* * *
Яркий солнечный свет ослепляет, Чонгук щурит глаза даже под маской. Они сходят с поезда и ступают на платформу. Чон оглядывается: стража по выходам здания, люди с прямой спиной и яркими нарядами, которые раздражают, с непривычки, глаз. Несколько деревьев недалеко от перрона за ограждениями. Легкий ветер пробирается под воротник камзола и Чонгук, впервые за долгое время, чувствует себя безмятежно. Он уже забыл, как красив Новый город и каким приятным может быть солнечный день. Они стоят у Тэхёна за спиной и в один шаг следуют за ним. А когда один из стражей подходит и требует показать документы — формальность для всех, кто сошел с поезда, прибывшего из Нижнего города — Тэхён задирает голову: — Это он мне? — Ким полный возмущения обращается не то к Чимину, не то к Чонгуку. Тэхён в синем фраке из сукна, с двумя рядами золотых пуговиц, под ним белая рубашка с высоким воротом и чёрной лентой завязанной в бабочку. Цилиндр, под которым волнами уложены черные волосы. Короткие бежевые брюки, туфли без каблука, руки в белых шелковых перчатках и трость с гербом семьи Кан. — Прошу прощения за грубость, господин, но генерал приказал перепроверять даже придворных. На Чимине и Чонгуке белые маски и фетровые черные шляпы. Длинные сапоги на высоком каблуке, зауженные к щиколоткам, белые брюки, короткий зеленый камзол без галунов, но с золотой тесьмой на рукавах, черные кожаные перчатки. У Чимина за спиной ружье и в руках бронзовая птичья клетка — пустая, у Чонгука два небольших чемодана. — Вот мой пропуск, — Тэхён бьет пальцами по трости, — и если вы не хотите быть завтра повешенным, то не смейте никому говорить, что Мин Юнги наведался в Новый город, — грубо говорит Тэхён и идёт дальше, Чимин и Чонгук с ним на расстоянии двух шагов. — Не слишком ли много на себя берёте, господин Мин Юнги? — не громко интересуется Чимин. Тэхён делает вид, что зевает и закрывает рот рукой. — Это единственное имя, которое внушает страх больше, чем имя Хосока. К тому же его в лицо знает ограниченное количество людей. — Мы так не договаривались. Тэхён останавливается, поворачивается к Паку, склоняет голову и будто пытается открыть дверцу клетки, которая не заперта. Эта осторожность начинает раздражать: — Если бы я назвался любым другим именем — у меня бы потребовали документы, а если бы я сказал тебе, что буду прикрываться Юнги — ты бы не согласился быть в его сопровождении. И, как бы там ни было — делает паузу, — я просто оказал ему услугу. Теперь хоть кто-то будет думать, что у дьявола Мин Юнги ангельское лицо. — Сильно же ты его ненавидишь. «С самого детства терпеть не могу» — тихо говорит Тэхён. Чонгук уже грузит вещи в маршрутное такси, а Чимин называет адрес, который дал им Намджун.* * *
Все газеты пестрили громкими заголовками «Ким Сокджин объявил Югу войну», «Мира не будет, Ким Хичоль уехал ни с чем», «Восточный Король собирается поглотить все земли», «Запад должен начать опасаться?», «Ходят слухи, что Чон Юно и Ким Сокджин образовали коалицию против Ким Хичоля» Хичоль не успел покинуть зал совета, как начали печататься первые новости. Юг искренне желал мира — королевство не так давно поразила неизвестная болезнь и всё, чего хотел король, так это спасти свой народ, а не ввязываться в заведомо предрешенную битву. Хичоль трезво оценивал шансы и знал, что, находясь в упадке, королевство не выдержит войны. Однако Сокджин был не преклонен и этот показной совет был созван с одним лишь умыслом — поймать Тэхёна. А ещё он ожидал, что Юг склонит голову и сдастся, но Хичоль — тоже король, ему знакома королевская гордость. Он объявил на весь зал, что не последует стопам Чунмёна, а Сокджин пусть придумает что-то умнее, чем война, как подарок в честь своей коронации. И эти слова породили еще несколько привлекающих внимания статей. Тэхён читал одну газету за другой, он допускал войну, но надеялся на лояльность монарха к, и без того, чахнущему королевству. — Лучшего времени для начала нашей гражданской войны и не найти, готов поспорить генерал уже утроил охрану столицы — смеется Чимин. — Как думаешь, нас повесят с почестями? — Как я мог забыть, — Тэхён отвлекается от газеты и поднимает голову, — что Вы, капитан, только мечтаете, а на деле готовы умереть без достижения цели. Чимин усмехается — он готов идти до конца и считает войну с Югом идеальной ситуацией: силы и всё внимание будут направлены туда, а посеять смуту и начать восстания — не составит труда. — Каков план? — Нам нужны люди, — Тэхён задумывается: с Хичолем уже не связаться, а значит на него, рассчитывать уже нельзя. Чимин кидает на стол потрепанный блокнот с металлической застежкой и садится напротив Кима. — Значит запасной? Будем начинать изнутри? Тэхён кивает, а к столу подходит Чонгук — только закончил разбирать чемоданы: один с вещами, а второй с записями и прочими канцелярскими принадлежностями. — Что значит запасной план? — Не мешай, — Тэхён на него смотрит, — Хотел наверх? — чуть склоняет голову и твердым голосом гонит прочь, — Вот теперь сиди в своей комнате и смотри в окошко — взрослые заняты. Чонгук поджимает губы.А, да. У него теперь комната своя есть. И кровать.
