Сущность Альфы

Чертыхаясь и рваными, широкими шагами меря тротуар, Мадара вот уже полчаса никак не мог собраться с силами и войти в издательство, никак не мог осмелиться подойти к понравившемуся ему омеге. С одной стороны, такой визит был вне норм Кодекса Нравственности, ведь о нем, следуя правилам, нужно было предупредить заранее, а вот с другой – Учиха был уверен, что, осведоми он омегу о своем приходе, получил бы категоричный и неоспоримый отказ. Мадара был в бешенстве от собственного бессилия и неуравновешенности, которыми он страдал вот уже две недели к ряду, желая багряноволосого омегу до ноющей боли в паху и будучи не в состоянии ничего с этим поделать. Ему уже сотня лет, а он ведет себя как озабоченный подросток, страдая «мокрыми» снами и утренней эрекцией, а всему виной Узумаки Курама, который, в силу то ли своей гордости, то ли все-таки гордыни, отверг его, при этом так и не выбрав альфу из заявивших на него свое право на ухаживание. Да, вот ещё одна причина раздраженности мужчины – Хаширама Сенджу. Ещё тогда, на свадьбе, Учиха понял, что Узумаки и Сенджу знакомы, но оно и немудрено, ведь они оба были членами парламента, к тому же, могли пересекаться и на деловом поприще, только это все не устраивало альфу, который чувствовал в Хашираме опасного противника и которому явно симпатизировал омега. С этим нужно было что-то делать, только вот что Мадара пока так и не придумал, но уже твердо решил, что первый шаг должен быть за ним, осталось только понять какой? Сперва брюнет подумал, что заявиться с пустыми руками к омеге – это недопустимая оплошность, что каким-нибудь подарком он смог бы выразить хотя бы толику своих чувств, вот только что можно было подарить человеку, у которого фактически было все? Изначально выбор Мадары пал на традиционные цветы, вот только букет должен был быть ярким, красивым и диковинным, как и сам омега, но после, поразмыслив, брюнет понял, что таким подарком может и не угодить, ведь кто его знает, какие Узумаки любит цветы и любит ли он их вообще. Значит, цветы отпадали, тогда что? Украшения омега не примет – слишком гордый. Какую-то безделушку или сувенирчик дарить было глупо, тем более со стороны зрелого альфы. Может, книгу или же просто преподнести конфеты какие-нибудь заграничные, но и тут Мадара натыкался на то же самое – он не знал, ни какими книгами интересуется омега, ни какой шоколад предпочитает. Получается, что об Узумаки Кураме он действительно ничего толком не знал, в отличие, а брюнет в этом не сомневался, от Сенджу. Зло скрипнув зубами и ментально пнув ни в чем не повинную урну, от чего та согнулась и искорежилась, Учиха вновь выругался, коря себя за слабодушие и мнимость. Альфа он или нет, в конце-то концов? Да, омега строптив. Да, будет не просто. Да, что уж греха таить, не умеет он, Мадара, красиво ухаживать, но и отступать брюнет не собирался. Пожалуй, почувствовав конкуренцию именно с Сенджу, борьба за омегу стала для него уже делом принципа, потому что он, как Учиха, просто не мог позволить Хашираме обойти его. К тому же, омегу хотелось до безумия, хотелось так, что, как бы это позорно не звучало, приходилось справляться с собственным возбуждением самостоятельно, и это в столетнем-то возрасте. Мотнув головой и резко выдохнув, Мадара, нацепив суровое выражение лица, таки подошел к заветной двери главного офиса «Узумаки news.» и потянул её на себя за продолговатую спиралевидную ручку, спешно заходя вовнутрь здания, пока вся его решительность вновь не улетучилась. Честно сказать, Мадара даже не надеялся на то, что его так просто пустят к президенту столь внушительной компании, ведь у того, в силу его должности, наверняка, много дел, но, к изумлению брюнета, стоило ему только назвать свое имя, как его тут же, безропотно и учтиво, сопроводили к нужному кабинету. Вдохнув-выдохнув и ещё раз укорив себя за слабость, Учиха постучал, а после, нажав на витиеватую ручку, толкнул дверь. Кабинет президента, к удивлению мужчины, оказался обставлен просто, без какой-либо напыщенности и лоска: прямо – большое окно, на полу тонкий светлый ковер, слева рабочий стол, в правом углу, очевидно, зона отдыха и приема гостей, так как там стояла пара кресел и низкий деревянный столик, у правой же стены несколько офисных шкафов, полки которых были заставлены папками с разными пометками на корешках, - в общем, обычный рабочий кабинет. - День добрый, Курама-кун, - Мадара, завидев хозяина кабинета, который восседал за столом, учтиво поклонился, про себя отмечая, что омега выглядит просто бесподобно. Волосы аккуратно собраны в высокий хвост, глаза слегка подведены, губы выразительно подчеркнуты естественным блеском, темно-синяя рубашка и снежно-белый костюм, - в общем, Учиха понял, что челюсть свою, причем всю в слюнях, придется ему искать долго. - Здравствуйте, Мадара-сан, - Узумаки поднялся с места и обворожительно улыбнулся, хотя, возможно, Учихе так только показалось, потому что в данный момент он не мог ни видеть, ни слышать, опьяненный запахом свободного омеги. – Проходите, присаживайтесь, - мужчина небрежно махнул в сторону кресел, и брюнет, даже и не думая отказываться, занял предложенное место, расстегнув пуговицы своего темного пиджака и деловито закинув ногу на ногу - Признаться, Курама-кун, я слегка удивлен, что вы так быстро меня приняли, - альфа, наконец, совладал со своими желаниями и принял величавую позу, расправив плечи, выпятив грудь и приоткрыв биополе, хорохорясь, в общем, даже не задумываясь о том, что со стороны это могло выглядеть комично. – Я-то думал, что у вас полно дел, учитывая, сколькими филиалами по всей стране вы руководите, - да, Учиха сделал омеге столь своеобразный комплимент, не видя в этом ничего зазорного и считая, что таким способом ему удастся расположить мужчину к себе - Просто мне надоело, что вы маячите у меня под окнами вот уже с полчаса, - Курама открыл стеклянную дверцу одного из шкафчиков и приветливо улыбнулся. – Может, выпьем? - Да, пожалуй, не откажусь, - Мадара нервно провел указательным пальцем под воротником рубашки, который неприятно въелся в вмиг вспотевшую кожу, а после, поразмыслив, вообще расстегнул верхнюю пуговицу, от чего и дышать, казалось, стало легче – похоже, даже ещё не войдя сюда, он уже допустил оплошность, что нужно было исправлять, причем немедленно - Прошу, - Узумаки поставил на столик широкий, наполовину наполненный бронзовой жидкостью бокал и присел в кресло точно напротив альфы - Бренди? – взяв бокал и сделав небольшой глоток, Учиха удивленно приподнял брови, не ожидая, что омега предпочитает столь крепкие напитки - Хороший бренди, - поправил мужчину Курама, тоже делая небольшой глоток. – Так в чем же суть вашего визита, Мадара-сан? - Я хочу вас, - впечатленный внешним видом омеги, возбужденный от его запаха и подстрекаемый жарким теплом алкоголя в крови, Мадара выпалил первое, что пришло на ум и тут же в напряжении замер, осознав, что только что, очевидно, бесповоротно оскорбил мужчину столь открытым заявлением - Ну, меня многие хотят, - Курама слегка улыбнулся, медленно вращая кистью на весу и взбалтывая остатки бренди в бокале, - но, согласитесь, это не повод давать им всем - Да, не повод, - Учиха прокашлялся и