Сущность Альфы

Итачи невозмутимо сидел в кресле, едва заметно улыбаясь и тщательно удерживая вокруг себя несколько ментальных щитов, о которые, то и дело, ударялись гневные ментальные витки взбудораженного альфы. Честно признаться, таким своего друга, то есть взвинченным и на эмоциях, Учиха не видел никогда, даже в те моменты, когда Сасори давал слабину: энергетика красноволосого альфы ещё никогда не выплескивалась так хаотично, превращаясь в сумбурное нечто, которое тот не мог контролировать, но сегодня все было до категоричности наоборот. Когда Акасуна позвонил ему вчера, в прямом смысле ночью, бессвязно и сбивчиво пытаясь о чем-то рассказать и что-то до него донести, брюнет, признаться, на него слегка прикрикнул, будучи обеспокоенным за друга, голос которого даже по телефону казался натянутым и обрывистым, в голосе которого плескалось непривычно много эмоций, но, уловив, а после и поняв суть, Учиха тоже поддался чувственному порыву, от которого Дейдара пришел в легкое недоумение, а сам альфа ощутил замешательство. Пожалуй, Итачи в пору было бы корить себя, ведь друг обратился к нему со столь щепетильной проблемой, в который он, руководствуясь собственными мотивами, нашел свою личную выгоду, но брюнет этого не делал, и не потому, что забыл о таком понятии как совесть, а потому, что действительно был рад за друга, ситуация для которого хоть и сложилась проблемная, но все же была приятна в своих хлопотах. - Нет, боги определенно издеваются надо мной, - продолжал свой страстный монолог Акасуна, расхаживая по кабинету взад-вперед. – Я даже и не знаю, расценивать это, как дар, или же, как новое испытание. Я понимаю, что за свои прошлые прегрешения достоин и более изощренных пыток, но это все-таки переходит все границы, - альфа остановился посреди комнаты, точно за молчавшим до этих пор собеседником, и натянуто выдохнул. – Не могу успокоиться: как подумаю об этом мальчике, так никакие ментальные блоки не помогают, а от подавляющих только мутит и в сон клонит - Присядь, Акасуна, - в легком повелительном тоне сказал брюнет, ментально слегка подтолкнув друга в нужном направлении, то есть, к его рабочему креслу, - иначе обговорить сложившуюся ситуацию мы точно не сможем - А что тут обговаривать?! – альфа снова поддался эмоциям, от чего его биополе резко взметнулось, заполняя мощной энергетикой, которая в буквальном смысле вибрировала струнами негодования, весь кабинет. – У меня в распоряжении всего какая-то жалкая неделя, за которую я должен придумать и организовать спасение мальчика! - Акасуна! – прикрикнул Итачи, слегка повернув голову и одарив друга пронзительным взглядом глаз с алой радужкой, а после уже спокойно добавил. – Поскольку я здесь, то мы сперва должны все обсудить, а после вместе, слышишь, вместе принять соответствующие решения - Знаешь, Учиха, - биополе красноволосого свернулось резко, с откатным ветряным потоком, вмиг стабилизировавшись и сжавшись в плотное кольцо, - это жутко, - Сасори, обуздав свою сущность, таки присел в рабочее кресло, точно напротив брюнета и невольно отвел взгляд, ощущая более сильного альфу. – Не знаю, как ты с этим справляешься, но эта твоя клановая способность, на мой взгляд, не дар, а бремя, которого ты не заслужил - Что ж, даже боги порой бывают нерациональны и подвластны порывам, - Итачи как-то загадочно улыбнулся, его глаза вновь приобрели свой естественный цвет, а биополе мерно свернулось, став слегка клубящимся энергетическим фоном вокруг альфы. – Твое виденье ситуации, друг, - резко сменил тему разговора брюнет, точнее, акцентировал внимание на проблеме более насущной, чем предназначение его способностей - Думаю, Момочи либо сам догадался, что я – альфа, либо проследил мою родословную, - Сасори откинулся на спинку кресла, почувствовав, что ему, и правда, стало легче, что излишки его разбушевавшейся энергетики будто испарились, оставив после себя тишь да гладь, хотя, на самом деле, они всего лишь были рассеяны ментальной волей Учихи, мощи которой красноволосый поражался и по сей день. – Омега, в данном случае, выступал всего лишь как инструмент для достижения целей Забудзы, и этот человек, а я в этом уверен, даже не предполагал, что я так проникнусь мальчиком, хотя, честно сказать, он довольно умело обернул ситуацию в свою пользу - Помнится, ты твердил, что твой омега – Дей, - Учиха слегка лукаво прищурился, но в этой фразе не было укора или поддевки, только констатация факта, который должен был разрушить сам Акасуна, в первую очередь для себя - Да, это так, но… - Акасуна устало прикрыл глаза, под которыми были едва заметны тени бессонницы, и, слегка путаясь в своих мыслях, попытался объяснить. – Понимаешь, Итачи, с Деем это было как-то не так, то есть я осязал его как омегу, которая мне подходит, мои чувства к нему были глубоки и неподдельны, но то, что я ощущаю сейчас в разы сильнее, - красноволосый в полуулыбке хмыкнул, осознав, что он только что сказал о своих чувствах к блондину в прошлом времени, которые, естественно, никуда не исчезли, но теперь превратились в уважение, желание защищать и заботиться об этом омеге, но как о друге, не более. – Я не говорю, что уже безоговорочно и бесповоротно влюбился в этого мальчика, даже в какой-то мере чувствую себя извращенцем, ведь он, кажется, ровесник Саске или и того младше, но вот здесь, - альфа прикоснулся ладонью к груди, - так болит и ноет, когда я думаю о нем, что контролировать свою сущность становится просто невозможно. Она бунтует и требует своего омегу, а мозг отчаянно твердит, что мой омега – шлюха, матка, которой дали имя, и от этого в груди ещё и жжет, а сам я схожу с ума от ревности - Не стоит делать поспешных выводов, - рационально предложил Итачи, в какой-то мере понимая друга, ведь связь Пары порой действительно бывает болезненной, особенно, если Истинные разлучены и не могут признать право друг на друга на ментальном уровне. – Ты же сам сказал, что запах у омеги был чистым, от него не пахло альфой и на нем не было метки, так что оставим этот вопрос на потом, когда мальчик будет в безопасности - Но у него есть имя, - выравниваясь, резко возразил Акасуна, биополе которого снова дрогнуло. – Тебе ли не знать, за что маткам дают имя, а его ещё и означает «чистый» - Ты же не собираешься от него отказываться? – легкое беспокойство скользнуло в голосе Учихи, а его биополе «ощетинилось», вновь готовое подавить очередной ментальный порыв друга - Нет, - твердо, уверенно, обдуманно и категорично заявил красноволосый. – Моя главная цель – вырвать мальчишку из лап Забудзы, а об остальном я подумаю позже. К тому же, - Сасори слегка помедлил, думая говорить другу или же нет о столь пикантном факте, но все-таки решил сказать, предположив, что скрытность в данный момент абсолютно не уместна, - у Хаку скоро течка. Я просто не мог не почувствовать это, как и Момочи не мог обойти данный факт, чтобы оказать на меня ещё большее давление - Скажу прямо, - Итачи никогда и ничего не скрывал от друга, доверяя ему всецело, точнее, доверяя