возликовало биополе омеги, подстрекаемое ощущениями своего хозяина - Я против подобных «просто прогулок», - немного резко заявил Кабуто, продолжая неусыпно следить за мужчиной, глаза которого сузились в знак якобы негодования - А ты имеешь право мне что-то запрещать? – омега бросал вызов своему любовнику, заведомо провоцируя его и уже предвкушая последствия своей маленькой авантюры - Имею, - бета бесцеремонно выдернул мужчину из кресла и, слегка оттолкнув брюнета, сам сел в него, причем сел по-хозяйски, уверенно, властным взглядом смерив покорно склонившего голову омегу и улыбнувшись уголком губ. – Имею право тебя наказать - Да? – Орочимару резко вскинул голову, с надеждой, со слабо скрываемой страстью, в порыве уже накатившего вожделения, но тут же вновь её опустил, заметив на лице любовника легкое недовольство. – Простите меня за несдержанность - Не терпится, значит, - Кабуто хмыкнул и, чуть опустившись в кресле, расстегнул свои брюки, от чего, услышав вжик молнии, омега вздрогнул и закусил губу, едва сдерживая себя, но и не имея права на самовольство, пока ему самому не позволят какие-либо действия. – Можешь не сдерживаться, заслужил Орочимару выдохнул, в предвкушении прикрыв глаза, и опустился на колени, попутно доставая из кармана халата заколку и быстро подбирая волосы. Посмотрев в глаза любовнику и увидев в них тень страсти и желания, омега улыбнулся, понимая, что его маленькая афера дала именно тот результат, на который он и рассчитывал, и тут же нарочито медленно облизал губы, прекрасно зная, что после партнер и ему доставит божественное удовольствие. Кофе был гадким на вкус, одежда слишком душной, часы тикали слишком громко, время же тянулось слишком медленно, солнечный свет был слишком ярким, в общем, для Собаку но Темари все сегодня было слишком. То, что произошло на днях, никак не хотело выходить у неё из головы, хотя девушка упорно гнала от себя мысли о том, что же на самом деле случилось в её доме. Темари встала из-за стола и подошла к окну, чуть прищурив глаза от яркого солнца и, обхватив себя руками, всматриваясь вдаль между высоток. Блондинка пыталась проанализировать то, что она видела, и сопоставить это со своими, пусть и нецелостными, знаниями по истории кланов. Во-первых, ментальная сила, которая исходила от её брата и Намикадзе Наруто, имела необъяснимое происхождение. Темари, хотя она, может, просто была ещё слишком молода и неопытна, никогда не ощущала ничего и близ подобного, хотя и встречала много альф, в том числе и уже переступивших порог старения, а соответственно, и сильных ментально, но все предыдущие ощущения даже в подметки не годились тем чувствам, которые обуяли её во время столкновения именно с этими альфами. В какой-то мере Собаку было стыдно, ведь получается, что она, женщина-альфа, сама покорно раздвинула ноги и ждала, нет, жаждала, чтобы Намикадзе взял её, сцепился с ней, пометил её, и это вновь было странно. Да, во время течки или овуляции тело слабо, желания могут брать верх над рассудком, а сущность вырываться на поверхность, но то во время течки или овуляции, они же с Канкуро были просто подавлены ментально, будто желание к спариванию вытянули из самых дальних уголков их сущностей, будто оголили природные инстинкты, будто освободили зверя, который подчинился более сильному хищнику. Эти ощущения и мысли пугали блондинку, потому что она даже понять не могла суть происходящего, а неведенье вызывало только дополнительные страхи, из-за которых смотреть теперь на Намикадзе Наруто без опаски она не могла. Во-вторых, эти глаза – с оранжевой радужкой и полностью черные – тоже не внушали доверия. Темари не была сильна в преданиях, но именно эти россказни знала хорошо, а именно, знала о том, что у некоторых кланов существует вторая ступень мутации природы сущности, но, тоже насколько ей было известно, ни Намикадзе, ни, тем более, Собаку таких способностей не имели отродясь, разве что… Темари резко выдохнула и отвела взгляд в сторону, нахмурив брови и закусив нижнюю губу: разве что в жилах этих альф преобладала кровь иных кланов. Мать Наруто принадлежала к