***
Горячая ванна немного расслабила, привела в чувство, но разбежавшиеся мысли собрать воедино оказалось не так-то легко. Мокрая, рваная одежда валялась на полу. Запах эфирных масел приятно щекотал ноздри, а тело постепенно отогревалось. От поистине сумасшедшего лазанья по стенам крепости Руки под холодным дождем можно и простуду схлопотать, или, что еще хуже, воспаление легких. Подумать только, сколько лет развивалась медицина в Галактике, а от банальной простуды не удалось синтезировать универсального лекарства. Разительная перемена в поведении аристокры настораживала. Полное равнодушие сменилось показной заботой, и Мэрис чувствовала явную неприязнь, недоверие. Но вместе с тем понимала, что в стенах крепости Руки та не посмеет причинить ей вреда и при этом чувствовала свою беспомощность перед ней. Что-что, а манипулировать чиссы умели похлеще республиканских сенаторов. Укутавшись с головой в широкое полотенце, девушка вышла в гостиную, где ее ждала аристокра. — Позвольте обработать ваши раны, — плавно приблизившись, сказала она. — О, нет, нет! Не стоит, раны пустяковые! — попыталась было сопротивляться Мэрис, смущаясь и краснея перед женщиной-чиссом, но больше всего чувствуя страх перед возможностью наделать еще больше глупостей. — Вы же не хотите, чтобы туда попало заражение, — надменно произнесла аристокра. На столике уже лежала раскрытая аптечка. Мэрис, присев на самый край кресла, обнажила спину, ожидая вновь почувствовать дуновение холодного воздуха. Но аристокра, по-видимому, поменяла режим работы кондиционера, понимая, что для человека находиться в холодном помещении некомфортно. В гостиной теперь было тепло. Вздрогнув от прикосновения прохладных пальцев, девушка сжала зубы, приготовившись терпеть боль. Но вместо этого почувствовала плавные, массирующие движения. Рурр’охаза’сабосен нанесла обезболивающую мазь и быстро и профессионально наложила на раны пласты эластичного бакта-пластыря. Из тех крох информации, коими поделился Траун, Мэрис знала, что женщина-чисс обладает бесценными знаниями в области медицины. — Теперь позвольте ваши руки, — сказала аристокра, и Мэрис, снова закутавшись в полотенце, высунула из-под него израненные конечности. Складка меж тонких иссиня-черных бровей и чуть сощуренный взгляд выдали, что аристокре было неприятно прикасаться к ней, прикасаться к инородцу. А может ее пугал жар человеческой кожи? — Прошу прощения, — вкрадчиво прозвучал голос аристокры, в то время как изящные пальцы ловко накладывали бандаж на израненные руки. — Я не должна была так вести с вами. Я не предполагала, что традиции людей могут быть настолько отличными от наших и, — она отдернула руку, случайно коснувшись обручальной веревки на запястье, — что красистор Митт’рау’нуруодо… — …наложит веревку на инородца, — закончила за нее Мэрис. Темно-алый взгляд внимательно рассматривал ее. Аристокра явно силилась понять, почему Траун переступил через табу. Что нашел в человеческой женщине, слабой и пугливой? Почему ее защищают другие чиссы? Чем она заслужила их уважение. А Мэрис все явственнее видела различия между чисскими мужчинами и женщинами. Последние были холодными, как вековой лед Ксиллы, жестокими и безжалостными к не-чиссам, как показал первый разговор, и еще большими формалистами, не признающими любые отклонения от принятой у чиссов модели поведения. — Вы ведь не просто так прибыли сюда из Доминации, — констатировала Мэрис, спрятав перебинтованные кисти в складках полотенца. — Вы здесь против своей воли. — Отчего же? — холодно парировала женщина-чисс. — Мое место там, где я могу быть наиболее полезна народу Доминации. — Вы шпион, — почти прошептала Мэрис, испугавшись внезапной догадке, и в ужасе отпрянула. — То же самое сказал один из ваших красисторов, Ни’риц, когда увидел меня, — ухмыльнулась Рурр’охаза’сабосен, прямолинейность Мэрис явно забавляла ее. — Траун доверяет вам, — произнесла Мэрис и неожиданно для себя добавила, — и я бы хотела. Но я… боюсь совершить ошибку. — Вы много знаете о нас, — отметила аристокра. — Вы