Сущность Альфы

Медленно окинув комнату взглядом, Киба нарочито глубоко выдохнул, после чего присел на самый краешек нового, ещё обтянутого тонким целлофаном дивана – часы показывали только десять утра, а у него уже ноги подгибались от усталости, хотя эта усталость в какой-то мере была приятной. Что-то обдумав с полминуты, омега решил, что он все-таки может выделить в своем, необычайно плотном на сегодня графике немного времени, чтобы перевести дух, после чего завалился на спину, чувствуя, как под ним шуршит целлофан. Сейчас его внешний вид был слегка небрежным – потертые, подвернутые до колен джинсы, растянутая футболка, шлепанцы и бандана, но внутреннее состояние покоя и уверенности придавало шатену какого-то притягательного свечения, которое выражалось в легкой полуулыбке и мечтательно прикрытых глазах, что смягчило черты его, в последнее время заострившегося, лица и убрало из него печать тоски. Для самого Инудзуки все тоже было не совсем обычным, даже эта комната, которую он за последние два месяцы исходил вдоль и поперек, и блеклость которой так и не привлекла его внимания, воспринималась иначе, под другим углом, с иного ракурса, будто до этого он и вовсе ничего не видел сквозь пелену депрессии и апатии. Киба и сам толком не понял, что же заставило его так измениться, причем кардинально и буквально за несколько минут, что стало ключом, который, наконец, помог ему закрыть дверь прошлого и открыть врата в будущее, но факт оставался фактом: после разговора с Хаку сфера, в которой он заперся, не подпуская к себе никого, дала трещину, а после и вовсе пала, обнажая его перед миром, от которого он так старательно отгораживался. Пожалуй, его поразила история мальчика, пусть он и не расспрашивал обо всех деталях, но, тем не менее, на фоне жизни омежки его собственная показалась ему не такой уж и беспросветной, пусть в ней и было много болезненных моментов. Но, главное, после знакомства с Юки он понял, что нужно отпустить свои страхи, поставить перед собой цель, быть решительным, преодолевать все трудности с высоко поднятой головой и, конечно же, доверять своему альфе, видя в нем опору и поддержку. Странно, но раньше, когда у них с Хиданом только налаживались отношения, именно так и было, пусть они совсем мало знали друг о друге, и сам омега не рассматривал их связь, как что-то серьезное и имеющее будущее, а после… скорее всего, он просто устал бороться, видя, что все, к чему он стремится, оборачивается прахом, принося только боль и разочарование. И ещё, за что Инудзуке было особенно стыдно, он начал принимать заботу Хидана, как данность, просто существовал при нем, не обращая внимания и не придавая значения тому, сколько же альфа делает именно для него, и что Хагоромо тоже тяжело ввиду того, что он не только не ощущал отдачи, но и понимал, что все его старания проходят впустую. Это задело Кибу, и он бы наверняка снова впал в отчаяние, продолжая твердить себе, что он настолько ущербный, что приносит окружающим только боль, беспокойство и обременительные проблемы, но на этот раз омега мысленно отгородился от всего неприятного, оставив его где-то там, за плечами, в порывах холодного зимнего ветра и мелком моросящем дожде ранней весны, перевел дыхание и вспомнил о тех, кто ему дорог и кому дорог он, сделал шаг вперед, что оказалось не то чтобы просто, но и не так тяжело, как он предполагал. Конечно же, Киба не мог сказать, что он излечился от своей депрессии целиком и полностью, все-таки в его памяти и его душе все ещё жили призраки прошлого и, наверное, они никогда полностью так и не покинут его, но они больше и не досаждали, не разрывали его сердце и не терзали душу, став отголосками. Естественно, омега не мог с уверенностью сказать, что следующая неудача вновь не ввергнет его в прежнее состояние, но он поклялся себе, что сделает все для того, чтобы этих неудач было поменьше, а света в его жизни побольше. К слову говоря, Хаку оказался довольно общительным и приятным омежкой, но при этом он не был болтлив или навязчив, не спрашивал больше, чем Кибе хотелось бы рассказать о себе, и не изливал ему свою душу до таких деталей, которые для самого шатена были бы обременительны или неприятны. В принципе, они могли бы стать хорошими друзьями, но нужно было немного времени, чтобы присмотреться друг к другу и перестать быть кем-то больше, чем просто товарищами по несчастью, и они оба это поняли, начав с того, что Юки изъявил желание помочь ему с обустройством дома. Как ни удивительно, а Инудзука, честно сказать, даже стыдился просить о подобном после того, как он сам сознательно закрылся от своих друзей, Сай приехал к нему буквально через час после телефонного разговора, обеспокоившись такими разительными переменами. Да, шатен видел удивление на лице омеги, который с ощутимой опаской вошел в его дом, но после, когда он познакомил старого друга с Хаку, все как-то само собой стабилизировалось и утряслось, и сам Киба так и не понял, когда наступил тот момент, когда они втроем уже у него на кухне пили чай и обсуждали объем ремонтных работ в его доме. Конечно же, идей была масса, но омега понимал, что сейчас они с Хиданом не располагают достаточным количеством средств, честно сказать, он вообще не имел понятия, каким этим самым количеством они располагают, и что действовать придется в рамках разумного, но это было уже что-то по сравнению с тем, что до этого момента он так и не смог довести ремонт ни в одной из комнат до конца. Начать решили с гостиной, после чего составили список всего необходимого и прикинули его приблизительную стоимость – получилось много, и Киба даже чуточку приуныл, но Сай быстро нашел выход из ситуации, подключив каких-то там знакомых Гаары, и, в итоге, уже менее чем через час в его гостиной хозяйничала бригада рабочих бет под начальством строгого альфы. В это же время Хаку настоял на том, что ничто так не подымает настроение, как покупки, и Инудзука даже начал слегка возмущаться, мол, нет у него сейчас лишних денег на то, чтобы обновлять гардероб, но, оказалось, омежка имел ввиду совершенно другое, вследствие чего в гостиной и появился новый диван, купленный, кстати, за его, Кибы, деньги, которые он получил при расчете с работы. Прежде чем вернуться домой, они посидели в кафе и поболтали, казалось, о совершенно неважных вещах, но от этого разговора самому омеге стало так приятно на душе, что он понял, что больше не хочет