даже то, чего не знали ни родители, ни Саске, ни, тем более, Дей, - если вмешаюсь я, вновь задействовав свои связи и повлияв на ситуацию с помощью своего авторитета в криминальной сфере, то мальчик уже через час будет у тебя, но суть проблемы это не устранит. Момочи – один из Семи Демонов Красной Луны, он не привык отступать, в чем ты убедился воочию, его позиции нисколько не пошатнутся, наоборот, после такого у него появятся реальные мотивы для личной мести. Думаю, разобраться с тобой – это для него уже дело принципа, и, ты уж прости, если бы он не опасался, что в ситуацию могу вмешаться я, то был бы ты уже кормом для рыб - Нужно уничтожить его авторитет и пошатнуть его позиции в Луне, - Акасуна никогда не завидовал другу и не презирал его за то, что тот имел более высокий статус и держал в своих руках бразды влияния не только в легальной сфере бизнеса. Итачи не был тем человеком, который использовал криминал для гнусных делишек или собственного удовольствия, альфу побаивались и уважали в соответствующих кругах, с его мнением считались и жаждали его покровительства, но в своих теневых делах Учиха никогда не заходил дальше необходимых мер для укрепления и поддержания бизнеса своей семьи, вынужденный ввязаться в криминал только потому, что иначе его компанию сожрали бы другие, а так он сам мог подавить кого угодно с помощью своих обширных связей. К тому же, красноволосый понимал, что друг прав, то есть, что Момочи нужно уничтожить как личность, и в данной ситуации авторитетом Учихи ему определенно прикрываться не стоило. Нужно самому победить Демона и при всех заявить право на своего омегу, только в таком случае он убережет и себя, и своего Истинного от мести со стороны и Забудзы, и его сторонников. - Согласен, - Итачи кивнул. – Уберем с арены Момочи, и проблемы с Луной устранятся сами собой, тем более что они и так больше не намерены оказывать на тебя давление - Говори уже, Итачи, - Сасори слишком хорошо знал своего друга, поэтому был на сто процентов уверен, что брюнет не пришел бы к нему, если бы у него уже не было поэтапного плана разрешения ситуации - Вызови Момочи на дуэль, - Учиха слегка склонил голову в бок, ожидая реакции друга на свое предложение - Ментальную? – Акасуна был слегка удивлен, ведь это, по его мнению, было слишком просто и шатко. Нет, он не сомневался в своих ментальных силах, вот только не был уверен, что в таком случае Забудза сыграет по всем правилам дуэли - Нет, естественно, - брюнет мелко фыркнул. – Особую дуэль, в которой и объектом, и призом будет омега. В случае твоей победы никто не сможет оспорить твое право на матку, но, учти, не факт, что омега во время неё не пострадает - Ты говоришь о «рулетке»? – красноволосый слышал об этом виде дуэли, надо сказать очень опасном виде, в котором было множество случаев летального исхода, но подобное состязание признавалось и почиталось в криминальном мире как таково, на которое решится далеко не каждый - О ней, - Итачи выразительно посмотрел на друга. – Пойми, другого выхода нет - Если будут свидетели вызова на подобную дуэль, то Момочи не сможет мне отказать, - продолжил развивать мысль Акасуна - И, в то же время, Демон не знает, что мальчишка – твой Истинный, а соответственно, что в «рулетке» у тебя будет преимущество, - закончил за друга фразу Учиха - Хаку может пострадать, - Сасори нахмурился, пытаясь обдумать ситуацию и принять рациональное решение, которое, впрочем, исходя из ситуации, напрашивалось само - Без риска никак, - навел неопровержимый аргумент Итачи и тут же как-то вязко сглотнул, почувствовав, что в комнате резко, до неуюта, стало душно - Да, пожалуй, я соглашусь на эту авантюру. Другого выхода, и правда, нет, - Акасуна вновь нахмурился, но на этот раз потому, что почувствовал, как резко всколыхнулось биополе друга, за какие-то секунды превращаясь в рваную, хаотичную массу, которую альфа силился удержать в узде контроля. – Итачи, что случилось? – Сасори за долю секунды оказался возле брюнета, вопреки явному дискомфорту придерживая того за плечи, чтобы альфа не упал с кресла - Не знаю, - просипел Учиха, пытаясь обуять невероятный жар, который молниеносно распространился по его телу, пробираясь в самое сердце сущности, которая резко вскинулась и требовательно зарычала внутри, взывая к природным инстинктам - Горишь весь, - констатировал красноволосый, опасливо прикасаясь ко лбу друга. – Как в гоне - Чушь, - отмахнулся Учиха, силясь встать, ощущая просто невероятный порыв хотя бы к какому-то действию и тут же обессилено опускаясь обратно в кресло, так как ноги стали ватными, неуправляемо подкосившись. – Я – повязанный, у меня, в принципе, не может быть гона - Итачи, - Акасуна сделал шаг назад, раскрывая свое биополе, сила которого, конечно же, была не чета мощи альфы, но все же какое-то время, пока он не придумает, что делать, красноволосый смог бы удержать друга от опрометчивых, непоправимых ошибок, - у тебя гон - Нет, не у меня, - вопреки слабости тела и раздирающему изнутри желанию сущности к спариванию, Итачи поднялся, резко, усилием воли, до вновь побагровевших глаз, усмиряя свою природу и заключая неконтролируемое вожделение в цепкий ментальный блок. – Это Дей - Дей? – Сасори не понимал, точнее, он понимал, что между Истинной Парой сильная ментальная связь, но чтобы так, на таком внушительном расстоянии и так ярко, так четко, что это даже отразилось не только на биополе, но и на физическом состоянии? Такое красноволосый видел впервые - Я должен ехать, - глаза Учихи приобрели свой естественный цвет, биополе поулеглось, но внешнее состояние слегка выдавало его истинные ощущения, например, капельками пота на лбу и учащенным, горячим дыханием. – Должен быть с ним Итачи ушел порывисто, спешно, на эмоциях, оставив после себя многочисленные хвосты энергетики и густой, насыщенный в своей концентрации, запах. Сасори, посмотрев на распахнутую дверь, лишь недоуменно приподнял брови, так до конца и не поняв, свидетелем чего же он стал, но красноволосый решил пока не акцентировать на этом факте внимания. Если друг захочет, он сам ему расскажет, а его личные домыслы могут только исковеркать ситуацию, к тому же, сейчас, когда у Акасуны уже был план действий, он решил сконцентрироваться на его выполнении, то есть продумать каждый свой шаг до мельчайших деталей, от которых зависело его будущее, которое он видел только со своим омегой. Дейдару всего колотило, колотило, как в лихорадке, до вязкой испарины, до липнущих волос, до подгибающихся ног и трясущихся рук, все тело горело, как в адском пламени, и даже контрастный душ не помог избавиться от этого, все усиливающегося, мандража. Да, омега знал о приближающейся течке, которая даже задержалась на пару дней, от чего блондин нервничал и изводился, ведь даже Итачи молчал, хотя, обычно, он всегда говорил, когда начинал чуять его предтечный запах, но в этом триместре все было определенно по-другому. Дейдара был раздражителен, вспыхивал от каждого слова, словно спичка, одним только