Зачем оставаться, если можно уйти.
Ещё недавно он был уверен в том, что встреча, о которой он так давно мечтал, скоро состоится, а сейчас сомневается: существует ли этот человек на самом деле. Не существует. Ещё нет.* * *
Ему дали больничный, и Тэхён позабыл дорогу в свой корпус, проводя дни за закрытыми дверьми своей комнаты. Он хромал на правую ногу и оправдывал этим свою лень, не вставая с кровати большую часть суток. Хосок, ожидавший свой экипаж в Новый город, заставил подняться с кровати и спуститься для того, чтобы скоротать время за партией в шахматы. — И всё же тебе было бы лучше оставаться здесь. Хосок всё больше становился самодовольным, нёс, как считал Тэхён, напыщенную нудную ерунду и считал себя самым умным человеком в этой комнате. Но сложно не считать себя самым умным, когда твой собеседник думал, что сможет пойти туда куда ему вздумается, просто собрав вещи в сумку. — Хочешь совет? — он звучал до щемящей боли искренне — Тэхён не понимал, почему. — Как бы далеко ты не уехал, ты везде будешь брать себя с собой. — Какого именно себя? Уточни, пожалуйста, — он был обижен чуть больше, чем злился, и всё, что ему хотелось, это отгородить себя ото всех. Тэхёну не хотелось, чтобы всё то, что окружало Виёна сейчас, знало к нему дорогу. Он всё ещё не знает: как жить Ким Тэхёну, что он действительно любит делать и кто он вообще такой. Думает, что он ведь тоже может быть как и Суён. Придумать и написать, каким должен быть человек, с которым он так сильно не хочет расставаться с тех пор, как ему сообщили о встречи. — Того, кто собрался бежать за Южной принцессой в попытке доказать всем, что он принимает свои собственные решения. Слова эхом раздавались в голове для того, чтобы вскоре обратить против него собственный разум. Он должен быть осторожным, должен быть спокойным, и он должен хоть раз ответить самостоятельно. — Новое место, новые встречи, — Тэхён говорит это, когда поднимается с кресла и бредёт к лестнице для того, чтобы попасть к себе в спальню. Хосок смотрит на шахматную доску перед собой и убирает с неё все фигуры — Тэхён всё равно проиграл. Он возвращается через несколько томительных минут, в его руках была коробка, руки Тэхёна немного дрожали. — Ты знаешь, что это? Хосок прислушивается к тишине, в которой стало отчетливо слышаться дыхание Тэхёна: оно было неровным, будто он торопился и бежал. Он задумчиво качает головой, когда Тэхён бросает коробку перед камином и, не смотря на содержимое, понемногу вытаскивает, демонстрируя Хосоку, словно он должен это запомнить, после чего бросает в огонь. — Вы все для меня мертвы. С этого дня. — Фотографии мог оставить мне. Как мы через много лет будем сидеть в тихом семейном кругу и вспоминать, какой ты был хороший в юности? — Мне ничего из этого не нужно. Глядя Хосоку в глаза, который не был ни впечатлён, ни заинтересован, а лишь слабо сдерживал смех, Тэхён подумал, что, отказавшись от всех, теперь будет принимать свои собственные решения сам, что будет держать всё под своим контролем. И ему было не впервой так ошибаться.* * *
Тэхён впервые узнал, что такое Санбрейк, когда Юнги представил его некому мистеру Ли, который был должностным лицом, выполняющим организационно-распорядительные функции филиалов Санбрейка по всему материку, на котором располагались четыре королевства. Мистер Ли выглядел как мужчина средних лет, но его манера общения и взгляд говорили о том, что он намного старше, чем Тэхёну могло показаться на первый взгляд. После прохождения нескольких тестов ему на выбор дали две сферы на основной вид деятельности: естественные и механические науки. Никто не запрещал совмещать обе категории, но его нужно было определять в корпус, где он будет работать большую часть своего времени. Выбор Тэхёна пал на сферу механических наук, ему всё ещё нравилось чертить и проектировать, он всё ещё хотел строить корабли. Тэхён моргнул и совсем не заметил, как оказался в Южном королевстве. Прошедшие недели слились для него в один кадр, в котором едва можно было что-либо различить. Он смотрит на себя в зеркало и не узнает человека в отражении. Он не знает, следует ли ему поздороваться. От его пшеничных волос не осталось и следа, привычный ему костюм сменился простой рубашкой и длинным плащом. Тэхён смотрит на себя и его озаряет воспоминание из далекого детства.Ким Тэхён всегда хотел быть похожим на Юнги.
