Абсолютный дуэт

— Не трогай! — если бы Хосок оказался на минуту раньше, то наверняка бы успел остановить Мина, но он примчался слишком поздно. Полотно уже содрано. Юнги уже все увидел. — Что за?.. Едва ли Юнги успел скинуть плотную ткань, то сразу же увидел то, чего уж точно не ожидал. А ожидал он, кстати, все, что угодно, начиная с мазохистских игрушек и заканчивая трупами, но уж точно не алтарь для поклонения… Ему же. — Какой позор… — вздохнул Хосок, ставя на небольшой столик закуски, после чего направился ближе к Юнги, желая объясниться. Хотя что уж тут объяснять-то. Множество плакатов с изображением Agust D, мини-карточки с тем же самым лицом, фигурки, чиби-брелки, тетради, блокноты, полароидные фотографии… Чего там только не было, не хватало еще резиновой копии Юнги для полного комплекта. — Это?.. — Юнги пальцем указал на «личный алтарь», ошарашенно глядя на ничуть не менее ошарашенного Хосока. — Ну ты же знаешь, что я твой фанат… — Сказал Хосок, пытаясь подобрать слова. Он и понятия не имеет, что говорить в такой ситуации. Ладно еще, если бы кто-нибудь другой увидел это, мог бы еще хоть как-то выкрутиться, но ведь не тот, кому все посвящается. — Где эта черта между фанатизмом и дебилизмом? — Юнги переводил взгляд то на Хосока, то на фотографии, пытаясь найти и зацепиться хоть за какую-то нить разговора. — Называй это как хочешь, но это — самое ценное, что у меня есть. — Хосок скрестил руки на груди, показывая всем своим видом серьезность и уверенность в своих словах. — Боже мой, Хосок… — Вздохнул Юнги, приземляясь на пол на корточках, ухватывая голову руками. Слишком большой пиздец свалился на бедную головушку Мина. — Тебе плохо? — Хосок наклонился к Юнги, не осмеливаясь прикоснуться. — Я просто в шоке, — Через смех сказал Мин, утирая слезы на глазах. — Такого я от тебя не ожидал, Хосок. — Ты не обижаешься? — Нет, — Юнги отрицательно замотал головой. — Просто... Ну не ожидал я такого. — Ладно, — Хосок потянул руку за полотном, что лежало недалеко от Юнги. — Давай, я закрою. Того гляди, тебе совсем от одного вида моей прелести помереть захочется. — Хосок потянул полотно на себя, и забрал бы, если бы Юнги не схватился за противоположную сторону ткани, остановив Чона. — Помереть я хочу всегда, а посмотреть на место поклонения для себя же — редкость. — Успокоив смех и стерев слезы, пытаясь держать себя уверенно (что получалось крайне плохо), сказал Мин. — Юн-юн, мне и так стыдно, давай просто закроем… — Усилив хватку на полотне, сказал Хосок, намереваясь добиться своей цели. — Не-не-не, оставь! Мне нравится! — Рассмеявшись, сказал Юнги. Пока он смеется — он становится либо слабее, либо тупее, но хватка на полотне ослабла, а Чона, тем временем, она только усилилась. Разные силовые категории хорошо сказались на ткани. Нет, она вовсе не порвалась или что-то еще, она просто перетянулась на одну сторону. Вместе с Юнги. Мин не смог удержать равновесие, потому и полетел в сторону Хосока вместе с полотном. Но только вот ткань смогла отлететь хоть в какую-то сторону, а Юнги — нет. — Ай! — этот «ай» был больше похож не на тот голос, которым обычно говорит Мин, а скорее каким-то писклявым. Даже девичьим. Юнги, не удержав равновесие, плюхнулся на Хосока. Приземление не оказалось мягким, как обычно было с Тэхеном, когда Мин падал головой тому на живот. Сейчас же у Юнги создалось ощущение, что он ударился о бетон, чем на самом деле являлся пресс Хосока. — Ты в порядке? — Этот вопрос скорее стоило задать Хосоку, который, пока Юнги