быть изгоем, а отказываться от общения только потому, что он ущербный – глупо. Нет, он не ущербный, он просто болен, как больные и другие, но, главное, у него ещё есть надежда на то, что все в его жизни наладится, и, естественно, не последнюю роль в этом сыграл его альфа, который, собственно, и дал ему эту надежду. Хидан был удивлен, и не только тому, что за время его отсутствия преобразилась и гостиная, и сам омега, а и тому, что его ожидал пусть и не роскошный, но романтический ужин при, казалось, банальных свечах, но таким счастливым Инудзука не видел своего альфу уже давно. То, что было после, Киба стыдился вспоминать, потому что у него до сих пор алели уши и смущенно опускался взгляд, но воспоминания о жаркой ночи, когда ему казалось, что все его тело превратилось в сплошной комок пульсирующего удовольствия, то и дело всплывали в его памяти, вызывая легкие тянущие ощущения внизу живота. Да, он предполагал, что подходит период течки, но организм настойчиво твердил, что до неё осталось день-два, а все потому, что вчера… Киба выдохнул и прикрыл глаза, вновь вспоминая: вчера, на пике страсти, Хидан снова попробовал поставить на нем метку, и опять тщетно, хотя им все-таки удалось совершить незначительный обмен энергетикой. Омега помнил, что при этом он испытал какие-то странные, непонятные ему ощущения: его тело сперва пробил озноб, а после обдало жаром, все стало восприниматься сильнее, отчетливей, чувствительней, пусть все это и длилось буквально несколько секунд, но у самого Кибы не было объяснений по этому поводу, хотя, скорее всего, причиной тому была предстоящая течка. Оставив свои воспоминания и размышления на потом, Инудзука со вздохом открыл глаза и, повернув голову, вновь окинул взглядом будущую гостиную, прикидывая в уме, что ему ещё нужно сделать до того, как приедут рабочие. Внезапно, его взгляд остановился на тонкой светлой папке, которую тяжело было заметить под слоем целлофана, и, скорее всего, он бы её и не заметил, выбросив вместе с мусором, если бы сейчас не лежал на диване. Шатен поднялся, решив посмотреть, что это за папка, которую, уже спустя несколько секунд, он поднял с пола, пристально рассматривая. В документации Киба никогда не был особо силен, но даже его знаний хватило, чтобы понять, что это договора по поставке овощей и фруктов для ресторана. Очевидно, папку забыл Хидан, поскольку Хагоромо работал администратором именно в ресторане, пусть сам омега так до сих пор и не знал, в каком именно. Стоило позвонить альфе и сообщить ему о своей находке, поскольку документы могли быть важны и нужны, но все же любопытство взяло над ним верх, и Инудзука решил посмотреть название заведения, не видя в этом ничего предосудительного. Он просто посмотрит, чтобы знать, и все, так, для душевного спокойствия. И он посмотрел. Посмотрел, чтобы после этого с полминуты ошарашено, не моргая, пялиться на документы, а после, попятившись, присесть на диван, слыша неестественно громкий шелест целлофана. «Тэндо» - так назывался ресторан, в котором работал Хагоромо, и Киба очень хорошо знал это название, слишком хорошо, чтобы знать даже то, кто является его владельцем, потому что он сам все три предыдущих года периодически захаживал в кафе с одноименным названием, чтобы хоть издали посмотреть на того, кого он считал своим Истинным. Воспоминания, на этот раз болезненные, вновь накатили на омегу, взывая к устаревшим ощущениям унижения, жалости и презрения, которые он испытал на себе и относительно себя в тот день, когда осмелился признаться Пейну в своих чувствах, и когда альфа отверг его в грубой, унизительной форме, причинив боль. Нет, это не могло быть правдой, хотя на документах стояла подпись Хидана, что целиком и полностью исключало тот факт, что он мог ошибиться, но все же оставалась надежда на эту саму ошибку. Киба начал быстро, хаотично, обрывисто припоминать момент их первой встречи с пепельноволосым, с замиранием сердца понимая, что, да, впервые он увидел этого альфу именно возле кафе-ресторана «Тэндо», после того, как он выскочил оттуда, опозоренный, под проливной дождь. Но ни тогда, ни все это время он не придавал этому особого значения, ведь мало ли по каким причинам Хагоромо мог оказаться по близости, а получалось… получалось, что все это время Хидан врал ему. Нет, не врал, просто скрывал. Но зачем? Неужели мужчина думал, что этот факт как-то помешает их отношениям. Хотя, на тот момент все могло быть, но это не оправдывало поступок альфы и не приуменьшало его вины. Свернув мягкую папку в трубочку, Киба попытался взглянуть на ситуацию непредвзято, отбросив чувства и посмотрев на все со стороны, так сказать, глазами Хидана, но все равно эти самые чувства ему мешали. Сейчас он мог думать только о том, что над ним снова поглумились, пусть это и не было похоже на притворство и чувства альфы к нему не вызывали у него недоверия, но все же… все же… все же… Мог ли Пейн, если Хагоромо подчинялся именно ему, приказать пепельноволосому следить за ним? Мог. Но зачем? В этом не было смысла, с какой стороны ни посмотри. Тогда, может, сам Пейн к нему все-таки что-то почувствовал, но, ввиду ситуации, не смог это выразить? Тогда почему он допустил его сближение с Хиданом? В общем, все было непонятным и странным, что ещё больше разволновало Инудзуку, который и сам не заметил, как учащенно начало биться его сердце и как судорожно он сжал бумаги в кулаке. Его биополе было крайне нестабильно, сущность опасливо металась внутри, а низ живота скрутило спазмом боли – паника, это была паника. Киба чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, а ему самому захотелось скрутиться сейчас на этом диване в плотный клубок и вновь отгородиться от мира невидимым, но непроницаемым куполом, но вместо всего этого омега резко поднялся с дивана, целеустремленно смотря только вперед и принимая важные решения. Ещё минута, и шатен уже помчался наверх, перепрыгивая через ступеньки и думая только об одном – не закрываться, не сдаваться, не пускать на самотек. Переодевался он впопыхах, абсолютно не задумываясь над тем, что надевает, попутно вызывая такси. Да, сейчас для него это было роскошью, поскольку отсюда практически до центра города было прилично далеко и таксист наверняка возьмет с него не меньше двух сотен иен, но сидеть и ждать он просто не мог. Спускался на первый этаж он так же спешно, мельком успев посмотреть на себя в зеркало и заметить, что