* * *
Я с ностальгией осматривала школьные коридоры по пути в подземелья. По звонку ученики высыпались из классов, как дремоносные бобы из пригоршни и шумно разбредались по своим делам. Ребята постарше с любопытством оборачивались, видимо, признавая во мне подругу знаменитого Гарри Поттера. Со временем я стала спокойнее относиться к излишнему вниманию окружающих. Профессор Снейп, развалившись в кресле за рабочим столом, хмуро изучал какой-то пергамент. Мой деликатный стук привлек его внимание и, увидев меня, суровая складка на его переносице тут же разгладилась, хотя выражение лица осталось таким же брюзгливым. Я отметила, что профессор всё же избавился от своей привычной мантии: теперь он был облачен в черный костюм и белую рубашку, чем напоминал пастора из приходской церкви. Это сравнение меня позабавило, но в любом случае теперешний его вид нравился мне гораздо больше. — Мисс Грейнджер. Какой сюрприз, — скучающе произнес зельевар, намекая, что мой визит вполне ожидаем. — И я вас рада видеть, профессор! Не дожидаясь приглашения, я прошла в аудиторию и уселась за первую парту. Снейп проводил меня ничего не выражающим взглядом и вопросительно вздернул бровь. — Не передумали насчет моего предложения? — Увы, профессор. Судя по последним событиям, я погрязла в министерском темном омуте, надолго. Снейп позволил себе едва заметную кривую усмешку, которую можно было бы принять за презрительную, но с некоторых пор я знала, что это не так. — Я читал вчерашний «Пророк» и мне уже сообщили, кому доверили расследование. Судя по интонации Снейп мало верил в мою компетентность. Но меня это не волновало. Я пришла сюда не как бывшая ученица и решила в долгу не оставаться. — Так значит поэтому вы не обратились в аврорат с жалобой о пропаже? Сразу поняли откуда я начну копать и ждали в гости? Или может быть хотели скрыть от авроров пропажу конкретной вещи? Профессору явно не понравилась моя прямолинейность, и я приготовилась получить порцию безжалостного унизительного сарказма. — Не пытайтесь уличить меня в чем-либо, мисс Грейнджер. Если вас, по абсолютно неясной причине, назначили расследовать это дело, учитывая специфику вашей, так сказать, профессии, это не значит, что вы имеете право говорить со мной в таком тоне, — холодно отчеканил Снейп и я машинально втянула голову в плечи. Зельевар, заметив это, снова ухмыльнулся. Его явно позабавило то, что он всё еще имеет влияние на несносную гриффиндорскую выскочку. Я мысленно дала себе затрещину: это не урок зельеварения, и мне не одиннадцать. — И всё-таки, профессор? — Всего лишь не хотелось, чтобы министерские рылись в моих вещах, — снисходительно ответил Снейп. — К тому же пропажа этой вещи может подорвать репутацию школы. — Так что же пропало? — Котёл. — Котёл? — Вы меня слышали. Я издала нервный смешок. Его слова звучали достаточно абсурдно. — Не понимаю. Кому нужен обычный котёл? Не думаю, что это настолько ценная вещь, чтобы… — А я и не сказал, что он обычный, — перебил меня Снейп. — Этот котёл наравне с мечом Гриффиндора и Распределяющей Шляпой остался в наследство школе от Основателей. Он имеет уникальные свойства. Например, очищать воду, растворять яд, усиливать действие зелий и, подозреваю, много чего еще. Я использовал его для приготовления лекарства. Колдомедики, увы, не смогли полностью вывести из моего организма яд Нагайны и время от времени это доставляет некоторые неудобства. — Так. Хорошо. Значит, волшебный котёл. На всякий случай, профессор, простите за глупый вопрос: кто-то, кроме вас, имеет доступ в ваши покои? — Кроме эльфов, никто. Мы понимающе посмотрели друг на друга. — Полагаю с эльфами вы уже переговорили и они сказали, что ничего не брали. — Да. — Вам не показалось, что они врут? — Показалось, мисс Грейнджер, и мне любопытно, что вы, как специалист, намерены с этим делать? Ехидство в его словах можно было пощупать руками. — Зря вы так, профессор. Вы же понимаете, что министр не доверил бы это дело кому попало. — Должно быть у мистера Бруствера было временное помутнение сознания или вы оглушили его заклинанием. Зельевар из вас вышел бы куда лучший, мисс