клану Узумаки, который возник из небольшого восточного рода, а после резко и стремительно обрел могущество, и если о Намикадзе было точно известно, что этот клан зародился в Темные Времена, в результате отделения от клана Сенджу части семьи, то о том, при каких обстоятельствах появился клан Узумаки, было неведомо. В жилах же её брата тоже смешались восточные крови, причем разных кланов, которые косвенно были в родстве и с их матерью, и с отцом. Следовало ли из этого, что у восточных кланов есть какие-то секреты, связанные с природой сущности, которые до сих пор неизвестны миру? Вполне возможно, но даже это все вкупе не объясняло тот факт, что Намикадзе Наруто и её брат были не просто не такими, как все, они были иными, к тому же повязанными, и это отчетливо чувствовалось, когда альфы раскрыли свои биополя и освободили свою ментальную силу, силу, которая могла становиться материальной. Темари устало потерла лицо ладонями, пытаясь собрать хоть какие-то логические цепочки, от которых она имела столько звеньев, что прям голова раскалывалась, пытаясь переварить всю эту информацию. Обернувшись, блондинка взглянула на часы – до окончания пары оставалось 20 минут – вполне достаточно времени, чтобы сходить в курилку и вернуться. Вообще-то Темари могла покурить и в своем кабинете, но, во-первых, у неё, как у ректора, в любой момент могли появиться посетители, и запах дыма в кабинете свидетельствовал бы явно не в её пользу. Во-вторых, подсознательно блондинка все же на что-то надеялась, точнее на то, что ей удастся увидеть Шикамару, зачем девушка и сама не знала, просто хотелось увидеть, а там она бы уже разобралась на месте. Блондинка вошла в курилку, в которой, естественно, было пусто. Стало досадно и слегка неуютно. Раньше Темари никогда не могла пожаловаться на то, что ей было одиноко или не хватало рядом человеческого тепла и понимания, но в последнее время что-то изменилось, жизнь стала казаться какой-то серой, проходящей вскользь, будто в ней не было ничего стоящего. Конечно же, у неё была семья, работа, успех и положение в обществе, но кроме этого всего хотелось и личного счастья. Да, у неё были любовники, и альфа могла даже сказать, что питала какие-то чувства к Таюе, но это было скорее похоже на привязанность на почве хорошего секса, не более, в остальном же внутри оставалась пустота. После смерти матери и размолвки с отцом старшая Собаку пыталась не обращать внимания на эту пустоту, посвятив себя воспитанию братьев, а после воплощению своей мечты, но вот теперь, когда братья выросли, когда устаканилось положение БИЗНЭСа, блондинка не могла не признать, что все это время она лишь убегала от пустоты, которая глодала её изнутри, и не могла не признать, что все в её жизни было напускным: и сила, и власть, и самодостаточность, и положение в обществе. Она была такой, какой её хотели видеть окружающие, и на самом деле, пожалуй, даже её лучшая подруга, Сакура, не знала её истинную. Темари присела на скамейку и прикрыла глаза, вертя между пальцев сигарету. Курить перехотелось, да и вообще не стоило возобновлять свое пристрастие к столь вредной привычке, ведь курение – это всего лишь способ занять руки, когда не знаешь, что делать, или не можешь найти выход из ситуации. Курение никогда не приносило ей облегчения или чувства расслабленности, только горький привкус во рту и разочарование в самой себе, человеке, который даже со своими вредными привычками совладать не может. - Вас было так легко почувствовать, сэнсэй Наверное, Темари бы вздрогнула, если, хотя бы ещё пару дней назад, услышала этот глубокий голос, но сегодня на девушку накатила какая-то апатия, хотелось отрешиться от всего и просто побыть наедине со своими мыслями, поэтому-то блондинка лишь неопределенно повела плечом, нехотя отвечая. - Просто сейчас у меня нет желания сдерживаться, - пожалуй, ей, как ректору, в пору было бы спросить, почему студент не на паре, но думать об этом девушке совершенно не хотелось, в голове и так была каша, от которой уже начало ныть в висках, намекая на довольно болезненный приступ мигрени - Вы настолько