он таки надел – клетчатая рубашка с длинным рукавом навыпуск и темные, зауженные брюки – в кулаке шатен по-прежнему сжимал папку. Волосы были слегка взъерошены, а на щеках играл нездоровый румянец, но все это, вновь-таки, было мелочью. Главное, доехать и все увидеть своими глазами, посмотреть на Хидана и самому спросить о причине недосказанности в их отношениях, причем спросить срочно и немедля, ведь, ожидая он до вечера, он бы весь извелся и навыдумывал бы такого, что не поверил бы после ни единому слову альфы, а так, по горячим следам, он сможет поверить именно в то, что скажет ему Хагоромо, даже если это будет ложь. Такси пришлось ждать ещё минут пять, но Инудзука не потратил и секунды даром этого времени, успев созвониться Хаку и попросить его присмотреть за домом, ведь после обеда должны прибыть рабочие, чтобы сегодня закончить гостиную и наметить объем работ на кухне. Омежка, конечно же, согласился и, скорее всего, почувствовал волнение в его голосе, но расспрашивать не стал, просто пожелал удачи во всем, что бы ни задумал Инудзука. Киба был признателен и он ещё обязательно поблагодарит своего нового друга за помощь, но позже, когда все его сомнения и страхи развеются после убедительных слов и крепких объятий его альфы. Таксист посмотрел на него как-то странно, но Киба не стал акцентировать на этом внимание, лишь закрылся поплотнее от альфы и назвал адрес. Водитель хмыкнул, и шатену показалось, что он даже хотел ему что-то сказать, причем это что-то явно не касалось бы поездки, но после, принюхавшись, вдруг запнулся и чинно повел машину, больше так и не оглянувшись на него. Это было странно, и омега с опаской вспомнил о том, что у него сейчас предтечный период, но поползновений со стороны альфы больше не было, так что Инудзука успокоился, устремив свой обеспокоенный взгляд в окно – от правды его отделяли какие-то 40 минут езды. Когда послышался хлопок входной двери, Мангетсу не нужно было идти и смотреть, кто же там пришел, потому что он и так уже почувствовал, кто это, точнее, кто и с кем. - Оставайся здесь, - распорядился альфа в ответ на вопросительный взгляд супруга, который, как и он, не спал всю ночь, переживая за Суйгетсу. Чоджуро был бледен и взволнован, поскольку малыш, будто тоже чувствуя что-то неладное, капризничал и никак не хотел успокаиваться, уснув буквально только полчаса назад, но послушал мужа не потому, что был обессилен, а потому, что тоже ощущал присутствие в своем доме постороннего и понимал, что разговор с незнакомым альфой – это удел главы клана и их семьи, пусть ему и самому хотелось и посмотреть, и много о чем сказать обоим пришедшим. Взять свое биополе под контроль оказалось не так уж и легко, поскольку он был взвинчен до предела и готов был разорвать в клочья любого, кто бы встал на его пути, но никто не мог упрекнуть в этом альфу. Никто, кто разделял его чувства. Вчера, ближе к обеду, когда он был на работе, ему поступил звонок от его тайного осведомителя, который сообщил ему о том, что буквально пару минут назад неизвестный альфа, преградив путь его брату прямо посреди улицы, схватил омегу и, затолкав его в свою машину, увез в неизвестном направлении. Мангетсу на смекалку никогда не жаловался, поэтому ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, что Суйгетсу нашли, точнее, нашел тот, с кем омега впервые разделил постель и от кого понес. Звонок брату оборвался буквально через несколько гудков, а после абонент вообще стал недоступным – именно этого он и боялся. Нет, не возможных проблем, потому что ради Суйгетсу он был готов наплевать на свою репутацию и убить любого, кто посмел бы причинить ему вред, а того, что этот неизвестный может сделать с его братом. В голове крутилось много вариантов, от того, что омегу повезли на аборт, а отец-альфа просто не мог не почувствовать свое дитя, до того, что выходец из клана Ходзуки может просто исчезнуть… после того, как, под пытками, признается, что он не засланный и в его беременности нет никакой корысти для клана с сомнительной репутацией. Да, Мангетсу считал, что это его упущение. Нет, не то, что его брат залетел неизвестно от кого в девятнадцать лет, а то, что они настолько отдалились друг от друга, что Суйгетсу перестал доверять ему и открываться перед ним, ведь, поговори они о случившемся, можно было бы избежать многих проблем. Но он сам виноват в этом, потому что сознательно отдалился от брата, чтобы обезопасить его, при этом упустив момент, когда нужно было сокращать эту пропасть, а не увеличивать её с каждым днем. Как бы там ни было, но в тот момент, когда он понял, что отслеживать телефон брата по GPS бесполезно, глава клана Ходзуки начал действовать. Опрос свидетелей практически ничего не дал, потому что в Старом Городе люди предпочитают не вмешиваться в чужие дела, тем более проблемы, ведь район не самый надежный и, сунь нос не в свое, можно лишиться не только этого самого носа, но и жизни. Альфу описали, как высокого, длинноволосого шатена в дорогом костюме и на дорогой машине, номера которой никто, естественно, не запомнил, да и в полиции, пусть он там и работал, заявление сразу же не приняли, ссылаясь на процедуру – сутки с момента пропажи, ведь это могла быть всего лишь семейная ссора, что сам Мангетсу отказывался понимать, ведь есть ситуации, в которых нужно действовать, как говорится, по горячим следам, а не выжидать непонятно чего. В общем, единственное, чего ему удалось добиться, так это выходного, чтобы предпринять что-нибудь самостоятельно. В принципе, у него были кое-какие догадки относительно персоны длинноволосого альфы, но предполагаемой семье похитителя он пока что предъявить ничего не мог ввиду того, что состава преступления, как такового, не было, а разбрасываться пустыми обвинениями он не мог. Оставалось ждать, и это были самые томительные часы в его жизни, потому что даже Учиха Саске, лучший друг его брата, ничего толкового, кроме того, что с беременностью у Суйгетсу все просто отлично, ему не сказал. Значит, Саске знал, кто этот альфа, но не мог же он надавить на несовершеннолетнего подростка, тем более омегу, выбивая правду, так что сейчас Мангетсу только и оставалось, что плотно свернуть свое биополе и напустить на лицо непроникновенную маску, готовясь к встрече с тем, кто, очевидно, претендует на его брата. Суйгетсу, виновато улыбаясь, топтался в прихожей, прижимаясь к высокому, с гордо расправленными