усилием воли сдерживал, то и дело, наворачивающиеся на глаза слезы и по каждой мелочи ругался с мужем, в общем, вел себя, как только что пробудившийся омега, что было более чем странно. Сегодня же с утра Дей даже не успел выйти из квартиры, когда живот скрутило в болезненном спазме, ноги подкосились, дыхание сбилось, а сущность внутри начала рваться так, что омеге казалось, что, будь он сейчас в обществе альф, даже замужество не удержало бы его от опрометчивого шага. Течка была шальной, срывающей все барьеры сдержанности, неистовой в своем желании к спариванию, и это пугало Дейдару. Он никогда ещё так не желал альфу, всегда мог себя контролировать и презирал подавляющие, но именно сейчас он жалел о двух вещах: о том, что Итачи до самого вечера будет на работе, и о том, что у него нет так необходимых сейчас подавляющих. В общем, ситуация была настолько критической, что омега был готов заласкать сам себя до потери сознания, лишь бы отрешиться от требовательного жара, который обуял и его тело, и его сущность. Блондин стоял посреди спальни, ещё слегка влажный после душа, в одних пижамных штанах, и в дрожащей ладони сжимал таблетку. Дейдара понимал, что, как только супруг вернется с работы и учует его запах, им обоим будет определенно не до разговоров, и уж, тем более, ему самому будет не до безопасного секса. Останется только запах альфы и вожделение, которое уже сейчас было настолько неконтролируемым, что блондин уже мысленно просил извинения у мужа за то, что собирался справиться с ним самостоятельно, поскольку терпеть дальше это обжигающий изнутри жар у парня просто не было сил. Дейдара понимал, что сейчас ему надо выпить эту таблетку, что для этого нужно сделать ещё хотя бы пару шагов до ванной и просто запить её водой из-под крана, но, вопреки командам мозга, ноги отказывались двигаться, и, в итоге, блондин вот уже несколько минут пялился на эту самую злосчастную таблетку, понимая, что проглотить её он не в силах, испытывая отвращение одновременно и к противозачаточным, и к себе самому. Блондин вдохнул-выдохнул и, воспользовавшись легким просветлением, решился, уже поднося ладонь ко рту, прикрывая глаза, морщась, но настойчиво пытаясь завершить начатое, и он бы завершил, если бы за секунду до последнего движения не учуял полностью лишивший его рассудка запах мужа. Омеге хватило секунды, чтобы обернуться и в тот же миг замереть, увидев на пороге спальни взъерошенного, запыхавшегося и раскрасневшегося супруга. Возможно, не самый обворожительный вид был у альфы, но Дейдаре было все равно: он чуял все сгущающийся в своей концентрации запах альфы, ощущал на себе его ласкающие ментальные прикосновения, растворялся во взгляде темных глаз и падал в какое-то сладостное забвение, будто все и понимая и, в тот же миг, действуя инстинктивно, поддавшись порывам сущности. Итачи не медлил, в два шага оказавшись возле мужа, и властно, ухватив за руку, дернул его на себя. Омега прижался к своему альфе, уткнувшись лицом ему в плечо, переполняясь восхитительным ароматом супруга, и безвольно опустив руки, от чего таблетка, скользнув между ослабевших пальцев, упала на пол, закатившись куда-то под кровать. Брюнет точным движением откинул волосы мужа и, чуть наклонившись, провел носом по изгибу его шеи, вдыхая дурманящий запах течки. Колкая волна мурашек возбуждения пробежала по телу омеги, от чего тот выгнулся и рвано выдохнул, ощущая, как до боли напрягается его член и жадно пульсирует дырочка, от чего пижамные штаны вмиг пропитались смазкой. Альфа, учуяв и почувствовав желание партнера, не медля, провел рукой по его спине, забираясь ладонью под резинку штанов, опускаясь на, будто нарочито созданную для ласк, попку омеги и властно её сжимая. Дейдара всхлипнул, прогнувшись в пояснице, и только сильные руки альфы, обнимающие его, не позволили омеге сейчас же стать на четвереньки перед мужем, которого он желал до безумия, сходя с ума от запаха брюнета, позволяя энергетике альфы слиться с его и даже сквозь одежду ощущая жар тела супруга. Итачи, поддавшись порыву, провел пальцами по скользкой ложбинке и, бегло огладив края приоткрытой дырочки, ввел в супруга палец на одну фалангу, чувствуя жар готовности тела омеги и ощущая его покорность и податливость на ментальном уровне, упиваясь рваным стоном блондина, который непроизвольно сорвался с его губ. И вновь, как и в тот, первый, раз, альфа терял над собой контроль, позволив сущности руководить, а желанию завладеть телом. Итачи резко отстранил супруга, а потом легонько толкнул ещё и ещё, пока тот не рухнул поперек кровати, погрузившись в её мягкость и вновь несдержанно выдохнув от прикосновения прохладных простыней к разгоряченной коже. Учихе хватило нескольких секунд, чтобы стянуть с блондина штаны и теперь наслаждаться великолепным видом своего обнаженного супруга. Дейдара, нарочито соблазняя, приподнялся на локтях, затуманенным от желания взглядом смотря на супруга, и чуть согнул и развел в стороны ноги, будто и приглашая, и искушая, и провоцируя одновременно. Такая откровенность должна была напрочь снести самоконтроль альфы, тело которого, казалось, пульсировало в такт его биополю, и жаждало только одного – разрядки, но естественные порывы внезапно сменились каким-то странным ощущением, которого брюнет не испытывал ранее и которое мог описать как интуитивность. Это тоже было желание, тоже вожделение, тоже ненасытность и собственничество, но вот природа всего этого, казалось, была иной, схожей на что-то забытое, утраченное, спящее до этого момента внутри альфы и освободившееся только сейчас, в результате какого-то толчка, как итог близости со своей Парой. Первым на пол был брошен пиджак, от чего Дей слегка недоуменно приподнял бровь, сквозь дымку желания наблюдая за процессом обнажения супруга. После галстук, который брюнет стянул медленно, поиграв одним концом в руке и швырнув его двусмысленно близко возле кровати, будто намекая на что-то, чего раньше не допускал даже в мыслях, и на что омега отреагировал предвкушающим покусыванием губ и рваным выдохом. Рубашку Итачи снял плавно, расстегивая пуговицу за пуговицей, по сантиметру обнажая свое тело, искушая омегу и заставляя его слегка поскуливать, когда пальцы брюнета нарочно путались в манжетах и полах. Ремень был резко выдернут из шлеек и тоже брошен к кровати, от чего омега, коварно ухмыльнувшись, покосился на него и, в предвкушении, запрокинул голову, демонстрируя более чем соблазнительный изгиб тонкой шеи. С брюками и бельем Учиха не особо церемонился, стянув их вместе и переступив в два шага. Дейдара будто понял какой-то намек, хотя брюнет не сказал ни слова, он откинулся на постель, уже более широко раздвинув ноги и прикрыв глаза, позволив запаху альфы до отказа заполнить его легкие, погружая в сладостную дымку. Пожалуй, если бы супруги не были так заняты друг другом, то они бы заметили, что в комнате ощущалось не два биополя, а одно, которое было просто непередаваемо в великолепии своей энергетики, которая вилась, закручивалась, сжималась