смятены, что у вас даже нет сил на пререкания со мной? – Шикамару тоже присел на скамейку, слева от блондинки, и, закинув руки за голову, посмотрел в окно, продолжая говорить тем же бесцветным голосом. – Что же у вас случилось, Темари-сан? - Сама вот не могу понять, - блондинка горько усмехнулась, на ментальном уровне ощущая, что не вызывает у брюнета абсолютно никакого интереса как женщина. – Слишком много всего и сразу, так много, что я дала слабину - Хотите, чтобы я вас как-нибудь подбодрил? – Нара даже не взглянул на собеседницу, не пытался прикоснуться к ней ментально, не проявлял ни чувств, ни эмоций, будто этот разговор ему был абсолютно не нужен, но и не обременителен в одночасье - Скорее, помог разобраться хотя бы с одним, не дающим мне покоя, вопросом, - странно это было, вот так вот, просто и непринужденно, разговаривать с этим альфой, едва ощущая его ментально и видя только боковым зрением. Темари не могла не признать, что брюнет привлекателен, пусть ещё его тело полностью и не сформировалось, но уже сейчас было заметно, что лет через 10 альфа будет статен и красив, но сейчас девушка не акцентировала свое внимание на внешности парня, прикрыв глаза и положившись на ощущения - Вы уверены, что хотите знать на него ответ? – Шикамару покосился в сторону и, естественно, не мог не заметить, как красиво играют солнечные лучи на лице блондинки, делая черты мягкими, а улыбку обворожительной - А почему бы и нет, - Собаку почувствовала мелкие колебания воздуха, которые можно было расценить как интерес, но альфа все ещё был плотно закрыт, так что судить заранее девушка не стала, решив, что сейчас она просто обязана узнать правду, а там будь что будет, - по крайней мере, одной головной болью будет меньше - Не думаю, что это действительно так, но…- Нара на пару секунд замолчал, а после, тоже прикрыв глаза и полагаясь только на ментальные ощущения, продолжил. – Мне, в принципе, не нравятся омеги женской стати, не то чтобы я питал к ним неприязнь, нет, они, как бы это лучше выразиться, очень милые, но слабые, а мне нравится сила, не ментальная, конечно же, внутренняя. У человека должен быть стержень, я так считаю. Но, тем не менее, моя невеста – омега, школьница ещё, красивая, спорить не буду, но она слишком… - брюнет призадумался, - безвольная, что ли. Это брак по расчету, он нужен моему отцу и клану в целом, и я, пожалуй, в силу ответственности, смирился бы с этим союзом, если бы не одно «но». Ино любит меня, знает, что я к ней равнодушен, но все равно любит, и это обременяет, взваливает на меня ответственность за её чувства, вынуждает отвечать взаимностью, которой на самом деле нет и быть не может. Я не откажусь от этого брака ради собственных принципов и предпочтений, но и переступить себя полностью не могу. Вы можете осуждать меня, сэнсэй, но чувства к вам у меня не поддельны и, да, если вы согласитесь стать моей любовницей, я буду изменять своей жене даже после свадьбы, но задайтесь вопросом, нужно ли это вам? Готовы ли вы быть в тени и скрывать отношения, которые никогда не станут чем-то большим, чем удовлетворение плотских потребностей? - Похоже, для себя ты уже все решил, - пожалуй, раньше Темари бы вспыхнула негодованием от подобных речей, но сейчас у неё не было ни сил, ни желания растрачиваться на пустые склоки, другое дело её ментальные ощущения, которые настойчиво твердили о том, что чувства альфы к ней действительно искренни. Нет, это не была любовь, скорее симпатия, уважение, заинтересованность, влечение, но для Собаку и этого было достаточно, чтобы понять, что отношения между ней и её студентом вполне возможны и, похоже, неизбежны. Только вот действительно ли она готова к ним? Не будет ли это ошибкой, совершив которую, она невольно усугубит ситуацию в клане, который пытается удержаться на плаву? Не станет ли она когда-нибудь причиной, которая разобьет семью и растопчет чувства незнакомой ей омеги? Да, похоже, Темари действительно пока что не могла ответить на эти вопросы. - Я – да, а вам, как я понимаю, нужно время, - Шикамару встал, снова ментально закрывшись, и, пока альфа не