Его новая комната больше, чем вся квартира Тэхёна в Нижнем.* * *
Чимин и Тэхён говорят о каких-то неизвестных Чонгуку людях. Кажется, это были военные чины. Он лежал на диване, закинув ноги на спинку, и, свесив голову вниз, наблюдал, как старшие ходят по комнате, подбирая одни фотографии с пола и бросая другие — их дал Намджун. На столе стынет овощной суп, который Чонгук должен съесть, чтобы получить шоколадный торт. А на столике, за диваном, кувшин с свежевыжатым яблочным соком, который Чон случайно опрокидывает ногой и даже так не вызывает внимания в свою сторону. Голодовку ему с такими условиями не устроить, но доставить хлопот можно и иначе. Тэхён рисует дворец, обозначает потайные ходы и как обычно не обьясняет, откуда знает такие вещи. Чонгук как бы невзначай говорит, что подозревает Тэхёна в работе на короля и, скорее всего, он хочет завести Чимина в ловушку. Тэхён отвечает, что если монарх действительно бы заслал его за этим, то столь блестящий план свернулся бы еще год назад. Чимин не так страшен для монарха, как о нём говорят. Тэхён отправляет Чонгука в комнату и просит не мешать, Чимин так же прогоняет ладонью, не отрываясь от красных крестов на бумаге. Чонгук перешагивает через разбросанные по полу карты Нового и Верхнего города, перешагивает через раскиданные фотографии и направляется в свою комнату. И это всё тянется уже долгие пять суток. Чонгук наблюдает и старается не думать о том, что боль в груди не затихает. Ведь они уже на поверхности. Ему не стоит заикаться об этом, иначе Чимин может заметить. Чонгуку плохо, потому что больно физически. Ему сейчас даже хуже, чем было в Нижнем. Он пытается не думать об этом, пытается убедить себя в том, что в случае чего — Тэхён ему поможет, но в тоже время этой помощи боялся. Ким точно его убьет.«Привыкнешь и успокоишься»
Ему кажется, что эти слова уже множество раз звучали в голове, бесчисленное количество раз он убеждал себя в их праведности, но в новых декорациях лофта над библиотекой Нового города они приобретают совсем иной смысл. За большим круглым окном открывается прекрасная панорама: жилые дома, административные здания, площадь, а самое главное — голубое небо. Внизу, люди словно фарфоровые статуэтки, двигаются медленно никуда не спеша, в красивых нарядах, которые, если не прищуришься, кажутся цветными яркими точками. Чонгук не спал с того самого дня, как они покинули Нижний город. И не потому что не хотел — его терзал страх, быть обнаруженными. Чонгук прожил в Нижнем городе почти год, и думал знает, что такое страх, но теперь уверен, что ошибался. Они в Новом городе, на самом видном месте, и, черт возьми, это место предоставил им Намджун. Чонгук бы терялся в догадках — откуда у него такие средства, но ответ так и напрашивался сам собой. Он знает, что Намджун служит армии Хосока. И верил бы в его отставку, если бы не знал, что…Черный мундир не снять, как и из Санбрейка не сбежать.
А тут двое представителей каким-то образом живут в Нижнем городе и откуда-то знают всё и обо всех. Чонгук не глупый, но не поддается панике, потому что Чимин спокоен. Ведь будь они опасны, он бы давно это просчитал, верно? Даже если они оба работают на Хосока, это не имеет значения, ведь восемь месяцев прошло, а они с Чимином еще живы. Чонгук сложил руки на кухонном столе, сверху опустил голову и наблюдал за Тэхёном и Чимином. Снова говорят о каких-то неизвестных ему людях. «Только пользы от тебя нет» Вспоминает слова Кима Чонгук и морщится. Это сейчас от него нет пользы. Ему ни убираться, ни готовить не надо — кто-то приносит еду, а кто-то занимается стиркой и протирает пыль. Какие-то люди в таких же белых масках, что на нём и Чимине в их выход были, приходят и молча всё делают. Откуда они и кто — Тэхён так же не говорит. Словно если он хоть раз даст чему-то объяснение, то на мир падёт огненный дождь. Тэхён даже больше не интересуется его самочувствием, не проводит осмотры и не читает поучительные лекции. Он просто не обращает на него внимания. Он всё занят этими многочисленными картами, делает пометки, рисует новые и собирает как пазл с другими. Чимин внимательно слушает, запоминает, расставляет по ней фотографии с лицами и пишет в блокнот. Один раз Чимин коротко интересуется «Всё хорошо?» и Чонгук так же коротко отвечает «Всё хорошо» Однажды Тэхён приносит в комнату чай. Просит занять себя и не светится перед глазами — это отвлекает. Чонгук думал, что сойдет с ума от частого стресса в Нижнем, но сейчас уверен, что случится это от скуки и осознания собственной никчемности здесь. В месте, в которое он так грезил, как это выставляют все, вернуться. Он смотрит на старших и не может понять, что они решили. Тэхён ходит по комнате, высчитывает в календаре дни. Чимин, опустившись на одно колено, линейкой меряет расстояние на картах. Чон моргает и в следующий раз веки открыть уже тяжелее. Моргает ещё раз и перед ним лишь небольшая щель, в которую едва хоть что-то умещается. Засыпает. Просыпается от того, что слышит цитрусовый запах, переворачивается на кровати, утопая в подушках, и пытается вспомнить, когда вернулся в комнату. Вставая на мягкой кровати, Чонгук раскрывает шторы у окна, забирается на обшитый бархатом подоконник и смотрит — за окном вечер.Он проспал сутки?