плечами альфе, который оказался именно тем, кем и предполагал Мангетсу. Да, он знал, что его брат часто посещает ночной клуб «Джукен», как и знал, кто является его владельцем, так что даже если омега и не говорил, кто отец ребёнка, то именно самому главе клана Ходзуки все было понятно – отцом был Хьюго, Хьюго Нейджи. И вот сейчас именно Хьюго Нейджи смотрел на него пристально, но не угрожающе, с легким прищуром, оценивая и не раскрывая свое биополе, но явственно ощущалось, что альфа готов сделать это в любой момент, дабы… дабы что, пока что Мангетсу было не понятно. - Суйгетсу, - повелительный тон и правая рука, отведенная в сторону, должны были сказать больше, чем одни только слова - Но… - попытался возразить омега, ещё теснее прижимаясь к шатену - Сейчас же, - ужесточил свой тон альфа, и Суйгетсу, виновато взглянув на Хьюго, поплелся к брату, сразу же оказавшись за его плечом, понуро опустив голову. Да, омега знал, что он виноват, потому что нужно было позвонить, предупредить, объяснить, и то, что его телефон выбросили на ходу в окно, не оправдание, потому что номер и брата, и Чоджуро он знал наизусть. К тому же, он слишком хорошо знал Мангетсу, чтобы поверить в эти напускные спокойствие и холодность, видя в глубине его темных глаз полыхающий огонь негодования и нетерпимости. Да, глава клана Ходзуки умел держать лицо, вот только сам Суйгетсу опасался того, что брат пойдет на конфликт с Нейджи, но не потому, что он против их связи, а потому, что будет отстаивать честь клана и его собственную, а он сам при этом не имеет права вставить ни слова, пока не получит на это разрешение. Так оно и случилось. - Слушаю вас, Нейджи-сан, - тем же повелительным, слегка резким, глубоким голосом сказал Мангетсу, не то что бы раскрывая свое биополе, но и отделяя от него несколько витков, которые должны были защитить омегу. Да, он сразу же учуял, что от его брата исходит сладкий, томный, тягучий аромат, аромат секса, как и почувствовал, что омега теперь меченый, но это для него самого не означало ровным счетом ничего, пока сам альфа не докажет серьезность своих намерений, при этом он не ощущал никакого трепета или страха перед Хьюго, но не потому, что он – глава клана, а потому, что он – брат, тот, кто должен защищать. А Нейджи… пусть доказывает и добивается, не как Хьюго, а как альфа, если он действительно не просто так, в пылу страсти, поставил на Суйгетсу свою метку. - Даже в гостиную не пригласите? – приподняв бровь, осведомился шатен, пристально рассматривая главу клана Ходзуки. Сказать честно, этот человек ему не понравился, из-за чего его сущность опасливо рычала внутри, требуя вызвать альфу на ментальный поединок, но не понравился не потому, что в нем было что-то отталкивающее, нет, внешний вид и умение держать лицо были просто безупречны, а потому, что пока что у этого мужчины было больше прав на его омегу, нежели у него самого. Да, это была ревность, причем ревность к родственным связям, к тому же, Ходзуки Мангетсу был не так простодушен и глуп, как о нем говорили. Как Хьюго это понял? По взгляду – так смотрят только те, которые знают истинную цену власти. - Пока нет, - четко ответил Мангетсу, не боясь показаться негостеприимным и бесцеремонным. Сейчас речь шла отнюдь не о деловом или дружеском визите, решалась судьба его брата, и они были на его территории – довольно неразумно со стороны Хьюго. К тому же, пока что он не мог прочувствовать альфу, ведь для этого нужно было раскрыть свое биополе, но сейчас он не мог создавать ситуацию угрозы, потому что защищал не только брата, но и супруга, и ребёнка, так что пока что они вполне могли ограничиться только словами, а далее уже как сложатся обстоятельства. - Начну с извинений, - никак не прокомментировав явное недружелюбие главы дома, начал Нейджи, посчитав, что сразу и с напором переходить к главному не стоит. – Прошу простить меня, Мангетсу-сама, - шатен поклонился, выражая почтение и обращаясь к альфе так, как того требовало положение мужчины, пусть для него, Хьюго, это было слегка унизительно, потому что в иерархии именно кланов они стояли намного выше Ходзуки, - за мое неподобающее поведение относительно вашего брата. Мой поступок недостоин альфы, и я не буду оправдывать себя такими глупостями, как эмоции и порывы, хотя, да, в тот момент я был подвластен инстинктам сущности, но все же прошу понять мое состояние в тот момент, когда я почувствовал, что выбранный мной омега носит под сердцем наше дитя - В какой-то мере я понимаю, - согласно кивнул Мангетсу, оценив формулировку предложений и даже слегка удивившись тому, что Хьюго, переступив свою гордость, склонил перед ним голову, - хотя все же и не считаю ваши действия оправданными, - честно сказать, фраза «наше дитя» слегка удивила блондина, но что-то ему подсказывало, что именно в ней не было игры слов, что это было сказано от чистого сердца, так, как считает сам альфа. Конечно же, исходя из этих слов и метки на его брате, можно было сразу же предположить ход дальнейшего разговора, но сам глава клана решил не торопить события и даже чуть-чуть приоткрыл свое биополе, давая понять, что он готов слушать главное. - Благодарю, - да, его вроде как и не простили за, фактически, похищение, но попытались поставить себя на его место и посмотреть на ситуацию с его стороны, впрочем, это и не удивительно, ведь у альфы есть супруг и ребёнок, так что, действительно в какой-то мере, его понимали. – Далее скажу, что мои намеренья относительно Суйгетсу более чем серьезны, о чем свидетельствует моя метка и сделанное вчера брачное предложение, на которое я получил утвердительный ответ - Ваша прямота, Нейджи-сан, конечно же, похвальна, - медленно ответил Мангетсу, чувствуя, что брат готов в любой момент стать на защиту своего альфы, который, похоже, действительно сделал ему брачное предложение, но все же ему было недостаточно доводов, потому что… потому что чего-то в этой цепочке не хватало – такое было у него ощущение, - но, во-первых, это лично ваше решение, которое, я так понимаю, не было оговорено с нынешним главой клана Хьюго, Хиаши-сама. А, во-вторых, не продиктовано ли ваше предложение только тем, что Суйгетсу беременный, и вы просто не можете пасть лицом в грязь перед общественностью, всколыхнув СМИ известием о том, что у будущего главы клана есть внебрачный ребёнок? Когда прозвучал вопрос, Суйгетсу затаил дыхание, хотя до этого он и так дышал