видела, улыбнулся уголком губ, ощутив пока что слабый ответ на свои чувства. – Помните, что ваше решение будет окончательным, и даже если вы в последующем пожелаете его изменить, я с выбранного пути не сойду Альфа ушел так же неслышно, как и появился, от чего у Темари снова появилось ощущение эфемерности произошедшего. Да, не так она представляла себе разговор с Шикамару, но, как бы там ни было, все произошло так, как произошло, и, похоже, брюнет был прав – вопросов у девушки только прибавилось. Хотела ли она быть с Шикамару? Пожалуй, да, но, в то же время, блондинка осознавала, что альфа прав, и на одном хотении решений, которые могли много чего изменить, принимать не стоило. Что ж, похоже, пищу для размышлений ей дали, осталось только переварить её и сделать свой выбор. Наруто вышел из здания школы и шумно втянул носом воздух, подставляя лицо под по-осеннему теплые лучи послеобеденного солнца. Сегодня у него не было факультативных занятий и блондин планировал наведаться в больницу к Саю, чтобы поздравить омегу с Днем Рождения. За последний месяц Намикадзе был у своего, ещё школьного, друга всего пару раз, понимая, что присутствие альфы тревожит омегу и вызывает у него неприятные воспоминания, но все равно, хотя бы раз в неделю, навещал его, просто разговаривая с брюнетом, рассказывая ему о своей жизни за границей и о том, как и что происходит у него сейчас. Сай, естественно, практически не отвечал ему, разве что пару раз сказал «привет» и «спасибо», но вот ту фразу, которую омега постоянно твердил Собаку, ему он не сказал ни разу, будто давая понять, что дружбу с Намикадзе он принимает, а вот с аловолосым нет. Гаара, естественно, был огорчен таким развитием событий, даже немного завидовал Наруто, но друзья даже не думали ссориться по этому поводу, понимая, что у каждого из них свой интерес к омеге, и что эти интересы абсолютно не пересекаются. Наруто, конечно же, переживал за своего друга и повязанного, чувствовал его метания и сомнения, но и помочь в этой ситуации ничем не мог. То, что происходило между Саем и Гаарой, было только между ними и решить, возможно ли между ними возобновление дружеских отношений или нет, могли только они, хотя, впрочем, Собаку рассчитывал на нечто большее, чем дружба, но старательно скрывал свои чувства, понимая всю нюансность ситуации. Намикадзе, почувствовав свободного омегу и безошибочно определив, кто это, не спешил открывать глаза, зная, что тот и так идет к нему, причем, судя по состоянию его биополя, пребывая в довольно приподнятом настроении. - Только не притворяйся, что не почувствовал меня, - Наруто улыбнулся, услышав такой знакомый голос, и раскрыл глаза, сразу же улыбнувшись старому другу - Привет, - альфа в знак уважения, как и подобает этикету, поклонился свободному омеге, сразу же ощутив его недовольство на ментальном уровне и отметив, что биополе друга стало более стабильным и крепким - К чему эти формальности? – Киба, фыркнув, деловито сложил руки на груди. – После того, что ты сделал со мной в кафе, поклоны, знаешь ли, не так уж и уместны - Все ещё сердишься? – Наруто с нескрываемой радостью обнял друга, с которым за этот месяц ему так и не удалось увидеться, в силу занятости их обоих на работе и помимо неё - Скорее терзаюсь смутными сомнениями, - Инудзука, выпутавшись из крепких объятий, прищурил один глаза, будто раздумывая, - но расспрашивать не буду, все равно не ответишь - Не отвечу, - Намикадзе кивнул, подмечая, что все-таки Киба остался таким же – верным и понимающим другом, и этого у него не отнять, будь он хоть бетой, хоть омегой. – Какими судьбами? – блондин тоже слегка прищурился. – Неужто соскучился? - Да я вообще-то поговорить хотел, - шатен слегка замялся и отвел взгляд в сторону, но мысль свою все же продолжил. – Я тут на днях у Цунаде-сама был, да и так ещё кое-что произошло, вот и пришел к тебе, так сказать, за советом - Ко мне? – Наруто был слегка удивлен, хотя, наверное, не столько удивлен, сколько озадачен, ведь он никогда не считал себя дельным советчиком, тем более, а блондин в этом был уверен, в делах омежьих - А к кому