* * *
Сегодня Гермиона раньше закончила дела в библиотеке, она закрыла дом, Роза уже была рядом с ней, а Хьюго ещё не вернулся из гостей. Мать и дочь быстро дошли до своего домика и стали собирать вещи. Девочка спокойно отнеслась к переезду, ей так же, как и Грейнджер, хотелось помыться в нормальной ванне. Они закончили сборы, через пять минут пришёл Хьюго. Он сначала даже немного расстроился, что они снова переезжают, но потом быстро передумал. Через полчаса приехал Блэк, он посадил всех в машину, убрал чемоданы и повёз их в дом Кристиана. Как он и говорил, дом был довольно-таки большой, женщине и двоим детям там было комфортно. Малфой показал им всё в доме, а потом быстро ушёл к себе, сославшись на то, что должен покормить собаку. Быстро разобрав вещи, Гермиона сразу направилась в ванную. Она не могла припомнить, когда душ доставлял ей такое наслаждение. Шатенка стояла под горячими струями, и её тело ликовало от каждой капельки воды. Вся сантехника была современная, если не знать, где они находятся, можно было подумать, что это Сиэтл. Наигравшись за целый день, Хьюго и Роза уснули в тот же миг, как только улеглись в кровати в спальне для гостей. Грейнджер досталась широкая кровать во второй спальне. Хотя Драко несколько раз повторил, что здесь они могут чувствовать себя как дома, Гермиону не покидало ощущение, что они вторглись в чужую личную жизнь. Блэк с лёгкостью предложил им дом своего друга, но Грейнджер не была уверена, что он удосужился сообщить об этом самому Кристиану. К тому же, судя по тому, что она услышала от Перл, лучшим другом Драко был младший брат семьи О'Нилл — Сойер, а вовсе не Кристиан. Выйдя из ванной в одном полотенце, Гермиона быстро дошла до своей комнаты, переодевшись в тонкий свитер и джинсы, она прошла на кухню налить себе чаю. Трудно было удержаться от сравнения убогой лачужки с домом Кристиана, просто обстановка которого казалась роскошной. Кухня была большая и светлая: белые стены с бордюром в виде синих тюльпанов. Уют и изящество комнат напоминали, что когда-то здесь жила Эллен О'Нилл. Её вкус проявлялся во всём. Захватив с собой кружку с чаем, Грейнджер вышла на крыльцо и уселась на старомодные качели. Вокруг гудели комары, пока она не сообразила, что надо зажечь отпугивающую их ароматическую свечу. Вечер был неправдоподобно прекрасен: вокруг щебетали птицы, тундра, казалось, полна жизни, хотя время было десять вечера, солнце светило как в полдень. Держа в руках маленькую кружку, Гермиона рассматривала небольшую лужайку перед домом Блэка, который стоял напротив. Сразу бросалось в глаза, что его не касалась женская рука. Хотя перед домом тоже был двор, и там были клумбы, но росла только дикая трава, цветами никто не занимался. И цветочные горшки не украшали подоконников. Крыльцо было меньше, чем у Кристиана, и, кажется, приделано позже. Глядя на дом, в голове у Гермионы снова возникли вопросы, кто же её сосед? Неужели это правда слизеринец Малфой? Если это на самом деле бывший Пожиратель смерти, то Грейнджер не могла не признать, что он сильно изменился. Она припомнила, что он ни разу не заговорил с ней, растягивая слова, как делал это в Хогвартсе. “Осталось узнать, была ли здесь женщина по имени Нарцисса, — подумала Гермиона. — Если Блэк — это и есть девичья фамилия его матери, то это точно Малфой. Но, похоже, он совсем не колдует и живёт как обычный магл, видимо боится, что Аврорат доберётся до него, — эта мысль вызвала у Грейнджер грустную улыбку. — Я ведь тоже поэтому не колдую, потому что не хочу, чтобы меня нашли родители Рональда и отобрали детей. Кто бы мог подумать, что мы окажемся в похожих ситуациях”. Подтянув ноги к коленям, Гермиона внимательно смотрела на дом, а потом снова ушла в свои мысли: “Переехав в Уайт-Маунтин, я совершила второй решительный поступок в жизни. Первым был побег из Лондона в