осторожно поставил свой бокал на стол, подумав, что алкоголь только усугубляет его, и без того шаткое, положение. – Прошу прощения за свою прямоту, Курама-кун, - альфа решил идти ва-банк, подумав, что хуже уж точно не будет, - но ваша близость сметает мое самообладание, и я не совсем в силах сдерживать свои порывы - Не вы первый, не вам же и быть последним, - омега, допив свой бренди, тоже поставил бокал и более вальяжно уселся в кресле, с любопытством поглядывая на ошарашенного альфу. – Не только вы, знаете ли, Мадара-сан, претендуете на мою благосклонность - Да, осведомлен, - Учиха чуть ли зубами не скрипнул, пытаясь сдержать свое биополе, которое рвалось к омеге и плевало на его попытки самоконтроля, бунтуя, - но я не собираюсь уступать Сенджу. Я буду бороться за ваше внимание, и, поверьте, мои ухаживания – это не пустой звук, у меня довольно-таки серьезные намеренья - Вот как? – казалось, Узумаки был удивлен, даже его биополе слегка всколыхнулось, но игривый огонек в глазах, который мужчина даже не пытался скрыть, целиком и полностью выдавал его азарт в данной ситуации. – В таком случае я удивлен, что вы, Мадара-сан, пришли ко мне без подарка, хотя, может, оно и к лучшему, а то я уже не знаю, что с ними делать, - Курама, чуть закатив глаза, притворно вздохнул. – Представляете, на днях Хаширама-кун подарил мне породистого скакуна. Ну, вот скажите, зачем мне лошадь, если я на ней не умею ездить? - можно было подумать, что негодование мужчины вполне искренне, вот только Мадара в этом очень сомневался, уже поняв, что с ним тоже играют, провоцируют, подначивают на действия. – Хотя, признаться, скакун хорош, вороной, с длинной шелковой гривой, только вот приходится мне теперь учиться ездить на нем. Хорошо хоть Хаширама-кун, опытный наездник, с удовольствием согласился обучать меня этому мастерству - Вы приняли его право на ухаживание? – Мадара снова злился, ведь если омега действительно уже выбрал своего ухажера, то получается, что сейчас его просто водят за нос, подтрунивают над ним, унижают, в конце-то концов. К тому же, в таком случае, чтобы повторно заявить свое право на омегу, ему придется ждать до его следующей течки, которая, судя по запаху, будет ещё не скоро - Нет, - легко и непринужденно ответил Курама, чуть слышно хмыкнув, - но Хаширама-кун очень настойчив и, - омега сделал тактическую и, в то же время, звенящую паузу, - более сдержан в своих порывах, чем вы, хотя, скорее всего, должно быть наоборот - Вас смущает мой возраст? – Учиха подумал, что просто обязан задать этот вопрос, ведь если омега даст положительный ответ, то, судя по всему, его шансы заполучить строптивца приравняются к нулю - Ни в коем случае, - Курама чуть подался вперед и слегка понизил голос, - это в какой-то мере даже возбуждает: опыт есть опыт, как ни крути, - Узумаки вернулся в исходную позицию, а альфа судорожно сглотнул, вновь утратив контроль над своим ментальным блоком и на полную грудь вдохнув чистый запах свободного омеги. Мадара давно уже не заводился так, с пол-оборота, от одного только запаха, от единой улыбки и взгляда, и если бы этот омега только позволил, он бы прямо сейчас, на этом столике, или полу, или кресле, показал ему, что такое опыт вкупе с яростным желанием обладания, но Узумаки умел держать дистанцию, и это ещё больше заводило мужчину, который, наконец, понял, что же от него хотят – добиваться и доказывать, кто, он или же Хаширама, лучше. - Что ж, - Мадара, слегка улыбнувшись собственным догадкам, поднялся, - в таком случае, я точно не намерен отступать и, если вы позволите, Курама-кун, начну ухаживать за вами более целенаправленно - Ваше право, - Узумаки хоть и смотрел на мужчину снизу вверх, но в его взгляде было столько превосходства и достоинства, что альфа невольно сжался и моментально закрылся, дабы не накинуться на омегу, который посмел бросить ему вызов, не сказав ни да, ни нет - Всего доброго, Курама-кун, - уже с нажимом произнес Учиха и, кивнув, поспешно удалился, в голове уже прорабатывая сотню вариантов, как устранить столь прыткого конкурента, как Сенджу, и как побыстрее заполучить этого шикарного в своей дерзкой красоте омегу - Взаимно, Мадара-сан, взаимно, - уже закрытой двери сказал Курама, слегка улыбнувшись и налив себе в бокал ещё бренди, вот только улыбка его была лукавой, игривой и довольной в одночасье. Договора, релизы, прайс-листы, - все это смешалось перед глазами Акасуны в единую массу документации, которую он никак не мог упорядочить и разобрать, постоянно отвлекаясь на посторонние мысли. Откинувшись в кресле и безвольно свесив руки, красноволосый устало прикрыл глаза, пытаясь расслабиться и успокоиться, что в последнее время удавалось ему с трудом. После гона, который он провел с омегой, сдерживать свои порывы стало труднее, ведь, давно не знавшее ласк тело, после столь бурного марафона категорично отказывалось внемлить приказам своего хозяина и не реагировать на близость свободных партнеров, а сущность бунтовала внутри, желая вновь почувствовать свободу, ломая все искусственные барьеры подавляющих. Да, это определенно раздражало, но более всего Акасуну беспокоил тот факт, что он никак не мог выбросить из головы Дейдару. Да, омега уже был замужем и определенно помечен своим альфой, но это не отметало того факта, что Сасори все равно хотел блондина до умопомрачения, до нестабильности, до позорных мыслей и желаний. Сасори постоянно думал о том, как там Дей, ведь одно дело встречаться с альфой, а совсем другое стать его супругом. Нравится ли ему? Чувствует ли Дей себя комфортно в роли мужа? Не изменился ли он? Не превратился ли в типичного домохозяйственного омегу? Не утратил ли он своей изюминки? Как бы Акасуна ни старался, не мог он представить любимого с другим. Раньше было как-то проще, ведь, пока Итачи и Дей не поженились, у него был хотя бы призрачный шанс на то, что омега может стать его, но теперь… хотя красноволосый и не отмахивался от мысли, что, если Дей придет к нему и предложит стать хотя бы его любовником, он не откажется. Да, Сасори знал, что это бессовестно и постыдно, что это явно не по-дружески, что он предает доверие Итачи, но мужчина в свои 30 тоже хотел счастья, хотя бы запретного и призрачного. Акасуна прикрыл ладонью лицо и натянуто выдохнул. Как же низко он пал в своих желаниях, уподобился похотливому животному, стал слабым и безвольным, а все из-за любви к Дейдаре. Пожалуй, если бы у Акасуны был выбор, он бы предпочел никогда не встречаться с блондином, по крайней мере, в таком случае на его счету было бы на один грех меньше, а так он сомневался, что боги простят ему все его прегрешения, особенно возжелание мужа лучшего друга, и, скорее всего, быть ему в следующей жизни насекомым или же червем, хотя, честно сказать, альфа не очень-то и верил во все эти перерождения сущностей. Смерть – она и есть смерть: тело сгнивает в земле или же предается огню, но, в итоге, от него остается только пепел, сущность же развеивается и становится частью энергетики Земли, которая и дает жизнь всему сущему. Так думал Акасуна, в этом он был уверен, пусть его мысли и были похожи на богохульство, но спасение собственной души уже мало волновало альфу, его жизнь не стоила и ломаного