Хедстрид в цитатах и песнях

... я хоть и чисто символически, но тоже был весёленький. Ну и, как водится, потянуло на общение с женским полом, есть у нас мужиков старинная традиция: «Выпил? Немедленно признайся кому-нибудь в любви!» Обязательное условие — утром про это даже не вспомнить. — "Попаданец: Барон Ульрих". Сергей Мельник (к.)

ㅤ— Астрид. Традиции есть традиции. Ничего не попишешь. ㅤНа лицах близнецов светятся хитрые улыбки. По Сморкале видно, что он собирается ляпнуть очередную глупость, поэтому Хофферсон кидает на него сердитый взгляд. Одного она не учла - в их с парнем крови уже достаточно алкоголя, чтобы её взгляд вышел не таким уж сердитым, а его инстинкты самосохранения не сработали. Поэтому в ответ ей раздаётся только пьяный смех. ㅤ— Или ты хочешь лишиться членства в нашем клубе? — неожиданно серьёзно спрашивает Забияка. ㅤСерьёзная Забияка - это редкость. Серьёзная Забияка под градусом? Лучше отнестись к её словам с соответствующим вниманием. Астрид нисколько не сомневается, что это может быть её последняя алко-ночь в компании этих ребят, если она откажется от выполнения дурацкой традиции. Не то, чтобы эти ребята были такими уж крутыми, честно говоря, Хофферсон считает их немного лузерами, но сами себя они считают элитой, да и вообще соскучиться с этой компашкой было той ещё невыполнимой задачкой, так что Астрид решает, что признаться кому-нибудь в любви - не такая высокая плата за возможность тусить с этой троицей почаще. ㅤ— К тому же, у тебя же есть Иккинг, верно? — подаёт голос Задирака, давая смачную пять своей сестре. ㅤ— Иккинг, точно, — смеётся в ответ Астрид. ㅤИккинг, этот худощавый мальчишка, что сохнет по ней уже, наверное, несколько лет. Да и сама Астрид, как ей кажется, к нему не равнодушна. Он неловкий и со странностями, но девушка уверена, что сердце у него доброе, да и сам по себе мальчишка хороший. Или это в ней говорит алкоголь? В любом случае, ничего она не потеряет, если признается Иккингу в любви сейчас. Даже если в итоге это выльется в какие-то отношения: понравится - она только выиграет с этого дурацкого обряда посвящения; не понравится - всегда можно сказать "простипока" и свалить от мальчишки. ㅤЧуть непослушными руками Астрид достаёт из кармана телефон и шикает всем, прежде чем пролистать контакты, вызывая нужного абонента. В трубке раздаются гудки. Троица подаётся вперёд, Сморкала чуть ли не тыкается ей носом в щёку, в попытках оказаться как можно ближе к эпицентру событий. В грудь ему тут же врезается локоть недовольной Хофферсон, и, шипя и ойкая, Йоргенсон отползает чуть подальше, на безопасное расстояние от боевой девицы. Его место тут же занимает не менее любопытная Забияка, против такой близости которой Астрид ничего против не имеет. Сморкала пытается что-то обиженно и возмущённо предъявить по поводу этой ситуации, но тут же оказывается заткнутым повиснувшим на нём Задиракой. ㅤВызов сбрасывается спустя минуту, но Астрид не сдаётся, вновь набирает номер и прикладывает к уху трубку, чувствуя в прерываемой лишь гудками тишине дыхание троих замеревших в ожидании ребят. ㅤ— Алло, — наконец раздаётся в трубке сонный и немного раздражённый голос. ㅤ— Хей-хей, как делишки? — радостно и слишком громко произносит Астрид. ㅤ— Ты сдурела? Время видела? ㅤХофферсон удивлённо отрывает телефон от уха и смотрит на светящийся экран. Два утра. ㅤ— Видела, — заверяет она, снова возвращаясь на связь. ㅤТрубка молчит, но это какое-то напряжённое молчание, которое девушка разрывает первым, что приходит ей в голову. ㅤ— А ты что, спишь? Я тебя разбудила? ㅤ— Нет, что ты! Какой сон? Разумеется, я не сплю, — отвечает сонный голос. ㅤНо Астрид сейчас явно не в том состоянии, чтобы расценивать сарказм. ㅤ— Отлично! Потому что мне надо сказать тебе сейчас что-то очень важное. Хорошо? ㅤ— Астрид, ты пьяна? Слушай, я сейчас сброшу вызов, а ты иди спать, окей? Позвони, когда протрезвеешь. ㅤХофферсон видит, как Сморкала и Забияка подают ей какие-то знаки, шепчут что-то губами. Не то, чтобы Астрид смогла прочитать по их заплетающимся губам, но всё равно поняла, на что они намекают. Да, действительно, она же звонила ради всего одной фразы, разговор длится уже достаточно долго, а главное предложение так и не было произнесено. ㅤ— Нет-нет, это не может ждать до утра. Просто выслушай, ладно? Это очень важно. Не думаю, что я ещё когда смогу тебе это сказать, так что вот... Я люблю тебя! ㅤПовисает молчание. В трубке слышно только очень тихое, почти неразличимое дыхание. В комнате все тоже застыли, но парни даже не пытаются убрать с лиц эти дурацкие широкие улыбки, указывающие на то, что им приходится действительно прилагать усилия, чтобы не рассмеяться. У уха же вдруг наступает тишина, даже дыхание собеседника не слышно. Астрид почти начинает волноваться, что её звонок сбросили, как на другом конце наконец устало, и как-то грустно даже, раздаётся: ㅤ— Астрид, ты пьяна. Это в тебе алкоголь говорит. Отложи телефон и иди спать. Пожалуйста. ㅤЕй не верят? Как можно не верить? Она