США”. Но тогда она хотя бы знала правила игры и примерно представляла, чего ей ждать, хотя ту же работу, что была бы ей по душе, она не сразу смогла найти. Теперь всё было ещё сложнее: ставки были слишком высоки. Но Грейнджер твёрдо решила, что не отступит, просто не сможет. Как бы там ни было, она намерена устроить свою жизнь и жизнь своих детей здесь. И больше ни в каком другом месте. Дверь в доме Блэка открылась, и Драко вышел на крыльцо. Держа в руках кофейник, он облокотился на перила. Какое-то время, показавшееся вечностью, они просто смотрели друг на друга. Малфой не собирался уходить из дома, но, увидев её в окне, не смог устоять и поддался соблазну. Наконец, решив идти до конца, он поставил кофейник и перешёл через улицу. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — спросил он. — Нисколько, — Гермиона надеялась, что голос не выдал её растерянности, она подвинулась на качелях, освобождая ему место. Наступило неловкое молчание, Драко уже пожалел, что пришёл сюда и сел рядом с ней. Лучше бы он вернулся в дом, перед этим просто кивнув своей соседке. Нет, ему хотелось поговорить с ней, он должен был что-то узнать о ней. Малфой не хотел спрашивать в лоб, надо было по-другому вывести её на откровенность, а это значило, что надо было сначала рассказать о себе. — Моя мама с Эллен любили сидеть на этих качелях, — заговорил Драко, шатенка чуть наклонила голову и посмотрела на него. — Вы, наверное, уже поняли, что я не местный, мы с мамой приехали сюда к её подруге после того, как умер мой отец. — Сочувствую, — тихо сказала Гермиона. — Брак моих родителей не был счастливым, — Малфой постарался произнести это равнодушно, словно он говорил о посторонних людях, но Грейнджер всё равно услышала в его голосе печаль. Она поняла, что их неудачный брак оставил в его душе неизгладимый след. Ей захотелось дотронуться до его руки, но всё же она не решилась. — Судя по вашему лицу, вам уже успели кое-что рассказать, — резко сказал Драко. — Я не понимаю, о чём вы говорите, — пожала плечами Сазерленд. — Ой, будет вам, — блондин махнул рукой. — Обычно об Эллен и Итане много не говорят, эту историю хорошо знала только Перл, она ведь заходила к вам, вот и рассказала всё. Грейнджер не знала, что на это ответить: врать не хотелось, она ведь правда слышала о Кетрин Флетчер — девушке, которая любила О'Нилла, а потом даже стала его любовницей. — Да, вы точно в курсе, — словно прочитав её мысли, сказал Драко. — Даже в таком небольшом городке, как Уайт-Маунтин, могут разыгрываться драмы. — Такое могло случиться в любом месте, — возразила Гермиона. — Да, но вот случилось именно здесь, — он отвернул голову и минуту, если не больше, молчал, затем повернулся и снова посмотрел в глаза шатенке: — У моих родителей произошла похожая история, только у отца любовница была не один год. Мама знала всё это, но ничего не делала. Мне кажется, уж лучше бы они друг на друга кричали, им стало бы легче, а они просто не замечали друг друга — было ужасно наблюдать за этим. Не знаю, зачем я вам это рассказываю, — Малфой вздохнул. — А ваши родители были счастливы в браке? — Да, у них всё замечательно, — не задумываясь, ответила Грейнджер и сразу прикусила губу, она поняла, что ей надо тщательно подбирать слова. — Они всю жизнь ссорились и препирались, но я знаю, что они глубоко привязаны друг к другу. Они дали мне твёрдую основу в жизни, и я очень благодарна им за это, — почему-то шатенка почувствовала, что должна донести до своего собеседника, как она любит родителей, ей хотелось показать это именно слизеринцу. — И как ваши родители отнеслись к тому, что вы поехали на Аляску? — спросил Драко. — Нормально, — ответила Гермиона. — Они никогда не вмешивались в мою личную жизнь, они и сами живут не в Штатах. — Ах, вот оно что, — понимающим тоном произнёс Малфой, он знал, что Грейнджер куда-то