Не вошедшее в хроники

Хестре хватило одного взгляда на "дом с привидениями", чтобы понять: никаких привидений здесь отродясь не водилось. От мест, где обитало что-то нехорошее, у нее все волосы дыбом вставали, а Сила вокруг делалась холодно-колючей и злобной, будто только и ждущей момента, чтобы разорвать на части одну сунувшуюся куда не следует девочку. На ферме Берсков ничего подобного не было: так, улавливался едва-едва темный след, да и то Хестра не поручилась бы, что не выдумала его. В остальном – обычный татуинский дом, только обшарпанный, занесенный песком по самые окна. Когда-то территорию фермы окружал забор, но теперь из песка торчали только покосившиеся, насквозь проржавевшие металлические перекладины. Ивви, явно бывавшая здесь не впервые, подтащила Хестру к стене дома и ткнула пальцем в оплавленные дыры от выстрелов: – Ну?! – то ли спросила, то ли потребовала она, победоносно глядя на Хестру. У нее даже лекку топорщились как-то воинственно. – Чуешь что-нибудь? Духов вызвать сможешь? Хестра помотала головой: – Да нет здесь ничего. Я же говорила! И вообще, я духов вызывать не умею. Они обычно сами приходят, если им надо. Ивви обиженно поджала губки: – Так и знала: ты просто не умеешь! Джавы рассказывают, что духи здесь есть, причем очень злые: сожрут и не подавятся. А ты просто маленькая еще, вот и не чувствуешь. – Вот джавы тебе пускай твоих привидений и вызывают! – Хестра шутливо кинула в тви'лечку небольшим осколком камня, намеренно промазав. Ивви с возмущенным писком отскочила. – Нашла кого слушать. – Ну посмотри еще немного, вдруг найдешь? – Знаешь, я один раз нашла. Больше не хочу: ты хоть представляешь, какие они на самом деле жуткие? – Не-а, не представляю. Слушай, а расскажешь? Мы сейчас костер разведем, вкусняшек поджарим, Саил как всегда байки травить начнет. А у тебя-то байки покруче должны быть! Вспомнив, как они с Риссой удирали от настоящего призрака, Хестра прыснула в кулак. Что покруче – это точно! На Дромунд-Каасе жить только на первый взгляд скучно, пока из города не выйдешь. Татуинским ребятам, наверное, такого даже по ГолоСети видеть не доводилось, что у повелительницы Фархан рядом с поместьем бродило. А уж чего стоили тоннели, в которые Хестре и Риссе строго-настрого запрещалось соваться, но они все равно лазили... – А чего бы не рассказать? – Хестра широко улыбнулась, уже предвкушая, как все остальные будут слушать ее, затаив дыхание и вытаращив глаза. – Конечно... – Эй, Ивви! – К девочкам подбежала Равелла, демонстративно пыхтящая под тяжестью рюкзака. – Саил там с хламом для растопки возится, все никак поджечь не может. Ты куда промасленные тряпки запихнула? – Да валяются где-то... А, точно, я на них сверху еду навалила. Сейчас мы с Хестрой на стол накроем, а тряпки тебе отдадим. Хес, пошли! Поможешь. Хестра поежилась, представив, что сказала бы сейчас мама. О том, что она сделала бы с Ивви, не хотелось и думать, а Хестру наверняка ждала бы нудная лекция на тему "почему ситх не может общаться с чернью". О том, чтобы помогать "черни" накрывать на стол, понятное дело, и речи быть не могло. От такого позора все предки Хестры перевернулись бы в гробах, будь у нее в предках хоть один занудный и двинутый на традициях ситх. Хотя от простых, но очень гордых прабабушек с прадедушками ждать понимания тоже не стоило. Даже когда Хестра гостила у маминых родителей – в общем-то, очень милых и добрых, – они мягко, но обидно отчитали ее, застав за болтовней с девочкой-рабыней. Ивви взяла у сестры рюкзак и бодро, почти вприпрыжку поскакала в дом. Входная дверь давным-давно сломалась, навечно застряв в открытом положении, поэтому внутри песка за годы скопилось немногим меньше, чем на улице. Все стены были изрисованы каракулями, именами и ругательствами; повсюду валялись пакетики из-под еды, пустые бутылки и прочий мусор. Посреди комнаты, бывшей когда-то гостиной – тут стоял длинный продавленный диван на четыре места, а на стене болтались останки развороченного голопроектора, – Саил возился с кострищем, которым явно пользовались не один и не два раза. Он тихонько ругался, да так грязно, что у Хестры покраснели кончики ушей. "Столом" служили две большие пластиловые коробки, поставленные рядом. Ивви небрежно смахнула с них песок и принялась