же ещё? – Инудзука забавно, по-омежьи, что ли, надул губы, от чего альфа невольно улыбнулся, открыв для себя новую сторону характера друга – впечатлительность. – Ты заварил эту кашу, теперь помогай мне её расхлебывать - Ну, ладно, омежка, - Наруто приобнял друга за плечи и повел к своей машине, - давай я угощу тебя чем-нибудь сладким, а заодно и поговорим - Давай, - шатен, улыбнувшись, кивнул, но сразу же вновь надул губы, буркнув. – И не называй меня омежкой: не такой уж я и омежистый, раз уж на то пошло - Хорошо, не буду, - Намикадзе учтиво открыл дверцу автомобиля и помог другу усесться на пассажирское место, за что получил ещё один неодобрительный взгляд от Инудзуки, которому, впрочем, блондин и не предал особого значения, улыбнувшись, ведь он, как альфа, не мог не почувствовать трансформации в биополе омеги и не учуять изменения в его запахе. Когда машина Намикадзе отъехала со стоянки, Саске, который до этого воровато наблюдал за разговором альфы и омеги, полностью раскрылся, дабы выпустить свои эмоции, которые бурлили в нем ключом и зашкаливали в своем негодовании. Смутные мысли терзали подростка, и чем больше он обдумывал, чем чаще в голове прокручивал увиденное и услышанное, тем больше он злился, понимая, что только что стал свидетелем разговора Наруто-сэнсэя и, очевидно, его любовника. А как же иначе? Ведь они разговаривали друг с другом так, будто были знакомы вечность, прикасались друг к другу, улыбались, уехали вместе, так что сомнений у подростка практически не осталось, разве что призрачная надежда на то, что он все-таки ошибся. А если же нет, то он уже ненавидел этого неказистого омегу, который был вместе с таким великолепным альфой. Учиха и сам не понимал, почему его обуяла злость, ведь, по сути, какое ему должно было быть дело до того, с кем встречается его учитель, но факт оставался фактом – он злился, причем и на омегу, и на Намикадзе заодно, и на то у брюнета были причины. Во-первых, из разговора получалось, что отношения у них явно не платонические, к тому же, омега, похоже, был не очень стеснительным, раз позволил альфе сотворить с ним что-то прямо в кафе. Саске посильнее сжал кулаки, пытаясь сдержать свое биополе, которое с трудом поддавалось контролю, бушуя и негодуя. Во-вторых, омега сказал, что был у Цунаде Сенджу, у врача-гинеколога, у главврача клиники для беременных, или собирающихся забеременеть, или решившихся сделать аборт. Подумав об этом, омега все-таки не сдержался, и его биополе развернулось жаркой волной, от которой всколыхнулись листья на деревьях и тонко завибрировал воздух. Выпустив пар, Саске стало легче, но только в том плане, что его пыл слегка поулегся, оставив после себя лишь раздражение и негодование. Он-то, дурак, нафантазировал себе ухоженного, смазливого, привлекательного, идеального, в общем, омежку, который бы так эффектно смотрелся рядом с Намикадзе, а получается, что партнер альфы был каким-то захудалым серяком, что было сразу заметно по его поношенным джинсам и рубашке явно даже не прошлогоднего сезона. А ещё Саске обратил внимание на руки шатена, которые даже с виду были грубыми и определенно принадлежали разнорабочему. Разве такой омега может быть достойным Наруто-сэнсэя? Да, брюнет понимал, что для чувств нет преград и что, если любишь, то принимаешь человека таким, какой он есть, но все же он был разочарован и в Намикадзе, и в его омеге. Вот он, Саске, куда же красивей этого заморыша, следит за своей внешностью и телом, красиво одевается, умный, опрятный и, определенно, не такой легкодоступный. Он своему альфе на людях даже поцеловать себя не разрешил бы, разве что в щечку, да за ручку прогуляться, а эта пародия на омегу умудрилась не просто отхватить себе самого достойного альфу, а ещё, очевидно, и залетела от него. Саске понимал, что это неправильно, предосудительно и недостойно, но он всеми фибрами своей сущности возненавидел этого омегу и разочаровался в Намикадзе, который пал в его глазах с пьедестала образца и добропорядочности. Хотя, нет, в Наруто он не разочаровался, ведь какой свободный альфа устоит перед течным омегой, который