Вернись...

      Нагиса, с трудом открыв глаза, пыталась сфокусировать взгляд. Помещение, в котором она находилось, было темным, лучше Шиота не разглядела. Темно, сыро и холодно. Девушка лежала, свернувшись калачиком, и дрожала. Тело затекло, кости ныли, перед глазами плыло и двоилось. Да и находилась она на холодном каменном полу. Слабая попытка встать, но все тело отозвалось ужасной болью, и Нагиса с трудом сдержала крик. Больно, очень больно. Как она вообще тут оказалась? Не помнит… Ничего не помнит… Только темнота, плотная, будто накрывшая сознание.       Нагиса, решив, что лежать, не двигаясь, в попытке не причинить себе боли от смены положения, бесполезно, медленно начала подниматься, для начала хоть на колени. Больно. Сев, стала осматривать себя на предмет каких-либо травм. Кажется, у нее ребро сломано. Вот почему дышать больно. Нога вывихнута и губа разбита.       Сухой кашель раздирал горло, доводил до слез. С удивлением девушка увидела у себя на ладони кровь, а во рту привкус был металлический. Стало тошно.       Холодно. Тело дрожало, пусть Шиота и пыталась быть спокойной. По щеке медленно скатилась одинокая слеза. Нет, не из-за боли и холода. Просто из-за того, насколько все сейчас плохо. Просто из-за того, что она ужасно устала от этой гребаной войны. Потому, что все напрасно. Жалкая. Тряпка. Слабая. Эти слова резали, выжигали все внутри, но они были правдивы.       Сколько бы не старалась, Нагиса все никак не меняется. Она кажется сильным, храбрым, бесстрашным солдатом… Но только кажется. Ведь под стальной оболочкой слишком мягкие внутренности, что ломаются слишком легко.       Шиота тихо всхлипнула и слезы кончились. Ей нужно выбираться отсюда, а не безвольно ждать чуда.       Она, сдерживая стон боли, осмотрелась. Маленькая, почти не освещенная комната. Скорее всего, подвал, так как чувствуется сильная сырость, да и мох на стенах. Окон, или чего-либо с виду напоминавшего их, найдено не было. Мигающая лампочка на высоком потолке. Столы абсолютно пусты. Ни еды, ни оружия, ни лекарства.       Девушка прекрасно понимала всю плачевность ситуации, однако мысли упорно не хотели идти в нужное русло и разрабатывать план побега. По голове будто молотком настучали… Размышления давались тяжело, а ноющая боль не отступала. Хотелось спать. Шиота позволила себе небольшую слабость, безвольно упав на пол. ***       В тихом коридоре мерные шаги звучали, как громкая барабанная дробь. «Топ-топ-топ». Шаги передвигались с завидной скоростью, приближаясь к намеченному месту. Мужчина, чьи шаги глухо раздавались в помещении, направлялся туда, к своей новой жертве. Только ей нельзя делать еще хуже. Она нужна боссу. Но морально-то её унизить никто не запрещал! Он самодовольно улыбнулся, хваля себя за находчивость.       Джейс уже довольно долго занимает место «эксперта» по допросам. На стороне Фансес он с самого начала войны, а, следовательно, опыт у него немалый, да и относительное доверие уже заслужил. Хотя, их босс был настолько странным мужчиной, что даже своей родной дочери не доверял на все сто процентов.       Открыв толстую железную дверь ключом, Джеймс зашел внутрь. Это его любимая комната в штабе, что неудивительно. Она буквально пропахла кровью, потом и болью пленных, слезно умоляющих о пощаде. Посмотрев в дальний угол, он увидел её. В отличие от других, она не плакала, не умоляла отпустить её. Она смотрела на него так, что если бы взглядом можно было убить, он был бы мертв. Сколько в её глазах жажды крови…       Как же она изменилась с их недавней встречи. Действие препарата не заставило себя ждать, и, хоть это лишь побочный эффект, она забыла часть своих воспоминаний, преимущественно последние несколько лет. Хотя, знания о войне еще должны остаться, как ни как это побоище уже десять лет идет. Видно, теперь Шиота не знает, где она сейчас находится, и как себя вести. Скинула свою маску, да? Джеймс ведь изначально знал, что эта малолетка бесстыдно врет ему в глаза, хотя, нужно признать, у этой Нагисы великолепно получается врать и не краснеть.       