и разжималась, будто зависела от эмоций альфы и омеги, которые были едины и обоюдоостры в своей насыщенности. Итачи плавно, испытывая наслаждение от одного только вида своего омеги, лаская взором каждый изгиб его тела, навис над блондином, с упоением рассматривая его лицо, любуясь кокетливо подвернутыми ресничками, слегка вздернутым носом и приоткрытыми губами, которые своим блеском и алостью манили в поцелуй, обещая головокружительные ласки спрятанного за ними язычка. И этот поцелуй не заставил себя ждать, в один миг став страстным, глубоким и чувственным одновременно. Жар течки будто отступил на второй план, уступая нежному напору альфы, оставаясь лишь откликом в теле, превратившись в томление и сладость, от которых у омеги кружилась голова, и которые подначивали сделать их полными и целостными. Дейдара отвечал пылко, в порыве, в надрыве, оглаживая язык любимого своим, заманивая его в глубину своего рта, позволяя исследовать каждый уголок и дразнить каждое чувствительное местечко. Его пальцы запутались в волосах супруга, притягивая к себе ещё ближе, тело выгнулось, соприкасаясь с альфой, кожа покалывала от каждого поглаживания, от каждого скольжения, от каждой, даже самой невинной, ласки, превращаясь в единую чувствительную точку, которая ощущала все и всецело. Поцелуй разрывать никто не хотел, но запах разгоряченных тел побуждал к более настойчивым действиям, отклики на ласки становились все более откровенными, приглушенные стоны, то и дело, срывались с губ искушенного нежностями омеги, а альфа в такт ему изредка рычал, когда особенно остро чувствовал желание любимого, когда позволял себе поерзать на нем, дабы разжечь ещё более неистовый ураган страсти. Итачи ласкал языком шею любимого, скользил руками по его соблазнительному телу, слегка властно сжимая, подстраивая положение партнера под себя, наслаждаясь звучанием своего имени, которое все более чаще и чаще срывалось с губ блондина, погрузившегося в сладостное забвение. - Итачи… Итачи… Итачи… - шептал омега, мотая головой из стороны в сторону, впиваясь ногтями в плечи брюнета, в порыве сжимая его бедра ногами и беспрерывно стоная под своим альфой, чувствуя, как желание превращается в непреодолимое, как соприкасается его плоть с плотью супруга, создавая просто невероятный контраст, как изнывающее нутро становится полностью раскрытым, готовым, влажным, подначивая требовать обладания и всецелой заполненности - Ну же… пожалуйста… - альфа покусывал и дразнил его соски, которые сжались в тугие комочки, делая удовольствие болезненно-сладким, пронзая острым возбуждением, которое скапливалось внизу живота, опаляя омегу изнутри, пульсируя в такт сердцу, биополю, дырочке, которую альфа баловал своими пальцами, оглаживая, дразня, вынуждая сжиматься вокруг неудовлетворяющей нутро пустоты, растягивая преддверие безумного, шального и желанного забытья - Хочу… давай же… возьми меня… - уже требовал Дейдара, извиваясь под, по его мнению, затянувшимися ласками, которые больше уже не было сил терпеть, которые изводили его сущность, удовольствие от которых граничило с болью, которые дарил его супруг, от чего они становились ещё сладостнее, ещё желаннее, ещё изощреннее, находя отклик в каждой клеточке тела омеги Итачи резко возвысился над супругом, нависая над ним, и, обхватив его голову ладонями, заставил посмотреть на себя. И Дейдара смотрел, с любовью, с нежностью, с желанием. Они оба смотрели друг на друга, ощущая любимого, как самого себя, общаясь без слов, читая эмоции и осязая друг друга, как в раскрытой книге, чувствуя, как что-то жаркое, окутывающее, плотное сгущается вокруг них, пульсируя меткой единства. Альфа вошел резко, и тело омеги покорно приняло его, изогнувшись, пропустив в себя по возможности глубоко, плотно сжав и на миг застыв в столь откровенной позе, наполняя комнату звуками все стихающего вскрика, переходящего в глубокое, жадное дыхание. Движения брюнета были медленными, тянущими, раздвигающими нежные стеночки по сантиметру, заполняющими нутро омеги капля за каплей, побуждающими блондина принимать своего супруга, захлебываясь собственными стонами, криками и жарким воздухом. Никакой поспешности, только томительные поцелуи, только скользящие ласки, только мерное проникновение, от которых Дейдара сходил с ума, и которых ему было крайне мало, которыми он не мог насытиться, которые были поверхностными, как верхушка айсберга, скрытая величавость которого поражает своим потенциалом, но, казалось, брюнет растягивал удовольствие специально, будто выжидал, будто знал, что это всего лишь начало чего-то более страстного, несдержанного и неистового. - Быстрее… - стонал Дей, так и норовя царапнуть альфу побольнее, тем самым подначивая его медленно и постепенно ускорять темп своих движений, синхронности которых позавидовал бы любой маятник. Итачи же в это время руководствовался только желанием доставить любимому удовольствие, в данный момент ощущая свою Пару настолько остро, что, казалось, чувства омеги были его собственными и наоборот. Краем сознания Учиха понимал, что это что-то высшее, чем просто ментальная связь между супругами, что природа этих ощущений иная, глубже, древнее той, которую он испытывал раньше, что это само сознание сейчас уступило сущности, но не потеряло себя, не ушло на второй план, отдав бразды руководства похоти, будто это он и не он в одночасье, и от подобных чувств альфе казалось, что он парит где-то высоко в небе, там, куда его утягивает столь особенная связь с любимым. - Сам… хочу сам… позволь мне… - просьбы омеги перемешивались со сладостными стонами, поток которых просто уже было невозможно остановить, которые ласкали слух альфы, создавая фон для безудержной страсти, в которой сгорала Пара, испытывая столь острое удовольствие от одного осознания того, что они дарят друг другу ласки Итачи медленно вышел из любимого и сел, чуть сгибая ноги и демонстрируя свой налитой член, который блестел от смазки. Дейдара будто только и ждал этого момента, забираясь на мужа, лукаво улыбаясь и нарочито медленно ерзая попкой так, чтобы плоть альфы скользила точно по ложбинке, от чего оба супруга получали безумное удовольствие. Брюнет придержал омегу за бедра и аккуратно помог сесть на свою плоть, остужая его пыл, пытаясь не причинить ни боли, ни дискомфорта. Сущность омеги ликовала, вырывалась, опутывала сознание своими инстинктами, ненавязчиво нашептывая, что теперь именно блондин руководит процессом, распоряжается, дозирует удовольствие, ублажает своего супруга так, как считает нужным, отдает всего себя целиком и полностью, без остатка, до великолепной заполненности и насыщенности яркими всполохами ощущений. Дейдара, в силу своего характера, не умел сдерживаться, а его напористость, требовательность, ненасытность в период течки только обострялась, превращая каждое занятие любовью в сладостное безумие. Омега желал своего альфу, желал чувствовать его на себе и внутри себя, жаждал его ласк и поцелуев, на которые отвечал неистово и страстно, раскрепощаясь