Сущность Альфы

Горизонтальные жалюзи на окнах были плотно прикрыты, от чего кабинет погрузился в полумрак, рассеиваемый лишь слабым светом мониторов двух компьютеров, а кроме тихого жужжания процессора в помещении не было ни звука. Сперва могло показаться, что в кабинете с окрашенными в серебристый цвет стенами никого нет, только работающая техника на широком столе, несколько кожаных кресел для посетителей и одинокий фикус в широком деревянном горшке в углу, но, на самом деле, в высоком кресле, в задумчивом молчании сидел пепельноволосый альфа, неотрывно смотря на мониторы, свет которых мягко скользил по его лицу со шрамом. Небольшая табличка на его столе полностью копировала надпись на двери, в верхней части которой стояло матовое стекло, и, пожалуй, сейчас многие отдали бы все, чтобы иметь такой же кабинет, такую же надпись на двери и такую же табличку на столе, а вот сам генерал IV Азиатского Корпуса Хатаке Какаши, наоборот, отдал бы все за то, чтобы его имя стерли и забыли, а он сам снова стал простым учителем и примерным семьянином. Но его жизнь перечеркнули, причем перечеркнули те, кому были важны собственные цели и их результаты, пусть и имя им Государство. Как-то нелепо все складывалось в его жизни, причем с самого рождения: исчезновение матери, смерть отца, ранение, друг-предатель, ненавидящий его возлюбленный, а теперь и эта должность, к которой он никогда не стремился. Казалось, боги просто смеются над ним, ниспослав ему нечто, потому что иначе, как нечто, несуразность, стечение, чреда независящих от его воли событий, его жизненный путь назвать было невозможно. Конечно же, он мог утрировать и, сидя в удобном кресле при хорошей должности и зарплате, сетовать на то, как несправедлива к нему судьба, но что такое материальное, если на душе кошки скребут? Точнее, скреблась его сущность. Болезненно так. Опаляя грудь изнутри холодным жаром, от которого у матерого альфы, порой, тряслись поджилки, а на коже выступали мурашки. В такие моменты Какаши думал над тем, что же заставило его выбрать долг альфы и гражданина перед государством, а не уют и тепло рядом с любимым, и натыкался на такой ответ – он слишком долго был одинок и слишком часто полагался только на свое мнение, считая его единственно правильным, чтобы быть рядом с кем-то. Работая в школе, он все равно относился к ученикам, как к новобранцам Корпуса, разве что не муштровал их и не отправлял в карцер за неповиновение, но его тон, манера поведения, методы воспитания все так же оставались военными. И пусть ученики уважали его, а некоторые даже боялись, причем не беспочвенно, но на самом деле он никогда не чувствовал себя расслабленно, будто каждую секунду ожидал, что прошлое настигнет его. И оно настигло. С Ирукой он поступил эгоистично, только и того, что сперва добивался его внимания и пытался ухаживать. Но как он ухаживал? Раньше у него никогда не было не то что омеги, а даже постоянного партнера, их отношения с Рин можно было назвать просто взаимовыгодными, не более, поэтому с Умино он действовал недостаточно чувственно, недостаточно терпеливо, недостаточно понимающе, а после и вовсе, и правда, воспользовался состоянием течного омеги и заделал ему ребёнка. Пожалуй, в тот момент ему просто надоело висеть в воздухе, хотелось стабильности и уверенности в завтрашнем дне, а не холостяцкого обитания и перепиха, когда прижмет, но и тут что-то у него не срослось. Жаль, что он понял это только тогда, когда вновь оказался в Корпусе, причем понял именно по тому, что, оказывается, за 11 лет он так и не утратил командных навыков, все его подчиненные ходили по струнке и выполняли свои обязанности, как часы. Говоря парой слов, он даже не почувствовал, что отсутствовал в этой среде 11 лет, будто ушел на обед, а после просто вернулся, только не в полковничье, а в генеральское кресло. Означало ли это, что именно Корпус его удел, и все это время он просто обманывал себя, пытаясь быть обычным, нормальным, а не разменной монетой в планах политиков и военных? Нет, не означало, но слишком многое указывало на то, что затянуло его крепко, и выбраться из этих сетей интриг и махинаций будет не так уж и просто. Приподняв брови, Какаши обвел взглядом комнату, после чего хмыкнул – все-таки скрытые камеры в его кабинет ставить побоялись, а вот прослушку вели регулярную, убеждаясь в том, что IV генерал им не враг, да ещё и ментальные сенсоры установили, которые только усложняли ему выполнение задания. Да, в его лояльности генералы убедились, так как за два месяца он не дал ни единого повода, чтобы кто-нибудь мог усомниться в его легенде, но и в союзники записывать его не торопились, очевидно, все ещё помня, так называемое, предательство его отца. Впрочем, Хатаке и не думал, что все будет так легко и просто, но, помимо поддержания обличья простачка и трудяги, ему приходилось ещё выполнять и те обязанности, которые возложило на него Министерство, что было более чем проблематично ввиду того, что каждый его шаг, вплоть до посещения Старого Города, строго контролировался и отслеживался, но с этим он как-то справлялся, изловчался, юлил и выкручивался, а вот за свои «отдушины» альфе было стыдно. Честно говоря, он бы мог просто создать вид, что примерно раз в неделю-две снимает шлюху, но даже тут его проверяли, поэтому, как бы странно это ни звучало, приходилось играть даже в постели. Это было низко, и Какаши каждый раз просил прощения у любимого за то, что целовал эти порочные губы и брал эти развратные тела, но он знал, что это цена, его личная цена за то призрачное счастье, которое он своими руками собирался выстроить ради своей семьи. Вот если бы только не эта прослушка... Какаши вновь посмотрел на монитор, на который почти четкой, черно-белой картинкой передавалось несколько изображений с камер внутреннего наблюдения продуктового супермаркета – одно из тех благ, которые предоставляла ему должность генерала. В принципе, с какой стати генералу IV Азиатского Корпуса наблюдать за магазином, тем белее в полной тишине? Ни с какой… если бы только сейчас в этом супермаркете на находился черноволосый омега с маленьким ребёнком. Да, именно так, украдкой, когда была свободная минутка, когда омега находился в каком-нибудь общественном месте, альфа мог наблюдать за любимым человеком и своей дочкой. Да, это было рискованно и необдуманно, но не видеть их вообще Хатаке просто не мог, потому что любил и был готов в любой момент, если того потребует ситуация, наплевать на конспирацию и броситься на помощь Ируке. Слава богам, пока в этом не было нужды: омега таки воспользовался его деньгами, а он, в свою очередь, сделал все, через подставных людей, конечно же, чтобы квартира, которую он получил от государства после отставки, досталась именно Умино. Сейчас омега приближался к кассам, малышка лежала в новенькой коляске, и брюнету было явно тяжело справляться с тележкой, заполненной продуктами, и это притом, что Ирука не водил машину, а пользовался либо общественным транспортом, либо такси, чтобы добраться до дома. Кстати, о