Тэхён за кухонным столом читает новую газету, пьет кофе, а рядом на тарелке, разрезанные на дольки, апельсин и лимон. — Что, принцесса, решили быть не цветочной, а спящей? — Тэхён издевательски приветствует и, кроме желания пожелать ему подавиться, у Чонгука ничего это не вызывает. — А, — он по сторонам оглядывается, — Чимин? — Я понимаю из какого страшного места Вы вернулись, но здесь люди после пробуждения принимают душ, а уже потом приступают к трапезе. — Где Чимин? — Ушел твой Чимин утром, — за грубым тоном, Тэхён встряхивает газету — В Нижний город — ему надо переговорить с Намджуном. Мы несколько дней и ночей думали, как нам вытравить из столицы Хосока. — Чимин ушел в Нижний? Один? — Прости, что тебя не пригласил. — Как ты его отпустил? — Господин Чон Чонгук, вернитесь, пожалуйста, в свои покои, если не собираетесь менять тему. Чимин большой мальчик, а Вы сейчас окажитесь под арестом. Чонгук морщит лицо и молча возвращается назад, хлопнув дверью. За ней он падает коленями на ковёр и осознает сказанное Тэхёном.Почему? Почему Чимин вернулся туда? Зачем?
Он думает о Тэхёне, о Намджуне, о Сыльги. Зачем им всем помогать Чимину, зачем им помогать самому Чонгуку? Сыльги скиталец, Намджун военный, а Тэхён из Санбрейка. Они все подчиняются монарху — зачем им помогать Чимину, у которого цель этот самый монарх?Зачем?
Чонгук уже не верит в то, что Тэхён находится в действительном розыске. Он не верит Тэхёну больше. С ним вообще много чего не сходилось, его действия никогда нельзя было логически оправдать. Но только сейчас, когда Чимина нет, Чонгук позволил себе задуматься.Что вообще происходит?
Он не знает, сколько так сидит. Замечает только, что солнце встает и окутывает город яркими лучами — он как проснулся не зашторил окно. Лучи падают на пол комнаты и Чонгук видит, как на этих отрезках мелькает пыль. За его спиной слышится щелчок. — Ты не ел вчера, — это был Тэхён. — Чимин вернулся? — Нет. Чонгук поднимается на ноги с большим трудом — затекли. Делает несколько шагов, пока не падает на кровать, ползет по ней и забирается на подоконник. — Это что сейчас было? — Я подожду, пока он придёт. Тэхён заходит вечером, оставляет еду на столе. И возвращается утром, чтобы заменить ужин, к которому тот так и не притронулся, на завтрак. — Я понимаю, что в тебе аристократические корни проснулись, но выбрасывать столько еды — отвратительно. Чонгук продолжал смотреть в окно. Тэхён приходит в обед, приходит вечером и ещё на следующее утро. — Скажи мне, ты вообще спишь? Или так и продолжаешь грустно сидеть? — Чимина, — тихо говорит Чонгук всё смотря за окно, — ещё нет. Ким оставляет новый поднос на столе, забирается на кровать, коленями в одеяла и подушки, и за руку, как куклу, тянет Чонгука на неё. — Поспи. У тебя глаза уже красные. Чон поднимается и снова лезет на подоконник — только раздражая этим Тэхёна.Какая разница в Нижнем они или Новом городе — эти капризные дети всегда и всем будут недовольны.
— Я не могу спать или есть, когда Чимин неизвестно где. Почему он еще не вернулся, может что-то случилось? Тэхён идет к выходу. — Конечно! На границе схватили. Не повесят твоего Чимина, сразу. Я уверен, что Хосок устроит целый парад, так что успеешь ещё с ним попрощаться. Чонгук не хочет даже в шутку такое слышать.