***
Спустя несколько часов: Кермисайт бережно осматривала рану первого генерала, одновременно перевязывая ее белоснежным бинтом. Руки девушки слегка дрожали от волнения, но светлые глаза Элерта уверенно пронзали ее, не давая возможности расслабиться. — Юджил сказала, что тебе грозит опасность, — подходя со спины к блондину, произнесла Томоэ и медленно опустилась на высокий стул, стоящий напротив генерала. — Последние лет пять — постоянно, — хмыкнул Кунсайт и устремил на нее свой взгляд. Брюнетка усмехнулась, но ничего не ответила. Огромные фиалковые глаза будто пожирали Элерта, заставляя его идеальный лоб покрываться глубокими морщинами, появившимися от плохо скрываемого недовольства. — Готово, — наконец, прервала молчание Керми и отошла в сторону, предоставляя возможность союзникам поговорить по душам. — Ты не понял, Джедайт попытается убить тебя. — Опять? — Будь осторожен. — За это не беспокойся, — ответила за Элерта Юджил, неожиданно возникшая в перевязочной. — Я слежу за ним. Что с Хино? — Думаю, она нам больше не нужна, — отрезала Томоэ и резко обернулась назад, где секундой ранее раздалось тихое шарканье босых ног. Ещё мгновение и полумрак раскрыл заговорщикам личность неудавшейся шпионки. Белоснежное лицо, сохранившее на тонкой коже следы жесткого хлыста Элерта загорелось ненавистью, а яркие аметистовые глаза, слегка отдающие алым, из-за закапавыемых в них раздражающих капель и вовсе вспыхнули злобой. — Так значит… Вы… Вы все заодно?! — прохрипела надзирательница, выходя из своего укрытия. — Вы все? Предатели! Я… Я уничтожу вас! Вайс! Оберст! Быстро сюда! — взревела она, обращаясь к довольно крепким охранникам, приставленным к ней Айземанном еще с момента покушения. Мужчины не заставили себя долго ждать, они появились тут же, нападая главным образом на первого генерала. — Взять всех! Немедленно! Мощное тело Элерта напряглось, словно пыталось по крупицам собрать оставшиеся силы. Ещё мгновение и он набросился на солдат, прикрывая собой ошарашенную Юджил. — Нет! Кун! Дальше все происходило как в замедленной съёмке… На крики девушек, словно из воздуха, материализовался Алмаз и тут же рванул в самый эпицентр событий, освобождая Кунсайта от бесконечного потока сильных ударов. Тот молча рухнул, оказавшись без единого намека на поддержку, но, в следующую секунду уже схватил пистолет и дважды выстрелил в нападавших. Издав хриплый стон, мужчины скатились вниз, оставляя порядком избитого «Соичи» на полу. — Черт, где эта дрянь? — прошипел Элерт, оглядываясь по сторонам в поисках Хино. — Она сбежала! За ней! Быстро! — Стой! — Юджил схватила тяжело дышащего мужчину за рукав и крепко прижалась к его груди. — Я не отпущу тебя. Ты слишком слаб, пожалуйста, останься… — Хотару и Керми побежали за ней, — сплевывая изо рта сгусток крови, прохрипел Ал и поднял хищный взгляд на генерала. — У Хотару с ней свои счёты, она не даст Хино уйти…***
Длинные коридоры петляли по мрачному строению, все больше загоняя надзирательницу в ловушку. Девушка бежала вперёд, стараясь оторваться от погони, но практически невидящие глаза подводили ее, то и дело пропуская перед собой очередной закуток, где она могла бы укрыться. — Предатели…я уничтожу вас… — шипела она, спускаясь по узким лестницам больничного подвала. Длинные черные волосы с завидной периодичностью цеплялись за обшарпанные перила, болезненными рывками останавливая брюнетку на полпути. — Черт бы вас всех побрал… Джедди, где же ты? — простонала она и мгновенно рухнула вниз, громко скатываясь по