и сбрасывая с себя оковы сдержанности. Первые несколько движений были пробными: блондин глубоко выдыхал, опускаясь на член супруга, запрокидывал голову, ощущая тянущую заполненность, сжимал плечи альфы, пытаясь сдержать порывы своей страсти, и кусал губы, дабы не сорваться на безудержный крик. Итачи мягко поддерживал супруга, помогая ему и отвечая встречным колебанием бедер, чувствуя, как смазка омеги стекает по его промежности, как раз за разом вздрагивает тело блондина в его руках, как острые ноготки впиваются в кожу, только усиливая возбуждение и побуждая сорвать размеренность темпа, но Дейдара сделал это сам. Движения омеги ускорились, стали рваными, асинхронными, глубокими, открытыми, слегка развратными. Щеки блондина раскраснелись, волосы влажными кольцами рассыпались по спине, губы алели на фоне матовой кожи, розовые соски сжались в заманчивые комочки, а член вздрагивал в такт каждому рывку, покрывшись витиеватой сеточкой вздувшихся венок. - Со сцепкой? – Итачи чувствовал, что ему необходимо это спросить, что согласие омеги обязательно, что это неотъемлемо важно, что иначе просто быть не может - Да! Да! Конечно! – Дейдара уже чувствовал, как начинает расти узел, распирая его нутро до предела, даруя божественное наслаждение, превосходя все предыдущие ощущения заполненности своей гармоничностью и целостностью, что без сцепки никак, что она необходима, что это именно то, к чему они оба стремились, что только вязка поможет им ощутить другу друга так остро, как никогда до этого Услышав согласие, Итачи отпустил себя, контроль стал маловажным, ненужным, излишним, он поддался искушению, затерялся в ощущениях, растворился в бездонно-синих глазах любимого, проникся вихрем его смешанных эмоций, вскидывая бедра рваней, требовательней, яростней, вгоняя свой член в трепещущее нутро до основания, раскрывая свое биополе полностью, до последней капли вливая свою энергетику в супруга и получая её же взамен, создавая невообразимый круговорот ощущений, эмоций и чувств. Дейдара кричал, не мог совладать со своими эмоциями, чувствуя любимого внутри себя и ощущая, как же ему хорошо. Это и была та самая эйфория единения, после которого следует что-то большее, необъяснимое, то, что все это время ускользало от него, что будоражило его сущность, что раскрывало его перед любимым до мельчайших частичек, что было чем-то более возвышенным, чем мог осознать и понять человек. Дейдара вскрикнул громко, выгнувшись, запрокинув голову, заметавшись, ощущая сладкую пульсацию внутри, которая разливалась по всему телу, окутывая, обнимая, уволакивая за собой, в какую-то пучину, где был туман – сладостный, невесомый и дурманящий. Омега не мог описать это словом оргазм, понятие сцепка явно и рядом не стояло подле столь яркого ощущения удовлетворенности, принадлежности и всеобщей завершенности. Блондин изливался раз за разом, даже не пытаясь понять, где же реальность, а где это эфемерное ничто, в котором он сейчас парил, чуя запах только своего альфы и на ментальном уровне нежась в ласке и любви своего супруга. Итачи не мог осознать, что и как произошло, просто в какой-то момент его накрыло забвенной волной, которая сперва начала учащенно пульсировать вокруг его плоти, после пронзила каждую мышцу, каждое нервное окончание, каждую клеточку тела, разлилась по нему, отдаваясь в конечностях терпким пощипыванием, накатным валом опалила сущность и рассудок, утянув тело на мягкую кровать, а сознание в мир ярких вспышек и всполохов многочисленных оргазмов, которые были насыщенны запахом его супруга, метка принадлежности которого казалась альфе яркой, согревающей звездой, к теплу которой он тянулся, которую он бережно сжимал в своих объятиях, чувствуя на себе легкую тяжесть тела любимого и его ментальную отзывчивость. Не было слов, только мерное, ровное дыхание. Не было движений, только взаимные объятия и невесомые поцелуи. Не было необходимости отстраняться друг от друга, только желание чувствовать любимого каждой частичкой своего тела и сущности. Не было альфы и омеги, только насыщенная энергетика, сплетенная в своей природе, окутывала Пару, плотно закручиваясь яркой меткой истинности. - Нет, ну, вы представляете? - в привычной для себе манере, то есть громогласно и с добавлением ментальных всполохов, негодовала Карин, картинно размахивая руками. - Я, значит, к нему чуть ли не с боем, с фруктами, домашним заданием и пожеланиями от всего класса, а он мне на дверь указывает! Ну, Ходзуки! Ну, - девушка на миг запнулась, явно подавив в себе желание высказаться в пределах школы нецензурно, - друг, чтоб его! - Не знаю, - Саске, шагая рядом с одноклассницей и постоянно уклоняясь от её гневных замахов, буднично пожал плечами, - со мной он говорил нормально, да и выглядел вполне даже ничего - Конечно, - Узумаки фыркнула, - вы же омеги, вам есть о чем посплетничать - Карин, ты тоже омега, - констатировал Джуго, стараясь держаться от разбушевавшейся не на шутку одноклассницы подальше - Я – девушка, - омега деловито поправила очки и гордо вскинула голову, - а это, заметьте, совершенно разные вещи - Согласен, - неожиданно для всех сказал Учиха, впервые за все время их дружбы поддержав именно Узумаки, - девушкам-омегам определенно проще - Эм... так что? - резко сменила тему разговора Карин, тоже подметив, что в последнее время брюнет сам не свой: замыкается, говорит странные, не свойственные его характеру вещи, все чаще и чаще проводит время наедине со своими мыслями, - в общем, что он чем-то подавлен. Впрочем, Узумаки, как и остальные, такое состояние друга списывала на произошедшее, ведь, фактически, и сам брюнет подвергся насилию, правда, ментальному, но на этом факте никто из них старался не акцентировать свое внимание, стараясь побыстрее забыть этот случай, но и цепко следя за состоянием друга, так, на всякий случай. - Я согласна, - робко поддержала Хината подругу, которая столь резко вернулась к предыдущей теме разговора. - Водитель приедет за мной сегодня позже, так что я с удовольствием бы посидела с вами в кафе или бы пошла в развлекательный центр - Отлично! – Карин в знак одобрения подмигнула брюнетке. – А ты, Джуго? - Я тоже, в принципе, не занят, - альфа невозмутимо пожал плечами, поддерживая предложение одноклассницы погулять всей компанией, а после перевел взгляд на Учиху. – Саске? - Я, как и все, - немного отстраненно ответил Учиха, будто на автомате шагая с друзьями в одну ногу, но на самом деле он действительно был погружен не в самые радостные мысли, обременительность которых отразилась у него на лице в виде сведенных к переносице бровей - Тогда идем в развлекательный центр! – бодро подытожила Узумаки, считая, что её азарта и запала хватит на всех, особенно на Саске, которому, как считала омега, просто необходимо было развеяться и не думать о случившимся А Саске действительно думал, вот уже который день, только не о нападении, а об альфе, который никак не покидал мысли подростка и даже во сне терзал его своим недосягаемым образом. Нет, за