доме. Пепельноволосый почему-то думал, что Умино продаст его квартиру и будет жить в своей, пусть и однокомнатной, но омега поступил совершенно иначе, продав свою и оставшись в его – все это он узнал через доверенных людей. Складывалось такое впечатление, что Ирука ждет его возвращения, хотя, возможно, он всего лишь хотел видеть желаемое в действительности, продолжая терзать свое сердце вот такими вот подглядываниями. Взглянув на монитор ещё раз, Хатаке нахмурился, заметив, что его омеге помогает с покупками какой-то незнакомый мужчина, причем, судя по внешнем виду, альфа. Конечно же, все можно было списать на то, что это просто сердобольный прохожий, но пепельноволосый будто даже сквозь монитор ощущал его биополе, витки которого были направлены на омегу, что бесило его до узкого прищура разных в своем цвете глаз. Но, что и было самым тяжелым, он ничего не мог поделать в этой ситуации. Видел, как альфа что-то спрашивает у Ируки, и тот, указав на малышку, коротко ему отвечает, очевидно, называя её имя, после мужчина берет покупки брюнета, и они, разговаривая, покидают магазин, а Хатаке оставалось только сжимать кулаки и сдерживать свое биополе, чтобы никто ни о чем не догадался. В принципе, альфа думал над тем, что Умино может найти себе другого, точнее того, кого он действительно сможет полюбить, и тогда ему уже будет некуда возвращаться, но если это сделает Ируку счастливым… Пока что для любимого он мог сделать только одно – не допустить войны с Поднебесной, а там уже будет видно. Громкий говор в быстром, но четком темпе заставил Какаши поспешно отсоединиться от камер безопасности и сделать вид, что он занят чем-то очень серьезным и требующим размышлений в тишине и покое. Как и предвидел Хатаке, уже через минуту в его кабинет, громко постучав и не дожидаясь разрешения, вскочил, а иначе и не скажешь, мужчина, альфа, брюнет со стрижкой «под горшок», на лице которого сияла столь не присущая корпусникам добродушная улыбка. - Да прибудет с вами сила юности, генерал! – бодро поздоровался мужчина, сразу же выструнившись перед столом своего непосредственного начальника, при этом зажимая под подмышкой несколько тонких папок - Да-да, - отстраненно ответил пепельноволосый, взглядом указывая на стул, но вошедший только отрицательно покачал головой, давая понять, что визит, судя по конспирации, носит чисто рабочий характер. Вообще-то можно было сказать, что этот альфа выглядел немного нелепо в темно-зеленом костюме полковника, который, видимо, был ему слегка маловат, и Хатаке даже забеспокоился о том, а не выглядел ли он так же насмешливо, будучи полковником, ведь генеральский, темно-синий, мундир ему очень шел, но поводов для беспокойства не было потому, что именно в этом, некой безалаберности и неказистости, и был весь Майто Гай. - Предварительный проект программы по обучению новобранцев, генерал! – четко, хорошо поставленным голосом отрапортировал брюнет, не менее отработанным, слитным движением передавая Хатаке папки. Да, с виду все было вполне естественно, никаких лишних слов, интонаций, шорохов или ментальным всплесков, но взгляды были намного красноречивее любых фраз, так как только пепельноволосый сейчас мог видеть, что мужчина выразительно указал на тоненькую, полупрозрачную папку, которая вроде как затерялась между других - Точно в срок, полковник, - бесцветным, ничего не выражающим тоном ответил Какаши, зашуршав листами, но не настолько громко, чтобы это могло вызвать подозрения, хотя достаточно для того, чтобы создать легкий фоновый шум. Жаль, что ментальные детекторы так просто не обмануть, и сейчас им обоим приходится плотно контролировать себя, чтобы соблюсти видимость исключительно делового разговора. Именно в такие моменты, когда приходилось постоянно поддерживать контроль, альфа понимал Рин как никогда, ведь, уже на вторую неделю работы, он сам подсознательно держал эти барьеры на улице и даже дома, точнее, в том доме, который ему предоставил Корпус, и в котором, естественно, тоже были и «жучки», и детекторы. Вот и сейчас, читая экстренный и, конечно же, тайный доклад, ему нужно было сохранить сухую невозмутимость, в некоторых моментах заставить свое биополе одобрительно взметнуться, в некоторых неодобрительно завихриться, и при всем при этом Гай должен был реагировать на все это соответственно, чтобы ментальные детекторы передавали на энергографографы именно те волны, которые устраивали за ними наблюдающих. Да, поначалу было тяжело, ведь у них даже не было времени на то, чтобы прорепетировать подобные моменты, но полковник оказался человеком быстро подстраивающимся под среду и чутким к ментальным колебаниям, так что пока что проколов у них вроде как не было. - Стараемся, генерал! – в привычной, слегка назойливой манере ответил Майто, и в это же время его биополе гордо развернулось – да, в этом человеке умер великий актер. Диалог они, естественно, вели совершенно обычный, но в каждом слове, как и во взгляде, было сокрыто очень много. Например, только что ему, Какаши, подали отчет о ходе создания агентурной базы в Поднебесной, и это, действительно, было вовремя, поскольку альфа уже подобрал кадры, которые нужно было незаметно перебросить на территорию малолояльного к ним государства, а последней своей фразой полковник подчеркнул, что ему удалось где-то нащупать ниточку, которая могла провести их за закрытые двери генералов I и II Корпусов. В общем, помощник у него был искусный, пусть остальные и считали его паяцем с хорошими руководящими задатками. - Думаю, мне стоит лично принять участие в апробации этой программы, - задумчиво протянул Какаши, после чего отдал папки полковнику, при этом, мелко кивнув, что означало, что документы можно уничтожить, поскольку они уже скопированы и сохранены при помощи его особенного глаза. Правда, особенным он стал совсем недавно, когда, как оказалось, его активировали, и Хатаке даже первое время посмеивался над этим, называя себя именем героя известного американского боевика, поскольку теперь через его левый глаз проходило множество информации, которую невозможно было хранить иным способом, и можно было проанализировать в безопасном месте. - Прикажите вас сопровождать? – как и полагается, осведомился Гай, биополе которого, казалось, тоже замерло по струнке смирно, что означало, уместным ли будет его вмешательство в то, что задумал пепельноволосый - Нет, - четко ответил альфа, биополе которого даже не дрогнуло, - возвращайтесь к своим прямым обязанностям, полковник - Есть! – брюнет козырнул и, развернувшись, широким шагом покинул кабинет начальства, при этом поняв все четко и предельно ясно. Хатаке же откинулся на спинку кресла, слегка покачиваясь взад-вперед, от чего это самое кресло слегка поскрипывало: ему до этого звука было все равно, а вот "мышек" побесить неприятным фоном он любил – хоть какая-то радость в серых буднях двойного агента. В принципе, ситуация Какаши была ясна, о чем он предельно ясно и сообщил Гаю, сказав, что он лично вмешается в это дело, то есть в создание агентурной базы. Значит, придется