крутым ступеням. Комнату озарил яркий свет и в ушах Хино раздался до боли знакомый голос: — Он мёртв. — Что ты несёшь, дрянь?! — зарычала она и попыталась наброситься на обидчицу, но Хотару вовремя увернулась и ударила девушку по спине, отчего та тут же упала на землю, издавая истошный крик. — Вы оба мертвы, только ты ещё не знаешь об этом… Вы умерли в тот день, когда грязные лапы твоих солдат коснулись моего мужа… — Откуда ты…- аметистовые глаза Хино расширились от удивления, излучая целый спектр жутких эмоций. — Я слышала ваш разговор с Соичи, тогда, в том зале. — Но ты была без сознания! — Черта с два! — прошипела Томоэ и что есть силы ударила надзирательницу сапогом прямо в центр солнечного сплетения. — Это ты убила его! Смерть Сейи на твоей совести, дрянь! — Хотару, нет! Это Соичи! Он приказал мне вернуть тебя в Заксенхаузен, он приказал уничтожить… Сейю… — Мне плевать! Эта тварь уже сдохла, теперь настала твоя очередь… — Что? Что ты собираешься… — резкий удар пришелся брюнетке прямо в висок и через мгновение ее поглотил тошнотворный полумрак.***
Спустя пятнадцать минут, Хино уже лежала на жёсткой кожаной кушетке, с намертво привязанными к металлическим выступам запястьями. Кунсайт сидел у небольшого окошка секционной и молча смотрел вдаль. — Ты все ещё можешь остановиться, девочка. У тебя ещё есть шанс спасти свою душу. — Никогда! Я жила одной лишь мыслью о том чтобы отомстить этой суке… — Хотару… Эта месть… Она никогда не вернёт тебе их… Фиалковые глаза девушки наполнились слезами и она словно окунулась в события далеко минувших дней… … — Сейя, нет! — нечеловеческий визг Хотару пронзил улицы ночной Праги, куда влюбленные несколько месяцев назад сбежали от преследования жуткого ученого и зверских устоев кровавого режима Верховного. Они верили, что у них ещё будет шанс пережить этот Холокост, верили, что скоро малыш, которого носила под сердцем Хотару, появится на свет и одарит их неимоверным счастьем, навечно скрепляя пылкую юношескую любовь. Они верили. Хотели верить. Но этого не произошло. Ветхий деревянный домик был охвачен ярким пламенем, алые языки которого стирали с лица земли последние воспоминания о их первом, искреннем чувстве. Там, внутри, привязанный к раскаленным металлическим выступам, остался Он, юноша, чье сердце обливалось кровью при одной только мысли о том, что будет с его женой и крохотным сынишкой. Возведя к небу синий печальный взгляд, Сейя молил Господа чтобы судьба пощадила его семью, обрушив все боли и мучения на него самого. Горячие слезы струились по бледным щекам, обжигая их больше, чем беспощадное пламя, неумолимо подбирающееся к его тонким ладоням. — Прости меня, — единственное, что успел произнести парень, прежде чем ветхая крыша обрушилась на его изможденное тело… Внутри Хотару все сжалось от ужаса. Девушка была последней, кто видел его взгляд, его прекрасные, синие как ночь глаза, прежде чем они закрылись навсегда. Омерзительный холодок пробежал по ее хрупкой спине и брюнетка бросилась в объятия Элерта. — Я не могу… Не могу… Она… Она лишила меня всего, понимаешь? — Я знаю, девочка моя, знаю, — широкая ладонь Кунсайта аккуратно приглаживала ее короткие волосы, даря девушке призрачное ощущение покоя. — Отпусти свой гнев, ты ещё можешь все изменить… — Я не могу… Я поклялась памятью своего сына, что уничтожу этих животных. Я уже убила отца… — Нет, кровь Соичи на моих руках. — Но это я… — Тсссс — Элерт поднес палец к немного распухшим от слез губам девушки. — Это моя вина и только моя. — Кунсайт… — Не