идеально говорите на чеунхе, изучаете наши традиции и культуру, но, боюсь, вы все еще далеки от понимания, оттого и ведете себя так, что любой чисс в нашем обществе воспринял бы вас как дикарку. Взаимоотношения между чиссами всегда оставались для Мэрис загадкой. Она видела, как мужчины-чиссы общаются между собой в крепости Руки, понимая друг друга с полуслова и полужеста (многое из чего Мэрис до сих пор не могла интерпретировать), и как разговаривают с ней и другими людьми — аккуратно и деликатно, будто боясь ненароком обидеть. Чиссы приняли ее как женщину красистора Митт’рау’нуруодо, но не как члена своего общества. Теперь Мэрис ясно увидела это. Лишь поведение Стента выбивалось из общей колеи, что вкупе с отношением к нему аристокры стало для нее еще одной загадкой. — Могу я просить у вас испытание? — добавив уверенности в голос, спросила Мэрис. Вопрос удивил аристокру, да так, что на миг напускная надменность исчезла с ее лица. Темно-алые глаза вспыхнули непониманием. — Испытание? — Да, — кивнула Мэрис. — Я знаю, на что иду и отдаю себе отчет, что только так смогу понять вас, чиссов, лучше. — Вы не боитесь боли? — спросила аристокра. — Испытание — это не добровольное связывание между мужчиной и женщиной, а вполне конкретные манипуляции, способные причинить страдания, если подчиняемый попробует сопротивляться. Вы абсолютно уверенны, что хотите этого? Что сможете пройти испытание на доверие? Мэрис чуть улыбнулась, впервые за время общения почувствовав превосходство над аристокрой, и ответила вопросом на вопрос: — А вы?4
28 августа 2018 г. в 21:39
Хватка ослабла. Мэрис, лежа на полу и дрожа от холода, даже не успела испугаться. Тусклый свет залил гостиную, тем не менее, заставив ее на несколько мгновений сощурить взгляд. Слух уловил плавную поступь шагов где-то совсем рядом.
Кое-как перевернувшись на бок, девушка попробовала встать, но уставшие от напряжения ноги не слушались. Подняв взгляд, Мэрис увидела, как аристокра Рурр’охаза’сабосен грациозно опустилась в кресло. Полупрозрачный, белый пеньюар обволакивал ее тело от плеч до самых пят, однако, практически не скрывая прелестей крепкой и вместе с тем невероятно женственной фигуры. В каждом жесте чувствовалась сила, а холодное лицо не выражало никаких эмоций. Аристокра грациозно закинула ногу на ногу и ловко крутанула на пальцах карамбиак. Мэрис ахнула и дотронулась до ножен на поясе, чтобы сразу же понять, что они пусты. В руках аристокры было ее оружие, и это оружие лишь несколько мгновений назад касалось кожи на человеческой шее.
— Этот металл мне не знаком, — сказала женщина и провела изящными пальцами по острому краю, отполированная грань клинка отразила горящий взгляд чисских глаз. — Хм, карамбиак нуждается в заточке.
Спохватившись, Мэрис собралась объяснить, что этот нож не используется в качестве боевого оружия. Она открыла было рот, но слова застыли в горле от осознания жуткой реальности: вломиться в апартаменты аристокры с ритуальным ножом все равно, что подписать себе смертный приговор. Только сопровождающие имели право носить подобное оружие в присутствии высокопоставленного представителя Правящей семьи.
С показным равнодушием аристокра сняла с клинка волокно от веревки и сдула его с пальцев, словно перышко. Позволив себе медленно выдохнуть, Мэрис взяла себя в руки и немного расслабилась. По крайней мере Рурр’охаза’сабосен поняла, что она пришла с миром.
Темно-алые глаза продолжали изучать клинок, аристокра, казалось, не обращала на нарушительницу спокойствия никакого внимания.
Собрав последние силы, Мэрис заставила себя сесть. Спина ныла, а из мелких ран на пальцах сочилась кровь. Девушка небрежно вытерла их о мокрую рубаху и подала голос:
— Аристокра Рурр’охаза’сабосен…
Холодный негодующий взгляд опустился вниз. Мэрис осеклась, вспомнив, что нарушила одно из основных правил чисского этикета — обратилась к высокопоставленной особе первой, не дождавшись позволения. Голубые глаза виновато уставились в пол. Всё, чему учил ее Траун, будто выветрилось из головы.