гроша, тем более с таким грузом прегрешений за спиной. - Сасори-сама, - голос секретарши из телефона внутренней связи вызвал у красноволосого ощущение дежавю, - к вам Забудза-сан - А день начинался не так уж и плохо, - проворчал себе под нос Акасуна, а после, сгладив тон голоса и полностью закрывшись ментально, ответил. – Пусть войдет Сасори выровнялся в кресле, уже примерно зная, о чем пойдет речь, как и догадываясь, что давить на него не перестанут, разве что теперь будут более осторожны и обходительны. - Здравствуйте, Сасори-кун, - Момочи был сегодня как никогда вежлив, выглядел непривычно в просторной темно-зеленой рубашке и темных джинсах, да и сам тон голоса мужчины явно не внушал доверия - День добрый, Забудза-сан, - Акасуна расправил плечи и гордо вскинул голову. – Чем обязан вашему… - альфа на миг запнулся, сжавшись, судорожно пытаясь вытолкнуть из легких превратившийся в ком воздух, вцепляясь пальцами в подлокотники кресла и с трудом заканчивая фразу, - визиту? - Да так, хотел уточнить кое-какие моменты, - Забудза непринужденно сел на диванчик для посетителей и, намотав на кулак тонкую, декоративную цепь, слегка её дернул. – Вы же не против, Сасори-кун, что я заявился к вам с довеском? - Ваше право, - Сасори едва сдержал себя, чтобы не фыркнуть, но вытренерованное годами поведение беты все же взяло свое, и фраза получилась более чем обыденной, хотя, признаться, далось ему это с неимоверным трудом Довеском Момочи назвал никого иного, как, по сути, ребёнка, который, склонив голову, покорно уселся у его ног, как верный щенок. Именно этот малыш, хотя, судя по внешнему виду, уже подросток, но очень хрупкий и тонкий, и заставил Акасуну на миг потерять дар речи и толику самообладания. Мальчишка был одет в розовое юкато с черными рисунками, которое плотно облегало его изящное тельце. Черные, как смоль, волосы густой волной рассыпались по плечам и спине мальчика, скрывая его лицо, но все же Акасуна успел заметить, что у него большие глаза антрацитового цвета и нежно-белая кожа, к тому же, мальчик был омегой, причем, очевидно, пробудившейся не так давно, возможно, у него вообще была всего лишь одна течка. - Я вас внимательно слушаю, Забудза-сан, - Сасори старался не отвлекаться на чарующий запах молодого омеги, который медленно, но уверенно, заполнял его кабинет, и даже приоткрытое окно не могло полностью выветрить этот пронзительный в своей свежести аромат, что могло означать лишь одно – у мальчишки скоро течка - Ну, переговоры, думаю, уже не столь уместны, Сасори-кун, - Момочи слегка потянул за цепочку, от чего омежке пришлось податься вперед, и Акасуна был уверен, что даже услышал едва сдерживаемый всхлип, но, посильнее стиснув губы в тонкую нитку, красноволосый все же смог сконцентрироваться на разговоре, терзаясь мыслью – неужели Демон прознал о его прошлом? - Вы довольно-таки умело смогли обойти меня, - Забудза хмыкнул, но надменность и самоуверенность выражали и его взгляд, и коварная ухмылка, что не могло не натолкнуть Акасуну на мысль, что капитулировать тот явно не собирается, - но все же не все мосты были сожжены - Насколько мне известно, Забудза-сан, вы получили прямой приказ, - безапелляционно и со знанием дела парировал Акасуна, будучи уже осведомленным о том, что ходатайство Учихи по поводу его персоны было более чем дельным, а соответственно, Красная Луна должна была отступить - Это, да, но… - мужчина хищно оскалился, ещё сильнее натянув цепь, от чего мальчишка, не удержавшись, плюхнулся к его ногам. – Приказ был таковым: не давить на вас, но только до той поры, пока вы сами не пойдете на уступки - Мой ответ – нет, - коротко и ясно, но эти слова дались Сасори с невероятным трудом. Запах молодого омеги окутал его полностью, проникая в каждую клеточку тела, подбираясь к сущности и вызывая жгучее желание воспрепятствовать, отобрать, защитить, сделать своим. Неуместное, странное, неконтролируемое желание, и это учитывая то, что на выдержку Акасуна не жаловался и что раньше он так реагировал только на одного омегу – на Дея. Что же изменилось? Что было не так? Почему этот мальчишка нарушил его стойкое спокойствие? Откуда это ощущение принадлежности омеги только ему? - Вижу, вас заинтересовал мальчишка, Сасори-кун, - не без ехидства подметил Момочи, вновь дернув за цепь. – Что ж, позвольте представить: Хаку – моя собственность. Малыш, - альфа почти ласково потрепал мальчика по волосам, - поздоровайся с Сасори-куном - Здравствуйте, - едва слышно сказал мальчик, а после повернул голову в сторону красноволосого, тут же столкнувшись с ним взглядом и едва заметно улыбнувшись Сасори не мог дышать, не мог двигаться, не мог трезво мыслить и, тем более, не мог контролировать себя. Мальчик был прекрасен, утончен, изящен, чист, и, а это отчетливо чуялось по его запаху, не мечен, но, в то же время, столько боли и горести было в этом кротком взгляде, в этой робкой улыбке, что Акасуне на миг и самому стало больно, где-то внутри, там, где бесновалась его сущность. Альфа смотрел на этого, по сути, ещё ребёнка, и давился собственным негодованием, был поражен, причем неприятно, до побелевших костяшек пальцев, когда увидел на шее мальчика ошейник с выгравированным на нем именем Момочи. Омега был маткой – и это неоспоримый факт, к тому же маткой, которому дали имя, маткой, у которого скоро должна была начаться течка. Злость и гнев вместе с током крови ударили Акасуне в голову: это ж за какие такие заслуги мальчишка получил имя? Что мог такого сделать этот ребёнок, этот омега, чтобы ему присвоили имя? Быть великолепной шлюхой – вот что, иначе никак. Сасори, взбудораженный этой догадкой, и думать позабыл о чистом запахе мальчишки, не это его сейчас волновало, не это рвало его ментальные щиты в клочья, не это освобождало из оков его сущность, запах отошел на второй план, оставив только полный мольбы и просьб взгляд омеги, взгляд затравленного, едва живого существа. - Хаку – мой подарок, - как ни в чем не бывало, продолжал Момочи, улыбаясь лишь уголком губ, - за верную службу Красной Луне, разумеется. Он, - альфа оскалился и резко вздернул мальчишку вверх, сильно сжимая его лицо в своей, казалось, огромной ладони, - моя личная матка, что я уже и собираюсь доказать через пару дней Во взгляде омежки была только покорность и смиренность, но, где-то глубоко внутри этих антрацитовых глаз, Сасори увидел ненависть, причем полыхающую так ярко, что об неё невольно можно было обжечься. Мальчишка был необычен – это красноволосый признал сразу, вот только эта необычность вызывала в нем боль, сперва душевную, выворачивающую его сущность наизнанку, а теперь и физическую. Акасуна всматривался в эти глубокие, завораживающие своей таинственностью глаза и никак не мог понять причину двойственности своих чувств. С одной стороны он ненавидел этого омегу, фактически шлюху, которая бунтовала против своего хозяина, которая уже принадлежала кому-то, которая была всего лишь подстилкой для многих, маткой, призванной лишь выпячивать зад и воспроизводить потомство, но с другой… с другой стороны все было сложно. Акасуна задыхался, будто его шею сдавили невидимыми клещами, будто ворот рубашки превратился в удавку, будто это на нем был ошейник принадлежности. Все