падал, умудрился удариться о что-то позади себя. — Да… Наверно… — Уж непонятно, чем в этот момент думал Мин, но он охватил тело Хосока в объятия, утыкаясь ему в грудь. А уж разлегся он в наилучшем положении — между ног Чона. — Юн… — Второе условие. — Хитро улыбаясь, сказал Мин, чувствуя, что преимущество явно на его стороне. — Черт, ты же понимаешь, что это нечестно? — Растирая ушибленный затылок, спросил сквозь зубы Хосок. — Ты ударился? — Юнги поднял голову на Хосока с таким взволнованным лицом, будто Хосок не ударился, а череп сломал. И посмотрел Мин так взволнованно, напугано и растерянно, что в этот же момент захотелось его обнять крепко-крепко. Так, чтобы уж никогда больше не вырвался. Но Хосок прекрасно понимает, что просто не имеет на это право. — Ничего страшного. — Хосок попытался улыбнуться, но вышло это как-то кривенько. Нет, ну он мог бы улыбнуться как и всегда, но невинный вид Юнги, который лежит между его ног, никак не дает Чону успокоиться. Такого он даже в своих снах не видал. Все, что только возможно, но не настолько невинное, не подходящее к суровому Мину. — Ну нет, это же по моей вине, — Юнги начал подниматься на колени, намереваясь дотянуться до затылка Хосока. И у него это, вообще-то, получилось, чему он рад. Но во время сих действий Чону было совсем не до радости, поскольку он всеми своими силами пытался просто не наброситься. Терпение и выносливость у него не бесконечные, когда уже Мин это поймет? — Бля, Хосок, да у тебя тут кровища фонтаном хлещет. — Заключил Юнги, осмотрев рану Хосока, пока второй "незаметно" разнюхивал изгиб шеи Мина, что открылся ему буквально на несколько мгновений. — Это же не шея, чтоб там фонтаном хлестать. — Слабо рассмеялся Хосок. — Ну подумаешь, немного преувеличил. Но кровь все равно есть. Тут вода и полотенце есть? — Юнги принялся осматривать гараж, поворачивая голову во все стороны, пока позволяет положение и поворотливость. — Дома есть. — Ну так пойдем домой, — былой невинной мордашки не было и в помине, теперь на лице Юнги только уверенность. Уверенность в том, что он хоть как-нибудь поможет Хосоку, стоит лишь зайти к тому в дом. — Встать можешь? — Я просто ударился, а не ноги переломал. Конечно могу. — Хосок самостоятельно поднялся на ноги и без посторонней помощи направился к выходу в гараж. Юнги плелся за ним, пока не заметил на столике закуску. Он захватил ее с собой, после чего быстренько догнал Хосока и пошел рядом с ним. Территория, на которой находился дом Хосока была не то, что большой. Она была огромной. На ней, помимо дома и гаража, располагался небольшой сад, беседка и какая-то небольшая кладовка позади всего этого. Двор был аккуратными, хотя и исключать, что в темноте Юнги воспринимает все за "хорошо", не стоит. Но в общем все было красивым и аккуратным. Таким, как в фильмах показывают английские семьи и их дома. Пока Юнги рассматривал все, что только есть во дворе, он и не заметил, как он и Хосок добрались до дома. Уже во второй раз Мин оказывается в жилище Чона, но этот раз гораздо сильнее отличается от предыдущего. В прошлый раз его чуть ли не насильно вытащили, а сейчас Юнги сам, добровольно согласился. Второй, и, как надеются Мин и Чон, не в последний раз они заходят в дом. В прошлый раз Юнги не заметил настоящего запаха дома из-за посторонней вони спиртного и табака, но сейчас он полной грудью может вдохнуть истинный аромат дома. Аромат Хосока. Пахнет чем-то сладким и таким домашним, что Юнги не сразу разбирает что это. Внюхавшись настолько, сколько это