— В этом нет ничего плохого, — вслух произносит Тэхён. — Ты — это всё ещё ты.* * *
Климат Южного королевства был влажным, частые осадки были непривычным для Тэхёна явлением. В первые выходные, которые выпали ему после того, как он освоился, Юнги предлагает взять экскурсию по городу, и это оказывается интересным. Улицы отличались от тех, что он привык видеть. Всё было каким-то другим, начиная с формы облаков и заканчивая едой, но он почему-то чувствовал себя комфортно на чужой земле. За стеклянными стенами коридоров Санбрейка темнело небо, Тэхён прогуливался между верхними этажами, рассматривая столицу Юга. Столица буквально утопала в ярких цветах, и это было красиво. Намного красивее Верхнего города, вид которого он наблюдал из окон своей спальни. Были некоторые, с кем он познакомился внутри самой организации. Чаще это были люди, работающие в другом корпусе. Тэхён выделял пару дней в неделю и несколько ночей дома для того, чтобы заняться исследовательской деятельностью, связанной с клеточной стенкой растений. Его стол, несмотря на множество бумаг, был в полном порядке. Тэхён всегда знал, в каком ящике или папке лежат необходимые ему записи. Работал чаще всего в одиночестве, не терпел наблюдателей или комментаторов — это мешало сосредоточиться. В самом конце лета ему на глаза попадаются старые записи, которые он делал ещё в Восточной столице, когда был в армии. И он думает: выбросить ли их за ненадобностью.* * *
— Режь тут, — голос Тэхёна звучал резко и недовольно. Юнги не обратил внимания, полностью сосредоточенный на своей работе. Скальпель делает небольшой надрез между ребрами. — Нет. — Почему нет? — Это не взрослый человек — учитывай такие мелочи, — Юнги берет тонкий чистый скальпель и загоняет его между ребрами там, где сделал надрез. — Так ты быстрее всего достанешь до сердца и не запачкаешься кровью. Хосок назвал это слишком чистым и тихим методом, но в этом и заключается вся суть. В действительности это движение должно быть резким, но аккуратным, таким образом, ты можешь незаметно лишить жизни человека, проходя мимо него в толпе или остановившись рядом. — С чего ты решил, что мне это необходимо? — Это самозащита. — У меня есть револьвер. — Ты не сын монаршей семьи или высокопоставленного чина, воспользуйся револьвером в толпе и тебя заключат под стражу. — В твоём мире всё решается убийством? — За всю свою жизнь я не убил даже мыши, — говорит Юнги и чувствует, как за его спиной глаза Тэхёна расширяются от удивления. — В твоём же случае убить можно и ненамеренно. Сделаешь не в том месте надрез, забыв учесть все особенности строения тела, к примеру. У тебя не всегда будет хороший свет или кабинет. В условиях войны, где штатный врач не покидает поля сражений, ты должен будешь действовать быстро, но внимательно. В противном случае ничего не успеешь понять, как совершишь ошибку и кто-то умрет у тебя на руках. Будь внимательным. Ко всему заранее не подготовишься, но твоя собранность и холодный взгляд помогут больше, чем необходимое лекарство или острый скальпель.* * *
Внутренний голос говорит Чонгуку дышать. Он протягивает руки к фарфоровой чашке и делает глоток горячего чая, обхватив чашку ладонями. Он чувствует на себе пренебрежительный взгляд и со звоном возвращает чашку в блюдце. — Манер как не было, так и прибавилось. Мысли Чонгука охвачены невозможностью совершить полный вдох, он успокаивает себя тем, что мисс Рюджин скоро вернётся и ему не придётся сидеть с её братом всё время. Он переглядывает через весь стол. Хосок смотрел на него, он выглядел раздраженно. — Я Вас не помню, господин полковник, хватит на меня ворчать так, будто я вам что-то