выкладывать еду из рюкзака. Хестра присоединилась. В основном ребята набрали чипсов, газировки и сладостей. В отдельном пакетике хранились круглые твердые фрукты с пористой зеленой кожицей. Хестра часто видела их на рынке, но ни разу не пробовала: ни ей, ни маме не нравился исходящий от них сладковатый, отдающий гнильцой запах. – Ивви, но это же гадость редкая! Как вы их едите? Ивви невесть с чего глупо захихикала: – А ты их что, сырыми есть пыталась? Дурочка, пакку жарить сначала надо! Она знаешь какая сладкая тогда становится! И не воняет, кстати, вообще... Ай! – Один из фруктов вдруг подпрыгнул в воздух и звучно стукнул Ивви по лбу. – Эй, ты чего?! – За "дурочку". Ты Саилу тряпки-то отдай, а то ничего мы сегодня не пожарим. – Раскомандовалась! Тоже мне, ситх с обгорелым носом... – пробурчала Ивви, но тряпки, перемазанные машинным маслом, Саилу отдала. С растопкой дело пошло быстрее: уже через пару минут костер весело пылал, нещадно чадя и воняя, и вся компания собралась вокруг стола. Поджаренная пакка действительно оказалась потрясающе вкусной: с опаской попробовав первый кусочек, Хестра сгрызла весь фрукт в один присест и потянулась за новым. За окном громко завывал ветер; костер отбрасывал на разрисованные стены густые подвижные тени – Хестре даже в какой-то момент почудилось знакомое ледяное покалывание в Силе. Сидеть так было уютно и страшновато одновременно: в самый раз жуткие байки травить. – Хес, а что у тебя сегодня произошло? – спросил Саил, глотнув сладкой газировки. – В неприятности влипла или что? – А, это... – Хестра погрустнела: вспоминать о ссоре с мамой не хотелось, а о предстоящем "серьезном разговоре" – тем более. – Да нет, ничего страшного, просто с мамой немного поругалась. У нас бывает. – Ничего себе – немного! – встряла Равелла. – Ты зареванная была, будто тебя лупили со всей дури, и на правой щеке у тебя след от ладони даже через голограмму видно. Чего она на тебя так накинулась? Хестра поплотнее закуталась в куртку и немного отодвинулась от костра, чтобы его свет не падал ей на лицо. Настроение портилось все сильнее: скандал почти вылетел у нее из головы, а тут опять о нем напоминают! Вот зачем это надо было? – Из-за вас, – буркнула она. – Маме не нравится, что я общаюсь с не-имперцами. Мол, я ее позорю. – А чего позорного-то? – От возмущения Ивви подавилась чипсами и закашлялась. – Мы же не бандиты какие-то, не нищие и не пьянь. Ну, мы с Равеллой тви'лекки, ладно. Допустим, аргумент. А с Саилом что не так? – Да все с вами так! Это все наши имперские глупости. Понимаете, быть ситхом у нас и так очень почетно, а мама к тому же в ученичестве у очень крутой тетки. Наставница ее наставницы сидит в Темном Совете, нашем верховном правительстве, поэтому нам всем надо "держать лицо". Ну, вроде как если я веду себя неправильно, то подвожу маму, мама подводит свою наставницу, а она – ту крутую тетку из Совета. По-моему, это дурь, но мама к этой дури очень серьезно относится. Вот и ругаемся. – Бред, – авторитетно заявил Саил. Пододвинувшись к Хестре, взял ее за руку и тепло улыбнулся. От этой улыбки Хестре сразу стало лучше – будто от того, что Саил назвал ее проблемы "бредом", они в самом деле исчезли. – Хорошо, что до Татуина все эти заморочки не дошли. – А отец у тебя кто? – вдруг спросила Равелла. – С мамашей все ясно, а он где? Этот вопрос поставил Хестру в тупик. Об отце они с мамой говорили редко. Хестра пыталась спрашивать, но всегда получала один и тот же ответ: "Это неважно". Если она не унималась, мама начинала злиться и отсылала Хестру заниматься. Это было очень странно: ровесники Хестры могли перечислить всех своих предков по обеим линиям до десятого колена, а некоторые – и дальше. В Империи с родословной не шутили. Рисса часто подначивала Хестру, дразнясь, что ее отец – скорее всего, какой-нибудь грязный наемник или, хуже того, раб. После того, как это услышала мама, Рисса язык придержала: говорить такие вещи о леди, а тем более – старшей ученице своего мастера, было чревато крупными неприятностями. Но осадок остался. Хестра понимала, что Рисса вполне могла оказаться права. – Не знаю, – вздохнула она. – Никогда его не видела. Мама не любит о нем говорить. – Скорее всего, он редкая сволочь, раз вас бросил. – Саил крепче сжал руку