открыто предлагает себя, а в том, что так и было, подросток почему-то даже не сомневался, но все же обида на альфу у него была, причем такая саднящая и болезненная, что на его глазах выступили слезы, которые подросток постарался поспешно и незаметно смахнуть, шмыгнув носом. - Саске, мы идем или как? – Карин, как клещ, уцепилась в руку брюнета, чуть ли не заглядывая ему в лицо, которое тот старательно пытался скрыть за занавесом челки. – Если опоздаем на факультатив к Какаши-сэнсэю, то мыть нам полы всех школьных коридоров - Не пойду я, - подросток грубо выдернул свою руку и развернулся к подруге спиной, нахохлившись и чуть слышно пробубнив. – Скажите сэнсэю, что плохо мне стало, и я ушел домой - Саске… - растерянно промямлила Узумаки, ошарашено всматриваясь в спину уже уходящему другу. – Ну, да и ладно, - девушка была слегка обижена и, в то же время, переживала за одноклассника, сразу же поняв, что тот чем-то расстроен, - пойдем, Джуго - Я тоже нехорошо себя чувствую, - отвернувшись, тоже пробубнил рыжеволосый. – Пойду домой - Э-э-э… - только и смогла вымолвить омега, на этот раз уже всматриваясь в спину альфы, который довольно-таки бодро зашагал к остановке. – Все мужики одинаковые, - фыркнула Узумаки, приобняв Хинату за плечи в поисках солидарности, - что альфы, что омеги, все предпочитают решать всё сами и плевать им на мнение других. Да, Хината-тян? - Наверное, - брюнетка неопределенно пожала плечами, хотя, мысленно, была полностью согласна с подругой: решать все самостоятельно – это вполне в духе мужчин, особенно альф, в частности одного из них, которому, действительно, было плевать на её мнение. Саске же в это время, и вправду, предпочел остаться наедине со своими мыслями, которые казались подростку постыдными и недостойными. Почему его так взволновала встреча Наруто-сэнсэя со своим любовником? Почему от мыслей о них его сердце так болезненно сжималось? Почему на глаза до сих пор наворачивались слезы, а в душе вихрился разрывающий на части ураган? В чем была суть его метаний? Возможно, он просто завидует омеге? Возможно, его гнев вызван собственной неказистостью, ведь он, как для омеги, тоже довольно-таки несуразен? Возможно, он просто ревнует? Саске резко остановился и шокировано прикрыл лицо ладонями. Да, похоже, он ревнует. Естественно, подросток точно не мог сказать, что это именно ревность, но иным словом он просто не мог описать свое состояние. Но, если это действительно так, то получалось, что он испытывает к Наруто-сэнсэю чувства, что Намикадзе привлекает его, как альфа, как партнер. Это было… страшно, и Саске спешным шагом, практически переходя на бег, пошел дальше, опустив голову и смотря себе под ноги. Омеге казалось, что проходящие мимо люди видят его состояние и знают, о чем он сейчас думает, что они осуждающе смотрят на него и чуть ли не тыкают в него пальцами, обвиняя в греховных мыслях. Оно-то вроде и не было ничего греховного в том, что он, свободный омега, заинтересовался свободным альфой, вот только сам подросток пока не мог этого принять. Возможно, виновато было воспитание или это он сам был слишком правильным и неуверенным в себе. Возможно, он действительно просто боялся подобных чувств, боялся довериться альфе, боялся быть отвергнутым. Да, вот оно. Саске вновь остановился, едва дыша и как-то глуповато хлопая ресницами: он, и правда, боялся быть отвергнутым. Наруто-сэнсэй видный, взрослый и привлекательный альфа, а он всего лишь подросток, его ученик, один из многих, один из тех, кто запал на симпатичного блондина, он – обычный, а хотелось быть особенным. Вот именно, для этого альфы хотелось быть особенным омегой, таким, который бы привлек его внимание своей индивидуальностью, который бы заинтересовал его не просто как партнер, но и как человек, который был бы идеальным дополнением, второй половинкой, Истинной Парой. Но разве такое возможно? Если бы они были Парой, он бы, Саске, это почувствовал. Это было просто не возможно не почувствовать, да и Намикадзе, в силу своего опыта, тоже это бы понял, а получается, что нет – это просто банальная подростковая