сделал. Я и мисс Рюджин вспомнил с трудом. — Сколько тебе полных лет? — Чонгук произносит чёткое «тринадцать». Хосок щелкает зубами и думает, как избавить себя от лишней работы. Рюджин не поленилась, привезла мальчика в столицу, сбросила ему на голову, когда выяснилось, что у него до конца сентября отпуск и упорхнула делать ему новые документы с их фамилией. Прошло не больше двух месяцев, как она привезла его к ним в дом, и это первый раз, когда Хосок находится с ним в одном помещении больше, чем три минуты. — И что же теперь нам с тобой делать ещё полгода? — Я хочу выйти отсюда, мне скучно. — А я хочу спать, но ни ты, ни я ничего из желаемого не получим до тех пор, пока сюда не придёт кто-нибудь из нянек и не заберет тебя. — Я расскажу мисс Рюджин, что Вы меня ни чем не заняли. — Я расскажу Рюджин, что ты меня нервировал. Чонгук подтягивается за столом, вытянув руки перед собой, а потом резко разводит их в стороны, опрокидывая со стола на пол свою чашку с чаем. Она падает на мягкий ковёр, не разбившись благодаря высокому ворсу, и всё содержимое тут же впитывается в шерсть. Хосок зевает — его подобными манипуляциями не взять. — Дисциплины тоже не хватает — в академии тебе придётся тяжко. На тебя, судя по всему, никогда не возлагали больших надежд. Всё-таки младший сын — всего лишь запасной вариант. Читать умеешь? — Не прошлые ли правители этой земли хотели сделать королём запасной вариант? — Чонгук вздёргивает подбородок вверх. — Читал в газетных вырезках, что были приклеены к остановочным пунктам на границе.* * *
В конце сентября Тэхён познакомился с историком, который консультировал мистера Ли. Его звали О Сехун. Он был старше Тэхёна на несколько лет. Имел какую-то благородную кровь, как сказал мистер Ли, и уже был обручён. Писал научный доклад и очень много говорил. Слушать его было совершенно неинтересно, но каким-то образом они подружились. Если это было можно так назвать. Они встречались пару раз в неделю для того, чтобы следующее несколько часов провести за бесполезными спорами. Находил ли Тэхён это необходимым? Нет. Нравилась ли ему подобная динамика отношений? Нет. Однако он расценивал это как расслабляющую терапию и разгрузку мозга после рабочего дня. Сехун никак не мог понять, почему Тэхёну больше интересны какие-то сказки, привезённые издалека, какие-то несуществующие личности или же события. Тэхён просто спрашивал: может ли Сехун доказать, что этих личностей или этих событий никогда не было. — Для меня Сизиф более реальная фигура, чем твой царь, который ввёл в оборот драгоценные камни, — бормочет Тэхён. — У нас с тобой одни и те же способы получения информации. Кто-то об этом когда-то написал, и мы это прочли. Но ни ты, ни я не можем утверждать о достоверности. Но, в отличии от тебя, я прямо говорю, что читаю сказки. А ты пытаешься мне доказать о реальности личностей, о которых читал ты. — Как ты смеешь ставить под сомнение личности людей, плодами трудов которых пользуешься? Как ты можешь существовать, если совершенно не знаешь историю того, где ты живёшь и каким путем это всё было достигнуто? — А кто знает? Если я скажу, что являюсь кронпринцем Восточного королевства, ты мне не поверишь лишь потому, что в исторических хрониках нет об этом записей. Как ты можешь утверждать достоверность истории, если историю пишут такие же люди как ты и я? У нас с тобой разные взгляды, поэтому и те, кто жил сотни лет назад, могли дать разную оценку одним действиям. А ты утверждаешь, что она верна. Ты занимаешься бесполезной работой. Как и Сизиф. Поэтому для меня он реальная личность, а кто кого убил ради короны — совершенно пустой звук. Вот скажи: тебе не всё равно, кто сидит во главе всего этого хауса? Так почему мне должно быть не всё равно на того, кто был на этот самом троне сотни лет назад? — Все твои слова звучат так, будто ты пытаешься жить в выдуманном мире и игнорировать действительность. Через много лет о тебе напишут, как о самом легкомысленном, бездумном, несерьезном человеке, когда-либо работавшим в таком месте, как Санбрейк. — Я хочу улучшить паровой двигатель, — серьёзно говорит Тэхён, взгляд Сехуна меняется, он выглядит недоверчиво, будто за словами Тэхёна должен последовать смех, обозначающий несерьезность его слов, но этого не происходит. — Я думаю об этом последние дни всё чаще. Смотрю на работы других, слушаю их мнения, получаю новый опыт, использую старый, и ко мне в голову приходят лёгкие решения сложных задач. Простые наблюдения за сменой погоды дают куда больше информации, чем бесполезная трата ресурсов на непонятные опыты. — Думаешь, это возможно? — Думаю. Поэтому буду рад, если тем, кто напишет о том, какой я легкомысленный и бездумный, будет такой, как ты. Моя личность в подобной подаче будет для потомков намного привлекательней, чем эти скучные серые зануды из Санбрейка, — и со смехом добавляет: — Правда, ты первый человек в разговоре, с которым меня не клонит в сон.* * *
— Так рано? — Тэхён сбрасывает с себя фартук с монокуляром, когда в его кабинете раскрылась дверь. Сехун не снимает свой плащ, все его движения торопливые и резкие. Пару журналов, которые он принёс, скользят по столешнице. — Торопишься? — У меня встреча. Ты, может быть, прослушал это при нашем знакомстве… — Поверь мне, рассказы о твоём происхождении не смолкали в нашем корпусе до следующего дня. Многие смотрели на меня с презрением! У меня такой родословной нет, но говорил я с тобой на равных. Если бы они могли, то пристрелили бы меня на месте. — Нет, у меня обед с невестой. Я пришёл, чтобы оставить тебе свои черновики и сказать, что сегодня буду занят. — Она знает, какой ты занудный и скучный? — Это только ты так считаешь. — Воспользуюсь своей наглостью и попрошу составить вам двоим компанию для того, чтобы предостеречь прекрасную даму, которой придётся терпеть твои нудные рассуждения до конца жизни.* * *
Сехун и Тэхён опаздывают больше, чем на десять минут, что воспринималось первым катастрофой, а Тэхён твердил, что джентльменское опоздание равняется четырнадцати минутам и они очень даже вовремя. Обед был назначен в одном из летних кафе в центре города. Избранницей Сехуна оказалась Южная принцесса, которая стала ещё бледнее и тоньше, но, несмотря на это, выглядела хорошо. Пышное платье и длинные перчатки больше делали ее похожей на принцессу, чем камзол и широкие брюки. Её красивые красные волосы были распущенны и несли приятный цветочный аромат, который шлейфом тянулся за ней, когда она прошла мимо Тэхёна.* * *
К концу обеда за Сехуном неожиданно, как гром среди ясного неба, явился мистер Ли, требовал немедленно последовать за ним и помочь разобраться в его документах — у него не сходились даты. Тэхён, не желая наблюдать за сложившейся неловкой ситуацией, в которой мистер Ли отчитывал Сехуна за то, что тот ушёл с рабочего места и ему пришлось его разыскивать, прокашлялся в кулак и заверил Сехуна, что проводит принцессу до её сопровождающего, поэтому он может ступать. Сехун долго извинялся перед девушкой и в конце сел в экипаж с мистером Ли. Юна сложила свой веер и одарила Тэхёна недовольным взглядом. — Значит, здесь тебя Ким Тэхёном звать можно, или эта честь дарована только господину О? — Ты меня узнала? — его губы раскрываются от удивления, Юна цокает языком и сжимает веер в руках так, будто