через раз, жадно вслушиваясь в каждое слово и пытаясь почувствовать каждый ментальный всплеск между альфами, потому что он сам так и не решился его задать, дав согласие на брак, но при этом все ещё сомневаясь. Причина его сомнений была проста: он не чувствовал, что Нейджи его любит. Да, со стороны альфы были чувства, причем сильные и теплые, он был уверен в том, что этот мужчина готов защищать и поддерживать его, вот только не был уверен в том, что это не мимолетность, и что их союз будет долгим и крепким. Да, это сейчас, ощутив себя нужным и желанным, он был готов идти до конца, даже против брата, если тот воспротивится их браку, ведь они с Нейджи не Пара, да и помолвка была проведена не совсем согласно традиции, но при этом он небрежно отмахнулся от явных преград, первой из которых было знакомство с семьей Хьюго, а второй – ответность чувств самого альфы. Вполне возможно, чувства Нейджи были обусловлены только отцовством, ведь альфа сам сделал акцент на том, что искал его в основном потому, что предполагал беременность и не хотел, чтобы он избавился от ребёнка, так что поводов для сомнений было достаточно. Суйгетсу опасливо взглянул на Хьюго, пытаясь если не почувствовать, то хотя бы увидеть истинность ощущений шатена на его лице, и тут же поспешно отвел взгляд, закусив губу, потому что он увидел… замешательство. Похоже, альфа и сам не знал, что нужно ответить на поставленный вопрос, хотя кое за что омега был ему все же благодарен – за то, что Нейджи не стал врать и притворяться, что все у них прекрасно, обоюдно и вечно. Конечно, это было больно, особенно после всей той страсти, которая была между ними этой ночью, но блондин был частично готов к подобному, загвоздка только в том, что именно частично, все же надеясь на то, что искренность чувств между ними возможна. Пожалуй, именно в этот момент он пожалел о том, что альфа его все-таки нашел, потому что он уже свыкся с мыслью, что он сам по себе, и его ребёнок только его, даже был готов выцарапать глаза любому, кто скажет в их с малышом сторону хоть одно нелестное слово, но теперь… ночь с возлюбленным перевернула все его чувства и сломала его непоколебимость, дав надежду, а теперь ломая её, как тонкое стекло. - Да, мой отец ещё не поставлен в известность, - после короткой, но довольно угнетающей паузы начал Нейджи, чувствуя, как предательская дрожь подтачивает твердость его слов, - но я намерен сделать это в ближайшие дни, причем не просто поставить главу клана в известность, но и настаивать на своем решении, - это была правда, потому что, как бы там ни было, альфа уже принял стойкое решение относительно того, как правильно поступить в этой ситуации, к тому же, он был целиком и полностью уверен в том, что глава не будет противиться его выбору, по крайней мере, открыто. Да, он чувствовал недоверие со стороны старшего Ходзуки и разделял его мнение, но сейчас он не мог раскрыть альфе причину своей непоколебимой уверенности, не мог поведать о том, почему Хиаши-сама примет все, как данность, почему не скажет и слова против, на людях, естественно, пусть ему самому и предстоит выматывающий и противоречивый разговор с главой, но он надеялся, что его уверений будет достаточно. Да, надеялся, но, похоже, для Мангетсу его слова были пустым звуком, но не потому, что он относился к нему предвзято, а потому, что этот альфа был человеком дела, и пустозвонство презирал, как таковое, в принципе. Но это так, мелочи, по сравнению с тем, что ему ещё предстояло ответить на вопрос, на который, честно сказать, он не знал, что ответить. - Я… - боги, он чувствовал, как внутри него что-то оборвалось, когда омега отгородился от их связи. Нет, метка, естественно, связывала их, и теперь будет связывать до тех пор, пока не родится ребёнок, но только что его пробил такой леденящий озноб, что язык, казалось, примерз к небу, а на лбу выступили капельки холодного пота. Блондин закрылся от него, не подпустил к сердцу своей сущности, отгородил от малыша, и сразу же стало пусто, будто он был посреди снежной пустыни, причем полностью обнаженный, ослепший и лишенный ментальной силы. Старший Ходзуки, очевидно, тоже почувствовал все это, не мог не почувствовать ввиду того, что сейчас он закрывал своего брата от альфы, даже был готов к ментальной стычке, и, честно сказать, это покорило Хьюго. Он сам, все это время разыскивая беглого омегу, даже не задумывался о том, а что будет после, когда он его найдет. Вполне возможно, если бы мальчишка не понес, они бы попытались выстроить отношения, присматривались друг к другу и начали встречаться, все-таки Суйгетсу ему нравился, даже больше, чем нравился, они прекрасно дополняли друг друга, как пара, хотя, делая брачное предложение, он нисколько не покривил душой, говоря слова от чистого сердца. Вот только что им двигало в этот момент – долг или же чувства? Долг всегда был основой воспитания в его клане, он был одним из тех стержней, без которой Хьюго уже не Хьюго, а чувства постоянно отодвигались на второй план как таковые, которые делают человека слабым и уязвимый. Да, он чувствовал себя слабым, все эти два месяца, но при этом даже подумать не мог, что слабым его сделает… разлука с любимым? - Да, я люблю Суйгетсу, - смотря главе клана Ходзуки прямо в глаза, твердо ответил Нейджи, поразившись тому, насколько легко эти слова слетели с его языка, при этом будучи не пустым звуком, а наполненными именно чувствами. – Я не буду утверждать, что это та любовь, от которой замирает сердце, все вокруг окрашивается в розовый и его оттенки или ещё что-то в этом роде, но, думаю, вы, Мангетсу-сама, сможете понять то, о чем я сейчас говорю, - альфа и сам не знал, почему в столь личной ситуации он воззвал именно к пониманию со стороны повязанного мужчины, но что-то внутри, какие-то приглушенные ощущения, подтолкнули его именно к этому выводу - Да, я понимаю, - слегка хмурясь, приглушенно ответил Мангетсу, поражаясь тому, насколько точно Хьюго смог описать его собственные чувства, ведь… ведь он тоже любил своего супруга примерно так же. Нет, не из-за долга, а потому, что это был именно Чоджуро. Тот, кто стал для него важным, нужным, единственным, и без которого он уже не представлял свою жизнь. Но на то, чтобы между ним и мужем установились подобные отношения, у них ушли годы, в которых было много недопонимания и отчуждения, а этот альфа лично знаком с его братом всего два дня и уже говорит