лететь в Поднебесную, чтобы найти тех и там, кого и где он не смог найти или же завербовать. Во-первых, нужны агенты в правительстве, чтобы знать, о чем думают эти приверженцы политики «открытых дверей и равных возможностей» для США и ЕФН* (*Европейская Федерация Наций). Во-вторых, глаза и уши подле императора, который правит своим балом и мечтает о возрождении Великой Поднебесной на территории азиатского материка, куда, естественно, должна войти и Японская Держава. Да, придется изрядно попотеть, возможно даже, прибегнуть к гнусным методам, например, использовав агентов-омег, чтобы получить необходимую информацию, но эти люди знали, на что шли, когда согласились стать частью его команды, поэтому угрызения совести откладывались на годы после порога старения. Так что нужно идти вперед и делать свою работу, как основную, так и подпольную, чтобы его омега и его ребёнок, и ещё миллионы таких же омег и детей, не стали жертвами амбиций высокомерных политиков и генералов. А потом он вернется к обычной жизни, в которой рядом будет любимый супруг Умино Ирука и их красавица-дочка. Сон уже выпустил его из своих объятий, и он даже слышал рядом легкое дыхание, но открывать глаза все равно не хотелось, как, впрочем, и двигаться. Сейчас Суйгетсу лежал на животе, довольствуясь тем, что он пока ещё может спать в своей излюбленной позе, и подложив руки под подушку, а тонкая простынь прикрывала его тело только от пояса, поэтому спиной сейчас он чувствовал легкое, поглаживающее прикосновение мягких пальцев, которые чертили на коже непонятные узоры. Нет, наверняка, это все ещё сон, потому что только во снах он, его альфа, был так близко, что он не только слышал, но и чувствовал его дыхание, ощущал его присутствие ментально и вдыхал такой приятный и родной запах. Но это была реальность. Сказочная – сказал бы Суйгетсу ещё сегодня с утра, когда он, как одинокий родитель, стал на учет в клинике, терзаемый тем, что теперь в их дом нагрянет Служба Опеки, а сам он станет объектом постоянных проверок и инспекций, и, пожалуй, именно поэтому он и боялся открывать глаза. Боялся потому, что сейчас альфа, поднявшись с постели, бросит что-нибудь язвительное и уйдет, навсегда закрыв за собой дверь. Хотя, нет, Хьюго Нейджи не из тех, кто унижает омег, пусть он и обмолвился о том, что мужчин-омег он не очень жалует именно как партнеров, поэтому альфа, скорее всего, вежливо поблагодарит за секс, а после, не менее вежливо, предоставит свое решение проблемы. Да, он мог бы так подумать, если бы не ментальные ощущения теплоты и уюта, если бы не этот энергетический кокон вокруг него, который медленно передавал так необходимые ему сейчас силы, если бы не крайняя степень отзывчивость альфы на каждый его вздох и каждое движение, поэтому сейчас Суйгетсу был не то что в растерянности, просто никак не мог поверить в то, что в его жизни произошли перемены к лучшему. - Чего ты боишься? – приглушенно спросил Нейджи, который сейчас лежал на боку, подперев голову рукой и вот уже около часа наблюдая за тем, как беззаботно и по-детски мило спит его омежка - Того, что все, что я чувствую, окажется сном, - ответил блондин, а после медленно приоткрыл глаза, тут же встречаясь с мягким взглядом серых глаз. Было очень непривычно ощущать себя принадлежащим альфе, это было просто неописуемое чувство восторга и трепета, а ещё жаркая пульсация во всем биополе, на котором пару часов назад была запечатлена метка собственничества. Да, он чувствовал, что на Нейджи сейчас тоже пульсирует метка, его метка, которая будет такой же яркой и красноречивой именно столько, сколько и они будут вместе, каждый раз обновляя её в пылу страсти, и все равно не знал, как это правильно воспринимать, ведь её почувствуют все, в том числе и глава клана Хьюго и невеста альфы. - Глупый, - мягко сказал шатен, улыбнувшись и ещё теснее переплетая свои ментальные нити с нитями омеги, дабы не только убедить его в том, что это не просто сон, а и дать почувствовать, насколько сильны его собственные, ответные чувства - И правда, глупый, - Суйгетсу улыбнулся в ответ, любуясь истинно своим альфой, а после лукаво подмигнул, - но я-то всего лишь школьник, так что мне можно - Школьник? – Нейджи недоверчиво выгнул бровь, и даже его биополе невольно всколыхнулось, выдавая легкое волнение своего носителя. – Но ты же говорил, что тебе девятнадцать, или же… - альф не то в шутку, не то всерьез слегка надавил на омегу ментально, - ты от меня что-то скрыл? - Ничего я не скрывал, - возмутился блондин, подымаясь, закутываясь в простынь и садясь на постели так, чтобы быть лицом к лицу с Хьюго, который тоже приподнялся, опираясь о спинку кровати. – Мне действительно девятнадцать, но я все ещё учусь в школе. В выпускном классе - И почему? – Нейджи ничего не понял по выражению лица омеги, но отчетливо почувствовал что-то неприятное, болезненное и припрятанное в глубинах памяти, которое только на миг вспыхнуло огоньком спички и вновь потухло, скрывшись от его ментальных нитей. – Конечно же, можешь не отвечать, - альфа старался быть снисходительным, понимая, что все это слишком быстро и сумбурно, и он сейчас не имеет права ни в чем-то упрекать Ходзуки, ни, тем более, давить на него и заставлять раскрывать ему все нюансы своей жизни, хотя знать все же хотелось. К тому же, что-то подсказывало шатену, что этот мальчишка (а он все равно будет его так называть) многое пережил и повидал, хотя и пытался быть сильным и самостоятельным. - Я хочу ответить, но… - покусывая нижнюю губу, Суйгетсу с полминуты хмурился, а после, так и не посмотрев альфе в глаза, попросил. – Лучше спроси меня о чем-то другом, - возможно, ему стоило все рассказать, тем самым показав, что он доверяет и готов строить серьезные отношения, но что-то внутри, неуверенное и робкое, не позволило ему этого сделать, будто намекая на то, что начать нужно с другого конца, с какой-то ниточки, которая их связала именно сегодня, а не раньше или позже, именно с того звена, что стало отправным для них обоих, вот только что это за звено омега понять пока не мог. - Хорошо, - легко согласился Нейджи, в какой-то мере понимая блондина, ведь он и сам не был готов раскрывать все свои тайны, да и, похоже, он слишком прямолинейно начал беседу, сразу же заговорив о прошлом, в то время как нужно было интересоваться настоящим. – Ты говорил, что Учиха Саске – твой друг и повязанный, - в ответ на эту фразу омега уже более уверенно кивнул. – А ещё у тебя есть друзья? - Да, - Ходзуки, подняв голову, улыбнулся, - хотя, думаю, ты будешь удивлен, услышав их имена - Отчего же? – на сей раз Хьюго изумленно приподнял брови, но не насторожился, поскольку чувствовал что-то такое теплое, ностальгическое и задорное, что могло означать только одно – блондин собирался говорить о приятных вещах - Ну, в средней школе у меня было мало друзей, - неторопливо начал Суйгетсу, явно подбирая слова, а после, будто махнув на осмотрительность рукой, раскрылся полностью и начал говорить, не осторожничая и не подменяя горькую правду абстракциями, - точнее, их