отправила своих родителей, он думал, что как раз в Америку, теперь понял, что это не так. — А вы поддерживаете связь с родственниками вашего покойного мужа? — он не удержался и задал прямой вопрос. — Нет, я не видела их уже несколько лет, — неожиданно честно прежде всего для самой себя ответила Гермиона. — После… гибели моего мужа, я решила переехать, чтобы не жить в старом доме, который напоминал мне о нём. Меня почти никто не поддержал, поэтому я перестала общаться со старыми друзьями. Грейнджер замолчала и отвернулась, на глазах у неё выступили слёзы. Её собеседник затронул сразу две болезненные темы: родители и семья Рона. Шатенка сама не ожидала, что так прореагирует на это. Неожиданно она почувствовала, как прохладные пальцы мужчины сжали её руку. — Гермиона, мне очень жаль, я не хотел быть бестактным, — искренне сказал Драко, он не выносил женских слёз, никогда не знал, что надо делать. — Вы и не были, — сжала она его руку в ответ. — Сама не знаю, что на меня нашло, я редко плачу. — Может, это из-за того, что вы так далеко от дома, — предположил блондин. — Вы хотите начать сначала, опять будете уговаривать меня вернуться в Сиэтл? — Грейнджер резко выдернула свою руку из его пальцев. — Нет, — покачал головой Малфой, неожиданно он дотронулся до её щеки и поправил выбившуюся прядь волос. Их взгляды встретились, поцелуя уже невозможно было избежать. Как же давно Гермиону никто не целовал. И, пожалуй, ещё больше времени прошло с тех пор, как она страстно желала, чтобы её поцеловали. Драко наклонился, и она застенчиво приоткрыла губы навстречу ему. Грейнджер не была уверена, чего ждёт, но тот миг, когда губы Блэка коснулись её, был мигом возрождения. Её… желают! Так долго она была одна в этом мире, защищая себя и своих детей. У неё не оставалось времени и сил чувствовать себя женщиной, желанной женщиной. Драко снова заставил её чувствовать и то и другое. Она открыла губы и полностью отдалась поцелую. От нахлынувшего желания перехватило дух, казалось, она падает с огромной высоты. Малфой отклонился, но тут же снова приник к её губам, будто не веря тому, что произошло. Его нежность отозвалась в её сердце острой болью, душевной и физической. Грейнджер так долго была одна, что сейчас с трудом понимала, что с ней происходит. Наконец, Драко оторвался от неё. Гермиона медленно открыла глаза и поняла, что он внимательно смотрит на неё. В его глазах был настойчивый вопрос. Она улыбнулась, и это простое движение губ, казалось, доконало его. Малфой простонал и, наклонившись, начал целовать её с ещё большей страстью. Грейнджер запустила руки в его волосы, отмечая, какие они мягкие на ощупь. Она думала, что его борода станет помехой, или просто будет неприятно, но, наоборот, она придавала какой-то пикантности. Драко прикусил ей губу, Гермиона вскрикнула от сладостной боли, сильнее обнимая его за плечи, она почувствовала, как его тело напряглось. Он прижал её ещё сильнее, наслаждаясь вкусом её губ, от такого порыва страсти она совершенно лишилась сил. Что бы ни происходило с Грейнджер в Уайт-Маунтине, как бы не разрешилась ситуация с жильём, что бы ни произошло между ними впоследствии, в этот момент происходило нечто удивительное и прекрасное. И снова Малфой нехотя оторвался от неё. Гермиона спрятала лицо у него на плече, судорожно стараясь восстановить дыхание. Оба молчали, боялись, что слова рассеют волшебство момента. Драко нежно гладил её по спине. — Мне лучше уйти, — шепнул он через какое-то время. Грейнджер кивнула, не находя в себе сил вымолвить ни слова. Блондин оторвался от неё, она смотрела, как он стоит, засунув руки в карманы и… не может уйти от неё. Казалось, Блэк хотел что-то сказать, но передумал, тихо пожелал ей спокойной ночи и направился через дорогу к своему дому. Гермионе смутно подумалось, что Драко никогда не заговорит о том, что случилось сегодня вечером. Встретившись в следующий раз, они оба будут вести себя так, будто ничего не произошло. Но шатенка знала: это произошло. И, именно благодаря этому, она снова ощутила себя живой и желанной. И ей было совершенно всё равно, что целовалась она, скорее всего, с Малфоем. Сейчас ей не хотелось об этом думать. Грейнджер взяла кружку и вернулась в дом в прекрасном настроении.* * *