Суйгетсу он тоже переживал, навестил его в больнице, побеседовал с ним и, поняв, что с другом все в относительном порядке, успокоился, а вот Намикадзе Наруто оставить его в спокойствии никак не желал. За эти несколько дней подросток старательно пытался понять, что же он испытывает к своему сэнсэю – влюбленность или же благодарность – и чем дольше брюнет думал, тем все четче и четче осознавал, что ни то, ни другое. Благодарность, конечно же, была, но кто бы на его месте не благодарил своего спасителя, тем более человека, который пришел на помощь не единожды, так что это чувство Учиха отметал как такое, которое было естественным и явно не постыдным. С влюбленностью же было проблематичней, ведь Саске понятия не имел, что должен испытывать влюбленный человек. Невольно подросток сравнивал свои ощущения с теми, которые запомнил во время свадьбы брата, пытаясь сопоставить возвышенность чувств Итачи и Дея друг к другу, проанализировать их глубину и искренность, разложить их, так сказать, на слагаемые или пункты, чтобы после поразмыслить над каждым по отдельности и найти точки соприкосновения со своими чувствами. Но, как Саске не пытался, разложить, проанализировать и сопоставить у него не получалось и брюнет долго не мог понять почему, а после, когда их навестили молодые супруги, подросток понял, в чем допустил главную ошибку: любовь – это не то, что поддается анализу, это то, что нужно прочувствовать сердцем и принять сущностью. Омега это понял и после для него начался сущий ад. На уроках подросток смотрел на Намикадзе завороженно, едва дыша, наблюдая за движением губ альфы, которые так манили к себе и казались подростку одной из самых соблазнительных частей тела блондина, по крайней мере, тех частей, которые он видел. Саске стыдился своих порывов, пытался отгородиться от них, проигнорировать зов сущности, но все его усилия были тщетны, общее положение дел усугубляло ещё и то, что ему не было с кем об этом поговорить. Суйгетсу находился в больнице и ему сейчас определенно было не до его проблем. К тому же, Мангетсу решил основательно взяться за воспитание брата и, так сказать, установил за ним неусыпный контроль, если так можно было назвать несколькочасовые посиделки альфы у койки больного и их разговоры о том, о чем братья молчали уже несколько лет. Да, можно было поговорить с Итачи, но подросток, во-первых, не хотел обременять брата, который в последнее время был занят чем-то серьезным, а во-вторых, гордость не позволяла ему вновь всецело положиться на аники, от опеки которого определенно нужно было отвыкать. Казалось, метаниям Саске не будет предела, но сегодня ночью, вновь потеряв из-за навязчивых размышлений сон, омега пришел в спальню к брату и, укрывшись его одеялом и вдохнув родной запах, наконец, внезапно, как по щелчку или вспышке, понял суть своих чувств, после чего более-менее спокойно уснул. Нет, это была не любовь, это была симпатия, правда, глубокая и до жути собственническая, то есть причиной смятений подростка был не только Наруто, а и то, что у альфы был омега, и что, естественно, в данной ситуации он не мог рассказать сэнсэю о своих чувствах, боясь разбить пару. Учиха чувствовал себя героем любовного романа для одиноких омег, который страдает от неразделенных чувств и приносит себя в жертву ради счастья других. Да, пожалуй, это было бы смешно, если бы не было так печально, поскольку, как омега не старался себя убедить, симпатия к молодому альфе уходить не хотела, более того, признав это, Саске ощутил ликование своей сущности и отклики тела, то есть сущность омеги требовала заполучить надежного и сильного партнера, а тело вторило ей, поддаваясь какому-то неведомому, но до мурашек приятному теплу. И вновь подросток укорял себя за греховные мысли и слабость, а после попытался с этим просто смириться, посчитав, что со временем симпатия пройдет, тем более что через каких-то полгода он покинет стены школы, и Намикадзе Наруто останется просто приятным воспоминанием и, пожалуй, как и брат, примером истинного альфы. В итоге, Саске начал сторониться блондина, попытался взять в цепкое кольцо свои чувства и с боем, по частичке, начал отвоевывать свою невозмутимость, но все же ещё порой отвлекаясь на раздирающее чувство ревности и мимолетные мечты о возможном совместном будущем с красивым альфой, запах которого Саске почему-то чуял особенно остро, и который вдыхал с наслаждением, балуя свое обоняние этим ароматом. - Саске-кун! – подросток остановился, как по команде «стоп», ведь, услышав этот голос и поняв, кто его зовет, он просто не мог не остановиться, хотя бы в силу того, что его тело онемело и вытянулось в струну, внутри вновь терзаемое ревностью - Здравствуй, Саске-кун, - Наруто подошел к компании немного спешной походкой, будто действительно боялся, что не успеет их догнать и остановить. – Как твои дела? - Нормально, - слегка грубовато буркнул подросток, так и не осмелившись взглянуть на альфу и буравя тяжелым взглядом гладкий асфальт - А здоровье? – блондин-то, очевидно, понял, что омега не рад этой встрече, но, судя по всему, отступать все равно не собирался, определенно преследуя какие-то свои цели - Не жалуюсь, - ещё жестче бросил Учиха, умышленно отворачиваясь от своего сэнсэя, видеть которого он сейчас определенно не хотел, боясь не сдержаться и высказаться этому альфе, потребовать от него взять на себя ответственность за его чувства и либо ответить взаимностью, либо категоричным отказом, другого омега просто бы не принял в силу того, что неопределенность, тем более в отношениях, была чужда его характеру - Саске! – нахмурив брови, Карин нехило так ткнула друга локтем в бок, мол, с учителем же говоришь, а не с каким- то первым встречным - Что? – ощетинился подросток, гневно взглянув на девушку, которая, по его мнению, вечно совала свой нос не в свое дело, к тому же без толку - Имей уважение, - вопреки негодованию брюнета, прошипела Узумаки, взглядом указывая на слегка растерявшегося от столь нерадушного приема сэнсэя - Пф, - Учиха фыркнул, выказывая свое негодование, а вот внутри его сущность все-таки трепетала, вновь поддавшись чарам запаха свободного альфы, но Саске был горд и горделив, так что показывать свои слабости, тем более при Намикадзе Наруто, он не собирался, пусть об омеге своем брюхатом лучше печется - Саске-кун, хочешь, я подвезу тебя до дома? – как ни в чем не бывало, продолжал Намикадзе, слегка виновато улыбнувшись, от чего девушки-омеги томно вздохнули, тоже не оставшись равнодушными к обворожительности альфы - Я занят, - категорично отчеканил брюнет и с нажимом взглянул на друзей. – Мы собирались… - Ой, что-то у меня голова разболелась, - картинно прикасаясь ко лбу тыльной стороной ладони, Карин заохала и притворно закатила глаза. – Пойду-ка я домой, отдохну. Да, Хината-тян? - девушка едва заметно подмигнула подруге - Да-да, - спешно затараторила Хьюго, став поближе к багряноволосой. – За мной уже, наверняка, приехала машина - А мне на плаванье сегодня, - чуть хмуро бросил