не было вовсе. Думаю, ты сам понимаешь – почему, - Нейджи согласно кивнул, потому как фамилия Ходзуки говорила сама за себя и о многом, поэтому он нисколько не удивился, когда услышал о таком отношении к мальчику, хотя, судя по всему, на тот момент в нем даже ещё не пробудилась сущность - В старшие классы я пошел уже в другую школу и, честно сказать, думал, что ситуация не изменится, тем более что теперь это была школа для выходцев, так сказать, с элиты, но я ошибся, - Ходзуки хмыкнул и в полуулыбке покачал головой, тем самым давая понять, что воспоминания о последних трех годах у него довольно-таки приятные. – Сперва я подружился с Узумаки Карин, которая, кстати, сама подошла ко мне. Это очень взбаломошная и эмоциональная омега, хотя, на самом деле, её тоже много чего тяготит, например то, что она родилась нормальной, а вот её старший брат… - на миг светлые брови омеги сошлись на переносице, выражая искреннюю печаль и досаду, которую и почувствовал альфа, мысленно сейчас упрекая себя в том, что в свое время он не интересовался историей и генеалогией кланов, поэтому сейчас в полной мере и не может понять, о чем говорит блондин - Кстати, именно Карин в этом году привела к нам в компанию Хинату-тян, - Суйгетсу решил, что если уж и раскрывать карты, то все и сразу, поэтому он и не собирался скрывать от альфы близкое знакомство с его сестрой, - с которой мы все тоже очень сдружились - А мир тесен, - хмыкнул Хьюго, почему-то только в этот момент припомнив довольно-таки давнюю просьбу сестры прийти к нему в клуб с друзьями, именно в тот вечер, когда у Намикадзе был День Рождения, именно тогда, когда в толпе его взгляд зацепился за худощавую фигурку симпатичного омежки, который преградил ему путь, и на которого он не обратил особого внимания. Да, он, и правда, был слеп, ведь если бы тогда он с вершины пьедестала своих принципов посмотрел вокруг, то не было бы всех этих ненужных ухищрений, а истекшее время не было бы прожито даром. - Потом как-то незаметно к нам в компанию влился Джуго, - продолжал Ходзуки, так и оставив недосказанность предыдущих фраз. – Он приемный у своих мам-альф, поэтому и держался особняком, но на деле оказался хорошим, пусть с виду и угрюмым альфой, вот только… - омега вздохнул, но, твердо посмотрев на Хьюго, будто следующая его фраза не должна быть оспорена или осуждена, продолжил, - его парень тоже альфа, но их чувства искренни, а намеренья серьезны - Я негативно отношусь к подобным связям, - Нейджи нахмурился, стараясь контролировать свое биополе, чтобы беременный омега не ощутил на себе его личное презрение и отвращение к подобным отношениям, которые для его консервативного воспитания были слишком чужды и неприемлемы, - но, если понадобится, смогу сделать вид, что это не мое дело, и, естественно, открыто высказываться по этому поводу не буду, - да, альфа понимал, что Суйгетсу не откажется от своих друзей ради него, но все же не мог сейчас с уверенностью сказать, что готов к знакомству с подобной парой, не мог этого представить, не понимал и не принимал, но ради своего омеги, действительно, был готов закрыть глаза на некоторые моменты и ослабить некоторые свои принципы - Спасибо, - искренне поблагодарил Ходзуки, ценя то, что ради него шатен уступает, но и не считая, что подобное должно быть нормой в отношениях – уступать должны оба. – Саске младше нас всех на два-два с половиной года, потому что он перескочил несколько классов в средней школе, и ему только в июле будет семнадцать, но мы с ним очень крепко дружим, - омега хмыкнул, - и дружили ещё тогда, когда в нем не пробудилась сущность, и все доктора давали 99%-ную гарантию, что он будет альфой, а вот повязанными мы стали перед Праздником Богов, - Суйгетсу, увидев и почувствовав уже знакомое ему удивление и изумление, только пожал плечами. Нейджи же вновь ничего не оставалось, как поверить, потому что он отчетливо чувствовал в биополе парня нити повязанности, которые были приятными и, в какой-то мере, нежными в своей отзывчивости, впрочем, вполне возможно, именно такой должна быть связь между омегами, ведь они очень эмоциональные и чуткие, и, похоже, именно этих омег к связи подтолкнула схожесть их чувств и взглядов на жизнь - Не знаю, как это получилось, - продолжал Суйгетсу, колеблясь и снова начиная аккуратно подбирать слова, - но, думаю, мы начали выстраивать связь после того, как Саске пытался спасти меня от… - омега глубоко вдохнул и шумно выдохнул, вместе с воздухом выталкивая из себя столь болезненное слово, - изнасилования - Что? – Нейджи хотел выкрикнуть этот короткий вопрос, возмущаясь, протестуя, изъявляя желание защитить, наказать, отгородить, разорвать в клочья, в общем, выразить много эмоций, но на самом деле вопрос получился сиплым, встревоженным, слегка дрожащим, а альфа резко подался вперед, инстинктивно обнимая омегу, крепко прижимая его к себе и успокаиваясь только тогда, когда горячее дыхание коснулось кожи его груди. Все это произошло за пару секунд, но самому Хьюго показалось, что миновала вечность прежде, чем он убедился в том, что его омега рядом и в безопасности. - Отчасти я сам виноват, - спешно забормотал Ходзуки, прижимаясь к альфе и ощущая на себе его бережные ментальные прикосновения, от которых по всему телу растекалось приятное тепло, - пришел в школу течный, а таблетки забыл дома. Когда мне стало плохо, Саске вывел меня на улицу и вызвал такси, но они настигли нас раньше. Саске тоже досталось, хотя он и сопротивлялся до последнего, - Суйгетсу почувствовал, как недоверчиво всколыхнулось биополе шатена, но он мог понять его неверие по этому поводу, потому что омега, в принципе, не может противостоять альфе, тем более нескольким, но Хьюго никак не прокомментировал его слова, вновь поверив. – А спас меня Наруто-сэнсэй, хотя, после, я ещё долго не мог залечить энергетические разрывы, даже шрам на биополе остался, который, как ни странно, исчез после того, как мы с Саске стали повязанными - Подожди, - Нейджи задумчиво свел брови на переносице, отстранил от себя омегу и пытливо посмотрел ему в глаза, - ты сказал Наруто? Намикадзе Наруто? - Ну, да, - блондин недоуменно похлопал ресницами, не понимая, что так смутило любимого. – Он работает учителем в нашей школе и, только это о-о-о-очень большой секрет, - омега в полуулыбке подмигнул, желая разрядить обстановку, - встречается с Саске, - да, он обещал другу хранить его тайну и только теперь понял, что сделал большую ошибку, сболтнув это, потому что Намикадзе и Хьюго были конкурирующими кланами, а Наруто и Нейджи их следующими главами, и, естественно, между ними могли быть не самые лучшие отношения, но он же видел их тогда, в клубе, вместе, да ещё и с Собаку, нынешнем главой, так что все могло обойтись. Но, смотря сейчас на вмиг посуровевшее лицо шатена, чувствуя легкое раздражение с его стороны и видя нехороший блеск в его глазах, омега испугался, уже готовясь умолять альфу либо забыть его последнюю фразу, либо сохранить этот секрет, но Нейджи вдруг улыбнулся, а после и вовсе засмеялся, не громко, но