возможно, Мин наконец понимает, что пахнет яблоками. Сочными красными яблоками, что когда-то росли у его бабушки. Какие-то такие нотки он улавливал и у самого Хосока, но парфюм всегда перебивал его, не давая истинному запаху выйти наружу. Так же, как Юнги не заметил за разглядыванием двора то, что он уже дошел до дома, так и сейчас, он вовсе не заметил за разнюхиванием комнат того, как добрался до кухни. Всю дорогу ни Мин, ни Хосок не проронили ни слова. То ли из-за смущения, то ли итак было понятно, что каждому нужно о чем-то подумать. Кому-то о красоте двора и запахе, а кому-то о проблеме в штанах. — Так, ты больной, поэтому садись, — сначала Юнги поставил тарелку с закусками на стол, а после, надавливая на плечо Хосока, усадил его на стул. — Какое полотенце? — Юнги, я ценю твою заботу, но я просто ударился. Это столько раз случалось со мной на репетициях, поэтому ничего страшного, я сам справлюсь, — конечно, Хосоку было очень дорого внимание и забота от Юнги, но и показывать свою беспомощность — не вариант. Может Чон бы и смог уговорить Мина в том, что справится сам, но грозный взгляд в его сторону не предвещал ничего хорошего. Никакого другого выхода, кроме как сдаться, у Хосока не нашлось. — Открой вон тот шкафчик, там всякие полотенца. Можешь взять любое. — Окей. — Юнги, повернувшись лицом к шкафчику с полотенцами, открыл нужный, но долго не мог выбрать, какое взять. С кошечкой, розовенькое, голубенькое, разноцветное... Такое большое количество полотенец он видел только в магазине, а уж увидеть где-то в доме ему нигде не доводилось. Все то время, пока Юнги выбирал полотенце, он стоял задом к Хосоку. Своим, черт возьми, великолепным задом. У Чона итак возникли большие и тесные проблемы, а Мин будто и не замечает этого. А возможно и замечает, но раз уж Хосок издевался над своим хеном, так почему бы Юнги не поиздеваться над своим донсеном? Чон все это время старался смотреть куда угодно, главное не на задницу Мина. Отворачивался во все стороны, но все сводилось к тому, что взгляд тянулся именно к заднице. И даже боль, что все это время пульсировала на затылке, отошла на второй план. — Ладно, это сойдет, — Юнги схватил какое-то голубое полотенце из шкафчика. Отрегулировав температуру воды, он намочил полотенце, после чего подошел к Хосоку. Пока Мин уже готов был отдать смоченную ткань, Чон в то время все еще пялился в точку, где недавно была задница Юнги, а сейчас там находится уже живот все того же Юнги. — Ну Хосок, ало. — А? — Хосок слегла дрогнул, не ожидая голос Мина так близко. — Б, — Юнги протянул мокрое полотенце в сторону Хосока. — Сам промой, я боюсь сделать больно. Я скажу тебе, если еще кровь останется. — Да, спасибо. — Хосок аккуратно принял полотенце из рук Юнги и принялся тереть свой затылок, иногда шипя от острой боли. Все то время, пока Чон протирал ушибленное место, Юнги не отрывал от того взгляда. Это как-то настораживало и... Пугало. Черт его знает, что может выкинуть Юнги. — Я тут подумал... — Протянул Юнги. На его голос Хосок даже слегка подпрыгнул, но уже приготовился выслушать, что скажет Мин. — Может мне тоже создать алтарь, посвященный тебе? — Юнги рассмеялся, а вот Хосоку было совсем не до смеха. Такого удивленного лица у Чона еще не наблюдалось. — Юнги, не шути так. — Хосок хотел рассмеяться, но боль в затылке не позволила этого сделать. Получилось кривенько ухмыльнуться, не более. — А кто сказал, что я шучу? — Часто незаинтересованный ни в чем Юнги внезапно загорелся идеей о создании алтаря. Как бы это