тело ломило и выкручивало, будто он несколько часов проспал в неудобной позе, будто его вытянули на инквизиторской дыбе, будто само по себе тело было не его, а чем-то инородным и отдаленным. В груди полыхало пламя злости, огонь подбирался к его сущности, которая рычала и была готова к броску, жар разливался по венам, окутывая гневной дымкой, искажая мир перед глазами, окрашивая его в багровые цвета крови. Челюсть сводило болью, будто ему сейчас нарочито медленно ломали кости, будто впивались когтями в кожу, будто разделяли мышцы на ниточки и вили из них веревки. А ещё была обида, такая горькая и непередаваемая, такая предрешенная и глубокая, такая хорошо скрываемая, но разъедающая внутри, такая, что порождала ненависть к самому себе. Обида душила его, рвала изнутри, подкатывала к горлу, билась внутри него, смешивалась с сущностью, желала выплеснуться и вцепиться обидчику в горло, но, понимая свою обреченность, только и могла, что стекать по щеке жаркой капелькой слезы. Сасори дотронулся до своего лица, ощущая под пальцами влагу, и, в тот же миг, видя, как прозрачная капелька скатывается по щеке мальчишки, скапывая на пол и теряясь в ворсе ковра. И Акасуна понял – это были не его эмоции, не его ненависть, не его обида. Это были чувства мальчика… омежки… его омежки… его Пары. И альфа не сдержался, впервые за долгое время полностью раскрывая свое биополе, которое всколыхнуло атмосферу вокруг, от силы которого дрогнули бумаги на столе, от мощи которого затрепетало пространство, тугие витки которого устремились к альфе-конкуренту и его омеге, желая подавить первого и заполучить второго. - Но-но-но, Сасори-кун, - ментальные щиты Забудзы трещали, но пока держались, и это дало возможность мужчине буквально впечатать в себя мальчишку, перемещая руку ему на шею и сжимая её до мгновенного посинения кожи. – Как не вежливо с вашей стороны нападать на меня и столь нагло претендовать на мою собственность - Отпусти его, - прорычал Акасуна, поднимаясь. Биополе вилось вокруг альфы стихийно, несдержанно, вольготно, но все же больше не пыталось потянуться к конкуренту и сжаться вокруг него в плотное кольцо, дабы не навредить омеге. - Хаку – моя матка, - с издевкой в голосе выплюнул эти слова Момочи, дергая за именной ошейник, демонстрируя правоту своих слов и тем самым ещё больше распаляя красноволосого, - но у вас есть шанс спасти его от этой участи, - альфа брезгливо оттолкнул от себя мальчишку, от чего тот плюхнулся на пол плашмя, а Акасуну пронзила новая волна физической боли в груди. – Ваше согласие, Сасори-кун, в обмен на его свободу, - мужчина победно хмыкнул. – Выгодная сделка, не правда ли? - У меня нет ни малейшего повода доверять тебе, Момочи, - Сасори больше не разменивался на уважительные приставки и отбросил все то раболепство, которое вынужден был терпеть. Его маскировка раскрыта, он больше не бета в глазах этого мужчины, он снова альфа, сильный, готовый защищать свое, и он будет защищать до победного, даже до последнего вздоха, он обязан защитить своего Истинного омегу - И не нужно, - Забудза фыркнул, нарочито сильно дернув за цепочку, чтобы мальчишка вновь сел перед ним на колени, что омега незамедлительно и выполнил, что ещё больше взбесило Акасуну. – Вы соглашаетесь сотрудничать, а я, в свою очередь, передам Хаку в Омежью Келью и буду наблюдать. Если вам вздумается разорвать наш договор, или же предпринять какие-нибудь необдуманные действия по отношению к моей матке, или же подключить связи Учих, то я в любой момент смогу отдать приказ, чтобы мальчишке перерезали глотку, хотя, - альфа хищно усмехнулся, - не факт, что изголодалые по близости беты выполнят этот приказ в ту же минуту - Думаете, мне есть дело до судьбы этой подстилки? – шаткий ход, конечно же, учитывая то, что только что он чуть ли не заявил свое право на свободного омегу, но попробовать все же стоило, хотя в тот же момент Акасуна отчетливо почувствовал боль от унижения, но с этим он разберется потом, когда придумает, как спасти свою Пару - Не думаю – вижу, - Забудза, очевидно, больше не видя смысла в продолжение разговора, встал, до звона натянув цепь и заставив мальчика подняться следом. – В вашем распоряжении неделя, а после я потребую ответ на свое предложение - Сомневаюсь, что оно изменится, - гордо бросил красноволосый, хотя и понимал, что в данный момент он проиграл. Конечно, можно было вступить с альфой в ментальную или же физическую стычку, но Акасуна опасался за омегу: в битве двух сильных альф тот определенно мог пострадать, тем более не факт, что столь гнусный тип, как Момочи, не прикроется им, как живым щитом - И, тем не менее, - Забудза уже подошел к двери и даже вытолкал за неё безропотного омегу, когда, очевидно, не удержавшись, обернулся, в победной ухмылке добавляя. – Я же говорил, Сасори-кун, что найду ваше слабое место Альфа ушел, и Сасори, наконец, усмирив бунт своей сущности, грузно плюхнулся в кресло, пытаясь обдумать и придумать. Красноволосому и так было понятно, что каким-то образом Момочи узнал, что он – альфа, хотя, если учесть все детали, это было не так-то и сложно, всего лишь нужно было проследить его родословную, а вот как этой мрази удалось найти его Истинного, Акасуна не мог понять. Вряд ли, идя сюда, Забудза знал об этом факте, этого никто не мог знать, только боги, но, похоже, мужчина рассчитывал на то, что Сасори, как добропорядочный альфа, проникнется к мальчику сожалением или же среагирует на запах предтечного омеги, хотя это и был отчаянный ход, ведь, не окажись Хаку его Истинным, Акасуна и пальцем бы не пошевелил ради него, как бы гнусно это не звучало. Но, как бы там ни было, факт оставался фактом – он встретил своего Истинного, свою Пару, но тот был маткой, омега принадлежал другому, и ещё не известно, за что же он все-таки получил имя. Похоже, боги вновь испытывали его, подарив столь болезненное счастье, но Акасуна уже давно не полагался на вседержителей и не внемлил их воле, он привык все делать по-своему, порой рискуя и принимая опрометчивые решения. Момочи думает, что победил? Хорошо, пусть думает, но Сасори не намерен отступать, по крайней мере, не после того, как наконец-то встретил своего Истинного, но и методы по его спасению должны быть радикальными, а значит, ему вновь понадобится помощь Итачи. - Неплохо отдохнули, правда? – Наруто, слегка потянувшись, зашел за другом в его дом, к тому же, задавая этот вопрос, он определенно знал, о чем говорит. Вторую половину дня они действительно провели весело, по крайней мере, увидев Кибу, Сай будто ожил, даже пару раз улыбнулся и сказал больше, чем несколько слов, Инудзука же, в свою очередь, трещал без умолку, рассказывая обо всем подряд и стараясь сгладить напряженную обстановку. Пожалуй, если бы не некоторые обстоятельства, то эту встречу четырех старых друзей вполне можно было принять за обыденную, вот только больничный запах, казалось, въелся в одежду, стойко напоминая, что не все так хорошо, как кажется. К тому же, Намикадзе не мог не заметить, что Гаара чем-то подавлен, хотя он и старался это скрыть, но их особая ментальная связь, естественно, сделать это ему не позволила, что, пожалуй, ещё больше бесило Собаку, и на чем Наруто старался не