Пленники Режима

      Яркие лучи утреннего солнца неуверенно освещали каштановые пряди второго генерала, сидевшего на твердой, неприятно промозглой из-за ночных заморозков земле. Его теплые ладони приглаживали заледеневшие от зимних холодов дорожку, проходящую небольшим завитком вокруг слегка выступающего над поверхностью холмика. Сейчас он не думал ни о том, как непозволительно сильно запачкал снегом и грязью свой китель, ни о том, что неиссякаемый поток мужских слез дискредитирует образ второго генерала армии Верховного, он не думал ни о чем, лишь горькие воспоминания снова и снова заполняли его разум… 1 сентября 1939 года: — Убью! — ревел Эргард, со всех ног устремляясь в сторону площади, которую все ещё охраняли солдаты Верховного. — УБЬЮ! — Нефрит, стой! — откуда-то из-за спины послышался голос Айземанна, но мужчине было не до того. Поистине нечеловеческая ярость кипела в его сильных жилистых руках, заполняя глубокие синие глаза ненавистью ко всему живому. — Уничтожить всех! Расстрелять! Сжечь! — орал Эргард и солдатам ничего больше не оставалось, как выполнять приказ командира.       Это было настоящее безумие, кровавая бойня, пропитанная почти что животным страхом, искренней яростью и молчаливым бессилием множества жертв. Резня, забравшая с собой не один десяток ни в чем неповинных жизней. Это был день чудовищного становление самого Нефрита Эргарда, второго генерала зверской армии Верховного…       После столь безжалостной расправы над целой деревней, даже к горлу переживших ни одно сражение солдат, подступил тошнотворный комок. Кто-то кричал, кто-то откровенно плакал, не скрывая шока от произошедшего, ведь никто не подозревал, что именно это предполагала собой та священная война, о которой говорил Верховный. Обезумевший Эргард сидел в командирской машине и исступлённо трясся в накрывшей его истерике, лишь на лице Айземанна, казалось не дрогнул ни единый мускул. — Что же это, генерал? Мы солдаты, а не палачи… — резкий хлопок прервал пламенную речь одного из рядовых и он замертво упал на багрово-красную от крови землю. — Ещё вопросы? — холодно спросил Айземанн, обводя пустым бирюзовым взглядом остальной состав. — За что? — очередной выстрел пронзил напряжённую тишину, унося за собой жизнь второго военного. — А теперь поясняю для тех, кто не понял: если хоть кто-то проговорится о том, что произошло в этой деревне, незамедлительно отправится следом за ними. Все ясно?! Испуганное молчание вполне удовлетворило любопытство Айземанна. Быстро обернувшись назад, он направился к машине… — Поэтому никто не узнал о вашей связи? — аккуратно положив ладонь на мужественное плечо супруга, тихо спросила Айно. — Никто, кроме Гольдман… — Ты любил его, — небесно голубые глаза надзирательницы устремились на свежую могилу Джедайта, над которой, склонившись уже несколько часов подряд, сидел Эргард. — Он был моим единственным другом, братом… — голос шатена дрогнул и очередная волна прозрачных дорожек заструилась по его искаженному от боли лицу. — Нефрит…       Минако мягко прижалась к груди генерала, словно пытаясь перенять хотя бы частичку его страданий, а ее тонкие ладони сомкнулись за широкой спиной шатена, образуя собой плотное кольцо из нерастраченной ласки. — Поплачь, тебе станет легче. — Это он! Элерт! — взвыл парень, до боли сжимая пальцы в кулак. — Он отобрал у меня всё! — Это не так… — Сначала он забрал у меня лагерь, потом… — Нефрит на мгновение осекся, но подавив в себе очередной глухой стон продолжил: — Теперь ещё и Айземанн… — Неф… — Я уничтожу его! Клянусь! Я убью этого сукиного сына! Минако медленно отстранилась от мужа и присела рядом, печально обхватив свои колени руками. — Ложь. Ты до сих пор не можешь простить ему Бертье…       Сильный кулак Эргарда злобно влетел в толщу холодной земли, оставляя после себя глубокую вмятину. — Убью…