о чувствах. Не то чтобы он не верил Хьюго, все-таки искренность шатена была неподдельной, но и завоевать его доверие было не так просто, поэтому нужно было с чего-то начинать. С чего? Возможно, с попытки узнать друг друга поближе? - Проходите в гостиную, Нейджи-сан, - расслабившись и раскрыв свое биополе так, чтобы оно не было воспринято враждебно другим альфой, сдержано предложил Мангетсу. – Мой муж сейчас накроет на стол, а после мы все вместе обговорим ситуацию, - посчитав, что он выразился довольно дипломатично, Ходзуки решил дать паре несколько минут, чтобы переговорить друг с другом и тем самым унять звенящее напряжение. Да, он не собирался вот так вот и сразу давать свое разрешение на брак, все-таки поспешность никогда не приводит к добру, но гнев на милость уже был сменен, а дальше, как надеялся глава клана, они смогут найти общий язык. - Испугался? – полушепотом спросил Нейджи, когда они с омегой остались наедине. Да, со стороны блондина он чувствовал именно это – испуг. Нет, не панический страх, а именно то чувство, когда в какой-то миг все холодеет и цепенеет внутри, чтобы уже через пару секунд начать постепенно оттаивать и приходить в себя. И он был тому виной. Больно, конечно, осознавать подобное, но альфа считал, что лучше быть прямолинейным сейчас, чем таить в себе все тревожащее, а после выплеснуть это в порыве гнева. Хьюго надеялся, что Суйгетсу сможет его понять. - Да, - искренне ответил Ходзуки, пока что не позволяя альфе прикоснуться к себе ментально. Он так и стоял посреди прихожей, опустив голову и путаясь в собственных мыслях, не зная, какую из них нужно озвучить первой и вообще нужно ли их озвучивать. Почему-то катастрофически не хватало Саске, к заботе и пониманию со стороны которого он привык, и на которого мог положиться целиком и полностью. Да, Мангетсу тоже повел себя, как никогда, по-братски, но брат должен был держать лицо, как глава клана, а его повязанный был таким же омегой, как и он, и понимал его куда лучше любого человека, но не всегда же ему полагаться на друга, принимая их связь, как данность, и пользуясь этим. - Прости, - Нейджи не был уверен в том, что ему это позволено, но он обнял омегу и прижал его к себе, чувствуя, что тот мелко вздрагивает. Сейчас бы окутать возлюбленного ментальным коконом, поделиться с ним энергетикой, почувствовать внутри него малыша и просто застыть вот так вот на некоторое время, наслаждаясь близостью, но в данный момент решать мог только Суйгетсу, и, если омега его оттолкнет после столь корявого признания, он поймет, уйдет и начнет добиваться заново, чтобы быть вмести с теми, кто нужен ему как воздух. - Я понимаю, - прошептал блондин, чувствуя, как горло неприятно сдавил горький комок слез, - ведь я, фактически, навязался тебе, но в тот день, когда я решил стать твоим, я даже и не думал о том, чтобы чем-то обременять тебя, - Ходзуки вздохнул, робко приоткрывая свое биополе, будто делая шаг навстречу. – Я эгоистично перевернул всю твою жизнь, разрушил твои планы, придал ненужных проблем – и это только начало, ведь далее, если мы решим идти до конца, этих проблем только прибавится - Но в то же время ты дал мне понять, что глупо убегать и прятаться от того, что предначертано тебе судьбой, - задумчиво ответил альфа, смотря поверх головы мальчишки и тоже приоткрывая свое биополе, тем самым и делая ответный шаг навстречу, и не открываясь достаточно для того, чтобы омега почувствовал то, что он всю свою жизнь прячет глубоко в душе - Это ты о чем? – обеспокоенно спросил Суйгетсу, приподняв голову и посмотрев в затуманенные воспоминаниями глаза любимого - О том, что без тебя моя жизнь была пуста, - моргнув, Нейджи наклонил голову, тоже посмотрев блондину в глаза, а после улыбнулся, открыто, искренне, чувственно. – Люблю тебя, - альфа сразу же увидел, как резко вспыхнули щеки омеги предательским румянцем и, естественно, почувствовал тепло ответных чувств, которое передалось ему по их связи пары, - что и собираюсь сейчас доказать твоему брату - Это будет непросто, - покачав головой, предупредил Суйгетсу, при этом все равно улыбаясь, потому что иначе выразить переполняющее его ощущение счастья он просто не мог. Вместо ответа Нейджи просто чмокнул его в губы, но этого было более чем достаточно омеге для того, чтобы понять, что сомнений в его душе больше не осталось. Вопросы – да, но не сомнения, а на ответы у них ещё будет предостаточно времени. Его руки дрожали, когда он прикоснулся к ручке и потянул дверь на себя. Омега даже вздрогнул, когда услышал характерный для подобных заведений звон колокольчиков, оповещающих о посетителе. Биополе рвано покачнулось, он слишком отчетливо почувствовал это, когда увидел, что за прошедшие месяцы в обстановке кафе ничего не изменилось. Но все же, вдохнув-выдохнув, Киба нашел в себе силы успокоиться и оглядеться по сторонам, пытаясь понять, что же ему делать дальше. Направляясь в ресторан «Тэндо», он прокручивал в голове сотни возможных вариантов развития событий, вплоть до того, что он может столкнуться с Пейном. В его моделировании ситуации во время разговора с тем, кого он считал своим Истинным, и кто его отверг, он держался стойко, говорил предельно вежливо и сумел дать достойный отпор колючим словам альфы, но в то же время Инудзука понимал, что, встреться он с рыжеволосым, все пойдет наперекосяк, в основном потому, что он до сих пор, где-то в глубине души, считал, что они – Пара. Да, это было предательство ввиду того, что сейчас он любил Хидана, причем любил искренне и крепко, но в то же время омега понимал, на что ему придется пойти, если окажется, что Пейн все-таки его Истинный, поэтому он и не мог сейчас с уверенностью сказать, что готов разорвать возможную связь между ними. Оставалось надеяться только на то, что Пейна не будет на рабочем месте, и все пройдет гладко, но, честно сказать, осматривая кафе, первым делом глазами он искал именно его. Не Хидана, а Пейна, хотя и сам не понимал – почему. Возможно, виной всему была оскорбленная гордость, и поэтому ему отчаянно хотелось взглянуть этому альфе в глаза и высказать все, что он о нем думает, показать, что не такой уж он и ущербный, и ткнуть носом в его ошибку, но это только возможно, а на деле… Киба вздохнул и ещё раз осмотрел помещение, на этот раз выискивая взглядом именно Хагоромо: Пейн Пейном, а у него сейчас совершенно другая цель визита, пожалуй, даже более важная, чем