же не просто так это говорит, не из-за какого-то глупого условия. Хотя да, конечно, из-за него. Но... но... ㅤ— Но это правда! — выпаливает Астрид, хватая телефон уже двумя руками и сильнее прижимая к уху, словно надеется, что это сможет удержать её собеседника от сбрасывания звонка. Надо только добиться, чтобы её выслушали. — Я прада люблю тебя, понимаешь? Пусть это и алкоголь помог мне наконец тебе сказать, но я говорю это, потому что это правда. Я люблю тебя. Люблю твои глаза. Эти зелёные глаза. Тебе кто-нибудь говорил, что они прекрасны? Я жалею, что не говорила тебе раньше. Люблю твою любовь к животным. Люблю, как ты заботишься о семье. Иногда я жалею, что я не твоя семья. Хотелось бы быть твоей семьёй, чтобы получать твою заботу. Но потом я понимаю, что в таком случае было бы неправильно тебя любить так, как я люблю. Так что я уже не жалею. Люблю твои странности. Да, у тебя есть странности, признай. И я люблю их все. И тебя люблю. И знаешь, я рада. Что пьяная. Потому что теперь ты знаешь. Потому что только поэтому ты знаешь. ㅤ— Астрид... ㅤГолос слишком тихий и какой-то сломленный. Обрывается сразу, после её имени. Словно и это слово даётся собеседнику с трудом. Астрид может почти видеть, как на том конце прикусывают губу и жмурятся. Но почему? Она никак не может понять, почему. ㅤ— Астрид, пожалуйста, перестань, — доносится такой же тихий и неровный голос. — Ты не понимаешь, что говоришь. Это не ты. ㅤ— Это я! ㅤ— Пожалуйста... ты будешь жалеть на утро. Я не хочу, чтобы ты жалела. ㅤ— Я не... ㅤ— Пожалуйста, ложись спать. Прошу тебя. ㅤВызов резко обрывается. Астрид пытается набрать номер снова, но из трубки пустым голосом ей сообщают, что телефон абонента выключен. Ей требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, что она, вообще-то, не одна в комнате. ㅤПарни выглядят ошарашено, а Забияка и вовсе шокирована и даже не двигается. Даже не дышит, кажется. ㅤ— Воу, — подаёт голос Задирака, первым сбрасывая с себя оковы оцепенения. — Это было нечто! Даже Сморкала так не рыдал на своём вступлении. А его рёв надо было видеть. ㅤ— Эй, ничего я не рыдал, — огрызается Йоргенсон, пытаясь достать ухохатывающегося Задираку, с лёгкостью уворачивающегося от его вялых ударов. — Но вообще да, Астрид. Вот это шоу ты устроила. Подумать бы не мог, что у тебя на самом деле такие чувства к этому сопляку Хэддоку. Ну, то есть, думал, что чувства есть, но не такие же. Действительно, воу. ㅤ— Это был не Иккинг, — слышит Астрид у себя над ухом безжизненный голос, словно за время её разговора Забияку успели заменить андроидом, качественным, но всё же андроидом. ㅤПарни замирают, Сморкала оставляет попытки залепить Задираке затрещину, а тот перестаёт ухохатываться и с немым вопросом смотрит то на Астрид, то на сестру, ожидая ответа хоть от кого-нибудь из них. Хофферсон поджимает губы, снова отгораживаясь от происходящего и погружаясь в себя, поэтому Забияка берёт на себя вскрытие карт. ㅤ— Это была Хедер. ㅤАстрид не обращает внимание на удивлённый вздох Задираки и отвисшую челюсть Сморкалы. Она тянется к ещё полуполной бутылке, ставя себе цель достаточно напиться, чтобы ничего не вспомнить наутро. Бонус: (не планировалось, но в процессе написания зарисовки не смог отделаться от образа и этой сцены в голове) ㅤСердце бешено бьётся, как и молоточек в голове. Обычно у неё не бывает наутро после пьянок головных болей, но это скорее мигрень не от похмелья, а он нервов. Астрид с трудом удаётся удерживать себя на ногах и не дать себе убежать прочь. Она стоит перед дверью с табличкой "7" прямо напротив её глаз, и неуверенно удерживает рядом трясущийся кулак, никак не в силах заставить себя наконец постучаться. ㅤОна медленно считает до десяти. Потом до двадцати. Потом до сорока трёх. Планировала до пятидесяти, но, произнося мысленно "сорок три", она слышит громкий стук и чувствует лёгкую боль в костяшках пальцев. За дверью тихо. А потом раздаются шаги. Астрид жмурится, понимая, что иначе её сердце просто разорвётся от такого напряжения, которое сейчас испытывает. ㅤДверь с тихим скрипом открывается. Тишина. Астрид слышит неровное дыхание. Такое же неровное, как и её собственное. Никто не произносит ни звука. И Хофферсон не против. Она, наверное, стояла бы так вечность. Зажмурившись, и просто чувствуя её присутствие и слушая её дыхание. Но страх, что ещё чуть-чуть, и дверь закроется, в прямом и в метафорическом смысле, заставляет Хофферсон наконец выдавить из себя, намного тише, чем она планировала: ㅤ— Утро. Я не жалею. Я люблю тебя. ㅤЕё обхватывают сильные руки, сжимают почти до боли в рёбрах, но Астрид не против. Ей даже кажется, что объятия слишком слабые. Поэтому она обхватывает её в ответ, боясь отпустить, боясь, что стоит ей чуть ослабить хватку или приоткрыть глаза, всё исчезнет, окажется, что это лишь сон, наваждение, пьяный бред. Она чувствует, как под её руками вздрагивает дорогое ей тело. Она не слышит всхлипов, но чувствует их. А потом тихо, еле слышно, у её плеча звучит: ㅤ— Я тоже тебя люблю.