намеревается его ударить. — Ви-кун, прошло не так много времени. И что это с тобой? В высшем обществе разве, — она смотрела на него и никак не могла подобрать слов, на её лице была смесь не самых положительных эмоций. Он понял, что говорит она о его волосах. Возможно, виднелись светлые корни, ему ещё было сложно поддерживать цвет. — Я бы не узнала, но, — она сделала два шага к нему ближе, находясь на расстоянии вытянутой руки, и ткнула ручкой своего веера ему в нос, — у тебя здесь родинка, — с важным видом заявляет принцесса, — это я помню. — Да? — он нахмурился так, будто мог сейчас же проверить сказанное, но вместо этого сделал небольшой шаг назад. — Тебя с таким ярким макияжем и платьем тоже узнать нелегко. — Форма и тебе шла больше, Ви-кун. Почему господин О представил тебя как того, с кем он работает? Он не военный. — Я сейчас в Санбрейке, — Тэхён замолкает, поймав заинтересованный взгляд, чуть тише добавляет: — И по моим документам я родился, вырос и обучался здесь. Как Ким Тэхён. — Которую жизнь живешь, Ви-кун. Узнаю ли я тебя настоящего? — Я думаю, только тебе и довелось узнать. — Зануду, которая любит собирать ненужные вещи, сидеть дома и прикрывать острый ум грубостью? — До тебя мне, конечно же, далеко, я не притворяюсь женщиной и не пытаюсь быть шпионом на чужой земле. — Ви-кун, — она смеялась, — я скучала по твоим замечаниям. А ты? Скучал же? Он медленно моргает и смотрит на неё с лёгким прищуром. — Как ты это делаешь? Тебе удаётся создавать мне проблемы на ровном месте. Я хотел позадирать Сехуна и вкусно отобедать, а теперь придётся тебя провожать, чтобы с тобой ничего не случилось. — Вот и чудно! Исполняйте своё обещание, Ким Тэхён. Моя компаньонка упадёт в обморок, когда узнает, что господин О привёл на обед друга, а её я оставила ждать. Некоторое время они идут в тишине, было слышно как шелестят листья от лёгкого ветра. — Юна? Девушка останавливается. Тэхён растерялся, словно сказал что-то, чего не должен был, и она рассмеялась прикрываясь веером. — Ты впервые позвал меня по имени.* * *
Тэхён стал частым компаньоном Сехуна на его прогулках с Юной и ему было не по себе. Почему — Тэхён не знал. Вскоре прогулки сократились: Юна жаловалась на слабость, и её тётя звала молодых людей к ним на чай. Тэхёну удалось познакомиться с королем, задержавшись поздним вечером после того, как Сехун уехал, не дожидаясь, когда Тэхён решит завершить свою дискуссию. Хичоль был другим — не таким как Сокджин. Он был мягче и даже веселее. Тэхён не думал, что подобный человек мог управлять королевством. Несколько раз Тэхён становился его личным гостем. В такие дни он делал вид, что не знает Юну, чем заставлял её злиться, а потом смеялся, глядя на её попытки заслужить внимание. Вела себя как ребёнок. Хосок рассказывал, что юная леди Кан ведёт себя так, когда не получает желаемого. Его разговоры с Южным королем становились всё серьезней, и однажды Хичоль спросил: каким образом ему удалось обмануть всех, включая его, и не вызвать ни у кого подозрений в том, что он чужеземец. Тэхён покосился на него с недоверием, но Хичоль не выглядел как тот, кто мог быть в сговоре с Юнги, Сокджином или даже Хосоком. Тэхён просто спросил: как это понял Хичоль и не выдала ли его Юна, но Хичоль ответил просто: «твоя речь временами отличается, это сложно контролировать, когда ты расслаблен». Тэхён ответил, что это потому, что Хичоль вызывает доверие. А доверие у него не вызывает даже Сехун. Может быть, у них с Юной это было семейное. Вскоре Тэхён узнал, что цветочная болезнь, о которой он когда-то читал, проявляется у некоторых людей Юга, но это тщательно скрывают. В Санбрейке был