Хестры. – Хес, не в обиду тебе: я просто знаю таких, которые своих детей бросают. На Татуине так нормальные мужики не поступают. Мой вот честно говорит, что женился на маме, потому что она залетела... – Слушай, у тебя такта, как у банты, а мозгов еще меньше! – шикнула на него Ивви. – Вот Хестре приятно это слушать! – Извини. – Саил и впрямь выглядел смущенным. – Правда, ляпнул не подумав... – Да ничего. – Хестра вымучила улыбку. Хотела уже разрядить обстановку шуткой, как вдруг ее будто иголкой в затылок кольнуло. По коже продрал холод – нехороший холод, неестественный. – Стоп. Ребят, вы что-нибудь слышали? Компания настороженно притихла. Какое-то время не было слышно ничего, кроме треска огня и завываний ветра. Как вдруг... – Кажется, снаружи кто-то ходит, – придушенно пискнула Ивви, схватившись за руку сестры. – Т-там тень промелькнула... – Девчонки, да хорош прикалываться... – Саил, там реально шаги слышны, – прошептала Равелла. Паниковать она, казалось, не спешила, но выпрямилась и напряглась, будто готовилась уносить ноги в любой момент. – Хес, это не смешно! – Саил, я не шучу! – С каждой секундой Хестре становилось все страшнее. В голове набатом било: "Бежать, бежать, бежать". Она точно знала: за окном ходил кто-то опасный, кому ни в коем случае нельзя попадаться на глаза. – Там кто-то есть. Я знаю, что есть. Саил рывком поднялся на ноги. – Развели панику! – Он досадливо сплюнул на пол. – Никого там нет: просто ветер. Ну, может, рососпинник протопал. Хотите, схожу проверить? – Нет! – в один голос ответили девочки. Ивви вцепилась Саилу в штанину, но тот раздраженно стряхнул ее руку. – Бабы... Пойду посмотрю, что там такое. А потом кто-нибудь мне отдаст лишнюю пакку. Паникерши... Он решительно пошел к выходу. Ивви и Равелла испуганно прижались к стенам, стараясь забиться как можно дальше в тень. – Придурок... – прошептала Равелла сквозь зубы. – Ну что за кретин... Хестра нащупала боевой нож и крепко сжала в руке. Вспомнив какой-то фильм, проверила лезвие. Острое: по надрезанному пальцу потекла кровь. – Я за ним пойду, – заявила она, очень стараясь, чтобы в голос не пробралась дрожь. – Нельзя его одного отпускать. – Ты-то сиди! Малявка! – Я ситх, вообще-то. Без меня Саил точно не справится. – А с тобой?! Хестра, не дури... Но Хестра уже выскочила на улицу вслед за Саилом. Она сама понимала, что это плохая идея, но бросить Саила, точно зная, что он вот-вот столкнется с кем-то сильным и враждебным, не могла. Один он наверняка пропадет. Осторожно, стараясь двигаться потише, Хестра начала красться вдоль стены. Холодный ветер легко пробирался под куртку и швырял в лицо колючую пыль. Идти было тяжело: ноги утопали в песке. "Страх – это хорошо, – мысленно твердила себе Хестра, покрепче сжимая рукоять. – Он придаст мне сил". Столкнувшись с Саилом нос к носу, она едва не заверещала и с испугу замахнулась на него ножом. – Тихо ты! – Саил крепко схватил ее за запястье. – Это я, я! Он уже не казался таким уверенным. Луна светила достаточно ярко, чтобы Хестра смогла рассмотреть его лицо: выражение лихой самоуверенности сошло с него, и следа не оставив. Саил выглядел очень серьезным – как человек, который напуган до одури, но не хочет этого показывать. – Хес, ты была права. Я видел свежие следы на песке. Тут есть кто-то кроме нас. Надо валить отсюда, и побыстрее. – Куда? – Хестра нервно огляделась по сторонам. – Здесь же все на километры просматривается. Нас легко догонят. Нет. Пошли лучше в дом побыстрее. Там можно спрятаться... "И позвонить маме", – хотела добавить Хестра, но не успела: массивная черная тень выросла прямо за спиной Саила, появившись словно из ниоткуда. Это был человек или кто-то очень похожий на человека, сутулый и замотанный в бесформенные тряпки. Из его головы торчало множество маленьких то ли рожек, то ли шипов. В руках существо сжимало увесистую палку с длинным железным штырем на конце. Впервые в жизни Хестра не поняла даже – почувствовала, как бесчисленные мамины объяснения наконец-то обретают смысл, становятся понятными, почти элементарными. Сила вспыхнула в ней, будто воспламенившись, бросилась к рукам и через них – вовне, к врагу... Но прежде чем с ладоней Хестры сорвалась молния, песчаный человек занес свою палку и ударил девочку по темени тупым концом.