искренне, а у Ходзуки аж от сердца отлегло, хотя он и не понимал причину этого веселья. - Вот же плут этот Намикадзе, - отсмеявшись, с неким восхищением в голосе сказал Нейджи. – Он ведь с самого начала, как только я описал ему того, кто лишил меня сна и покоя, и кого я признал своим омегой, знал, что это ты, но не сказал. Намекнул только, подсказал, где искать, а все остальное предоставил мне, сохраняя этот непонятный мне баланс, - альфа хмыкнул. – Воистину Тре… - Хьюго осекся и замолчал, закрылся на несколько секунд, но сразу же попытался скрыть эту оплошность за скромным, но довольно чувственным поцелуем - Я не совсем понимаю, - пробормотал Суйгетсу, не желая, чтобы альфа отстранялся, будто с теплом его тела от него ускользнет и ощущение близости, желанности и доверительности - Забудь, - мягко попросил Нейджи, - и продолжай, а после я обязательно расскажу тебе о том, как и при каких обстоятельствах я познакомился с Намикадзе и Собаку - Продолжать… - омега вновь прикусил нижнюю губу и потупил взгляд, задумавшись. Было очевидно, что только что альфа от него что-то скрыл, но мог ли он винить любимого за это? Пожалуй, нет, потому что, похоже, это был не его секрет, а Наруто, хотя было удивительно, что его знал именно Хьюго, и раскрывать его было бы неправильно, но он же выдал тайну Саске. Да, по глупости, о чем уже успел пожалеть, хотя это и помогло им найти именно то звено, которое стало для них связующим, но все же было немного неприятно. Похоже, они с Нейджи пока что были не настолько близки, чтобы полностью доверять друг другу, да и не мог он требовать от альфы этого самого доверия в то время, когда он сам отказался отвечать на вполне уместные и закономерные вопросы. Кому-то из них нужно было делать первый шаг – омега это чувствовал слишком отчетливо, ведь секс, ребёнок и метка – это далеко не все аспекты отношений, которые между ними складывались как-то сумбурно, спешно и необдуманно, стремительно несясь вперед на крыльях эмоций. Но разве сердцу и сущности прикажешь? Суйгетсу посмотрел альфе в глаза, видя в них легкое замешательство, в то время как биополе шатена неопределенно клубилось вокруг своего носителя, словно не зная, можно ли ему вновь прикоснуться открыто, не боясь быть отвергнутым. И именно в этот момент омега понял, что первый шаг уже был сделан, сделан Нейджи, именно в тот момент, когда он не отчуждался своих чувств, не забыл и не выбросил, не поплыл по течению, а решил искать, теперь же была его очередь шагнуть навстречу. Суйгетсу, приняв решение, прильнул к своему альфе, удобно устроив голову у него на плече, и только тогда, когда он почувствовал себя в полной безопасности, когда внутри него снова стало тепло, а Нейджи крепко обнял его в ответ, определенно чувствуя его смятение, только тогда он начал говорить. Тихо и уверенно. Говорить то, что кроме членов его семьи, знал только Саске. - В старшую школу я пошел почти в 17 лет потому, - он так тесно прижался к любимому, что кожей чувствовал, как беспокойно стучит его сердце, переживая противоречивые эмоции, - что год провел в Омежьей Келье, программа обучения в которой сильно отличается от школьной, вот и получилось, что мне пришлось дважды учиться в одном и том же классе - Почему? – с горестью спросил Нейджи, прижимая к себе слегка дрожащего омегу, воспоминания которого в этот момент будто проходили сквозь него, рождая в его голове какие-то размытые образы, которые сопровождались не самыми приятными эмоциями. – Почему тебя отправили в Омежью Келью? - Папа умер, - со вздохом ответил блондин, - а Мангетсу было в тягость возиться с малолетним омегой, потому что на тот момент у него был молодой супруг, он только начинал работать в полиции, и ему нужно было перебирать управление кланом на себя, так что я ему только мешал. К тому же, - Ходзуки виновато понизил голос, - я был ещё тем сорванцом, тяжелый подросток, который постоянно во что-то вляпывался и только чудом выходил из опасности целым и невредимым. Не то чтобы я был прям сорвиголова, - уже более уверенно и не так сокрушительно продолжал Суйгетсу, - но все же ввязался в плохую компанию, в которой юного омегу научили курить, пить и карманить, а мне ведь было только пятнадцать. Именно поэтому брат и отправил меня в Келью, но, на самом деле, я знаю и о другой стороне медали, той, которая должна была быть для меня тайной за семью замками - О чем ты? – Хьюго нахмурился, поскольку из услышанного он мог сделать очень много выводов, и не только о том, что его омега имеет не самое светлое прошлое. Смена власти, то есть передача главенства в клане, не самый легкий процесс даже при полном согласии всех его членов, пусть в каждом клане и есть свои традиции этого действа, а в кланах, которые склонны к внутренним склокам и тяжбам, смена главы порой не обходится без жертв. Пожалуй, он уже догадывался об истинной подоплеке подобного поступка Ходзуки Мангетсу и понимал, что на его месте поступил бы точно так же, но решил дать возможность Суйгетсу высказаться не только для того, чтобы услышать все с первых уст, а и для того, чтобы понять отношение самого омеги к фактам из своей биографии. - Брат не хотел подвергать меня опасности, - слегка вздрогнув, ответил Суйгетсу. – Он думал, что я был мал и глуп, чтобы понять, что дядя радикально против его главенства, и не только потому, что на то время Мангетсу было только двадцать четыре, а потому, что он сам хотел власти, и, конечно же, не погнушался бы использовать меня в своих планах. Как он это собирался сделать, я не интересовался, но раз брат спрятал меня в Келье, значит, на то были основательные причины, которые он мне не раскрыл, чтобы я ненавидел его, и во мне не увидели его будущую опору и поддержку, - блондин некоторое время поразмыслил над тем, а стоит ли раскрывать Хьюго всю подноготную его клана, и решил, что стоит, но не Хьюго, а любимому человеку. – Тогда, Нидайме-сан потерпел поражение и вроде как успокоился, но пару месяцев назад он снова начал мутить воду, собирая вокруг себя недовольных главенством Мангетсу и собираясь отделиться от клана, что автоматически понизило бы нас к статусу рода, но мы с братом смогли его приструнить. К тому же, несколько семей и даже один род согласились войти в наш клан на автономных правах, так что сейчас все вроде как стабильно - Значит, Ходзуки, и правда, кардинально меняют свою политику и способ жизни, - задумчиво протянул альфа, поглаживая острое обнаженное плечико своего омеги. – Я слышал об этом, но, честно сказать, не верил, потому что о предыдущем главе ходили не самые лестные слухи. Прости, - резко спохватился Нейджи, сразу же чмокнув вздрогнувшего блондина в макушку, - я не хотел сказать ничего дурного о твоем папе, просто омега во главе клана, да ещё и сам клан неизвестно каким путем удержал свой социальный статус, о чем очень сильно роптали менее численные, но более благонадежные роды. В общем… - шатен в какой-то момент понял, что говорит очень обидные вещи, пусть и высказывает не истинно свое, а, скорее, общественное мнение, но все же