Джуго, - так что, в следующий раз - Так, получается, ты не занят, Саске-кун? – может, конечно, брюнету только показалось, но все-таки он был уверен в том, что вопрос Намикадзе задал с неким ехидством и капелькой превосходства - Предатели, - прошипел Учиха, пронзительным взглядом буравя невозмутимых друзей, точно зная, что головы у них не болят, и машины их не ждут, и, тем более, что в нечетные дни у Джуго нет занятий по плаванью, а после, чуть насупившись, повернулся к альфе. – Получается, не занят - Так тебя подвезти? – брюнета уже начали бесить эти вопросы со стороны альфы. Чего тот добивался? Зачем хотел остаться с ним наедине? Почему вообще подошел к нему в столь неподходящее время, когда он настойчиво пытался выбросить Намикадзе из головы и сознательно старался держаться от него подальше? Пожалуй, Саске было бы впору отказать, тем более что он, исходя из норм Кодекса Нравственности, имел на это полное право, но, во-первых, омега был любопытен, а во-вторых, это был отличный шанс, чтобы поговорить с блондином и прояснить для себя кое-какие моменты. - А подвезите, - чуть ли не с вызовом бросил подросток, смело взглянув альфе в глаза и удерживая этот зрительный контакт, вопреки бунту своей сущности, которая требовала подчиниться более сильной особи и которая сама желала уступить альфе - С удовольствием, - Намикадзе снова обворожительно улыбнулся, от чего брюнет чуть ли зубами не скрипнул, подумав о том, что либо альфа неумело пытается его соблазнить, либо измывается над ним Бросив друзьям короткое «пока» и послав предупреждающий взгляд, Учиха зашагал за блондином к его машине, на ходу пытаясь тщательно обмозговать ситуацию. Судя по ментальным ощущениям, альфа был настроен дружелюбно, его биополе вилось мерно, спокойно и умиротворенно, никакой опасности или же недоброжелательства, да и не ассоциировался Наруто-сэнсэй у подростка с человеком, который способен на подлость, тем более, после всего, что тот для него сделал. В чем же тогда была причина столь незаурядного предложения? Может, Намикадзе, и правда, хотел о чем-то с ним поговорить? Вот только, что взрослый альфа мог обсуждать с подростком-омегой? Сердце Саске резко встрепенулось, колко ударилось о ребра и всполошено забилось, когда ему в голову пришла, на первый взгляд, абсолютно несуразная мысль, вот только омеге хотелось, чтобы она была правдивой. А если альфа почувствовал или прознал о его переживаниях? Если Намикадзе сейчас желал расставить все точки над «I» и объяснить подростку, что все его надежды на близость тщетны? Нет, Саске не хотел об этом думать, не хотел заранее терзаться столь болезненными сомнениями, поэтому, припрятав свои страхи куда подальше, чтобы, не допусти боги, о них не узнал альфа, Учиха сел в машину и опасливо сжался на переднем сидении, ожидая, что же будет дальше. Первые несколько минут они ехали молча: Саске изредка поглядывал на сконцентрированного альфу, который чуть хмурился и опытно вел машину, а Намикадзе, в свою очередь, даже ни разу не взглянул на омегу, вот только его энергетика слегка сгустилась и уплотнилась, вторя обеспокоенному выражению лица. - Чем раньше вы скажете, тем раньше мы все проясним, - видя, что блондин может и передумать на счет разговора, Учиха начал его сам, хотя внутри него все сжималось, будто в преддверии бури, и морально он уже готовился к худшему, даже не заботясь о том, что это могло отразиться на состоянии его биополя - Может, ты и не знаешь, Саске-кун, - не спеша, явно выделяя каждое слово, которое он определенно перед тем тщательно продумывал, Наруто начал плавный разговор, - но Итачи попросил меня приглядывать за тобой в школе - Знаю, - обреченно выдохнув и свесив голову, перебил сэнсэя брюнет, которому вдруг стало очень неловко из-за того, что он в глазах альфы выглядел беспомощным и ни на что не способным, - но вы не обязаны это делать. Пусть я и омега, но я не слабый, по крайней мере, физически, так что вполне могу позаботиться о себе сам - Я виноват перед тобой, Саске-кун, - казалось, Намикадзе вообще не обратил внимания на слова подростка, упорно продолжая гнуть свою линию и, очевидно, таки намереваясь высказаться до конца. – Я отвлекся и не успел проследить за тобой, поэтому-то ты и оказался в такой ситуации, а будь я порасторопней…. Эх, - блондин сокрушительно выдохнул, - вот какой из меня альфа, если я даже родственника своего защитить не могу? - Вы самый лучший альфа! – отчаянно выпалил подросток, поддавшись негативным эмоциям, которые почувствовал со стороны альфы и которые были схожи на самобичевание. – Вы умный, красивый, достойный, сильный, и в том, что произошло, нет вашей вины! Вы для меня, как и брат, образец добропорядочного альфы! - Вообще-то, Саске-кун, это был риторический вопрос, - Наруто, бегло взглянув на подростка, улыбнулся, - но мне приятно, что твое мнение обо мне столь высоко - Простите, - Саске ещё никогда не чувствовал себя таким идиотом. Это же надо было так прошляпиться и чуть ли не с потрохами выдать свои чувства, хотя, он вполне мог их выдать, на ментальном уровне, ведь, в порыве, он напрочь позабыл о контроле, раскрывшись и пытаясь донести до блондина истинность сказанного. - Хочешь забрать свои слова обратно? – без какого-либо подвоха в голосе спросил Намикадзе, вот только его биополе слегка всколыхнулось, будто не соглашаясь со своим хозяином - Нет-нет, - отчаянно запротестовал подросток, вновь поддавшись эмоциям и почувствовав внутри щемящий дискомфорт, - просто не хочу, чтобы вы поняли меня неправильно, - омега вернулся в исходную позицию, то есть опять свесил голову и уткнулся взглядом в свои ладони, на автомате пытаясь пересчитать линии на них - Ты удивительный человек, Саске-кун, - на этот раз в голосе блондина ощущалась улыбка, так же как и в его биополе вновь умиротворенность и спокойствие. – Думаю, мы могли бы подружиться - Правда? – сейчас омега позабыл обо всем, в том числе и о своей обиде, и о ревности, и о собственных смятениях. Голос альфы, его улыбка, его запах и такая теплая энергетика очаровали брюнета, и он, улыбаясь и в неверии хлопая ресницами, уставился на Намикадзе, в данный момент ощущая себя счастливым. - Правда, - Наруто утвердительно кивнул и, воспользовавшись остановкой на светофоре, открыто и пристально посмотрел на подростка, так открыто, что Саске захлебнулся в собственных ощущениях. Его сущность ликовала, биополе дрожало, эмоции явственно отобразились на лице, но это сейчас меньше всего волновало омегу, который ощущал только альфу и неподдельность его теплых чувств, которые действительно напоминали братские узы. Возвышенность столь значимого, по крайней мере, для Учихи, момента прервал зеленый свет и настойчивая вибрация мобильного альфы. Намикадзе спешно посмотрел на дисплей и, нахмурившись и закрывшись, выключил телефон, слегка раздраженно бросив его на панель. Саске это не понравилось: в единый миг вернулись все гложущие воспоминания, все неприятные чувства и порывистые метания, - почему-то брюнет подумал, что звонившим был