***

Тем временем на территории лагеря:       Очередной состав подходил к узкой платформе, ещё несколько лет назад возведенной солдатами лагеря. Берилл стояла во главе командования и безжалостно сортировала вновь прибывших пленников на три группы: — Ты — обращаясь к невысокому мальчишке, лет четырнадцати, — Остаёшься здесь. А вы двое, — хватая за руки, видимо, его родителей, продолжила она, — Идете в соседнюю колонну. — Мама! — Молчать! — кожаный хлыст пролетел в сантиметре от лица мальчика и со звоном ударился о каменистую платформу. — Вы трое, — указав пальцем на сидевших рядом стариков, — ОтхОдите налево.       Жёсткий отбор продолжался минут пятнадцать, Гольдман срывалась на любого, кто посмел хотя бы косо посмотреть в ее сторону, поэтому через некоторое время, пленники покорно принимали свою судьбу, расходясь по разным сторонам. — Первая группа, фон Райх! — Да? — Отведи их в мед блок. — Вторая, Кайзер! Обратно в состав.       Людей спешно грузили в железные вагоны и, как только, тот забивался до предела, захлопывали тяжелый металлический замок. — А этих, как обычно… Исполнять!       Солдаты тут же закружились вокруг вверенных им колон и начали наспех исполнять указания. Проследив за ними несколько мгновений, Гольдман уверенной походкой направилась в дом, где ее уже ждал взбешённый проверяющий…

***

      Деревянная дверь скрипнула и Берилл оказалась внутри особняка. Скинув с плеч мокрый дождевик, она проследовала в кабинет, который уже по обыкновению, считался ее рабочим местом. — Что все это значит?! — взревел Поль, стоило только женщине оказаться в помещении. — Я предупреждала, тебе лучше уйти. — Я же сказал, что и шагу отсюда не ступлю! — Это мы ещё посмотрим, — злобно выплюнула Гольдман, глядя в глаза нависающему над ней капитану. — Что ты задумала, Берилл?! Куда их везут?       Женщина громко рассмеялась, откидываясь на спинку старинного кресла. Ее алые волосы рьяно отпружинивались от пышной груди, являя собой поистине незабываемое зрелище. — Берилл! — Даже если я скажу тебе, что-то изменится? — Тайгер прекрасно знал этот хитрый лисий взгляд. Господи, как он сейчас ненавидел его! — Отвечай! — Их отправили в Берген Бельзен. — Как?! Зачем?! — взвыл мужчина, припечатывая женщину к креслу. — Наш лагерь не справляется с таким потоком пленных. Приходится делиться, дорогой мой. — Ты врёшь… — Ну и что? — вновь расплылась в улыбке Гольдман. — Ты все равно не спасёшь их. Звонкая пощёчина запечатлелась на лице Берилл. — Мы же договаривались! Ты же обещала! — А я и не нарушаю своих обещаний. Я сказала, что закрою глаза на тех, кого вы с Кунсайтом будете спасать из стен ЭТОГО лагеря, про другие я не говорила. — Ты не говорила мне про Элерта! — Но ты и сам отлично справился с задачей, дорогой мой, — рассекретил его даже быстрее, чем я думала. — Не играй со мной, Берилл… — Ну что ты… И в мыслях не было.       Гольдман встала из-за стола и медленно подошла к окну, устало облокачиваясь на подоконник хрупкими ладонями. Ее горячее дыхание тут же застыло на холодном стекле и она незаметно улыбнулась. Ее план явно работал, ловушка для Тайгера захлопнулась. Теперь оставалось только немного подождать. Три... Два... Один... — Чего ты добиваешься?! Что ты хочешь от меня?! — взорвался Поль, больно хватая женщину за локоть и разворачивая к себе лицом. — Я хочу чтобы ты остался жив! Так что собирай свои вещички и проваливай отсюда! Иначе… — Иначе что? — прошипел проверяющий, пронзая Берилл злобным взглядом. — Иначе я уничтожу их всех…