Прекрасная луна человека с пятью именами

— Знаешь, Тидзуру-тян, у меня тут было много свободного времени, и я прочитал работы Сакамото Рёмы, — сказал как-то Сайто. В тот вечер они сидели у монастырской стены в укромном местечке за бамбуковой рощицей. Тидзуру принесла для Сайто немного онигири и с удовольствием сама грызла один из них, пока Сайто в задумчивости разглядывал молодые бамбуковые побеги.  — Сакамото Рёма? — переспросила Тидзуру. — Это тот самый, в убийстве которого обвиняли Хараду-сана и потом Кондо-сана?  — Кого только не обвиняли, — усмехнулся Сайто. — Но прочитав его работы, я думаю, что его убили свои же. Помнишь, ты спрашивала с какой мы стороны? Меня тоже мучал этот вопрос. Я стоял на пути и он мне казался единственно правильным, но в какой-то момент мы из защитников превратились в мятежников. И я нашёл ответ - мы не поменяли сторону, мы остались на одной стороне, потому что она всего одна. И у нас, и у Императора, и у Сакамото Рёмы и у Ямато. Тидзуру вопросительно взглянула на него — Сакамото Рёма считался главным идеологом реформации Мэйдзи, посредником в заключении союза между Сацумой и Тёсю и главным противником традиционалистов. Каким образом они оказались на одной стороне со своим главным оппонентом, было непонятно.  — Сакамото Рёма писал о необходимости развития и прогресса и он был в какой-то мере прав. Никто не против прогресса в том русле, в котором это необходимо — пытался объяснить Сайто. — Но здесь где-то вкралась логическая ошибка. На самом деле Сацума вовсе не выступали за Императора. Они выступали за самих себя, прикрываясь идеей реформации и пересказывая тезисы Сакамото как им угодно. И как только они поняли, что их пересказ слов Сакамото слишком далёк от оригинала, они его убили, чтобы он им не мешал. Они решили сразу несколько задач, а самое главное - они нашли врага, который раньше мешал им творить всё, что они хотят. И этим врагом оказались мы. А ведь мы могли просто встретиться и поговорить друг с другом! Потому что Сакамото Рёма не хотел войны, Мацудайра-доно не хотел войны и Токугава Ёсинобу-доно не хотел войны. Война была выгодна только Сацуме и Тёсю и они убедили в её необходимости Императора просто потому, что они смогли это сделать! Из разногласия между южными и северными кланами они сотворили эту войну - всего лишь из своей внутренней междуусобицы, понимаешь? Но во время войны об этом просто не было времени подумать, мы либо нападали, либо отбивались, нас поставили перед очень простым вопросом: либо мы их, либо они нас. Нужно было просто беспрекословно исполнять приказы ведущего, даже если ты не понимаешь и не согласен с ними. И самое страшное, что нужно было рисковать не только собой, а так же людьми, которые безоговорочно тебе верили. Поэтому Хидзиката-сан поступил мудро, пытаясь дистанцироваться от всего этого в республике Эдзо неподвластной новому правительству. Если бы у него получилось, всё бы сейчас было по-другому. Но наша война ещё не окончена. Императору по прежнему нужна наша помощь, кто-то продолжает вести политику в своих интересах, а не в интересах Ямато.  — Вот оно что, — Тидзуру плохо давались тонкости политики, но что-то даже она поняла. — Ты думаешь, это люди с Запада?  — Не знаю. Хотя, возможно, без них не обошлось, — вздохнул Сайто и взял из рук Тидзуру онигири. — Люди с Запада приносят много полезного. Сакамото был прав, мир огромен, нужно понимать, что в нём происходит. Мы можем перенимать опыт Запада, учиться у них. Там есть действительно достойные люди. Но есть и такие, для которых честь ничего не значит. Впрочем, они есть и среди наших. Причём… знаешь, о чём я подумал? Они могут быть достойными для своих, а мерзавцами для других. Как бамбук. Бамбук может быть хорошим, а может и злым. Если приковать человека к ростку бамбука, то бамбук прорастёт сквозь него и человек умрёт. Хороший ли при этом росток бамбука или нет? Для других стеблей бамбука он достойный представитель рода, потому что он делает всё для выживания вида. Но для человека он — зло. Человек так же может быть достойным по отношению к своим, но к тем, кого он считает чужими, он не считает нужным быть достойным.  — О, да! Я думаю, ты прав! — согласилась Тидзуру. — Например, я думаю, что доктор Уирису очень хороший человек у себя на родине. И он ко мне неплохо относится, но как учёный, который изучает бабочек. Он так иногда и говорит мне по-английски — оу, май батеруфурай! Это значит «ах, ты моя бабочка»! Мне кажется, мы для него как насекомые, которых он изучает. Глаза Сайто сузились и из голубых стали ярко-синими, а Тидзуру продолжала:  — И его посыльный Дзони — доктор его считает хорошим человеком, и он всегда выполняет его приказы честно и быстро. Но ко мне Дзони относится просто ужасно... Он... хватал меня за волосы и… — тут Тидзуру покраснела и замолчала.  — Не жилец, — отрезюмировал Сайто.  — Но он может знать, где лежат мечи, — вздохнула Тидзуру.  — Я понял, — ответил Сайто. — Спасибо, что отнесла тогда письмо для меня. Отнесёшь ещё кое-что завтра?  — Да, конечно! Теперь, когда я придумала, что больным нужно разнообразить меню, доктор Уирису без вопросов отпускает меня с монахами в город! Ведь монахи не едят мясо, так что я могу купить его только в городе, — ответила Тидзуру.  — Вот и отлично! Нам пора расходиться. Выходи с правой стороны, я чуть погодя за тобой, — ответил Сайто вставая.  — Хорошо! До встречи, Дэмпати-кун!  — До встречи, Тидзуру-тян! И не удивляйся ничему, что увидишь, договорились?