Грейнджер. Тут, наверное, стоит пояснить, что пять лет назад я поставила цель найти себя и не делать того, чего от меня все ждали. Одним из этапов плана было попробовать себя в той профессии, о которой я изначально не думала. Так я попала на стажировку к профессору Снейпу и несколько раз в неделю по три-четыре часа нарезала, взвешивала и помешивала. Конечно, профессор был удивлен моим желанием стать зельеваром, как и многие, он считал, что я пойду на службу в министерство. В итоге так и вышло. Но всё же я смогла проявить себя и удивить его. А впоследствии разочаровать своим отказом продолжить совместную работу. Так что его едкие слова на счет моей теперешней профессии были вполне понятны. Профессор Снейп после войны проходил долгую реабилитацию в больнице святого Мунго. А потом — сделался затворником в своем доме в Паучьем переулке. Как он позже говорил — его смерть имела бы гораздо больше смысла, чем эта никому ненужная жизнь. Да, орден. Да, признание и почести. Но толку от них, если ты одинокий мужчина средних лет с отвратительным характером и сомнительным прошлым. Так что, когда моя сова оповестила о том, что Гермиона Грейнджер хочет стажироваться и получить звание сертифицированного зельевара именно у него — профессор Снейп решил, вероятно, что это может быть любопытно и всего лишь через полторы недели, чтобы не дай Мерлин я не догадалась о его заинтересованности, прислал положительный ответ. Первое, что бросилось во внимание — Снейп увлекся огневиски. Второе — он был так же потерян, как и я. Во время войны мы оба чувствовали себя нужными и полезными. Но после — всё изменилось, и теперь я искала свое призвание, а профессор утопал в депрессии. Год стажировки изменил нас обоих. Хотя мне казалось, что профессора — чуточку больше. У меня прибавилось больше уверенности в себе как в личности, а Снейп перестал фрустрировать, вспомнил, что ему всего лишь сорок и жизнь стоит того, чтобы попытаться создать в ней приятные моменты. За этот год работа если не сблизила, то, по крайней мере, помогла найти взаимопонимание, и заодно избавила нас от предрассудков насчет «невыносимой всезнайки» и «сальноволосого упыря». Снейп даже пару раз сдержанно похвалил мои успехи, но его последняя фраза только что заставила меня покраснеть и почувствовать себя виноватой. — Спасибо, профессор, но не думаю, что вы имеете достаточно оснований, чтобы судить о моей работе. Хотя я считаю, вы правы, к сожалению, я не чувствую, что зельеварение — моё призвание. Но работать с вами было для меня большой честью. — Не льстите, вы знаете, я этого не люблю. Ваши достижения были весьма значительны, но вы предпочли потратить моё время впустую и променять свои успехи на министерские подачки. — Не говорите так, пожалуйста. Мне нравится моя работа… — И вы чувствуете себя на своем месте? — Занимаясь этим расследованием — да, и теперь, как никогда. — Мне трудно описать словами всю нелепость ваших рассуждений, но раз вам так угодно… Увы, мне остается только наблюдать, как вы бездарно растрачиваете ваш талант. Так что же вы собираетесь предпринять в свете данных событий? — Пожалуй, стоит выяснить поточнее, что это за котел и для чего он мог пригодиться эльфам, раз сами они отвечать не хотят. Или может быть попробовать сыворотку правды? — Минус двадцать очков Гриффиндору, мисс Грейнджер. У эльфов достаточно сильная магия. К тому же они способны переварить или отторгнуть любые зелья. — Тогда мне стоит посетить школьную библиотеку. — Хорошая идея. Но кое-что я могу и сам вам рассказать, чтобы вы не тратили драгоценное время. Если вы не поняли, оно играет против вас. Вероятно, это был не единственный случай? По вашему взгляду вижу, что я прав. А ведь нападения могут повториться. Такое шило министерство вряд ли сможет утаить. Из-за общественного резонанса и отсутствия ресурсов правительство не может огласить массовый арест всех домовиков. Мне лишь остаётся вам посочувствовать, мисс Грейнджер и вы понимаете, почему. — Потому, что в случае провала расследования, отвечать буду я. Вы, как всегда, весьма проницательны, профессор. — Об этом ли вы мечтали? — Нет, — сквозь зубы пришлось признать