концентрировать свое внимание: захочет – сам расскажет. - Плохо, - Гаара устало плюхнулся на диван и, прикрыв глаза, наконец, позволил своему биополю разжаться и высвободить его истинные эмоции. – Он воспринимает всех вас, но не меня. Почему? - Ну, как бы тебе объяснить, - Наруто присел напротив друга и уткнулся подбородком в сцепленные в замок пальцы. – Думаю, он обижен на тебя - Ясно, - аловолосый до хруста сжал кулаки, а после, резко распахнув глаза, пронзительно взглянул на Намикадзе, который, ощутив волнение его биополя, уже приготовился к серьезному разговору. – Я сегодня говорил с его лечащим врачом, - Собаку смотрел на друга, не моргая, пристально, слегка дерзко, требовательно, будто пытался донести важность каждого сказанного им слова. – Сай – здоров, и Орочимару-сан обязан, - последнее слово альфа подчеркнул, - перевести его в Омежью Келью - Я ожидал подобного, - Намикадзе откинулся на спинку дивана, разрывая зрительный контакт, но ментальную связь не теряя, дабы чувствовать все эмоции своего повязанного, - учитывая то, как обернулось его дело при расследовании - Ты что-то знаешь? – Собаку напрягся, выровнялся в струну, его биополе вилось хаотично, безрассудно выплескивая энергетику, от которой звенели многострадальные стекла в окнах гостиной - Думаю, его оправдают, - блондин все-таки сказал это другу, таил до последнего, но именно сейчас больше не видел смысла в скрытности, так как сейчас Сай подвергался опасности и как человек, и как омега - Не позволю! – Гаара резко ударил кулаком по столу, прибавляя ментальную мощь, от чего по столешнице поползли мелкие трещины. – Я говорю серьезно, Наруто, если этого мудака выпустят, я его придушу, но не позволю больше ни на шаг приблизиться к Саю - Да погоди ты душить, - отмахнулся от гнева друга Наруто, совершенно не страшась этого, казалось бы, невменяемого состояния альфы, прекрасно зная, что остановить его он сможет в любой момент, а вот выпустить пар аловолосому явно не помешало бы. – Видишь ли, Гаара, клан Хаюми стоит горой за своего отпрыска и, уж не знаю, где они там подмазали, но дело повернули так, что Сай сам спровоцировал мужа на агрессию, к тому же, экспертиза окончательно подтвердила, что тот был в состоянии аффекта. Единственное, что не играет им на руку, так это то, что плод был кремирован сразу же после чистки, и теперь подлинное отцовство установить не возможно. Так что, думаю, отбытый срок ему засчитают, как наказание, а после выпустят с предупреждением - Это абсурд, - Собаку тоже откинулся на спинку кресла, его биополе пришло в норму и к нему, очевидно, вернулась ясность рассудка - Это деньги, - поправил друга блондин и на минуту замолчал, явно тоже что-то обдумывая. – Хочешь вытянуть Сая из этого дерьма? – взглянув на аловолосого из-подо лба, напрямую спросил Намикадзе - А есть лазейка? – Гаара приоткрыл один глаз и недоверчиво покосился на блондина, хотя и был прекрасно осведомлен, что друг слов на ветер не бросает - Слишком витиеватая, но есть, - Наруто говорил медленно и размеренно, дабы донести до Собаку всю суть сказанного. – Можно попробовать подать документы на опеку, учитывая то, что собственная семья от Сая отказалась, а муж ещё неопределенное время будет находиться под следствием - И в чем подвох? – альфа и так знал, что подвох определенно есть, ведь, будь все так гладко и просто, как говорил блондин, сейчас бы он не ощущал тревожность друга - Опеку, в данном случае, может установить только мужчина-омега, и только замужний, к тому же, значительно старше опекаемого. В общем, чем старше и добропорядочнее, тем лучше, - Наруто вновь выровнялся и вопросительно взглянул на аловолосого. – Проблема в том, друг, что этот омега должен быть на нашей стороне, что он должен понять ситуацию и то, что за Саем собираешься присматривать именно ты. К тому же, какой омега пойдет на подобное без согласия своего супруга? – блондин показательно развел руками. - Дилемма. Я уже, конечно, продумал пару кандидатур, например, Ирука-сэнсэй или Дан-кун, только вот фактически подставляем мы их. Согласятся ли? - Не нужно их ни о чем просить, - Собаку резко поднялся и, подойдя к бару, взял из него бутылку саке, сразу же, прямо из горла, делая пару внушительных глотков. – Я и так уже знаю, к кому пойду с этим предложением - Да? – Намикадзе неодобрительно фыркнул, но перечить не стал. – Думаешь, он согласится? - Если нет, рассмотрим другие варианты, - Гаара вернулся на место, но бутылку все-таки прихватил с собой. – У нас ещё есть неделя, в противном случае, то есть, если с опекунством ничего не выйдет, будем воровать и в Америку - Хочешь всю жизнь быть беглецом? – Наруто осуждающе посмотрел на друга. – Думаешь, Сай достоин подобной жизни? Хочешь окончательно его доломать? - А у тебя есть лучший вариант, Намикадзе? – Гаара был в гневе от собственного бессилия и, казалось, безысходности ситуации, поэтому он был готов на любые меры ради любимого человека, даже на преступление - Давай сперва посмотрим, как будут обстоять дела с опекунством, а после, если не выгорит, будем уже решать на ходу, - это было рациональное решение, Наруто это знал, и Собаку это знал тоже, поэтому-то оба альфы и кивнули друг другу в знак понимания, после чего, казалось, атмосфера в доме стала менее натянутой - Наруто, - аловолосый обратился к другу осторожно, будто решаясь, продолжать предложение или же обратить разговор в иное русло, - я собираюсь влезть не в свое дело - Ну, попробуй, - Намикадзе фыркнул и, потянувшись за бутылкой, сделал большой глоток саке, предчувствуя сложный разговор - Тебе нужно завязывать с этим, - строго, практически по-отечески, сказал Гаара, внимательно следя и за сменой эмоций на лице друга, и за состоянием его биополя. – Я понимаю, что это необходимость, но, постоянно держа себя в узде и принимая таблетки, ты ничего не добьешься. Чем дольше ты сдерживаешься, тем труднее тебе себя же контролировать - И что же ты предлагаешь, друг? – Наруто с каким-то ехидством взглянул на аловолосого и сделал ещё один глоток саке. – Начать трахать всех подряд? Уволь, я этот этап уже прошел и возвращаться к ошибкам молодости не намерен - Почему же всех? – Собаку в удивлении приподнял бровь, ведь он-то думал, что блондин поймет его с полуслова. – Выбери себе омегу, точнее, - на этот раз ехидно прищурился уже аловолосый, - признайся сам себе, что ты уже выбрал своего омегу, и начни с ним встречаться - Саске ещё ребёнок! – резкий протест и ментальный вихрь такой силы, что бутылка треснула прямо в руке Намикадзе и её осколки впились в правую ладонь, превращая её в кровавое месиво - Пусть и так, но что с того? – парировал Собаку, совершенно не обращая внимания на раны друга, из которых тот доставал осколки, аккуратно складывая их на стол. – Я же не говорю, чтобы ты растлевал его и сразу же уложил к себе в постель. Я говорю о нормальных, серьезных отношениях - И это говоришь мне ты? – Наруто фыркнул, дернув за осколок так, что хлынувшая кровь образовала на кремовом ворсистом ковре внушительную лужицу. – Человек, который сам не может быть со своим омегой? Каламбурно как-то, не находишь? - У нас разные ситуации, - стоял на своем аловолосый, совершенно не обидевшись на друга, хотя правда