Зубы стучали от холода — в апартаментах аристокры было холоднее, чем снаружи, а липкий кокон мокрой одежды продолжал забирать драгоценное тепло. Тишина казалась давящей, осязаемой. Аристокра продолжала молчать, наблюдая за человеческой женщиной, не смевшей поднять на нее взгляд, боящейся даже пошевелиться.
Глупая, глупая Мэрис! Глупый маленький человечек!
В голове звучал далекий голос Трауна, в котором слышался упрек.
— Интересно, — вкрадчиво произнесла аристокра. — Вы имеете надо мной власть, но не пользуетесь ею. Чего вы боитесь, Марис’эраси?
Мэрис непонимающе подняла голову, а Рурр’охаза’сабосен положила карамбиак на подлокотник кресла и, сцепив руки в замок, вальяжно откинулась на спинку кресла.
— Я… я… не понимаю… — стук зубов не дал фразе закончиться.
— Несколько часов назад у меня состоялся разговор с красистором Митт’рау’нуруодо, — сообщила Рурр’охаза’сабосен и склонила голову вбок. — Он поведал мне, что вы, скорее всего, придете, но чтобы таким ммм… экстравагантным способом.
— О чем вы? — голова упорно отказывалась соображать.
— Я ожидала вашего появления и попросила моих сопровождающих позволить вам войти традиционным способом — через дверь, но вы… вошли через окно! — презрительная улыбка мелькнула на ее лице. — Я испугалась, что это мог быть Крес’тен’тарти и приготовилась защищаться.
— Крес’тен’тарти отправился в патруль, — пробормотала девушка, сообразив, насколько глубок некий конфликт между ее телохранителем и женщиной-чиссом. — А я боялась столкнуться с сопровождающими. Они бы не пропустили… Ох, крифф! — до Мэрис только теперь дошло, какую глупость она совершила. Траун все рассчитал, выдал ей все карты в руки — дал возможность пообщаться с аристокрой, как подобает этикет чиссов, а вместо этого… она вломилась в чужие покои, словно мелкая воришка.
— Вы могли бы уничтожить меня, Марис’эраси. Одно ваше слово, и я бы отправилась на обратно Ксиллу, — официальный тон аристокры совсем не сочетался с только что произнесенными словами. — Для правящей семьи Рур это был бы двойной позор — чисс изгнал бы чисса за оскорбление представителя иной расы.
«Инородца! Она хотела сказать инородца», — пронеслось в голове у Мэрис, но от этого ситуация яснее не стала. Какая может быть власть у нее?
— Вы ч’ирцсен*, супруга красистора — гранд-адмирала вашей Империи, — терпеливо пояснила аристокра, не без акцента выговаривая слова на общегалактическом языке. — В ваших силах распоряжаться моей судьбой.
— Но я не… — Мэрис закрыла лицо ладонями и замотала головой. — Я никто здесь. Я бывшая контрабандистка. У меня нет прав в Империи. Я никто, — осознание собственного положения причинило боль, словно от удара хлыстом. Вспомнились слова аристокры, сказанные совсем недавно. Эксперимент. Она всего лишь эксперимент здесь. — Я прошу прощения, мне не следовало приходить к вам. Не следовало нарушать ваш покой. Простите…
От прикосновения прохладных пальцев Мэрис вздрогнула и отпрянула. Аристокра присела рядом, со снисхождением рассматривая ее. Так смотрит властный человек на диковинного зверька. Темно-алый взгляд оставался таким же холодным, но голос немного смягчился:
— Странно. Он так оберегает вас. Неужели он груб с вами?
— Нет! — неожиданно для себя вскрикнула Мэрис. Траун никогда не был груб, никогда не высказывал неуважения по отношению к ней, никогда бы не поднял руку и не унизил. — Он… добр ко мне… — едва слышно прошептала она.
— Прошу прощения за неуместное любопытство. Вам нужно прийти в себя, — аристокра сдержанно улыбнулась и протянула руку. Мэрис несколько секунд смотрела на нее, не в силах поверить в происходящее, и схватилась за сильное предплечье.