мне. — Что они вам пообещали? — Возможность более эффективно заниматься своими обязанностями, — я постаралась ответить как можно туманнее. При всем уважении и, пожалуй, некотором доверии, я не хотела распространятся о нашем разговоре с министром. — И вы купились. Если кто мог меня заставить почувствовать себя полной дурой, так это только профессор зельеварения. Не то чтобы я об этом не думала. Но только сейчас я осознала все прелести сотрудничества с людьми, с которыми тебя связывают приятельские, ну или хотя бы доверительные отношения. Почти полная безотказность. Особенно со стороны таких наивных идиоток, как я. Конечно, я понимала всю возложенную на меня ответственность, но о предательстве со стороны Кингсли даже и не помышляла. Нет. Он не поступит так со мной. Снейп просто долбаный параноик. Я вздернула подбородок и ответила с как можно большим достоинством: — Уверена, мне по силам раскрыть это дело и не подвести министра. — Я бы на вашем месте отказался от такой сомнительной чести. — Хорошо, что каждый из нас на своём. Меня начинала злить эта грубая забота со стороны бывшего преподавателя. В конце концов какое ему дело? Если я провалюсь, он сможет в очередной раз порадоваться «ослиному упрямству гриффиндорцев», как он любит выражаться. Снейп ещё с полминуты посверлил меня угрюмым взглядом и сказал: — Волшебный Котёл, как верно вы смогли угадать его название, принес в школу Салазар Слизерин. В хрониках Основателей сказано, что он попал к нему в руки во время войны друидов с христианами. Последние массово уничтожали все реликвии предков, так как они обладали большой магической силой. Этот котёл наделен всего лишь некоторыми свойствами своего оригинала, упоминающегося в манускриптах. Котёл Дагды, если слышали о таком. — Нет. — О, это уникальный артефакт. Он обладал воистину волшебными свойствами, гораздо большими, чем та жалкая копия, что досталась Основателю. Впрочем это вряд ли относится к делу. — Я думаю, полезна любая информация. Где находятся эти манускрипты? — Оригиналы хранятся в министерском архиве, насколько мне известно. — Вам ещё что-нибудь известно о волшебном котле Слизерина? Кроме его главных свойств? — Он сделан из чистого серебра, на внешней стороне литьё с изображением кельтского бога Дагды и традиционный орнамент, — занудным лекторским тоном продолжил профессор. — Имеет размер шестнадцать на двадцать три дюйма, весом в девятнадцать с половиной фунтов. — Хм, зачем эльфам котел, если они прекрасно умеют обходиться без зелий? С этими словами я поднялась. Профессор Снейп кивнул мне в знак прощания. — Будьте осторожны, мисс Грейнджер. Это очень странная история и вы, по собственному опыту, должны помнить, чем это может обернуться, если копнуть глубже, чем следует. — Намекаете на что-то конкретное? — Нет. Всего лишь совет бывшего наставника. — Вам очень к лицу костюм, профессор. — Идите-идите, мисс Грейнджер. Книги сами себя не прочтут.* * *
Мои любимые часы-домик веселенькой расцветки, с квакающей жабой вместо кукушки, отбили девять вечера. Мне их подарили ребята на тринадцатилетие. Хотя жаба уже не квакала, только выезжала и укоризненно смотрела, надувая щеки-пузыри как настоящая. В который раз я пообещала себе отремонтировать ее и снова уткнулась в исписанные листы пергамента. Рассеянно попыталась отпить из пустой кружки, заглянула в нее и зависла на несколько минут. В дверь постучали. На пороге стояла запыхавшаяся и раскрасневшаяся Джинни Поттер. — Не поздновато ли для гостей? — удивилась я, пропуская подругу в квартиру. — В самый раз! — звонко откликнулась рыжеволосая, скидывая мантию и критически оценивая мой внешний вид. Дома я предпочитала максимальный комфорт и друзья, любившие без приглашения вламываться ко мне практически в любое время суток, уже привыкли к моей флисовой рубашке, прикрывающую лишь верхнюю часть бедер, теплым вязанным гольфам и не всегда радостному приему. — Была на собрании команды. На обратном пути решила забежать к тебе. Нам ведь так и не удалось нормально поболтать. — Мне сейчас немного не до болтовни. Видишь, сколько работы? — Вижу. Как ты можешь жить в таком бардаке? — Не бардак, а рабочая обстановка. Я снимала однокомнатную квартиру в отдаленном районе Лондона. Мне сразу приглянулась уютная небольшая студия в мансарде с французскими окнами в пол и со скошенным потолком в старом особнячке. Мои немногочисленные соседи, люди пожилые и старомодные, не слишком охотно использовали современную бытовую технику, а потому без риска можно было совершать простенькое колдовство. Я часто стелила теплый плед у окна и в прохладные вечера, если выдавалось свободное время, валялась с книгой и чем-то вкусненьким, периодически наблюдая за прохожими. Небольшой кусок стены слева от окна был завешан колдографиями, схемами и стикерами. В целом моя квартира напоминала небольшой библиотечный склад. Книги занимали большую часть свободного пространства, не умещаясь на этажерке, громоздились то тут, то там неровными башенками. Волшебные книги хранились в отдельном шкафу. Рабочий стол, стоявший посреди комнаты, был засыпан пергаментами и даже под кроватью виднелись стопки папок с документами. А еще, увлекшись работой, я периодически забывала относить посуду в мойку, так что на книжных баррикадах кое-где стояли забытые чашки с недопитым чаем и тарелки из-под сэндвичей. Джинни принялась заботливо собирать посуду и относить на кухню. Конечно она могла это сделать с помощью магии, но рыжая просто не могла долго усидеть на одном месте, особенно если принималась что-то рассказывать. Я уселась в рабочее кресло, привычно закинув ноги на стол и стала наблюдать за снующей туда-сюда подругой, не прекращающей трещать ни на секунду. Живоглот тут же запрыгнул мне на руки и принялся утробно урчать. — Через неделю начало чемпионата, а эти идиоты выдали настолько отвратительную новую форму, что мы готовы всем составом бойкотировать матч. Ты бы видела расцветку: сопли тролля и, прости меня Моргана, моча книзла. Глотик, без обид. Позор! Еще и эмблема вместо драконьей лапы напоминает куриную. И не смотри так на меня! Я не преувеличиваю. Мы — единственная женская команда и должны быть на высоте во всём! — и без перехода. — Гарри и Рон вчера отмочили номер: отправились в Хогсмит повидать Невилла с Ханной. Надрались в лоскуты и принялись распевать срамные песни на весь кабак. Ханна их выставила за дверь, подышать воздухом. Так они сперли из подсобки мётлы и принялись соревноваться кто круче исполнит мертвую петлю. В итоге у братца перелом ключицы, а у Гарри — сломана рука. Ну не идиоты ли? Среди ночи пришлось в Мунго аппарировать за костеростом. Уже дома от злости выгнала Гарри из спальни на диван, так он мне стихи начал читать под дверью, со свадебных открыток, жалобно так, пришлось пустить. Сириус еще минут десять истерически хохотал со своего этажа. Кстати, о Сириусе. Он расстроился, что ты позавчера не пришла. Очень интересовался, почему. Ну, я ему прямо сказала: у Гермионы эльфы чудят, не до застолий. — Всё так, — поспешно согласилась, я радуясь, что рыжая не видит моего лица. — Кстати, ты успела обратить внимание, как здорово выглядит Блэк? — Угу, — буркнула я и раздраженно начала гладить полукнизла. Живоглот с негодованием куснул меня за запястье. Джинни, не замечая моего настроения, продолжала: — Он внешне почти не изменился. Эта должность ему явно пошла на пользу. Он выглядит еще шикарнее, чем перед отъездом. Этот кожаный плащ, черный платок на шее… И ведь не поседел! И на свой возраст не выглядит, больше тридцати пяти не дашь. Конечно, тюремные застенки никому не идут на пользу, но он так не выглядел, даже когда год прожил на домашних харчах после заключения. — Угу, — подтвердила я безучастно. Всё те же чуть прищуренные синие глаза, с еле заметными морщинами в уголках и задорными искорками в глубине зрачков. Кривая ухмылка — плюс тысяча к обаянию. Джинни подошла ко мне, на ходу вытирая руки полотенцем. — Я приготовлю чай. — Может, чего покрепче? — устало предложила я. — Ты же вся в работе? Ну, как скажешь. Что за повод? — Просто паршиво на душе. Джинни по-хозяйски достала из шкафчика над мойкой начатую бутылку с белым полусухим и два пузатых бокала. — Признавайся, что или может быть кто причина твоего уныния? Джинни игриво подмигнула, а я, честно говоря, в этот момент уже была готова признаться подруге в том, что произошло пять лет назад в доме, в котором она была временной хозяйкой — Гарри решил реставрировать дом в Годриковой Лощине и переехать туда. Мрачные стены фамильного гнезда Блэков угнетали его. Мне хотелось выплеснуть все сомнения, переживания и боль, годами терзающие меня и которые лишь усилились с возвращением Сириуса. Но в последний момент передумала, решив снова выговориться лишь частично. — Есть один человек. Он немного старше, и ты его не знаешь, — «слегка» исказив факты, решительно выпалила я. — Ого! — Джинни устроилась на диванчике напротив с бокалом в руках и с энтузиазмом уставилась на меня. — Рассказывай всё. Как зовут? Вес, рост, возраст, кто его родители, кем трудится… — Притормози. Я пока не хочу афишировать его личность, так как не уверена, что у нас что-то есть… — М-м-м, чувства без взаимности? — Вроде того. Понимаешь? Когда-то мы провели вместе всего одну ночь. На следующий день ему пришлось уехать, и мы не виделись довольно долго. — Но письма он тебе писал? — Нет. И я ему тоже не писала, потому что решила, что это он обязан первый дать весть о себе. Потом поняла, что ни черта не обязан, так как он мне изначально ничего не обещал и я приняла это. Но сама написать так и не решилась. Я вся горела от злости, что он даже не пытался хоть как-то связаться со мной и решила, что ему плевать. — Я его точно не знаю? — хитро и с надеждой поинтересовалась рыжая, ловя каждую мою эмоцию. — Нет. — Не моргнув глазом соврала я. — Мы познакомились в… В баре, здесь, в Лондоне. — Это та забегаловка, в которой ты любишь уныло распивать пиво по пятницам? Я усмехнулась. Джинни лишь раз побывала со мной в пабе «У Грязного Дика», ужаснулась обстановке, контингенту и музыке, решила, что я ненормальная и больше не просилась со мной на вечерние посиделки в центре города. — Тогда неудивительно! Вряд ли в таком месте можно встретить приличного человека. — Джин, ты сейчас напоминаешь свою мать. — Правда? Ужас! Так что с этим твоим героем-любовником? Какой он? — Циник, сам себе на уме. — Неужели тебе такие нравятся? — Нет. Не знаю. Просто еще несколько дней назад я была уверена, что наконец-то всё уравновесилось и я нашла свой жизненный ритм. Но уже теперь дела приняли былой беспорядок. Бардак, одним словом. Как несколько лет назад, когда я стояла на «перекрестке», выбирая: остаться прежней заучкой-Грейнджер или послать всё к чертям и наконец узнать, что такое настоящая жизнь. В ту далекую ночь он много рассказывал о своих приключениях, и я жалела, что потратила все свои подростковые годы только на то, чтобы доказать всем… что-то. На что всем, по большому счету, было плевать… Джинни с сочувствием отсалютовала бокалом. «Пока не нужна была моя помощь» мысленно добавила я. Друзья восхваляли мой уровень знаний, острый ум и железную логику, но только Блэк увидел во мне то, что другие не хотели замечать. Женщину и интересного собеседника. «А еще собутыльника и партнёра по танцам». Я улыбнулась своим мыслям. Вино частично сняло напряжение и слова стали литься из меня тягучим неспешным потоком. Мне лишь оставалось контролировать, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Живоглот вывернулся из-под моей руки, томно потянулся, лениво зевнул и алчно начал тереться об ноги. Вот жизнь, а? Спать, есть и гадить. В следующий момент раздался деликатный стук в окно. Полукнизл с энтузиазмом подбежал к окну и начал лапами бить по стеклу. Незнакомая сова с презрением покосилась на него, впорхнула в открытую форточку и величественно уселась на потолочную балку, уронив мне в руки сложенный в несколько раз лист пергамента, где размашистыми неровными буквами, написанными как будто на коленке и без подписи, было выведено: «В среду в восемь у Дика. Расскажешь о новой прическе». Сперва на меня напала оторопь, а потом накрыло раздражением. Самоуверенности Блэка можно было позавидовать. И свинству. Право дело! Редкая незамутненность Рона меркла на фоне нахальства Сириуса. Даже бывший парень не вызывал во мне столько негодования. — Что там? — Он прислал записку. Хочет встретиться. — Подожди, так он вернулся?! — Похоже, да. — Меня начинали коробить эти недомолвки, но найти в себе смелость признаться подруге, что мой объект страданий это крёстный её мужа — было выше моих сил. — Вот и хорошо, обсудите ваши отношения, — подруга резко перегнулась через стол и со сноровкой ловца выхватила у меня записку. — Нет никаких отношений, Джин! — я не успела отдернуть руку и надеялась, что Джинни не узнает почерк Блэка. Вдоволь налюбовавшись запиской, подруга вернула бумажку обратно, так ничего и не заподозрив. — Мы попрощались с ним давно. Он прямо сказал, что не видит нас как пару, сделал всё, чтобы вычеркнуть себя из моей жизни. А теперь он решает мне написать… «Через… через несколько дней после возвращения» добавила я про себя. — Как ни в чем не бывало. Ещё и время назначил так, будто бы у меня других дел нет, кроме как бежать к нему на свидание! Джинни подержала моё негодование. — Хм, и что, он правда так уверен, что ты придешь? — Конечно уверен! Это в его стиле. Черт побери! Я ведь всегда воспринимала его как взрослого мужчину, опытного и знающего женскую природу. Так почему же, дракон его задери, он ведет себя… так? — Как? — неожиданно услужливо спросила Джини. — Как человек, который честно всё объяснил и попрощался? Я не ожидала такого поворота в разговоре. Эта фраза мигом погасила весь мой пыл и негодование. Подруга ободряюще улыбнулась и пояснила: — Ты ведь сама только что сказала, что у вас всё было по обоюдному согласию. Так почему же ты себя ведешь сейчас как истеричный подросток, которым, к слову, никогда не была? Рыжая была права. Я же сама позавчера сознательно отказалась прийти на ужин к Гарри и Джинни. Так стоит ли обвинять Сириуса в отсутствии такта и поверхностном восприятии чужих эмоций? Да. Потому что мне до дрожи хотелось его увидеть, заговорить, расспросить обо всем, что с ним случилось и в конце концов узнать, почему пропал? Был ли это благородный порыв или ему правда всё равно? И в то же время не хотелось. Я боялась своей слабости. Если он поймет, что до сих пор мне небезразличен — поставит галочку и снова исчезнет. — Ты права. Стоит завязывать с этими незрелыми рефлексиями. Я опять нерешительно взглянула на клочок пергамента. Мне казалось, что записка лишь акт вежливости, дескать, ну раз уж столкнулись… Жаба укоризненно отбила час ночи. Будить сову, уютно устроившуюся спать на одной из балок под потолком будет свинством. — А может и правда он просто хотел, как лучше? — тихо произнесла я, допивая уже второй бокал. Джинни солидарно кивнула. Рыжая почти не употребляла алкоголь, так что допив свою порцию вина, она задумчиво крутила бокал в руке. — Ведь он понимал тогда, что мне не всё равно. Но неужели он не соображает, что нельзя так просто исчезать? Черт его подери, с друзьями так не поступают! С друзьями? А мы ими были? Пяти лет не хватило, чтобы понять: кто же всё-таки мы друг для друга? Да и что там понимать. — Ты ему ответишь? — Пока не знаю. За что я любила свою подругу, так это за то, что она никогда не разбрасывалась советами, если не была уверена, что это точно поможет. И не лезла с лишними вопросами, потому что знала: захочу — сама расскажу. Возможно она понимала, что в этой ситуации мне стоит разобраться самой, без чьей-либо помощи и терпеливо приняла роль жилетки. Зелье сна без сновидений — гениальное изобретение. А если смешать с бренди на два пальца — вообще цены нет. Утром, допивая кофе, всё еще раздираемая противоречиями, я схватила записку и на обратной стороне размашисто вывела: «В среду, в девять. Угол Двенадцатой и Ньюстрит». И, пока не передумала, быстро привязала записку к лапе птицы. Если для Блэка это игра, то пусть она будет по моим правилам. Я взглянула на себя в зеркало. Короткие волосы, остриженные под самый затылок, топорщились в художественном беспорядке, длинная челка неровными и прямыми как солома прядями падала на глаза. Когда-то я приложила достаточно усилий, чтобы от вьющихся локонов не осталось и следа. Ребята долго не могли привыкнуть и отчего-то сердились на меня. Но Джинни была в восторге и считала мой новый облик очень стильным. Может быть Сириус Блэк это тоже заметил? Я невесело улыбнулась сама себе: не этого ли ты хотела?* * *
Следующим пунктом в моем плане было навестить пострадавших от эльфов-убийц. Это заняло не так много времени, как я рассчитывала. Бывшие хозяева твердили одно и тоже: за время службы нареканий не имели, все случаи были спонтанными. Эльфы просто в один момент сходили с ума. Совершенно внезапная неконтролируемая агрессия, во время которой как мантру твердили примерно одну и ту же фразу в разных вариациях: «Свобода! Больше не должен служить мерзким магам!». Одежду им тоже совершенно точно никто не дарил. Правда, один из свидетелей, мистер Хагель, мужчина средних лет, который встретил меня в пижаме и с дырявым цилиндром на голове, проговорился, что с него взяли подписку о неразглашении и теперь он искренне злорадствовал. Меня это заставило молча возмутиться, а мага — торжествовать, мол, и поделом. Он же понес убыток, так как эльфа изъяли, компенсацию не выплатили, а дело не раскрыто. Теперь-то, когда очередное нападение скрыть не удалось, министерским придется ответить перед общественностью за халатное отношение к своим обязанностям. Я с раздражением подумала, что параноидальные рассуждения Снейпа могут быть вполне обоснованными. Но общественности пока известно только об одном случае, так что я строго напомнила мистеру Хагелю, что его подписка о неразглашении все ещё действует. Я добросовестно собрала все показания в кучу, расписала на отдельном пергаменте подробно встречу с хогвардскими эльфами и удручённо отметила, что полезной информации ноль. Я так и эдак прокручивала все это в голове и получалось: либо сила магического договора начала ослабевать, либо эльфов кто-то околдовывал. Если первое — то что могло на это повлиять? Если второе — то кто? И почему пострадали именно эти люди, учитывая, что они никак не связаны между собой? Плюс украденный котёл. Да еще и Крессвел как будто специально загрузил меня работой с картотеками. Похоже, он крепко злился после последней аудиенции у Бруствера и теперь палок в колеса не избежать. Идти жаловаться Кингсли было как-то стыдно. Так что, закусив удила, я до обеда заполняла документацию, а после перерыва на ланч ушла в архив. Я халтурила. Откровенно и бессовестно. Ведь был ещё один свидетель, которого я не допросила и этот факт занозой засел в мозгу, давя на совесть. Мда, похоже встречи с ним не избежать. Он последний пострадавший и возможно мог что-то заметить, какую-то деталь, которая дала бы подсказку, куда мне двигаться дальше. Я снова взглянула на колдографии егеря из папки с копией его дела. Он не выглядел испуганным и вызывающе скалился в объектив, однако до того самоуверенного охотника из Динского леса ему было далеко. Судорожная дрожь пробежала по телу и я, как будто наяву, ощутила его пальцы на своей скуле, горячее дыхание на коже и тот страх, что сдавливал грудь изнутри. Теперь я уже не чувствовала былую панику, лишь тревогу и крайнюю неприязнь. Потому что именно он был виновен в том, что произошло со мной в особняке Малфоев. Я непроизвольно потерла рукой старый шрам и со вздохом написала служебную записку в отдел магического правопорядка. Главное, не наткнуться на Блэка. И погрузилась в изучение легенд о котле Дагды, понятия не имея, как это может вообще пригодится, но интуиция подсказывала, что оно лишним не будет.* * *
— Эй, полегче! — Здоровенный угрюмый аврор, размерами напоминавший шифоньер, вытащил меня за шкирку из камеры и поволок куда-то по плохо освещенному коридору, сопровождая толчками и пинками. Они специально что ли в охрану набирают таких мордоворотов? Ему в пору со мной за компанию нары делить. — Да отвали ты от меня, мудила, я и сам идти могу! — За мудилу я получил особо сильный пинок по печени, после чего охранник ухватил меня под локоть и потащил дальше. В допросной я долго в одиночестве пялился в стену напротив и по-моему даже задремал, когда услышал деликатный стук женских каблуков. Я заинтриговано подобрался. Неужели сегодня меня обрабатывать будет не этот мерзкий выродок в кожаном плаще? В следующий момент от удивления у меня перехватило дух: в дверях стояла моя Пенелопа.