глаза все же кольнула. – Ты ещё не наломал дров со своим омегой, но близок к этому. Уж поверь мне и не повторяй моих ошибок - Ладно, допустим, - Наруто небрежно тряхнул израненной рукой, совершенно не заботясь о чистоте мебели в доме, и вновь откинулся на спинку дивана, в то время как раны на его ладони начали медленно затягиваться. – Допустим, я расскажу Саске о своих чувствах. Допустим, он ответит на них взаимностью. Допустим, мы начнем, как ты сказал, нормальные, серьезные отношения, но, - блондин пару раз сжал-разжал ладонь, на которой уже не было ни порезов, ни даже шрамов от них, а после продемонстрировал её Собаку, - что будет, когда он увидит что-нибудь подобное? Или когда я все-таки не смогу сдержаться при нем? У меня крышу сносит, когда он просто рядом, а что будет в период течки? Нет, - Намикадзе категорично мотнул головой, - я не хочу так рисковать - Будешь и дальше убегать? – Гаара не осуждал друга, отчасти понимая его чувства, но все-таки с его решением был не совсем согласен, ведь, как говорится, не попробуешь – не узнаешь - Буду, - Наруто решительно кивнул. – Если понадобится, убегу на край света, например, с Яхико в очередную экспедицию - А я? – Гаара чуть подался вперед, пристально смотря на блондина. – А твои родители? А Дей? И так далее по списку. Их чувства что, совершенно тебя не волнуют, что ли? - На днях я едва не уничтожил твою семью, - Наруто, горестно улыбнувшись, покачал головой, - этого более чем достаточно, чтобы не сходить с выбранного мной пути - Беспросветные Времена какие-то, - Гаара нахохлился и, раздумывая, ушел в себя, его биополе покачивалось в такт мерным мыслям альфы, а взгляд стал слегка отстраненным, будто аловолосый, и вправду, обдумывал что-то масштабно важное - Какими бы не были Времена, таким, как я, в них никогда не будет места, - тихо, но уверенно сказал Наруто, прикрывая глаза и утыкаясь лбом в ладонь, на ментальном уровне перенимая спокойствие друга и постепенно успокаиваясь сам. Киба, то и дело, поглядывая на часы, нервными шагами мерил комнату, что-то бубня себе под нос. Ужин уже давно остыл, на часах было почти десять вечера, Инудзука вымотался и устал ждать, а один навязчивый и наглый альфа так и не соизволил посетить его скромную обитель. Переживал ли Киба? Естественно, особенно, если учитывать то, что он намеривался сегодня серьезно поговорить с Хиданом и, так сказать, расставить в их отношениях все точки над «І», но, похоже, не судьба. Бесы с ним с разговором-то, сам факт того, что Хагоромо не пришел, тревожил шатена ещё сильнее, ведь альфа раньше никогда не опаздывал, а если и опаздывал, то явно не на четыре часа. Инудзука присел на диван и углубился в тревожные мысли. Они с Хиданом знакомы уже более месяца, с неделю между ними вроде какие-то, пока ещё неопределенные, отношения, что-то вроде дружеских, а омега так и не смог разобраться ни в себе, ни в ситуации в целом. Сегодня он не соврал Наруто, когда сказал, что альфа ему нравится, ведь это было чистейшей правдой, но липкие путы страха все равно не отпускали шатена, который, как бы там ни было, все ещё чувствовал себя игрушкой в руках альфы. Было это так в действительности или же нет, Киба сказать не мог, ведь Хагоромо никогда не распространялся о своем отношении к нему, просто приходил или встречал его после работы, они ужинали вместе, говорили на разные темы, а после альфа просто уходил, оставляя после себя ощущение пустоты, незащищенности и неопределенности. Чего пепельноволосый хотел добиться своими визитами? Что ему в действительности было нужно? Каковы были его истинные цели? Киба настойчиво отвергал мысль о том, что он всего лишь замена, но она сама настырно возвращалась к нему, от чего в груди распускался яркий цветок боли и обиды, все сильнее и сильнее впиваясь своими шипами в душу. Омега натянуто выдохнул и вновь взглянул на часы – часовая стрелка уже перевалила за десять, а альфы все не было. Может, он таки утратил к нему интерес? Надоело мужику таскаться к ущербному омеге, не видя отдачи на свои действия, что ж тут поделаешь-то? И Киба понимал, осознавал все это ранее, ещё до того, как позволил Хидану стать частью его жизни, вот только все равно было обидно. Ну, ущербный он. Ну, не дал в первый же вечер знакомства. Ну, подсел на общение с приятным человеком, ведь сам знал, на что шел, толку-то сейчас горевать? Хотя по поводу всего этого Инудзука мог бы и поспорить. Во-первых, не такой уж он и ущербный раз лечение дает результат, последствия которого, как говорится, на лицо, точнее на биополе. Во-вторых, омега не мог не признать, что в обществе Хидана ему было хорошо, спокойно, приятно и уютно, что альфа заинтересовал его, как человек, что с ним мир казался ярче. Ну, и, в-третьих, если уж быть честным с самим собой, то Киба ему бы дал. Пошло звучит, конечно же, но сказать, занялся бы с ним сексом или же любовью, у шатена не поворачивался язык: слово «секс» ему претило в принципе, а о любви и речи быть не могло. Возможно, это бы была элементарная благодарность или же все-таки отклики той симпатии, которую омега испытывал к пепельноволосому, но факт оставался фактом – если бы альфа предложил прямо, то он бы согласился. Сожалел бы он потом или же нет – это дело такое, но в петлю точно бы не полез, просто воспринял бы данный факт, как что-то приятное в своей жизни, хотя страшно все-таки было, но омега себя убеждал в том, что дать – это приятно, так что совесть, возможно, его бы и не мучила по этому поводу. Звонок в дверь стал для Кибы неожиданностью, причем такой, что тот аж подскочил на месте, с чувством дежавю оглядываясь по сторонам. У двери Инудзука оказался в несколько шагов, распахивая её настежь и тут же встречаясь взглядом с глазами с радужкой фиолетового цвета, в которых плескались радостные огоньки. - Ну, наконец-то, - как только мужчина вошел в квартиру, Киба сразу же, не задумываясь, обнял его, обвив руками талию и прижимаясь щекой к широкой и крепкой груди альфы, вдыхая его головокружительный запах - Соскучился, мелкий? – Хидан мягко потрепал омегу по волосам и тепло улыбнулся, хотя эту улыбку шатен и не увидел - Ещё чего! – Инудзука резко отпрянул от мужчины и нахохлился, сообразив, что только что дал слабину, проявив свои чувства и эмоции. – Просто мне завтра на работу вставать и я не собираюсь болтать с тобой полночи, только потому, что тебя, бес его знает, где носило - Корпоратив мы сегодня обслуживали, - слегка недовольно бросил Хидан, сразу же проходя на кухню и по-хозяйски усаживаясь за стол. – Я и так ушел раньше положенного, оставив все на помощника - В таком случае мог бы вообще не приходить, - буркнул Инудзука, который все ещё корил себя за мимолетный порыв и уже сердился на альфу за то, что тот будто бы сделал ему одолжение, бросив все и примчавшись сюда - Ты опять исковеркал мои слова, - Хагоромо укоризненно покачал головой, сразу же объясняя. – Я имел в виду, что, будь моя воля, я бы не задержался там ни на секунду, но у меня, Киба, - мужчина сделал ударение на имя шатена, - как у администратора, есть прямые обязанности, от которых я не могу отлынивать даже ради тебя - Простите, - они не так давно перешли на «ты» и то, только по настойчивой просьбе пепельноволосого, так что в подобные, смущающие моменты Инудзука постоянно забывался, переходя на «вы», что и сделал в этот раз, виновато опустив голову - Надо-таки обменяться номерами телефонов, - почти что по-философски изрек Хидан, - а то ты в следующий раз ещё разыскивать меня бросишься, на ночь глядя, да и мне так будет спокойней - Как хочешь, - пропыхтел шатен, вновь смущаясь и задумываясь над вопросом «а бросился ли бы он действительно разыскивать альфу, если бы тот вдруг исчез из его жизни?». – Есть будешь? – уже более обыденным тоном спросил Киба, таки совладав со своим смущением, но так и не найдя ответ на свой вопрос. – Только учти – все уже остыло - Нет, спасибо, сегодня не буду, - мужчина вольготно откинулся на спинку стула, слегка потягиваясь.