странно не звучало, но это именно так. — Чтобы создать место поклонения — нужно собрать материал того, кому все посвящается. Фотографии, фигурки, автографы... Да что угодно. — Говоришь как профи, — Юнги уже давно не смеялся так долго. Хосок творит чудеса своей солнечной аурой. И тупостью тоже. — Фотографии я могу наделать всегда, а другое придет со временем. — Юнги, не смешно уже. — Хосок время от времени проверял полотенце на наличие крови и с каждым разом ужасался, когда пятно становилось больше. Мысль о больнице проскользнула в голове в один момент, но сразу же ускользала обратно. Бывали времена и хуже. Хосок справится. — Я же говорю, что не шучу, — Юнги достал телефон и направил уже работающую камеру на Хосока, незаметно для себя залипая на изображение в телефоне. — Эй, ну Хосок, улыбнись. — Черт, Юнги, я сейчас не в лучшем виде. Убери. — После грозного взгляда Чона, все то время снимающий на камеру Юнги внезапно вздрогнул. Да, веселье весельем, а кости потом по полу собирать не хочется. После безмолвной угрозы взглядом, Хосок принялся усерднее растирать ушиб на затылке, пытаясь вымыть остатки крови, а Юнги, приняв запугивание, сложил руки на коленях и перевел взгляд на стол. Повисла немая пауза, что затянулась слишком долго и напряженно. Такого странного давления Юнги не испытывал уже относительно давно, а от этого становится неприятно. Былая маска безразличия трещит под натиском улыбки Хосока. От этого уже никуда не деться. Затянувшаяся пауза прерывается просьбой Хосока. — Юнги, проверь, у меня там кровь еще осталась? — Юнги сначала потупился из-за долгой тишины, но быстро оклемался и подошел к Хосоку. Ничего страшного не было, рана не глубокая и совсем не серьезная, кровь практически вся уже смылась, хотя оставалось еще немного на краях раны. — Дай полотенце, я немного промою, — Хосок послушно протянул полотенце в руки Юнги, а сам устроился поудобнее. — Если будет больно, то говори. Юнги принялся аккуратно дотрагиваться полотенцем до раны, стараясь избегать прямого попадания. С детства и до нынешних дней Мин был неподвижным, не играл с друзьями во дворе, да и просто не занимался спортом. Не для него это. А в связи с тем, что он не подвергал себя ушибам, то их просто не было. Собственно, не приходилось их никогда обрабатывать и залечивать. Разве что Тэхену иногда лед прикладывать, не более. Но синяк Тэ — не кровь на затылке Хосока. — Все, — Юнги небрежно кинул полотенце на стол, а сам наклонился к Хосоку. — Не было больно? — Все нормально, спасибо, — Хосок все еще борется со внутренним и подштанным собой, но Юнги слишком близко. Это не может так больше продолжаться. Еще чуть-чуть, и Чон уверен, что набросится на Мина. — Ладно, пойдем. Я тебя отвезу домой. — Хосок резко поднялся со стула. Так резко, что Юнги даже отшатнулся назад и уперся в стол. — Что за внезапность? — Юнги откровенно недоумевал, с чего это Хосок так резко засуетился, хотя до недавнего времени сидел себе преспокойно. — Уже поздно. — Именно поэтому я тебя и отвезу домой. — А не ты ли меня кадрить собрался? Упустишь возможность предложить остаться на ночь? — Юнги, конечно, любит язвить, но иногда переходит все границы. Сейчас именно тот случай, когда нужно остановиться и сдаться. Но будет ли Мин Юнги Мином Юнги, если не поиздевается еще немного? Даже если это грозит большой бедой в заднице. — Юнги, хватит. Знай меру своим шуткам, — Хосок хотел было направиться к двери, но путь ему отрезал до недавнего времени медлительный Юнги. Вот может же, если захочет. — Ты