влюбленность. Или все-таки не влюбленность? Может, просто мнительность? Да, это вполне логичное объяснение, ведь, оказывается, они с Намикадзе много чего пережили вместе: и тот случай на кухне, и возле клуба, и спасение Суйгетсу… Может, именно поэтому омега столь увлекся альфой, образ которого он, в силу сложившихся обстоятельств, идеализировал и боготворил? Но, как бы там ни было, Учиха не мог отрицать, что он испытывает к сэнсэю чувства, но влюбленность это или же благодарность он пока и сам не мог понять. Саске выдохнул и пошел дальше. Вновь стало обидно, но на этот раз за себя, ведь получается, что его первые чувства к альфе останутся безответными. Омега был уверен в том, что Наруто относится к нему не более чем как к родственнику, в лучшем случае, как к брату, что он для альфы просто подросток, у которого разыгрались гормоны и который никак не мог разобраться в своих чувствах. Это нужно прекращать, так решил Саске. Нужно усмирить свою сущность, обуздать собственные порывы, взглянуть на ситуацию рационально, с объективной точки зрения, и обязательно поговорить с братом, когда он сам разберется в себе, обязательно поговорить. Итачи подскажет, что к чему, да, даст совет, но все же, как бы там ни было, выпутаться из сети этих неопределенных чувств он должен сам, дабы самостоятельно понять, что же он действительно испытывает к Намикадзе Наруто. - Ну, и? – поболтав с другом о том, о сём в уютном кафе неподалеку от школы, Наруто решил, что пора, так сказать, переходить к главной повестке дня, то есть к проблеме, с советом в разрешении которой к нему и пожаловал Инудзука - Да лечусь я, в общем, - как-то невнятно начал шатен, медленно болтая трубочкой в высоком стакане с молочным коктейлем, - даже вроде как помогает - Так это же просто замечательно, - Намикадзе искренне улыбнулся, хотя он-то и знал, что друг действительно проходит курс лечения, о чем уже не раз осведомлялся у Сенджу, которая хоть и не была ему прямым родственником, но души в нем не чаяла, относясь к нему, как к сыну - Оно-то, да, только вот… - Киба замялся, не зная, как перейти к столь щепетильной проблеме, которую, как оказалось, он не в состоянии был решить сам - Тебе нужны деньги? – конечно же, Наруто знал, что лечение в клинике Сенджу, тем более такое, не из дешевых, поэтому-то они с Гаарой уже давно обговорили и согласовались в своих мнениях по поводу того, что если шатену понадобятся деньги, то они ему с радостью помогут, сколько бы это ни стоило - Деньги нужны всем, - отмахнулся от вопроса Инудзука, тоже улыбнувшись, вот только улыбка у него получилась нелепой, а вихрящееся биополе выдало его волнение, как говорится, с потрохами, что более чем обеспокоило блондина - Киба, я не собираюсь вытягивать из тебя по слову, - уже более жестко, посерьезнев и чуть нахмурив брови, сказал Намикадзе. – Либо ты выкладываешь суть своей проблемы, либо мы встретимся в другой раз, когда ты таки созреешь для этого разговора - Все дело в альфе, - как на исповеди, выдохнул омега и невольно зарделся, вспомнив о своем неожиданном благодетеле, персона которого и вызывала у парня смутные сомнения по поводу мотивов и целей пепельноволосого - Альфе? – чуть склонив голову и посмотрев на друга исподлобья, переспросил Намикадзе - Ага. Странно звучит, правда? - Киба, натянуто улыбнувшись, взъерошил волосы на затылке. - Я и альфа: кому сказать – не поверят - Ты встречаешься с альфой? – задал наводящий вопрос Наруто, но шатен отрицательно и решительно мотнул головой - Ты не можешь решить, встречаться с альфой или же нет? – задал очередной вопрос блондин, но омега вновь покачал головой из стороны в сторону - Этот альфа преследует тебя? – Наруто напрягся, почувствовав, как дрогнуло биополе омеги. – Он домогается тебя? - Да не знаю я, чего он домогается! - как-то отчаянно выпалил Инудзука, его щеки вмиг раскраснелись, глаза заблестели, а биополе заходило ходуном, нестабильно вихрясь и расплескивая энергетику. – Зонтик одолжил, лекарств накупил, домой ко мне приперся, нагрубил, после извинения просил, розу притащил во-о-от такую, - шатен поднял руку над полом