- Я ценю твою заботу обо мне, одиночке, и мне безумно нравится твоя стряпня, но, боюсь, мой желудок больше не в состоянии принимать пищу - Тогда чего пришел? – естественно, отказ пепельноволосого от ужина слегка задел Инудзуку, ведь он старался, готовил, но внешне парень своего негодования не показал, в последнее время научившись полностью закрываться от альфы - Чтоб тебя увидеть, - Хидан шкодливо приоткрыл один глаз, а вместе с ним и биополе, что теперь делал довольно часто, будто тренировка для омеги, который постепенно учился противостоять ментальному давлению альф - Увидел? Можешь быть свободен, - да, Киба был взвинчен, сердит и раздражен, но не на мужчину, а на себя, потому что, как он ни старался, все равно никак не мог начать очень важный для него разговор - Ну, и? – Хидан выровнялся и пытливо посмотрел на омегу. – Что опять не так? Что я такого сделал или сказал, что ты снова дуешься? - Ничего, - Инудзука нарочно отвернулся, чтобы не смотреть альфе в глаза, хотя его биополе он чувствовал отчетливо, оно вихрилось и тянулось к нему, но не для того, чтобы причинить боль, а чтобы защитить и поддержать. Это было более чем приятно, но омега опасался, что эта забота может быть обманчивой, что добродушность может оказаться наигранной, что его чувства к Хидану всего лишь плод благодарности, будто ему, как дворовому псу, бросили элитную кость, а он вцепился в неё зубами, так и не поняв, что это было сделано только ради смеха. - Я ведь замена, да? – Киба с вызовом, наплевав на последствия, взглянул на альфу. – Замена тому омеге, который умер семь лет назад - Что? – Хидан сперва нахмурился, явно обмозговывая вопрос, а после, со стоном, вновь откинулся на спинку стула. – Так и знал, что не нужно было тебе рассказывать - Значит, да, - шатен понуро опустил голову, но прогонять мужчину не спешил, ощущая, как нестабильно вихриться и его биополе, и биополе альфы. А смысл выгонять? Все равно ответ на свой вопрос он уже получил, так что, если альфа не глуп, он сам уйдет - Ничего это не значит, - резко, беспрекословно, с легким ментальным нажимом произнес Хагоромо. – Хотя, нет, значит. Что ты – дурак - Я? – Киба сперва встрепенулся, возмущенный словами пепельноволосого, но сразу же сник, усмехаясь. – Да, дурак. Дурак потому, что поверил тебе, что нафантазировал какие-то отношения, что поверил в то, что жизнь – все-таки не дерьмо - Согласен, - Хидан хмыкнул, - жизнь – ещё то дерьмо, но не в этом суть. Хочешь знать причину? – альфа опасливо прищурился, от чего омега мелко поежился, ощущая, что тот определенно разгневан. – Хорошо, я скажу, только потом пеняй на себя, ведь я хотел, как лучше, помягче, обходительней, но раз ты любишь прямоту… - альфа немного помедлил, а после, выдохнув и стабилизировав свое биополе, твердо продолжил. – Я дурею от твоего запаха, с того самого дня, как впервые увидел. Прихожу домой и чую твой запах. Работаю и чую твой запах. Еду в машине, принимаю душ, сплю и все равно чую твой запах. С ума скоро сойду, наверное, - мужчина как-то неопределенно ухмыльнулся, - но я, знаешь ли, не против. Мне нравится дышать тобой - Мой запах? – Киба не верил, а как тут можно поверить, если он отчетливо знал, что запах у него отвратный, не плохой, а именно отвратный, может, в последнее время не настолько, как раньше, но все равно такого восхищения он вызывать определенно не должен. – Ваша шутка абсолютно не уместна, Хидан-сан, - шатен резко поднялся, гордо вскинув голову: такой опытный альфа и такая небрежная ложь – болезненно, уязвимо, но терпимо - Шутка, говоришь? – альфа встал не менее резко и, в два шага обойдя стол, оказался рядом с омегой, тут же беспрекословно прижимая его к себе и утыкаясь носом ему в макушку. – И это, по-твоему, похоже на шутку? Киба остолбенел, дыша через раз, чтобы не проникнуться насыщенным запахом альфы, и бессильно пытаясь отпрянуть от мужчины, который держал его в объятиях крепко, повелительно и в то же время аккуратно, лишь частично приоткрыв свое биополе и прикасаясь к его бережно и осторожно, будто пробуя на вкус. Но не все это поразило омегу, не это заставило его оцепенеть, не это взбудоражило его кровь, а совсем, определенно и неоспоримо другое – напряженный член альфы, внушительность которого он чувствовал сейчас своим бедром. - И вот так каждый раз, когда ты рядом, - практически шепотом продолжил Хидан, так и не разомкнув плотное кольцо рук вокруг парня. – Говорю же, дурею от твоего запаха. Сдерживаюсь только потому, что не хочу совершить самую большую ошибку в своей жизни. Как бы банально это ни звучало, но я не хочу отпускать тебя, хочу быть рядом, но не как друг. Понимаешь? - альфа немного отстранился и посмотрел шатену в глаза. – Хочу, чтобы ты был моим омегой, и поэтому заявляю на тебя свое право - Я не готов, - пискнул Инудзука, лишь краем сознания понимая все то, что только что ему сказал этот статный, красивый и обворожительный альфа, запах которого вблизи действительно был самым великолепным в мире - К чему? К отношениям? – Хидан раздосадовано выдохнул. – Я понимаю, ты обжегся и уже не раз, поэтому и не буду настаивать, но хотя бы рядом ты мне позволишь быть? А там я уже постараюсь добиться твоего внимания и доверия - Нет, - прошептал омега, залившись густой краской и снова утыкаясь мужчине в грудь. – Я не готов давать - Кхм-кхм, - пепельноволосый закашлялся, явно не ожидая подобного поворота, но и ответить он ничего не успел - Я думал, что готов, даже был в этом уверен, - отчаянно шептал Инудзука, пока на откровения у него хватало смелости, - а теперь боюсь. К тому же, я – ущербный, а что, если что-то пойдет не так, если тебе не понравится, если ты разочаруешься во мне - Мелкий, я не собираюсь заниматься с тобой сексом, - твердо заявил Хагоромо, от чего шатен моментально вскинул голову, ошарашено хлопая ресницами. - По крайней мере, не сразу, - тон голоса альфы стал более мягким и он начал практически невесомо поглаживать спину омеги, успокаивая. – Если ты согласен на отношения, то мы пройдем все их стадии от и до, и, тем более, начинать их с секса точно не будем - Я вам, правда, так нравлюсь? – Киба был поражен, ведь он и подумать не мог, что у альфы к нему какие-то чувства, тем более что на него заявят право. Это слегка пугало потому, что шатен сейчас не мог сообразить, ни что ему ответить, ни как себя вести дальше, а альфе, очевидно, нужен был ответ, причем прямо сейчас - Правда, - альфа аккуратно поцеловал омегу в нос, - даже