специальный отдел, который занимался исследованиями этой болезни. Может быть, поэтому в этом городе так много цветов, может, поэтому ему доверили изучение растений. Тэхён внезапно вспоминает почему то, что он наблюдал у Юны, казалось ему таким знакомым. Он читал обо всём этом, но никогда не придавал особого значения. Он не знал, чем она была больна тогда, а сейчас, найдя ответ, ему даже не нужно заглядывать в те записи, которые он так и не выбросил. Он уже знал, чем для Южной принцессы всё закончится. Знал, что как бы она не говорила о том, что после сна ей становится лучше, ничего не меняется. Тэхён смотрел на Хичоля грустным взглядом. Хичоль кивнул, понял, какие мысли посетили Тэхёна. Она умрёт в день, когда цветы переполнят её легкие.* * *
Он напросился в отдел, который занимался цветочной болезнью. Между собой они звали её «ханахаки», но Тэхён не помнил, чтобы подобное слово всплывало в книге, которую он читал. Оно звучало также для него незнакомо и странно, как и половина слов Юны, что иногда проскальзывали в её речи. Всё же он оставался чужеземцем. Юнги ещё был на Юге. Тэхён думал, что Юнги разозлит то, чем он сейчас занимался, но тот просто повторил свои слова: «то, что ты сам хочешь делать, правильно» и похлопал его по плечу так, словно Тэхён ошибается, но ошибиться должен для того, чтобы что-то усвоить. Он слишком хорошо знал Юнги. Иногда он его боялся. Юнги говорил и вёл себя так, будто знает всё и обо всех, будто недоговаривает и наблюдает, к чему это приведет.* * *
Было столько деталей, которые не складывались у Тэхёна в единую картину. Столько дней перетекающие в месяцы, когда он пытался их разобрать. Столько времени он мысленно прослеживал свой жизненный путь, соединяя все необходимые точки в надежде найти объяснение тому, что тревожит его сердце. — Иногда минута кажется вечностью, — говорит Юнги, когда Тэхён попросил свежим взглядом просмотреть его записи. — Сокджин сказал мне об этом, когда впервые убил человека. Я подобного опыта не имел. — И это хорошо? — Как знать. Ты придаёшь ненужную значимость своим действиям и ошибаешься. Именно поэтому чувства не должны быть замешаны в подобном. Тэхён смотрит на то, как Юнги перечеркивает весь его лист с вариантами. — Я проверял: лёгочное кровотечение этим не остановить.* * *
— Пирожные, кексы, изысканный фарфор, — на выдохе говорит Юна. — Меня уже тошнит. Они заставили меня перепробовать сотни пирожных и посмотреть на столько же чашечек для чая. — Выскажешь всё, что ты об этом думаешь, Сехуну это и о его празднике тоже. — Не праздник, а наказание, — она лежала в кресле, Тэхён привычно читал и не обращал на неё внимание. — А тебе не нужно… работать? — она склоняет голову на бок. — Что ты здесь делаешь? — Я работаю. Вот, читаю то, что будет мне полезно. Сехун попросил забрать его шляпу из мастерской, поэтому я и зашел. — Зачем мне здесь его шляпа? — Я не знаю, где он живёт, а мне дома его шляпа не нужна тоже. — Вот как. Он слышит, как она встаёт, как ходит по читальному залу и открывает какой-то шкаф. Поднимает глаза только тогда, когда она становится перед ним и протягивает небольшую коробочку. — Это тебе на память. Внезапный подарок вызвал у Тэхёна смешанные чувства. Его руки двигались медленно когда он открывал бархатную крышку коробки. Внутри был черный шёлковый платок. — Совершенно бесполезная для меня вещь, но спасибо. — Шейные платки, Ви-кун, очень красиво смотрятся! А ещё он отлично дополнит твой образ! Аристократы такие не носят, а ты как раз ходишь без высокого воротника. — У нас разные понятия о красоте, Юн. — Тэхён отложил все и вернулся к чтению. — Как ты меня назвал?! — по её интонации он понял, что она готова была кричать в возмущении. Тэхён перевернул страницу и просто ответил: — Как ты меня назвала?* * *