После часа беспокойного хождения туда-сюда по комнате, Драко сел на диван и откинулся на спинку. Давно он не чувствовал себя так странно. Он всего лишь хотел вызвать на откровенность Гермиону, чтобы понять: Грейнджер это или нет? Его план сработал, только он и представить не мог, что финал будет таким, что ему с огромным трудом придётся заставить себя уйти домой одного. Пока он стоял рядом с качелями, на которых сидела Сазерленд, он боролся с желанием взять её на руки и отнести к себе. Титаническими усилиями воли он всё же не сделал этого и ушёл домой один. Всё происходящее было неправильно! От злости на себя захотелось волосы рвать, но Малфой, естественно, не сделал этого, он так и остался сидеть на диване неподвижно. Ему надо было как-то отвлечься от воспоминаний о сладких губах Гермионы, которые там манили его. Он простонал, прогоняя навязчивую картинку того, как она мило улыбалась. “Итак, надо сосредоточиться на главном, — приказал себе Драко. — Сазерленд сказала, что её родители живут не в США — это ещё один аргумент, что это всё-таки Грейнджер. Я сам читал газеты, где писали, что героиня войны стёрла память родителям и отправила их на другой материк, я думал, что в Штаты, но материков ведь несколько. Они могут быть где угодно: в Южной Америке, Австралии и даже в Африке. Похоже, Грейнджер не смогла наладить отношения с родственниками, она просто следит за тем, чтобы у них всё было хорошо. С этим всё ясно. А вот что случилось между ней и Уизли? Неужели, лучший друг Поттера погиб? Тогда, вроде, всё логично и правдиво в рассказе Гермионы. После гибели мужа она не смогла жить в Лондоне, взяла детей и решила переехать в США, чтобы начать здесь новую жизнь. Кто знает, может, она ещё и с Поттером поссорилась, и с многочисленными родственниками покойного мужа. Я могу только гадать, что у них случилось? — от досады Малфой ударил кулаком по дивану. — Я должен поговорить с родственниками матери во Франции, когда я узнаю, что на самом деле произошло, только тогда я успокоюсь”. Додумать свою мысль до конца Драко не дал телефон, обычно домой ему звонили только в экстренных случаях, все вопросы по работе решали в офисе. Но сейчас, когда братьев О'Нилл не было в городе, все проблемы легли на его плечи. Малфой взял телефон — это звонил Сойер. Драко сразу рассказал ему, что узнал от Гермионы. — Если Сазерленд на самом деле Грейнджер, которая просто уехала из Британии, поссорившись с родственниками своего мужа и друзьями, то на Аляску она точно приехала не за тобой, — уверенно заявил друг. — Да, я теперь тоже в этом почти не сомневаюсь, — признался блондин. — Судя по твоему тону, всё-таки капля сомнения у тебя ещё есть, — догадался О'Нилл. Немного помолчав, он предложил: — А может тебе откровенно поговорить с Гермионой? — То есть признаться ей, что я Малфой? — задумался он. — Ну да, а что такого, — спокойно сказал Сойер. — Если ты ей прямо всё скажешь, то, может, и она тебе откроется. Вы всё обсудите, и секретов между вами не останется. — Пока я точно этого делать не буду, — подумав, решил Драко. — Для меня главное, что я больше не боюсь, что Грейнджер приехала сюда за мной. А что там у неё за личные дела, меня это не касается, — заявил он таким тоном, словно старался убедить в этом главным образом самого себя. — Поступай так, как считаешь нужным, — не стал настаивать лучший друг. — Я только рад, что миссис Сазерленд, будем звать её так, пока живёт в доме у Кристиана, так