тот самый омега. Подумал и сорвался, внутренне, конечно же. Устал он быть тряпкой и рабом своих, никому не нужных и только мешающих жить, чувств, нужно срочно ставить эти самые злосчастные точки, иначе он просто рискует сойти с ума - Наруто-сэнсэй, а я могу задать вам личный вопрос? – Учиха решил начать издалека, хотя, нет, он сперва хотел спросить в лоб, но после, поразмыслив, все же уважил чувства этого альфы и не стал опускаться до самодурства - Пожалуй, да, - блондин согласился сразу же, только вот складка между его бровей так и не исчезла, а биополе вновь превратилось в плотный, непробиваемый ком, да ещё и с несколькими ментальными щитами - У вас есть… - кто? Подросток задумался над тем, как бы потактичней сформулировать свой вопрос, чтобы и себя не выдать, и информацию нужную получить, - кто-то - Ты имеешь в виду партнера? – без стеснения осведомился Намикадзе и, наконец, удрученное выражение сошло с его лица, сменившись спокойным величием - Партнера или же… любимого человека, - омеге эти слова дались с трудом и он, честно сказать, уже пожалел о том, что начал этот разговор, вот только отступать было уже поздно, да и двоякость собственного поведения уже порядком поднадоела Учихе, который в такие моменты сомневался, что его гормональный фон стабилизировался и что он не подвластный ещё только формирующимся порывам сущности - Нет, - просто, без какой-либо категоричности или же настойчивости, ответил Наруто, одним словом вновь вселяя в подростка едва не истлевшую от собственных метаний надежду. Но Саске, вопреки воспрянувшей сущности, не спешил верить, прекрасно зная, что люди обманывают, вот только мог ли так поступать Намикадзе, брюнет пока понять не мог. - Просто я видел вас с омегой и подумал, что это ваш жених, - Учиха вроде бы и правду сказал, но в то же время и эстетично её приукрасил, заменив нелестные выражения в сторону, похоже, конкурента словом «жених» - Киба просто друг, - не менее спокойно ответил блондин, очевидно, сразу поняв, о ком идет речь, - к тому же, похоже, у него уже есть альфа, - Наруто заговорщицки подмигнул брюнету. – Если он не дурак, конечно же, и не будет остолопом ходить вокруг да около - Вам нравятся решительные омеги? – а вот это уже была информация к размышлению, из которой Саске мог выудить много полезного для себя, учитывая то, что, получается, альфа свободен, а значит, у него, как омеги, есть возможность попытаться презентовать себя с лучшей и выгодной стороны - Ну, - альфа слегка замялся, вновь улыбнувшись своей непосредственной и в одночасье располагающей улыбкой, - мне нравится сам человек, а то, мужчина это или женщина, значения для меня принципиального не имеет - Ясно, - значит, как человек. Саске углубился в кропотливый самоанализ, пытаясь сложить в единый список свои сильные стороны, которые могли бы привлечь альфу. Честно сказать, получалось не очень: он всего лишь школьник, зависим от родителей и брата, не имеет определенных планов на будущее и ничем приметным не выделяется, разве что незаурядными умственными способностями, а так даже талантов у него никаких толком не было. Ну, не соревноваться же с альфой в стрельбе из лука? Пожалуй, омега ещё бы покопался в себе, если бы вдруг ему не стало до сухости на губах жарко. Ворот школьной рубашки пережал горло, а сама ткань неприятно прилипла к спине, перед глазами начало двоиться, виски сдавило ноющей болью, сущность затрепыхалась внутри, а рассудок плавно начал ускользать в темное небытие. Дальше все было похоже на вспышки, какие-то образы, обрывчатые движения, шепот на заднем фоне и единственное, что омега ощущал четко, так это запах, стойкий и насыщенный, запах течки. Образы становились все более яркими, и вскользь Саске понимал, что это мужчина, точнее, что он видит обнаженного мужчину, который мечется и о чем-то просит, слов он не мог разобрать, но отчетливо ощущал вожделение, будто оно было его собственным, хотя, по сути, подросток толком ещё и понятия не имел, что, собственно говоря, представляет собой это самое вожделение, но сама суть ощущений ему нравилась. - Саске! - Что?! – брюнет резко встрепенулся и недоуменно посмотрел на блондина, силясь понять, что же только что произошло, и осознавая, что они уже подъехали к его дому - Что случилось? – Намикадзе выглядел обеспокоенным, слегка раскрасневшимся, его энергетика будто ощетинилась, выставив такие ментальные щиты, что их плотность явственно ощущалась омегой. – И что с твоими глазами? - Глазами? – Саске недоуменно провел по лицу, сперва кожей ощутив жаркую липкость, а после и увидев на пальцах кровь. – Маме только не говорите, - запаниковал подросток, спешно доставая из кармана пиджака носовой платок, тщательно вытирая лицо и в тот же миг интуитивно, резко, как вспышка, осознавая, что и почему только что произошло. – Это не я. Это Итачи, - спешно затараторил омега, тоже ставя кое-какой ментальный блок, дабы более не попасть под действие их с братом ментальной связи. – Простите, сэнсэй, я не могу вам объяснить, но ничего плохого не произошло, просто у аники, похоже, сейчас ситуация особенная и он на эмоциях - Ну, ладно, раз ты так говоришь, - Наруто невозмутимо пожал плечами, будто произошедшее его действительно не волновало, более того, было чем-то обыденным и малозначимым - Наруто-сэнсэй, - эта мысль пришла подростку внезапно, но она показалась ему гениальной в своей простоте и допустимости, - а вы не могли бы стать моим репетитором? - То есть? – Намикадзе взглянул на брюнета не столько с недоумением, сколько с опаской, то ли не поверив в услышанное, то ли не правильно поняв суть вопроса - Я ведь серьезно подумываю о поступлении в юридический вуз, - Саске даже не подозревал, что он на такое способен, но ему удалось наиграно смутиться и стыдливо отвести взгляд, прям как настоящая кокетливая омежка, не самый честный ход, конечно же, но об этом омега решил подумать потом. – Мне ведь государственные сдавать, а там вопросы на 25% выходят за курс школьной программы, так что, - брюнет с просьбой взглянул на альфу, - вы могли бы мне помочь, как учитель, - Учиха добавил «как учитель» нарочно, дабы подчеркнуть, что у него нет никаких скрытых мотивов, хотя они определенно были - Саске-кун, такие вопросы просто так не решаются, - блондин слегка нахмурился, явно что-то скрупулезно обдумывая. – Давай я на днях заеду к вам и поговорю об этом с твоими родителями. Хорошо? - Хорошо, - пусть это было и не совсем то, на что рассчитывал подросток, но прогресс, как говорится, был на лицо, поэтому, удовлетворившись малым, но обнадеживающим, омега поспешил выбраться из машины. – До завтра, Наруто-сэнсэй - Всего доброго, Саске-кун, - Наруто на прощание улыбнулся и спешно отъехал от особняка Учих, но омегу это не волновало. Он был окрылен, наконец-то разобравшись в себе, в своих отношениях с сэнсэем и поставив себе определенную цель – сблизиться с Намикадзе Наруто, а дальше уже будет видно, останется ли альфа его другом или же все-таки станет более значимым человеком в его жизни.