Тэхён смотрел на Сехуна и размышлял над тем, стоит ли ему говорить. Но говорить боялся, ему казалось, что если он скажет о её болезни, то так и не сможет найти способ лечения. Юна созналась, что в её груди ощущаются покалывания, но они не столь болезненны как затянутый вокруг неё корсет. Но с этим просила затягивать шнурки туже, когда узнала, что Мин Юнги будет гостем в их доме на следующей недели. Тэхён не понимал такой радости, Сехун не понимал тоже, и всё, что им оставалось, лично таскать горшки с цветами по залу по её просьбе. Юна всё никак не могла решить, какая композиция будет красивее смотреться во время приёма. — Это всё потому что такие историки как ты пишут о нём всякую выдуманную ерунду, — цедит сквозь зубы Тэхён, когда несёт несколько подушек в другой конец зала, встречаясь с Сехуном с подсвечником в руке, идущим ему навстречу. — Как это низко пасть завистью к яркому образу человека, в существование которого и немногие верят, — отвечает ему Сехун через несколько минут, снова пересекаясь посреди зала.* * *
Тэхён собирает зонт, когда солнце уже не так высоко. Погода портилась, становилось ветрено. Он спрашивает: как долго им ещё гулять по окрестностям, ожидая, когда Сехун закончит договариваться с моряками, и почти не замечает, что принцесса уже не идёт рядом. Воздух стал тяжёлым, вокруг повисло осязаемое чувство страха. Он оборачивается на несвойственную тишину. Юна прикрывала рот рукой, её перчатки запачкались, он смотрит ей под ноги: на земле лежали белые лепестки. Тэхён оцепенел, а Юна смотрела на него испуганным взглядом, словно он стал свидетелем того, чего видеть был не должен. Он медленно ведёт взглядом от запачканных кровью лепестков до её лица. Его грудная клетка чуть приподнялась, набирая воздуха, он хотел что-то сказать, но она перебивает его раньше, чем он успевает сформулировать мысль. Её громкий голос звучал ровно: — Пообещай… Он смотрел на неё, и это так всегда ей подходило: предлагать сделку будучи загнанной в угол. Тэхён находил интересным подобную защитную реакцию. Она всегда выглядела беззаботной и искала на свою голову проблемы — такой её образ укоренился в сердце Тэхёна. Как и то, что от неё всегда исходила уверенность, которой никогда не было у него. — О, нет, я не надену твой подарок, когда выйду в свет. Минута не тянется вечностью, и он прекрасно всё понимает. Он не понимает только то, что чувствует. — …скучать по мне иногда. Если ты, конечно, этому научишься, зануда Ким Тэхён. Юна аккуратно стирает капли крови с уголков губ платком и улыбается, сощурив глаза в полумесяцы. Её взгляд всё равно был грустным. Поднявшийся ветер легко колыхал её длинную юбку платья, которая не была такой пышной с несколькими слоями ткани. Её гувернантка придёт в ярость, когда узнает, в каком виде принцесса вышла на прогулку. — Звучит как прощание. Что-то тревожно замерло внутри Тэхёна, когда она звонко рассмеялась. Этот смех не должен звучать весело, она не должна быть веселой. Тэхён сглатывает вязкую слюну, скопившуюся во рту, когда его губы начинают немного дрожать. — Это оно и есть. Ты ведь понимаешь, что- — Твоё лучшее платье, наконец-то, будет надето? — Тэхён отворачивается и пытается контролировать голос, кашляет в кулак. — Мин Юнги ведь приглашен в ваш дом. Ему хотелось думать, что за его спиной она, как всегда, ярко улыбалась. Ему не хотелось думать, почему, несмотря на её смех, улыбки и спокойный голос, она всё равно выглядела очень грустной. Ему не хотелось видеть её в своих воспоминаниях грустной.* * *