серьезно так сильно хочешь потрахаться или что? — А кто говорил, что я хочу трахаться? Я просто на ночевку остаться предложил, а уж остальное все твой мозг додумал. — Скрестив руки замком и облокотившись о дверной косяк, Юнги явно нарывается на пока еще терпеливого Хосока. Но штаны-то не резиновые. — И не только мозг, Юнги. Не только мозг, — Хосок уже бесконечно много устало вздыхал, но уже близится предел его терпению. — Ты ведь уже давно заметил, так какого черта не валишь нахрен? — Что я заметил? Ты о ране на затылке или о стояке в штанах? — Кажется, что пиздюк внутри Юнги вошел во вкус и уж точно просто так не остановится. — Ты же издевался над своим хеном, а теперь пришел мой черед. — Блять, Юнги, — Хосок ударил ладонью по стене в сантиметре от уха Мина, уже не в силах ровно стоять и просто не наброситься. — Главное различие в том, что ты мне ничего не сделаешь за издевки, а вот я вполне могу тебя во все щели поиметь. Погляди, какой ты худенький. А теперь посмотри на меня. Разные силовые категории, не думаешь? — Хосоку уже откровенно надоедает этот бессмысленный разговор, ведущий только в один конец — в спальню. Либо все это закончить и отвезти Мина, либо продолжить и больше никогда не останавливать. — Если бы ты не курил, то наверняка был бы посильнее. После последней фразы воцарила тишина. После такой пылкой беседы внезапное затишье — явно не к добру. В такой безмолвной тишине слышатся только учащенные то ли от злости, то ли от возбуждения, вздохи и выдохи. Атмосфера давит и напрягает, хотя и одновременно будоражит горячую кровь. Слишком странный разговор и слишком странное молчание. — Хосок, я хочу покурить. — Прервав тишину, резко заявил Юнги. — Что? — Хосок явно не это ожидал услышать. Хотелось что-то типа "Хосок, пойдем в спальню", "Хосок, я хочу тебя", "Хосок, возьми меня". А не "Хосок, я хочу покурить". Кто вообще укусил Юнги. — Ты издеваешься? — Ты не понял, Хосок. — Юнги немного помолчал, давая Чону уловить нить разговора. — Я хочу покурить. — Юнги, я тупой, а не глухой. — Хосок откровенно не догонял, что имеет в виду Юнги. Сейчас лучше говорить напрямую, а не намеками. Все равно ведь не поймет. — Бля, ты придурок. — с этими словами Юнги притянул Хосока за ворот футболки к себе, не встретив сопротивления. Хотя какое тут может быть сопротивление, если все выходит так внезапно. Едва соприкоснувшись своими губами с чужими, Юнги углубил поцелуй. Неумело, с волнением и страхом, но с настойчивостью и страстью. Его первый поцелуй украл именно Чон, так пусть и несет ответственность. Сказать, что Хосок удивлен — ничего не сказать. Прекратить — не хватит воли и желания, но если продолжить — вовсе не остановится. Решив, что Юнги один жизнь одна и нужно драть ее во все щели, Хосок охотно ответил на поцелуй, что за долю секунды успел стать более мокрым и развязным. Уже не таким детским чмоком, как тогда, на скамейке. Уже не так невинно и легко. Больше так не будет. — Так бы и сказал, что хочешь меня поцеловать, — сказал на тяжелых вздохах Хосок, разорвав затянувшийся поцелуй. Юнги, пусть и начал весь этот порно-фильм, покраснел до кончиков ушей, но соблазнительного вида не потерял. А даже, наверно, приобрел еще больший шарм и некую долю сексуальности. Держащемуся из последних сил Хосоку это стало последней каплей. — Юнги. — Имя, что успело стать таким родным, получилось сказать не с той невинной и милой улыбкой, как хотел Хосок, а скорее с какой-то ухмылкой и похотью во взгляде. Это и послужило отправной точкой. В кровать.