он сейчас говорил не с другом или деловым партнером, он говорил со своим омегой, причем говорил о его семье, чувствуя со стороны Ходзуки возмущение и стыд. Странное сочетание чувств, которые Хьюго хотел бы понять, но и выуживать из парня информацию он не собирался, не понаслышке зная, какие тайны могут скрывать внутри кланов, и насколько масштабны будут последствия их раскрытия. - Я знаю, что говорили о папе, - сиплым голосом продолжал Суйгетсу, стараясь сдерживать слезы, которые наворачивались на глаза не от обиды из-за этих слухов, а потому, что воспоминания о папе-омеге были для него очень болезненными. – Знаю, что его называли шлюхой, которая сохранила статус клана благодаря своей заднице, и это… - он все-таки не выдержал и расплакался, закрывая рот ладошкой, зажмуриваясь и тихонько всхлипывая. Конечно же, Нейджи попытался его успокоить, начал говорить что-то ласковое, поглаживал по дрожащим плечам и спине, хотел поцеловать, собрать эти соленые капельки с его лица и позволить отдохнуть в мягком ментальном коконе, но омега воспротивился, оттолкнул, пусть и несильно, взглянул испугано, затравлено, смиренно, а после, глядя точно в глаза, уверено продолжил, хотя при этом слезы все так же струились по его щекам. - Это – правда, - Ходзуки видел, как исказилось лицо альфы, и почувствовал, как недоверчиво, с легким отвращением всколыхнулось его биополе, но у него не было права судить шатена за это, потому что правда не всегда бывает истиной, зачастую становясь тем, что лежит на поверхности, - но не совсем та правда, которую знают все, - некоторое время омега помолчал, давая Хьюго возможность осмыслить и успокоиться, да и ему самому не мешало бы привести свои эмоции в порядок. И только тогда, когда между ними вновь восстановился и зрительный, и ментальный контакт, блондин продолжил. - Папа не хотел быть главой именно потому, что он омега, то есть не потому, что он слаб и не смог бы руководить, а потому, что предполагал подобное развитие событий. Но у него не было выбора, потому что, согласно традиции нашего клана, главенство передается от отца или матери к первому ребёнку в не зависимости от того, какого он статуса и какой стати, - наконец, полностью успокоившись, Суйгетсу снова оказался в крепких объятиях своего альфы, почувствовал легкость его дыхания в своих волосах, ощутил поддержку, и продолжил свой нелегкий рассказ. – Папа сперва пытался что-то сделать легальным путем, но, куда бы он ни пошел, перед омегой из клана Ходзуки все эти пути были закрыты, в лицо он слышал лишь вульгарные предложения, а в спину ему бросали насмешки и издевательства, и тогда же клан оказался на краю гибели. Папа мог не сопротивляться и допустить понижение социального статуса до рода, его никто бы не осудил и не упрекнул в этом, но он решил бороться, при этом избрав именно тот способ, который ему претил, и который оказался единственно действующим, - блондин горестно, но в то же время облегченно вздохнул. – Папа стал агентом Министерства - Это как? – в вопросе не было удивления, только неверие и даже шок, ведь все, что только что рассказал ему Суйгетсу, было не просто тайным, оно было непостижимым, сокрытым так глубоко и прикрыто настолько правдивой ложью, что, услышь он это от кого-нибудь другого, он бы ни за что не поверил, но своему омеге он верил, пусть и недоумевал по поводу того, что же могло хотеть правительство от главы клана Ходзуки, да ещё и омеги - Государственная шлюха – вот кем был папа, - отчаянно выпалил блондин, вкладывая в эти слова крик своей души, в которой слишком долго томилась истина. – Папа получал задание – соблазнить того, кого Министерство хотело взять на крючок, сближался с ним, становился его любовником, передавал нужную информацию, а взамен клану сберегли статус, и ежегодно перечисляли немалые деньги - А как к этому относился ваш отец? – все ещё с легким недоумением спросил Нейджи, пытаясь поставить себя на место омеги и понять, смог бы он пойти на подобное именно ради клана. Возможно, кто-то сказал бы, что глава клана Ходзуки избрал самый легкий путь, но это было далеко не так, потому что работа под постоянным прикрытием – это риск, риск на жизнь, причем не только свою - У нас с Мангетсу нет отца, - ответил Суйгетсу, сразу же спешно объясняя, - то есть, у нас разные отцы, точнее… - омега замялся, а после продолжил свой рассказ совершенно с другого, но не менее весомого и необходимого. – Папа родил Мангетсу через несколько лет после того, как его завербовали, то есть его отцом был тот альфа, за которым он вел наблюдение для правительства. Возможно, его бы заставили сделать аборт, потому что тот мужчина, насколько я знаю, был не последней фигурой в криминальном мире, и беременность папы могла сорвать всю операцию, но, по стечению обстоятельств, именно в то же время синдикат накрыли, альфу арестовали и осудили, а папе позволили оставить ребёнка, как награду за проделанную работу - Это омерзительно, - прорычал Хьюго, который полностью разделял чувства своего омеги и даже понимал их, потому что и в его клане все было не так гладко, но до таких крайностей не доходило, и, как надеялся альфа, никогда не дойдет - И, тем не менее, папа продолжал работать на Министерство, - не останавливался Суйгетсу, у которого слова слетали с губ легко и спокойно, тем самым лишая его немалой части груза на душе. – Я точно не могу сказать тебе, как через девять лет на свет появился я, но знаю, что на то время папа был шпионом в Красной Луне. К тому же, как ты заметил, у меня активен бета-ген, что не могло не натолкнуть тебя на определенные выводы - Я даже не знаю, - протянул Нейджи, для верности ещё раз взглянув в глаза с фиолетовой радужкой, - но предполагаю, что у твоих родителей тоже был активен бета-ген или же… - альфа задумался, подымая глаза к потолку, - это было искусственное оплодотворение от женщины-омеги - С искусственным оплодотворением ты угадал, - Ходзуки кивнул, а после-таки решился сказать то, что и для него самого было загадкой, то, правду о чем его папа унес с собой в могилу, - но это была не женщина и даже не мужчина-альфа, это был… - омега выдохнул и, твердо посмотрев любимому в глаза, сказал, - мужчина-омега - Подожди, - Нейджи, уже в который раз отстранил от себя блондина, покачал головой из стороны в сторону, пытаясь осознать услышанное. – У меня, конечно же, нет поводов тебе не верить, но если бы это действительно было так и твой второй родитель, и правда, был мужчиной-омегой, то ты был бы бетой - Я – результат эксперимента, - наконец, он сказал ключевую фразу, пристально наблюдая за реакцией альфы, который снова был в сумятице, но отступать уже было некуда, поэтому он продолжил, морально готовясь к тому, что после услышанного любимый может отказаться от него, вынашивающего его ребёнка, первого ребёнка следующего главы клана Хьюго. – Луна проводила эксперименты, пытаясь найти способ избежать рождения бет не только у одностатусных пар, а и в принципе. Как мне коротко объяснил папа, лучшие ученые, которых похитила Луна, очень долго бились над