В конце осени Тэхён просит Юнги о возможности вернуться «домой». Юг казался ему чужим и некомфортным местом, в котором он совершенно не хотел находиться. Юнги ответил, что он всегда может перевестись в Санбрейк в Новый город, объявив себя беженцем и попросив у Сокджина защиты от Южного короля. Так они и сделали. Тэхён был согласен на любой вариант.* * *
— О чём задумался? Тэхён смотрел в окно на облака. Шум парового двигателя летучего корабля бил по ушам и заглушал все звуки, но голос Юнги он слышал чётко. Тэхён прекрасно знал, к чему приведёт этот разговор. — Просто скажи то, что собираешься мне сказать, хён. Может, мне нужно это услышать, чтобы запомнить окончательно. — Ты ведёшь себя капризно, тебе не десять. — Восемнадцать мне или десять — разница лишь в том, что мне позволили выходить наружу и то, что у меня не было никаких ожиданий. В десять лет мне было сложно это осознать — сейчас легко. Но лучше бы я послушал Хосока и остался в армии, — Тэхён обернулся на Юнги со своего места, смотря на него тяжелым недовольным взглядом выкрикнул. — Зачем ты мне позволил… — с каждым слогом его голос затихал. — Ты знал. — Теперь знаешь и ты, — говорит Юнги. — Может, ты проклят? Как насчёт такого объяснения? — Напишу это на своей визитной карточке. — Нельзя потерять что-то, если у тебя изначально ничего нет. Подумай об этом. — Значит, я не должен бояться потерять свою жизнь. — Звучит поэтично. Тэхён кивает, его сердце начинает колотиться так, будто готово сломать ему рёбра. Он не спокоен.* * *
Тэхён нарисовал одежды, в которых он хотел бы появиться в Санбрейке Нового города. Юнги отдал его рисунки своему портному. Тэхён отказался ехать в Верхний город и просил ему дом в Новом городе. Его наглость могла удивить, но Юнги прекрасно знал, что она появилась не за один день. Хосока своим поведением он, конечно же, раздражал. — У меня никогда не было любви к излишествам в одежде. Я никогда не хотел выглядеть богато, но раз я решил изображать эксцентричного аристократа, так почему бы и нет? Хосок поднимает брови, наблюдая за тем, как Тэхён застёгивает запонки, которые когда-то прислали ему из дворца. — Всё детство гнался за напускным равнодушием и скромностью, а теперь хочешь быть богато одетым фигляром. Метания из одной крайности в другую. Отвратительно. — Ты тоже из мягкосердечного лентяя превратился в это высокомерное бездушное чудовище, — чётко проговаривая каждое слово, глядя прямо в глаза выплевывает ему в лицо младший. — Я твоего мнения не спрашивал. — Это ты его таким сделал, — обвинительно говорит Хосок, переводя взгляд на Юнги. — Такого хорошего ребёнка испортил. Суён была права, это всё твоё и только твоё плохое влияние.* * *
Первое появление Ким Тэхёна в свет выдалось через несколько дней после его возвращения в столицу Восточного королевства. Приём устраивал какой-то лорд нижних палат города. Тэхёна удивило приглашение, потому что он ещё не до конца успел освоиться и не всех знал. Его мало, кто знал. Но новость о беженце с Юга, который успел отличиться в Санбрейке в таком юном возрасте, не могла пройти мимо знати, что не упускала возможности похвалиться списком своих гостей. Или новым предметом сплетен.* * *
Юны не стало в конце года. Цветочная принцесса завяла с наступлением первых холодов. С первыми ударившими морозами. Тэхён узнал об этом в письме, которое получил от Сехуна. Он отправил ответ, что ему очень жаль. Но Тэхён не знал: было ли ему жаль. Это никак не затронуло его сердце. Отдалённо он понимает, что ему должно быть грустно или он как-то иначе должен выразить скорбь. Он просто пишет: «я сожалею твоей утрате» и ничего не чувствует.