мне спокойнее. — Мне тоже, — согласился с другом блондин. Ещё десять минут они говорили о делах фирмы. Не успел Малфой сесть обратно на диван, как снова зазвонил телефон, он думал, что это Сойер забыл что-то сказать, а оказалось, что это был Кристиан. Ему надо было срочно похвастать своим достижением в подписании выгодного контракта. Он болтал, не останавливаясь, Драко и слова вставить не мог. — Ты знаешь, я перевёз миссис Сазерленд с детьми в твой дом, — наконец, дождавшись момента, вставил Малфой, на том конце провода повисло молчание. — Не мог же я поселить её с детьми в том курятнике, там и одному человеку тесно. — Мой дом? — возразил О'Нилл. — Вот уж большое спасибо! — Я ещё подумал о доме Сойера, но он ведь меньше твоего, — объяснил Драко своё решение. — Я пытался уговорить её вернуться назад в Сиэтл, но она упряма, как осёл, — а ещё красива, нежна… и сколько всего ещё, о чём вслух говорить нельзя. — И что мы будем делать, когда я вернусь? — спросил Кристиан. — Понятия не имею, — пожал плечами блондин. — Одно мне ясно: объявление в газете надо изменить, чтобы у нас больше не было таких проблем. — Да, тут ты прав, я завтра с утра сразу же этим займусь, — вздохнул О'Нилл, — но эта Сазерленд тоже хороша: надо было сразу сказать, что у неё есть дети. — А тебе надо было спросить у неё о семейном положении, — возразил Малфой. — Тогда бы у нас вообще не было проблем, но ты был слишком занят. — Знаешь, в том, что случилось, виноват ты, — неожиданно обвинил его О'Нилл. — Ты ведь велел нанять её! — Я? — изумился Драко, стараясь вспомнить, когда он это сделал, но не смог. — Ты не говорил мне фамилию, я и не называл, — поспешил объяснить друг. — Просто ты сказал, чтобы я нанял ту, которая больше всего хочет эту работу. Вот эта Сазерленд и желала устроиться на работу в библиотеку больше, чем две другие претендентки. Малфой почувствовал, что всё же виноват. — А может она влюбится в Джона или Ральфа? — с надеждой предположил Кристиан, как будто это могло решить все проблемы. — Выйдет замуж, а наше дело сторона. Пусть этот дурак, который возьмёт её с детьми, о них и заботится. Гнев захлестнул Драко, ему стоило большого труда не сказать что-нибудь такое, о чём бы впоследствии он пожалел. — Тому, кто женится на Гермионе, чертовски повезёт, — проговорил он в ярости. — Ага! — торжествующе захохотал О'Нилл. — Вот оно что! — Лучше сообщи, как долго тебя не будет? — спросил блондин, игнорируя намёк друга, тем более обидный, что он напомнил слова Бена в день, когда Гермиона только приехала. — Понятия не имею, у меня ещё столько дел, — расплывчато ответил он. — С тобой всё понятно, — протянул Малфой. — Да, хотел тебе сказать, Элисон всё-таки решилась, — в голосе Кристиана послышался восторг. — Советую тебе не очень увлекаться библиотекаршей — посмотри сначала на нашу новую секретаршу. Один её взгляд поразит тебя в самое сердце. — А как насчёт медсестры? — спросил Драко. — Говорил уже со многими, но пока ничего, — в голосе друга слышалась досада. — На это нужно время. — Время! — возразил блондин. — Сколько же это протянется? — А чего, собственно, ты так торопишься? — снова засмеялся О'Нилл. — Чем дольше меня не будет, тем ближе ты сойдёшься со своей библиотекаршей, — смех душил его. — Боже, вот это мне нравится! Ты так не одобрял эту идею, а теперь погляди на себя. — Я и сейчас не одобряю, — процедил Малфой, радуясь, что не видит Кристиана, иначе всё это могло плохо для того закончиться. — Но уже не с такой силой, как до встречи с Гермионой Сазерленд! — продолжал потешаться друг. — Разве я не прав? Драко больше не мог выносить этот вздор, он быстро отделался от Кристина. Положив трубку, он швырнул в костёр своей досады все неприятные мысли, вызванные разговором с другом, но в сердце медленно тлела горячая зола недовольства. Малфой пошёл в душ угрюмый и злой.