тем, чтобы найти способ хотя бы усыпить бета-ген, как-то повлиять на его пробуждение, и его задачей было собрать все данные исследований и передать их правительству, но папа пошел дальше и сам стал участником этого эксперимента, переступив через опасность возможных последствий. Насколько я знаю, в тот день, кроме папы, было оплодотворено ещё девять омег, как мужчин, так и женщин, но только двое, я и ещё один мальчик, родились не бетами, пусть и с активным геном - И твоему папе как-то удалось это скрыть, - логически предположил Нейджи, потому что, если бы это было не так, Суйгетсу так бы вольно не расхаживал по белу свету, а стал бы подопытным кроликом в лабораториях правительства - Как-то, - пожал плечами омега, зябко кутаясь в тонкую простынь, но не потому, что в номере было холодно, а потому, что минуту назад он лишился ментальной поддержки своего альфы, к которой уже привык за эти несколько часов. – Не знаю и выдумывать по этому поводу не буду, но папа сделал все, чтобы мое существование навсегда осталось тайной, а, когда мне было пятнадцать, - блондин тягостно вздохнул, опустив голову, - он погиб во время операции по захвату объекта в логове Красной Луны. Для масс, естественно, придумали легенду, якобы на главу клана Ходзуки было совершено нападение, вследствие которого он и погиб, и так далее, клан получил щедрую компенсацию от государства, но эти деньги… - Суйгетсу плотно сжал кулаки, чувствуя, что его биополе выходит из-под контроля, расплескивая энергетику, но даже не собираясь его приструнить. – Это было так цинично и больше походило на подачку, что мы навсегда стерли с памяти то, насколько правительство задолжало нашему клану - Я бы мог что-то сказать, чтобы подбодрить тебя, но… - Хьюго показательно развел руками, тем самым давая понять, что не то чтобы он не хочет поддержать или как-то прокомментировать услышанное, просто он действительно не знал, что нужно и можно говорить в подобной ситуации, хотя, один вопрос у него все-таки был. – И ты переживаешь за ребёнка, да? - Переживал, - согласно кивнул Суйгетсу, прикладывая руку к животу, - но сегодня я был у доктора, и он сказал, что беременность протекает нормально, а Саске… - омега хмыкнул. – Я не спрашивал, откуда он это знает, но Саске заверил меня, что малыш не бета, а для меня это главное - Верь ему, - твердо сказал Нейджи, взяв ладони омеги и крепко сжав их в своих, а после полностью раскрыл свое биополе, тем самым показывая, что и он собирается сказать что-то очень важное, вот только омега его опередил - Я верю Саске, - твердо сказал Суйгетсу, - и тебе верю, но все равно кое-что не дает мне покоя - Что именно? – приглушенно спросил Нейджи, чувствуя смятение блондина и готовясь к любому вопросу или просьбе с его стороны, но не к тому, что он услышал из уст того, кого он признал своим - Как быть с твоей помолвкой? – возможно, не стоило подымать этот вопрос именно сейчас, в этот день, когда произошло слишком много всего, но Ходзуки, прежде чем делать какие-то необратимые шаги навстречу, хотел быть уверенным в том, что альфа готов быть с ним - С помолвкой? - Нейджи нахмурился, а после с каким-то недоумением посмотрел на блондина. – Не знаю, откуда ты это взял, но я не помолвлен… - Но ведь Хината-тян… - начал было Суйгетсу, перебив шатена, но и ему не дали договорить, тоже перебив, точнее, продолжив свою предыдущую мысль - Да, глава клана вел переговоры с Такахаши Тен-Тен о возможном браке, но ни я, ни Тен-тян не испытываем друг к другу ничего, кроме дружеских чувств, и поэтому на подобный союз, пусть он и был выгоден обоим нашим кланам, мы не пошли. Я ещё не закончил, - предупреждающе подняв руку, сказал Нейджи, пресекая очередную попытку блондина что-то сказать. – К тому же, честно сказать, я не понимаю причину твоего волнения, Суйгетсу, потому что я уже признал тебя своим, поставил на тебе свою метку и, естественно, имею очень серьезные намерения, первый этап которых заключается в официальном знакомстве с нашими семьями - То есть ты хочешь… - протянул Ходзуки, веря и не веря в одночасье, потому что все, сказанное альфой, не укладывалось у него в голове. Он ведь ещё сегодня утром убеждал себя в том, что вместе им не быть, потому что Нейджи обручен, да он даже в течку пошел к нему и забеременел только потому, что думал, что их пути больше никогда не пересекутся, а получилось… получилось, что все вышло как-то наперекосяк. Если бы тогда он действительно осмелился просто подойти и поговорить, рассказать о своих чувствах и попросить альфу их принять, возможно, все было бы иначе, их отношения сложились бы иначе, даже малыша у него под сердцем не было бы, но теперь… как быть теперь? - Да, я вот в такой вот непринятной обстановке делаю тебе, Ходзуки Суйгетсу, брачное предложение, - Нейджи улыбнулся, видя ошарашенное выражение на лице омеги, которое его, возможно, и позабавило бы, если бы он не боялся услышать в ответ – нет. – Ты согласен? Суйгетсу думал. Нет, он понимал услышанное, но никак не мог осознать. Для него слова альфы слились в одной сплошной звук, наполненный эмоциями, хорошими эмоциями, которые находили ответ в каждой клеточке его тела, и именно поэтому, потому что он не мог совладать со своей сущностью, которая рвалась вперед, к тому, кому она теперь принадлежала, он не знал, как ему ответить. Не что, потому что он знал это точно, а как, ведь как можно словами выразить всю ту волну эмоций, которую хотелось выплеснуть, поэтому, не придумав, как ответить более красноречиво, омега просто бросился альфе в объятия, обвивая его шею руками и пылко целуя в губы, при этом даже не обращая внимания на то, что с него соскользнула простынь, полностью обнажив тело, на котором в некоторых местах яркими пятнами красовались метки страсти. Нейджи сперва опешил, не рассчитывая на то, что ответ будет настолько… выразительным, но после и сам ответил с той же пылкостью и рвением, ловко укладывая Суйгетсу на постель, нависая над ним и продолжая целовать, целовать и ещё раз целовать, пока в легких не закончился воздух, что и заставило его оторваться от столь мягких и сладких губ. Но на этом Нейджи не остановился, чувствуя, как внутри подымается жар желания, более того, ощущая, что и омега тоже желает его. Да, именно так, желает, а не движется к нему, подстрекаемый похотью, и это было бесовски приятно – знать, что тот, кто нужен тебе, отныне только твой. Покрывая тонкую шею мелкими поцелуями, альфа скользнул руками по выгибающемуся ему навстречу телу, чувствуя подушечками пальцев нежную кожу и задевая ногтями вершины сосков, от чего омега резко вскрикнул, подтолкнув Хьюго к тому, что ему было так интересно и в то же время непривычно. Будто запретный плод – сладко, но не совсем соответствует его личностным убеждениям. - Знаешь, раньше мне нравилась большая грудь, - решившись, задумчиво протянул Нейджи, попеременно очерчивая языком соски омежки, а после с интересом рассматривая, как они сжимаются в твердые бусинки - А мне спортсмены, - съязвил омега, запустив пальцы в длинные волосы Хьюго, которые, как