нужно больше ничего говорить, не сейчас. Хотару молча прижалась к мужественной груди генерала и вновь погрузилась в тяжёлые воспоминания… … — Нет! Я не отдам его вам! Нет! — дикий визг Хотару практически оглушил Соичи, принимавшего роды у своей единственной дочери. Девушка лежала на кожаной кушетке, с привязанными к ее металлическим выступам запястьями. Дикая боль пронзала все существо брюнетки, но она все ещё сопротивлялась, пытаясь из последних сил отсрочить появление на свет своего сына. Малыш так сильно хотел попасть в этот мир, что Хотару периодически теряла сознание от жутких ощущений, ей казалось, что ее тело раз за разом разрывают на куски, не давая возможности восстановиться. — Расслабься, дочка, уже ничего не изменить, — приторный голос Соичи отдавался в висках, отчего эта пытка становилась все более невыносимой. — Ну же, Хотару… — Неееет! Слезы беспрерывным потоком струились по раскрасневшимся щекам девушки, она кричала и вырывалась, но все отчаянные попытки спастись так и оставались незамеченными самим господом богом. — Нет, пожалуйста! — Молодец, умница… Осталось ещё немного. Вот так… — Пожалуйста, папа… Через мгновение комнату пронзил детский плач и Хотару взвыла от нестерпимой боли. — Неееееееет! — Избавься от этого, — рыкнул Томоэ и брезгливо швырнул в руки помощницы новорожденного внука. Та молча кивнула, сверкнув на прощание своими огромными аметистовыми глазами. — Нет, папочка, пожалуйста… Не делай этого… — истерический плач с каждой секундой все больше захлестывал Хотару, но Соичи был непреклонен. — Он не твой, дочка, этот выродок продолжение того грязного ублюдка. Им не место в этом мире. — Папа, я прошу тебя! — Поверь, так будет лучше. За спиной девушки раздался глухой всплеск и звонкий плач прекратился. На лице Хотару застыл дикий ужас. — Нет… Нет… НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — Я не могу! — животные нотки отчаяния прозвучали в ее сдавленном крике, но брюнетке было плевать. Резко отпрянув от груди Элерта, Томоэ устремилась к старому металлическому столику, стоящему в углу комнаты. — Хотару… — Замолчи, Кунсайт. Ты сделал для меня слишком многое, ты спас меня, ТЫ моя единственная опора, но ты не Господь Бог. Ты не можешь отпустить мне все грехи, а я согрешила, я знаю. — Но… — Хватит. Она получит то, что заслужила. Тонкая игла сверкнула в темноте и девушка обернулась. Там, лёжа на кушетке, Хино издала тихий стон и попыталась сфокусировать усталый взгляд на своем будущем палаче. — Давай… — глухо простонала она. — Если ты не сделаешь этого, я убью тебя, клянусь… — хриплый кашель заставил брюнетку осечься, но она также уверенно смотрела в глаза Хотару. — Давай, дрянь! Чего же ты медлишь?! Одно движение Томоэ и едкая жидкость заструилась по тонким венам надзирательницы. Жуткая боль растекалась по ее организму, вызывая непроизвольные спазмы во всем теле, но она улыбалась. Сердце Хотару на мгновение сжалось, но что она ожидала увидеть в бездушных глазах убийцы своих близких? Страх? Раскаяние? Как глупо… Хино все еще судорожно вбирала бледными губами воздух, но на ее лице не было даже намека на сожаление. Тонкие аристократичные пальцы крепко сжали ремни, фиксирующие хрупкие запястья к холодному металлу и тут же ослабли. Все было кончено. — Гори в аду, тварь! — на прощание прорычала Томоэ и медленно вышла прочь, оставляя тело жестокой надзирательницы где-то в одном из мрачных подземелий самого страшного места на земле — концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау…