"Огненная дуга" он-лайн

События 1939-1945 годов до сих пор не дают спокойно спать как серьезным ученым, исследующим многотомные архивы в поисках ответов на бесчисленные загадки истории, так и махинаторам, измышляющим порой настолько невообразимые фантазии, что читатели верят в них именно за счет невероятного материала, который, по их мнению, «нарочно не придумаешь». Опять-таки очень многие в последнее время жаждут реванша, причем, такие деятели есть и с той и с другой стороны конфликта. Кто-то настаивает на том, что немцы могли спокойно занять Москву в октябре 41-го, разогнав всех «пархатых большевистских казаков» одним учебным танковым полком. А кто-то наоборот утверждает, что Красная Армия имела шанс, быстро отступив от границы и умело перегруппировавшись, нанести серьезное поражение противнику, не доводя врага до стен столицы. При этом все их умозрительные выкладки до смешного напоминают шахматные этюды типа «мат в два хода, белые начинают и выигрывают», в которые играешь сам с собой, выстраивая развитие событий под логику заранее определенного ответа: «мы вот так, они вот так, а мы им – рраз! – и всё». Понятно, что «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», но тут доморощенные Манштейны и Гудерианы выступают даже не в роли комментатора на боксерском матче, а скорее в виде постороннего наблюдателя за дракой двух бойцов с завязанными глазами. Ведь тогда, в сорок первом, наши механизированные корпуса наносили свои размашистые контрудары практически наугад. И в бесплодных попытках прищемить за хвост немецкие танковые клинья увязали в густой массе хорошо окопавшейся пехоты, за которой стояли и «ахт-кома-ахт» и десятисантиметровки. А для OKW неприятным сюрпризом стали свежие советские дивизии, сформированные по постановлению ГКО от 8 июля 1941 года. Недостаточно вооруженные и плохо обученные, они раз за разом заполняли пустоту перед фашистскими танками, когда целые армии погибали в беспощадных котлах победоносного блицкрига. Теперь-то, когда заранее известны планы и силы сторон, любой диванный полководец сможет рассказать, что нужно и чего не надо было делать, чтобы достичь желаемого результата. Вот только он почему-то не хочет оказаться в положении гладиатора, отмахивающегося вслепую, поэтому упорно предполагает, что враг будет по-прежнему действовать как в учебнике истории, даже после того, как он применит на практике свои гениальные задумки. У кого-то есть сомнения в их гениальности? Да они же просто обязаны на голову превосходить реальные решения – те, что принимались «не в спокойной обстановке с чашкой чая, а под аккомпанемент канонады и разрывов авиабомб, после нескольких бессонных ночей». И не беда, что от военной теории их автор так же безнадежно далек, как страшно далеки были от народа декабристы по утверждению В.И. Ленина. Поэтому, как только появилась техническая возможность, сразу же возникла идея переиграть ключевые моменты той войны, оставив неизменными только начальные условия – количество, состояние и расположение войск, а в остальном предоставить заждавшимся реваншистам полную свободу действий. Набор игроков проводился по очень любопытному принципу, сразу убившему напрочь возможное игровое равновесие: желающие выступать за РККА получали небольшую зарплату, а комплектование вермахта проходило на конкурсной основе, путем продажи званий и должностей на открытом аукционе. Таким образом, Красная Армия оказалась практически полностью состоящей из безденежных юнцов, а большинство богатых Клиентов скопилось среди эсэсовцев. Для меня же вопрос, за кого воевать, проблемой не считался в принципе. Я физически не мог представить себя в черной форме с закатанными рукавами, сжигающим русские хаты. Хотя некоторых из бывших коллег в Игру привлекала именно гниловатая эстетика побежденного фашизма. Но, несмотря на то, что средств у меня с лихвой хватало, чтобы прикупить себе тепленькое местечко среди панцергренадеров СС, рассвет 22 июня я встретил рядовым солдатом пехотного заполнения Брестского укрепрайона. Игра началась… В настоящей войне стрелковые подразделения оказались блокированными в крепости, не сумев помешать прорыву немецких танков южнее и севернее Бреста, поэтому сейчас все ближайшие к границе силы приводились в состояние повышенной готовности сразу после наступления темноты. Без каких-либо двусмысленных приказов вытеснять противника без открытия огня, не поддаваясь на его провокации. Вот уже 4, 5, 6 часов утра – с той стороны ни звука. Загадочно… Красноармейцы и командиры в окопах недоуменно позавтракали и засели обратно в оборону. К 7 утра аппараты БОДО в штабах раскалились от переругиваний военачальников. Все хитроумные планы, нежно взлелеянные после долгого и тщательного обдумывания оперативной обстановки лета 1941 года, теперь летели псу под хвост. После 8 часов наконец-то созрело решение – перейти границу, выделив для поставленной задачи до трети личного состава и двух третьих материально-технических средств. Наступление на нашем участке сначала развивалось довольно удачно. С немецкой стороны попадались только малые заслоны, хотя и они стоили нам немалой крови. Дальше двигались уже осторожней, выбрасывая во все стороны тонкие щупальца всевозможных разведгрупп: пеших, конных, велосипедных, мотоциклетных и на плавающих танкетках Т-37А. Заодно подтянули отставшие на проселочных дорогах тылы. К вечеру 24-го числа мы прошли довольно большой кусок панской Польши, хотя происходящее и казалось нам все страннее и страннее, как Алисе в Стране Чудес. А потом нас догнал делегат связи из штаба армии, обматерил на чем свет стоит за то, что в штабном автобусе не работает рация, и поведал о том, что немцам таки удалось обмануть советское командование. Реализуя идеи группы злостных альтернативщиков, выкупивших себе большинство ключевых командных постов в Третьем Рейхе, гитлеровцы отказались от идеи вторгнуться в Советский Союз на широком фронте от Балтийского до Черного моря и направили главные силы против южных границ СССР. Попав под паровоз объединенных танковых групп, советские армии прикрытия границы фактически перестали существовать. Хотя в этот раз обошлось без многотысячных толп военнопленных – Игра же все-таки! – нам было нанесено острое поражение. С грехом пополам развернулись и потащились назад, перекатываясь через собственные тыловые подразделения. Командование фронта уже начало ставить задачи на контрнаступление в глубину построения противника. Но не тут-то было. Там, где еще вчера мы спокойно прошли походной колонной вдруг нарисовались два ДОТа фланкирующего огня… Игра тем временем шла своим чередом. Генштаб Красной Армии поскреб по всем сусекам и таки нашел, чем парировать столь неожиданный удар. Но только удалось построить более-менее прочную оборону фронтом на юг и юго-запад, как по ее тылам и флангам ударила третья танковая группа, а четвертая после небольшой паузы понеслась на Москву, фактически не встречая организованного сопротивления. На скорую руку сколачивались временные соединения в 2-3 дивизии с танками и артиллерией и выбрасывались вперед с единственной целью – вступить в огневое соприкосновение с противником, задержать его, насколько возможно. Из глубины приграничных округов в это время подтягивались резервы, призванные закрыть образовавшиеся в линии фронта пробелы. Медленно, но верно разворачивались громоздкие неповоротливые армады мехкорпусов РККА, на этот раз не позволившие себе выходить против танковых дивизий панцерваффе без поддержки пехоты и артиллерии, без разведки и снабжения. Летели по железным дорогам составы с наиболее боеготовыми частями из внутренних округов. Время меняли на людей и пространство. Обстановка потихоньку стабилизировалась… По завершении Игры немцы стояли на рубеже Ржев-Вязьма-Брянск-Орел, за нами остались Прибалтика и Карелия (за финнов почти никто не играл почему-то), но при этом мы потеряли всю Украину, Крым с Севастополем и большую часть Краснодарского края и Ростовской области. Экспертная комиссия засчитала «ничью». Результат никого не устроил. После отыгрыша 1941 года, я остался по уши в долгах перед Компанией. Тут опять сказалась специфика Игры, богатая на досадные неожиданности. Дело в том, что за определенную мзду можно получить игровые предметы, функционально превосходящие те, с которыми выступают обычные участники. Так, еще в Крестовом походе мне встречались зачарованные доспехи и заговоренные стрелы. Или наоборот? Понятно, что чем сильнее отклонение от нормы, тем дороже оно обходится. Но затраты того стоят. Это мы поняли, когда напоролись на два заслона подряд, оснащенных MG-42 с диоптрическими прицелами. Штатные MG-34 в такой ситуации тоже наделали бы делов, но тут эффект был просто ошеломляющим. Мы потеряли полдня и до роты пехоты, пока не удалось с помощью «коробочки» из приданного полку взвода Т-26 протащить в тыл противнику небольшую штурмовую группу с ППД-38 и АВС-36. Поэтому первым делом я озаботился приобретением более эффективного оружия, чем трехлинейка С.И. Мосина, и заказал себе СВТ-40, благо патроны у них идентичны. Удар по бюджету был ощутимый, но не смертельный. Затем, когда наш полк превратился в разрозненное неуправляемое соединение, стремительно откатывающееся в восточном направлении, мы с группой товарищей скинулись на 45-мм ПТО и немножко постреляли по танкам, дав идущим пешком красноармейцам пару часов на отрыв от наседающей на них мотопехоты вермахта. Решение было спонтанным и на удивление стремительным. В тот день нас вел Юрьич –школьный учитель, имевший после военной кафедры почетное звание лейтенанта запаса, за что и был поставлен в Игре взводным (бывшим или хотя бы формальным военным сразу предлагали взять должность среди командно-начальствующего состава). Один из бойцов его взвода вдруг начал сходить с ума на ровном месте: «Это моя деревня, я отсюда не уйду». Затем с ума стали сходить уже мы. Человек пришел сюда вместе с нами, но явно был здесь не в первый раз. Он уверенно двигался по локации, давая вполне адекватные пояснения: «Вот здесь дом моей бабушки, здесь колодец-журавль, здесь старуха Акулина раньше жила, а вот тут дед качели для меня смастерил…» На качелях мы и зависли. Все. Потом я предложил единственное разумное объяснение происходящему – дизайнеры Игры просто сэкономили на прорисовке ландшафта, осуществив 3D-съемку наиболее характерных пейзажей российской глубинки. Тут уже бойцы начали потихоньку роптать – одно дело оставлять врагу пустые картинки, вызванные слабым электронным полем в мирно спящем мозгу, и совсем другое – клочок родной земли, пусть даже и перенесенный из нашей реальности в густые дебри нейрофизиологии. Тогда Юрьич вытащил свой веб-кошелек, визуализированный здесь под потертое кожаное портмоне, и протянул его скорбно сидящему посреди украденных детских воспоминаний солдату. - Вот. Здесь 150 кредитов. Всё, что есть… - И у меня есть трошки! - И мои возьми! – Понеслось тут же со всех сторон. Обступившие полукругом главного героя происходящей на наших глазах маленькой трагедии отдавали последние заначки, чтобы хоть как-то откупиться от внезапно проснувшейся совести. А некоторые не стали платить только деньгами – изучать руководство по эксплуатации «сорокапятки» и копать себе индивидуальные стрелковые ячейки осталось полтора десятка человек под руководством изрядно повеселевшего бойца, подсказывающего как можно лучше всего использовать знакомую местность, и собственно Юрьевича, пытающегося организовать какое-то подобие опорного пункта по отрывочным сведениям из пролистанных двадцать лет назад по диагонали учебников. Раздавили нас не так чтоб очень быстро, а две горящие «Праги» оставили у всех участвующих в процессе какое-то неотчетливое чувство правильности происходящего. Так и надо. Так и должно быть. Ведь это наше дело правое, а значит – враг будет разбит и победа будет за нами… Выжившие в том бою удивленно рассматривали трехзначные числа на счетчике Подписчиков, погибшие узнавали, когда им можно будет вернуться в Игру. Народ явно настраивался воевать по-взрослому… Встретив безлошадных танкистов, ведомых суровым младшим сержантом монголоидной внешности с пулеметом ДТ на плече, я отдал свою СВТшку бывшему сержанту-морпеху, командующему нашим импровизированным отделением, а себе купил Дегтярев-пехотный и ящик с дисками. С двумя пулеметами наш взвод сделал классический «огневой мешок» для роты немецких мотоциклистов, однако после этого нас в строю осталось всего девять человек. Естественно, с бонусами от Подписки… Вот тут танкисты и предложили еще немного погеройствовать. Правда, не рассчитали своих сил. Взяв кредит, мы купили пятибашенный Т-35, вкопали его в землю, замаскировали со всех сторон и приготовились ждать очередную жертву. И дождались… Авиабомбы, разворотившей нашу жестянку. Ни одного выстрела, ни одного Подписчика, только жуткие ощущения от сгорания в танке и немаленький долг за безвозвратно загубленную дорогую игрушку… Так что на 1942 год я остался уже вынужденно, выбрав самую высокооплачиваемую из предложенных работ – десантирование в ледяную воду Керченско-Феодосийской операции. Не знаю, кто чем себя мотивировал, а я, стоя на носу катерного тральщика, вспоминал прадеда, участника такой же десантной операции. Как? Как он заставил себя прыгнуть через фальшборт уткнувшегося килем в отмель корабля? О чем думал, кого вспоминал? Я же прыгал для того, чтобы потом не было стыдно перед ним, если мы когда-нибудь встретимся за последней отсечкой бытия. И, высоко подняв над головой старую добрую «Мосинку» с примкнутым штыком, упрямо зашагал по грудь в воде на строчащий с берега пулемет, не замечая, как мгновенно испарились два случайных Подписчика, не в самый лучший для себя момент решившие подышать соленым морским воздухом. И, кстати, зря. Бояться было особо нечего – пулемет этот тут же заткнула пушка с нашего корабля. Воевал на всю катушку, себя не жалел. Подписчики такое любят… Кто же откажется совершить воинский подвиг, не слезая с дивана? Погиб на щедро изрезанной теснинами крымской земле, прикрывая с ручным пулеметом отход остатков стрелкового батальона на новый рубеж обороны. По бонусам вышел в плюс и мог бы уже соскочить. Но не стал. К моменту вербовки добровольцев на отыгрыш 1943 года случайных людей в Игре почти не осталось. Дети, которые умели стрелять только с помощью щелчка мышки, далеко не все смогли привыкнуть к тяжести оружия, уплывающей из сектора прицела мушке и отдаче после каждого выстрела. Необходимость ходить пешком по несколько десятков километров в день, вынося на себе кучу разнообразных причиндалов, тоже не радовала хилых потомков выносливых красноармейцев. А то, что на войне бывает тяжело и больно, холодно и голодно, что умирать – это, оказывается, очень даже неприятно, то этого им, видите ли, никто не говорил. Генералы от кухонной логики тоже не ожидали, что для управления крупными соединениями нужно продумывать маршруты движения, готовить места дислокации, обеспечивать постоянный подвоз боеприпасов, снабжать ГСМ и ремонтировать технику, которая имеет наглость выходить из строя без прямого воздействия противника. Что надо, как ни странно, учитывать проходимость и загруженность дорог при планировании переброски войск. Соотносить оборонительные и наступательные возможности армий с характером местности. Составлять кучи приказов и боевых таблиц перед любой мало-мальски сложной операцией. Координировать действия частей, как в бою, чтобы одни не залезали в полосу действия других, так и вне его, чтобы матчасть танковой бригады не шла по тылам стрелковой дивизии. И еще многое-многое другое. Так что командные должности потихоньку заполняли люди с военным образованием, имеющие хотя бы смутное представление о том, как это все делается, а личный состав качественно обновился – большинство из оставшихся бойцов РККА уже делом принципа считало дойти до Берлина и водрузить над их Рейхстагом наше Знамя Победы. Ну и были, конечно, фанатики, зараженные комплексом Наполеона, которые упорно твердили про себя «я вам покажу!», но раз за разом «показать» почему-то не получалось, поэтому число таких упертых личностей неуклонно снижалось и в штабах и в окопах. Так, вечер воспоминаний считаем оконченным – прибыли на место сосредоточения…