предполагаемая встреча с хозяином «Тэндо». Хидана он так и не увидел, но оно и не удивительно, ведь альфа мог быть на втором этаже, в ресторане, но подыматься туда у шатена не было никакого желания, поэтому он решил подойти к стойке и попросить кого-нибудь из официантов позвать администратора, после чего они бы уже сами решили, где им будет удобней поговорить. Киба уже даже сделал несколько шагов по направлению к стойке, когда какое-то неприятное, холодящее кожу спины ощущение заставило его остановиться и замереть. Нет, это не было ментальное давление, скорее, ощущение чужого взгляда, но даже этой малости было достаточно для того, чтобы понять, кто смотрит ему вслед. Пожалуй, сейчас ему нужно было проигнорировать это чувство дрожи и уверенно продолжить свой путь, тем самым показав, что ему нет никакого дела до того, кто стоит у него за спиной, но вместо этого, вместо того, чтобы послушать доводы разума, он пошел на поводу у инстинктов, обернувшись. Да, это был Пейн, такой же прекрасный, величественный, со слегка надменным взглядом глаз с фиолетовой радужкой и едва заметной ухмылкой на губах. Строгий кремовый костюм, черная рубашка и пирсинг, – все в точности так, как и запомнил Инудзука, даже выражение лица альфы было таким же – опасливо-снисходительным, и он смотрел на него, прямо и пристально, будто до этого только и ждал момента, когда он, Киба, войдет в это кафе. - Кажется, в последнюю нашу встречу я предельно четко предупредил тебя, омега, - совершенно спокойно, без тени раздражения или угрозы сказал рыжеволосый, демонстративно сложив руки на груди - Мой визит не имеет никакого отношения к вашей персоне, - слегка грубовато ответил Киба, явно храбрясь, потому что альфа пока что не раскрывал свое биополе, но шатен знал, что, стоит только мужчине надавить на него, и он сломается. Нет, это не была именно та, ментальная слабость омеги перед альфой, это была его личная слабость перед человеком, который причинил и был способен ещё раз причинить ему боль, хотя это и не отметало тот факт, что даже смотреть Пейну в глаза ему было больно, из-за чего, собственно, он и отвел взгляд. - Да? – казалось, рыжеволосый был удивлен, так как его брови слегка приподнялись, а взгляд стал более заинтересованным, но, уже секунду спустя, на лицо альфы наползла маска скуки и равнодушия. – Что же, приму твои слова взаправду Инудзука облегченно выдохнул, когда альфа развернулся, чтобы уйти, явно не проявляя к нему больше никакого интереса, но все же не смог отвадить себя от того, чтобы не посмотреть ему вслед. И это оказалось его грубейшей ошибкой. Он потерял контроль всего на долю секунды, пытаясь понять, что же он, в конце-то концов, чувствует к этому человеку, но даже этого было достаточно, чтобы обнажить его внутреннее состояние, предтечное состояние. Пейн развернулся, резко, единым, слитным движением, и его плечи вздрогнули, когда он шумно втянул носом воздух. Выражение лица мужчины сразу же изменилось, став на пару секунд удивленным, а после самодовольным. Биополе развернулось широкой волной, и его витки сразу же устремились в сторону омеги, пусть пока что и не прикасаясь, но настойчиво пытаясь это сделать, контролируемые лишь волей альфы. В кафе все замерло, даже официанты и те немногие посетители, которые в нем находились, и в этой давящей атмосфере Киба испытал страх. Пронзительный, острый, всецелостный, заполняющий до краев и спутывающий сущность своими липкими нитями, а ещё… да, он почувствовал это слишком отчетливо, альфа его возжелал. - А ты изменился, - гортанно, с легкой ухмылкой на устах констатировал Пейн, делая широкий шаг вперед. – Великолепный аромат, - мужчина цокнул языком, - аромат свободной, готовой к случке омеги, - альфа хмыкнул. – Признаться, удивлен и даже слегка сердит на себя, но все ещё можно исправить, - рыжеволосый вопросительно-лукаво взглянул на Инудзуку. – Ведь так? - У меня… - отступая на пару мелких шагов назад, сипло начал Киба. – У меня есть альфа, - он понимал, почему Пейн воспринял его, как свободного – на нем не было метки, и в то же время был сильно удивлен, потому что… потому что, кроме Хидана, ещё никто из посторонних не говорил ему, что он великолепно пахнет. Да, эту фразу можно было расценивать, как комплимент, но она прозвучала так пошло и вульгарно, что от неё на душе остался неприятный осадок, будто его только что клеймили шлюхой, причем клеймили заслужено. Это было мерзкое ощущение, и, тем не менее, у него никак не получалось собраться и дать отпор. Да, Киба понимал, что нужно сопротивляться и показать, что в нем изменился не только запах, что его ментальная сила возросла, по крайней мере, по сравнению с моментом их прошлой встречи, но что-то внутри мешало. Это глупое чувство близости, чувство того, что, возможно, перед ним сейчас его Пара, что предательская сущность и желала понять, позволяя мужчине напирать и властвовать, от чего сам Инудзука переживал какие-то смешанные ощущения, которые и мешали ему связно реагировать на обстановку. - Чую, - фыркнул Пейн, делая очередной шаг навстречу, - и это, вновь-таки, мое досадное упущение, но, с другой стороны, - рыжеволосый пожал плечами, - девственники тоже не в моем вкусе, потому что с ними слишком много хлопот - Вы причинили мне боль, - прошептал Киба, пытаясь не слушать и не вникать в то, что говорит альфа, потому что его слова будто резали его сущность по живому, вновь вскрывая то самое ощущение ущербности и неполноценности. В этот же момент омега должен был задаться вполне логичным вопросом: что ему могло нравиться в этом мужчине? И он задавался, смотря Пейну прямо в глаза, и не находил ответа. У шатена было такое чувство, что это магнетизм, что их притягивает друг к другу, что между ними все-таки есть связь, как бы сам альфа ни оскорблял его и ни глумился над его чувствами, но все равно что-то ускользало от него, что-то важное, что-то, что было связано с запахом альфы. Тогда, несколько месяцев назад, он тоже был удивлен тем, что запах Пейна был не похож на тот запах, который он учуял в день своей первой течки, и это вводило его в замешательство, потому что одна его часть твердила, что, да, это его шанс быть с тем, кем он грезил три года, а вторая, что он самообманывается, упуская очень важную, судьбоносную мелочь. - Наша жизнь соткана из боли и разочарования, - философски подметил Пейна, сокращая расстояние между ним и омегой до пары шагов, - но