примерно на метр, - питается у меня, душу мне выливает, а я, как младенец, только сижу, глазами хлопаю да догадки всякие строю - И что в этом всем непонятного? - Намикадзе хмыкнул и наставительно, со знанием дела, скрестил руки на груди. – Ухаживает он за тобой, недотепа - Ухаживает, как же, - шатен отвернулся и закусил губу, на что альфа недоуменно приподнял бровь, так как биополе омеги будто сдулось, вновь превратившись в едва ощущаемый комочек. – Замена я для него, вот кто, - буркнул Инудзука и, дабы отвлечься, через трубочку, громко и немного неприлично, потянул из стакана коктейль - Замена? – Наруто нахмурился, обеспокоенно постукивая пальцами по столешнице. – Киба, расскажи мне о нем. Кто этот альфа? - Если бы я знал, - омега горько усмехнулся. – Зовут Хагоромо Хидан, тридцать семь лет, работает где-то администратором, бывший корпусник, - Киба, заметив выжидательное выражение лица на лице друга, развел руками, - все - Маловато, - блондин в задумчивости погладил подбородок, а после все-таки решился на, очевидно, болезненный для друга вопрос. – А замена-то почему? - На днях он рассказал мне историю о том, почему он ушел из Корпуса, - Инудзука пару секунд нервно покусывал губы, раздумывая, и только потом продолжил. – В общем, омежку он застрелил, точнее, тот парень сам застрелился из его пистолета после того, как они переспали. Но ты не подумай, - шатен отчаянно замахал руками, почувствовав, как резко всколыхнулось биополе альфы, - там ситуация была такая, что по-другому никак. А замена потому, - омега обреченно свесил голову, - что я, судя по рассказу, внешне очень похож на того омегу - Это он тебе так сказал? – Наруто всегда предпочитал мыслить рационально и поспешных выводов никогда не делал, вот поэтому-то история друга ему и показалась не то чтобы недосказанной, но не понятой до конца самим омегой точно - Да ничего он не говорил, - Киба нахохлился, потому что явно рассчитывал сразу же на внятный совет, а не на очередные расспросы. – Я поэтому-то и пришел к тебе, чтобы ты объяснил, что происходит. Понимаешь, нравится он мне вроде как, - омега засопел ещё усерднее, стараясь спрятать раскрасневшееся лицо в приподнятом вороте рубашки, - но и обжечься я боюсь. Не хочу быть заменой, даже если это только ради секса, и просто так, без объяснений происходящего, подпускать его к себе тоже не хочу, но и думать о нем перестать не могу. В общем, - шатен обреченно вздохнул, - я и сам не знаю, чего хочу - Так поговори с ним, - Намикадзе буднично пожал плечами, будто показывая, что в этой ситуации нет ничего катастрофического и необъяснимого. – Спроси прямо, чего он от тебя хочет, а там, уже в зависимости от ответа, и решай, что тебе делать – принять или же прогнать - Думаешь, он будет честен со мной? – Инудзука фыркнул. – Сомневаюсь - Судишь о чем-то, даже не попробовав? – слегка укоризненно произнес блондин. – Или тебе нравится неопределенность и душевные терзания? - Пожалуй, ты прав, - Киба кивнул, а после, явно что-то обдумав, причем настолько решительное и важное, что его биополе вновь покачнулось, открыто улыбнулся. – Так я и сделаю, а то что-то совсем уж омежистым стал, действую, руководствуясь только эмоциями - Ну, поскольку вопрос исчерпан, может, поедешь со мной к Саю? – Наруто решил, что друзьям-омегам не помешает пообщаться друг с другом, может даже, пойдет на пользу обоим. – У него же сегодня День Рождения - А я и забыл, - Инудзука вновь виновато почесал затылок. – Без подарка-то как-то неудобно - Купим ему фрукты и большую коробку шоколадных конфет, - Наруто, бросив деньги на столик, встал, и шатену, волей-неволей, тоже пришлось подняться. – Он же, кажется, с кремовой начинкой любит - И с ликером, - загоревшись идеей поздравить друга, добавил Киба, шагая рядом с блондином. – Если ему можно, конечно же - Думаю, одну можно, - Намикадзе, соглашаясь, кивнул и, приобняв друга за плечи, вышел из кафе, улыбаясь так открыто и радуясь так явственно, как не делал этого уже несколько лет, ведь, как бы там ни было, все они, четверо закадычных друзей, снова вместе и снова поддерживают друг друга.