больше, чем мне удалось это выразить словами - Ну, тогда… тогда… - Инудзука, нервно покусывая губы, был в смятении, не в силах сказать ни да, ни нет, ведь любой его ответ имел бы последствия. Не хотелось вновь разочаровываться, не хотелось снова обжечься, а вот тепла и ласки хотелось, хотелось, чтобы в его жизни был этот мужчина, хотелось, чтобы он никогда не разжимал свои объятия, ведь именно в них шатену было комфортно и ни капельки не страшно, хотелось, наконец, хотя бы и на миг стать счастливым. - Тогда я согласен, - опрометчивое, спешное, возможно, решение, но Кибе просто надоело бояться всего и всех, надоело каждый раз опускать глаза, когда он видел влюбленную пару, надоело изводить себя домыслами и сетовать на нерадивость богов, поэтому омега решил взять бразды своей судьбы в свои руки, по крайней мере, так он точно не будет сожалеть о том, что не попробовал - Я рад, - Хидан вновь обнял шатена, раскрывая свое биополе насколько это, в виду ситуации, было возможно, дабы омега почувствовал неподдельность его слов, а после, как ни в чем не бывало, непринужденно отстранился, добавляя. – Кстати, пора ложиться спать, ведь тебе вставать уже через несколько часов - Да, ты прав, - мысли в голове уже пришли в порядок, а вот дурацкая улыбка все никак не хотела сходить с губ, но о ней Инудзука решил подумать потом - Значит, иди ложись, а я приму душ и приду к тебе, - альфа снова свернул свое биополе и, казалось, стал прежним, то есть наглым и грубоватым корпусником - Но ты же сказал… - Киба сделал опасливый шаг назад, пытаясь понять, почему же мужчина столь резко открестился от своих предыдущих слов, и стараясь не думать о том, что вновь наступил на те же грабли - Все я правильно сказал, - Хагоромо показательно скрестил руки на груди и принялся нравоучительным тоном объяснять. – Ухаживание было? Было. Цветы дарил? Дарил. Признание сделал? Сделал. Разве что на свидание не водил, но это мы исправим, так что, - мужчина пожал плечами, - не вижу ничего зазорного в том, чтобы обнять своего омегу и уснуть вместе с ним в одной постели - А, ну, тогда ладно, - Инудзука, конечно, не полностью понял суть сказанного, но «обнять и уснуть вместе» воспринялось его сущностью как что-то хорошее и приятное, поэтому он просто кивнул, соглашаясь. – Только у меня там это… - увидев, что пепельноволосый уходит в сторону ванной, омега встрепенулся и тут же смущенно покраснел, - не очень, в общем - Думаешь, меня волнует состояние санузла в твоей квартире? – Хидан хмыкнул. – Мелкий, я – корпусник, так что порой мне приходилось мыться и в луже, а значит, ничем сверхъестественным твоя ванная меня не поразит - Тогда я пошел, - Киба, стараясь смотреть в пол, но никак не на мужчину, спешно прошел мимо него, отчаянно пытаясь сообразить, как же ему правильно подготовиться к совместной ночи с альфой. Звучало, конечно же, ужасающе, но раз Хидан сказал, что секса не будет, значит, не будет, по крайней мере, омега старался верить этому своеобразному альфе. Войдя в комнату и секунд пять постояв посреди неё, Киба пришел в ужас: альфа собирается спать с ним, в одной постели, а у него же к этому, эпохальному, что ли, событию абсолютно ничего не готово. Первым делом шатен сменил постельное белье, точнее, поскольку альфа был в ванной, то старое, цветастое, он просто запихнул подальше в шкаф и постелил снежно-белое, новое, которое прикупил уже давно, так сказать, на всякий случай, который, похоже, представился. Оно, конечно же, было бы лучше, если бы белье было не хлопковым, а, скажем, шелковым или атласным, но на безрыбье, как говорится, и рак – рыба, так что сойдет и так. После омега долго выбирал, что надеть ему самому. Обычно, он спал в пижаме, но с альфой и в пижаме… ребячество какое-то, но и нагишом омега ложиться тоже не собирался, мало ли что, вдруг альфа неправильно его поймет. Помаявшись пару минут, Киба надел только пижамные штаны: вроде и в одежде, но и сможет, так сказать, напрямую почувствовать прикосновения мужчины. Решившись и кивнув своему отражению, шатен юркнул под одеяло и принялся ждать. Колотило омегу, как в ознобе, он даже дышал через раз, прислушиваясь к шуму воды в ванной. Минуты ожидания были томительными, и за это время Киба успел передумать и переосмыслить все, уже начиная корить себя за столь опрометчивый поступок. Возможно, если бы у него была хотя бы ещё минута времени, он бы передумал, но сперва раздались шлепающие шаги, а после в комнату вошел Хидан. Альфа был в одном белье – белых боксерах – и Инудзука сразу же зажмурился и по самую макушку накрылся одеялом, но тело мужчины он уже увидел и теперь не мог не признать, что он восхищен рельефом мышц, каждым его изгибом и контуром и, естественно, впечатлен достоинством пепельноволосого, от чего омега отчаянно покраснел, страшась даже думать о столь внушительной части тела корпусника. Щелкнул выключатель, и буквально через секунду диван натянуто скрипнул, прогнувшись под весом мужчины. Киба сжался ещё сильнее, не зная, как поступить и что делать, то ли пожелать альфе спокойной ночи, то ли поцеловать его перед сном, то ли прижаться к нему, то ли все и сразу, но, похоже, Хагоромо все уже решил за него. - Не боись, мелкий, - Хидан властно притянул омегу к себе, обнимая и укладывая его голову себе на плечо, - не трону - Да не боюсь я, - фыркнул шатен, а у самого аж ноги похолодели от страха, хорошо хоть темно было, и он не мог рассмотреть мужчину четко, а вот твердость его мышц ощущал под собой, что было более чем приятно. – Непривычно просто, вот и все - Привыкай, - альфа зарылся пальцами в волосы парня и легонько, практически невесомо чмокнул его в висок. - Я обосновался у тебя на ПМЖ, мелкий, так что привыкай к моему храпу и нечленораздельному бормотанию во сне - Я тоже храплю, - честно признался Инудзука, слегка смутившись, - изредка - Спи уже, - альфа собственнически прижал шатена к себе, - мой омега - Спокойной ночи, - спешно ответил Киба, так как понятия не имел, о чем ещё можно поговорить с альфой, лежа с ним в одной постели, и вообще – все было непривычным и странным, особенно слова «мой омега», от которых внутри шатена распространялось приятное, легкое тепло. Сперва Киба не знал, куда деть руки, которые, казалось, впервые в жизни ему мешали, но после оказалось, что им довольно-таки удобно у альфы на животе. После он никак не мог привыкнуть, что у него под головой не подушка, а плечо мужчины, которое, впрочем, было не менее удобным, так что, похоже, и с этим проблем тоже не возникло. А вот с ощущением чужого тела и тепла рядом было проблематичней: хотелось отстраниться от этого жара, который ещё и источал головокружительный запах, и в то же время хотелось прижаться ещё ближе, чтоб прям и миллиметра между их телами не осталось. В итоге, потерзавшись двоякими мыслями и смутными сомнениями, Киба таки успокоился, придя к выводу, что рядом с этим мужчиной ему тепло, уютно и комфортно, к тому же, запах альфы вновь показался омеге похожим на тот, который он учуял в день своей первой течки, но снова-таки не таким же, а именно похожим. Запах был приятным и в какой-то мере родным, не слишком резким, притягательным, успокаивающим и заманчивым, то есть таким, каким и должен пахнуть его альфа.