разве не ты мне говорил, что ты – мой омега, и готов на все, чтобы быть со мной - Да, говорил, но… - забормотал Инудзука, старательно отводя взгляд, - многое изменилось с тех пор - Например? – Пейн заискивающе приподнял бровь, но, к облегчению Кибы, очередной шаг ему навстречу не сделал, хотя, это и не уменьшило дискомфорта ситуации. Да, сейчас ему нужно было как-то, вкратце, поведать мужчине о том, что изменилось в его жизни за эти полгода, но, когда он уже хотел начать, по его мнению, с самого важного, альфа прикоснулся к нему ментально, легко, совершенно не настойчиво и уж куда мягче и чувственнее, чем в прошлый раз. Слова застряли в горле, когда он вскинул голову и вновь посмотрел Пейну в глаза, да так и застыл, пораженный собственными ощущениями. - Например, то, что у него есть я, - раскатистый, громкий, слегка недовольный голос вывел Инудзуку из своеобразного транса, в котором для него смешались собственные противоречивые чувства и абсолютно обнаженные и понятные желания Пейна. Ему стоило всего лишь чуть отвести взгляд влево, чтобы увидеть говорившего, но он не мог этого сделать. Знал, кому принадлежит голос, чувствовал его присутствие и все равно не мог, стыдясь собственной слабости и чувствуя именно себя предателем. - Вот как? – Пейн проводил потемневшим взглядом внушительную фигуру, которая практически закрыла от его взора омегу, встав перед ним. Признаться, такого поворота альфа не ожидал, тем более того, что именно этот человек преградит ему путь, потому что он знал этого мужчину несколько лет и доверял ему почти безгранично, но жизнь, и правда, состоит из разочарования, так что особого потрясения рыжеволосый не испытал, лишь хмыкнул пренебрежительно, не полностью сворачивая свое биополе. - Хидан… - просипел Киба, безвольно утыкаясь лбом в его широкую спину. Он чувствовал вокруг себя ментальный кокон любимого альфы, ощущал его тепло и даже ту ниточку энергетики, которую им удавалось поддерживать раньше только во время близости. Он не понимал, что случилось, может, он просто был слишком открыт и ослаблен, чтобы думать и сопротивляться, но одно ощущение было намного ярче других, такое живое, трепетное, настоящее, приятное, что омега проникся им настолько, что даже на несколько секунд выпал из реальности, и пришел в себя только тогда, когда вновь услышал бесцветный голос рыжеволосого. - Пусть омега сам решает, - небрежно бросил Пейн, но при этом уголок его губ победно приподнялся вверх, - ведь он сам утверждал, что мы – Пара - Нет, - таки найдя в себе силы, Киба отпрянул от своего альфы и сделал шаг в сторону и вперед так, чтобы снова предстать перед Пейном, но на этот раз без тени страха и сомнения, потому что теперь за его спиной был тот, к кому он испытывал настоящие чувства. – Моя пара – это Хидан, а на ваш счет я просто ошибся, - омега кривовато улыбнулся. – Ущербный – что с меня взять, - он замер, ожидая от столь непредсказуемого человека, который, похоже, был слишком уверен в своих силах и привык получать все желаемое, чего угодно, он даже видел, как опасливо сузились глаза с фиолетовой радужкой, и чувствовал негодование в биополе альфы, но все произошло быстро и просто, по крайней мере, без ментального противостояния - Тогда убирайтесь, - фыркнул Пейн, полностью сворачивая свое биополе. – Оба, - да, терять хорошего сотрудника было неприятно, но, в конце концов, незаменимых людей нет, как, впрочем, и любовников. То, что он проявил интерес к омеге, было всего лишь его прихотью, поскольку он, и правда, был слегка удивлен столь разительными переменами в парне, но и бороться за него он не собирался, потому что, как ни смотри на эту ситуацию, омежкой он бы насытился за месяц-другой, а проблем прибавилось бы на год вперед. Единственное, что омрачило его настроение, это задетая гордость, ведь он слишком хорошо усвоил свой первый болезненный урок, который закончился воистину вещими словами – «ты был моей ошибкой, которую я больше никогда не повторю». - Пойдем, - как только Пейн ушел, Хидан резко ухватил его за руку и буквально вытолкал из кафе. Киба чувствовал, что его альфа пребывает в сумятице, что в нем бурлит слишком много чувств, что было более чем необъяснимо, ведь пепельноволосый всегда казался ему стеной, за которой можно скрыться от чего угодно. Теперь же он понял, что Хагоромо, пусть он и альфа, такой же человек, как и он, и, соответственно, ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и переживания. И вот, только теперь, когда они вышли на улицу, Инудзука осознал все, в том числе и последние слова Пейна: Хидана уволили, и это была его вина. - Прости, - виновато прошептал Инудзука, покорно склонив голову. – Я просто нашел твои документы, увидел адрес и не смог не приехать, чтобы убедиться, а получилось… - шатен вздохнул, потому что у него никак не получалось подобрать слова, чтобы сказать, как же ему жаль и какой же он дурак, потому что сомневался до последнего момента. А если бы Хидан не появился в столь ответственный момент? Если бы он поддался отголоскам прежних чувств, которые, оказывается, и чувствами-то не были? Если бы выбрал Пейна? Да, может, они с рыжеволосым и Пара, хотя именно сейчас омега в этом сильно сомневался, но он любит Хидана, более того, готов об этом ему сказать. Он поднял голову и даже открыл рот, чтобы произнести, пожалуй, самые важные слова в своей жизни, но тут его нагло, напористо, неистово и жадно заткнули поцелуем, целуя глубоко, обнимая крепко, опутывая ментальными нитями, от которых исходил дурманящий голову и лишающий воли жар желания. - Едем домой, - оторвавшись от губ омеги, шепотом произнес альфа, улыбаясь непривычно радостно и счастливо - Но… - хотел было возразить Инудзука, так как даже сквозь томную пелену ответного желания, когда внизу живота все сладостно замерло, посылая по телу волны возбуждения, он был удивлен и даже обеспокоен столь, как для пепельноволосого, невменяемым и окрыленным состоянием мужчины - Потом, - отмахнулся от возражений шатена Хидан, после чего, вновь нетерпеливо ухватив его за руку, поспешил к своей машине. Кибе оставалось только последовать за своим альфой, надеясь на то, что дома он действительно получит объяснения, и не только по поводу странной эмоциональности Хагоромо, хотя в данный момент он тоже чувствовал себя странно, вновь ощущая пусть и слабое, но то самое, яркое, живое и трепетное, что, собственно, и стало подоплёкой его выбора.