обычно, были собраны в хвост, и требовательно сжав их у корней, чтобы тот, мол, не отвлекался на глупые разговоры - Но, - продолжал альфа, будто и не заметив комментарий блондина, - вид сейчас мне нравится намного больше, - аккуратно прихватив губами один сосок, Нейджи медленно пощекотал его языком, а после заменил губы зубами, прикусывая нежную плоть и вырывая у омеги гортанный стон - Какие чувствительные, - снова задумчиво протянул шатен, принимаясь с ещё большей тщательностью покрывать грудь Ходзуки поцелуями и укусами - Конечно… чувствительные… - сквозь всхлипы и вздохи смог прошептать Суйгетсу. – Я же… беременный… - Тогда я бы хотел проверить ещё кое-что, - слегка игриво промурлыкал альфа, спускаясь дорожкой поцелуев ниже, к пупку, огибая его языком и медленно, будто раздумывая, продолжая скользить вниз по сладко выгнувшемуся телу, при этом осторожно отводя согнутую в колене правую ногу омеги в сторону - Нет… нет… - шепотом запротестовал Суйгетсу, начиная понимать, что с ним хотят сделать. Не то чтобы он был против, ведь это, судя по всему, было очень приятно, но все же он хорошо помнил, что раньше Нейджи не был с омегами мужской стати, и он не хотел, чтобы альфа шел на такие жертвы или эксперименты только ради него. - Я хочу… попробовать, - Нейджи и сам толком не мог сказать, почему он решился, но это был не интерес, скорее желание. Да, именно желание увидеть, почувствовать и ощутить. Увидеть, как на подобную ласку отзывается омега. Почувствовать то, что чувствует партнер. Ощутить все те грани, которые они могут открыть вместе. И не было сумятицы, беспокойства, стыда или тревоги, только то самое желание дарить удовольствие и разделять чувства. Он долго целовал нежную кожу на внутренней стороне бедра, лаская тело руками и пытаясь отвлечь Суйгетсу, который все ещё слегка сопротивлялся, стараясь уйти от слишком откровенных прикосновений, а после, решившись, бережно обвил член омеги пальцами у основания и осторожно лизнул головку. Да, было странно, потому что раньше подобную ласку получал только он сам и, к своему недоумению, сейчас не совсем знал, что и как нужно делать, но, интуитивно, наверное, а ещё и через ментальную связь, он чувствовал, что именно нравится блондину, и как точно нужно действовать, чтобы доставить удовольствие. Суйгетсу пытался оттолкнуть альфу, но, очевидно, его тело было слишком слабым и падким на ласки, потому что вместо того, чтобы сопротивляться, он только сильнее выгибался навстречу и о чем-то просил шепотом. Да, между ними уже был секс, и, казалось, именно первый, в течку, должен был быть самым ярким, красочным и запоминающимся, но именно сейчас, когда на нем была метка любимого, когда весь мир сузился до них двоих, все было намного жарче и желаннее, и не было сил ни сопротивляться, ни отталкивать, лишь легкий стыд от того, что Нейджи делает с ним подобное. Но после, когда к его плоти прикоснулся влажный язык, даже стыд куда-то исчез, растворившись в вихре ошеломляющих ощущений. Провести языком по всей длине. Надавить на венку. Поласкать тонкую кожу. Подразнить чувствительную головку. Собрать вязкие капельки и понять, что их вкус не вызывает отвращения. Сомкнуть губы на вершине и плавно вобрать в рот тугую плоть, чувствуя, как она скользит по небу, вздрагивает и жарко пульсирует. Пройтись рукой по стволу, дополняя удовольствие, или же опуститься ещё ниже, чтобы легонько сжать и поласкать яички. Все это было странным и… правильным. И Нейджи сам получал удовольствие от того, что мог дарить его своему омеге, обхватывая член губами плотнее, вбирая его глубже, скользя языком увереннее и с каждым поступательным движением все увеличивая и увеличивая темп. - Нейджи… подожди… - сквозь всхлипы и стоны пробормотал Суйгетсу, сперва комкая в кулачках простынь, а после, осмелившись, робко прикасаясь к голове альфы и несильно сжимая его волосы. – Пожалуйста, подожди, - да, было приятно, даже более чем, он вообще не мог описать свои ощущения словами, разве что сказать, что это похоже на множество колких мурашек, которые начали свой путь по его телу с пальцев ног и постепенно заполонили его всего, превращаясь в тяжелые, горячие спирали, которые вот-вот должны были вспыхнуть. - Прости, увлекся, - спешно пробормотал Нейджи, напоследок целуя острую тазовую косточку, а после вновь начиная осыпать тело блондина поцелуями, пока не добрался до алых, искусанных, влажных губ, которые он, не медля, захватил в плен головокружительного поцелуя. Да, он, как альфа и мужчина, тоже хотел большего, чувствовал напряжение в паху, ощущал нетерпеливое подрагивание собственной плоти и усмирял порывы сущности, которая тянулась к своей половинке, но что-то его останавливало, что-то со стороны Ходзуки, будто тот и не сопротивлялся и в то же время что-то пытался ему донести. Он медленно разорвал поцелуй и уже хотел спросить, что случилось, как вмиг получил ответ на свой вопрос, так его и не задав. Получил, когда оказался опрокинутым на спину, и когда на его бедрах уверенно уселся омега. Суйгетсу долго думал над тем, может ли он проявить инициативу, как альфа, и сделать то, что ему самому хотелось. Конечно же, в его желании не было ничего постыдного или непринятого, но все же он колебался, опасаясь реакции Нейджи. Пожалуй, он бы так и не решился проявить инициативу и продиктовать альфе свои условия, если бы не ментальные ощущения. Все это время они обменивались энергетикой, даже не прилагая к этому процессу особых усилий. Она сама соединялась и текла через них, их ментальные витки сплетались, как языки в поцелуе возлюбленных, а нити новых уз тонко вибрировали, отвечая на каждое прикосновение. Поэтому он решился. Потому, что он тоже хотел подарить любимому удовольствие. Сказать честно, Нейджи был слегка растерян, потому что сперва он подумал, что блондин хочет ответить ему на ласку такой же, но после, когда он понял, то сдался прежде, чем смог воспротивиться, потому что сопротивляться подобному, особенно, если это не только чувствуешь, но и видишь, было просто невозможно. - Боги… боги… боги… - шептал Суйгетсу, одной рукой придерживая член альфы у основания, а второй упираясь в постель. Поза, конечно, была не очень удобной, но омеге сейчас было на это плевать, потому что ощущение горячей, твердой, пульсирующей плоти, которая, раздвигая мягкие стеночки, постепенно заполняла его, было настолько ошеломляющим, что собственное возбуждение уже было болезненно-сладким и мучительно-томительным. - Только мое имя… - приглушенно прохрипел Нейджи, принимая полусидящее положение после того, как блондин, полностью опустившись на его плоть, замер с закрытыми глазами и запрокинутой головой, жадными глотками хватая воздух. – Ты можешь шептать только мое имя, - положив руки Суйгетсу на талию, альфа медленно вскинул бедра, давая понять, что ему нравится, что он желает продолжения, что он разделяет все чувства и ощущения своего омеги, и ему ответили таким же движением навстречу, глубоко вдохнув, рвано выдохнув и на пике первой волны заполняющего удовольствия прошептав слова любви.