А ведь это только часть вещества, интересно, что будет после введения в ее организм второй порции? И, что еще интереснее, какой будет конечный итог от препарата?       Это обещает быть весьма интересным… Игра, в которой его цель — сломать жертву, а цель жертвы — не сломаться. Игра, из который он каждый раз выходит безоговорочным победителем.       — Только не разочаруй меня. — сладко протянул он, наслаждаясь горящими ненавистью глазами, — Я ведь хочу повеселиться.       — Да пошел ты, — проговорила она и демонстративно отвернулась.       Нагиса всей душой ненавидит таких людей. Людей, для которых война и жизни тысяч людей — игра. Им плевать на всех и вся, для таких людей существуют только они сами и их кровавые бани.       — А ты больно дерзкая, — усмехается Джеймс, заправляя за ухо прядь темных волос, — Ну, мы это исправим.       Он начал медленно подходить к ней. Шаг, ещё шаг и ещё… Его самодовольная улыбка сияла, выражая все безумство обладателя.       — Чего зажалась-то? — издевался он, видя, как подрагивают тонкие девичьи руки, — Больно? Холодно?       Шиоте так и хотелось ответить: «Да, мне холодно». Но она лишь сжала кулаки и, глотая слезы обиды, выплюнула:       — Противно.       — Хах, — он достал из кармана нож, что неизменно нужен при каждой пытке, — ты же понимаешь, я могу убить тебя, — он поднес оружие к ее оголенной шее и надавил на прошлую, еще не зажившую, царапину. На пол вновь полетели капли крови.       А Шиота и не помнит, когда на ее шее появилась прошлая отметина. И, почему-то, не помнит, как здесь оказалась и где была до этого.       — Так чего тогда медлишь? — усмехнулась Нагиса, — Я уверена, убивать тебе не в первой. Или боишься забрать чью-то жизнь? — она усмехнулась.       — Я просто хочу поиграть с тобой. — с хрипловатым смехом отвечает Джеймс, подходя ближе к Шиоте.       — Поиграть? — незамедлительно переспрашивает девушка, бегло ища глазами путь к отступлению.       — Да… Интересно, сколько ты протянешь по моим правилам? — он возвышается над ней, буравя взглядом.       — Агх… — Нагиса отворачивается и отхаркивает кровь, укоряя за себя за недопустимую слабость.       Как не вовремя.       — Ты уже никакая, а ведь это только начало. Ты жалкая, Шиота. — мужчина усмехается и неожиданно добавляет: — Что мне мешает, например, отыметь тебя?       Это всегда производит эффект на девушек, они начинают бояться. Из-за войны женщины совсем забыли о личной жизни, но они все же представители слабого пола. Впрочем, это не мешает пытать их Джеймсу.       Глаза девушки распахнулись шире, а после огонек злости заплясал еще сильнее, а грубый тон на ее губах резал уши:       — Просто убей меня, пока можешь. — бросает Нагиса, все больше злясь. Ведь этот ублюдок действительно может сделать с ней все что угодно, сейчас она физически не в состоянии дать отпор.       — Нет, что ты. Это слишком скучно. А я люблю веселье. — хохот эхом отскакивал от пустых стен, становясь еще более зловещим.       — Весельчак хренов. — огрызается Шиота, звучание собственного голоса предает ей уверенности.       — Пусть даже так. — покладисто соглашается Джеймс, — Сейчас ты полностью — он специально выделяет это слово, — в моей власти. Признаешь поражение?       — Лучше сдохнуть.       — Как думаешь, сломать руку — больно? — задумчиво спрашивает мужчина, безумно улыбаясь, — А ногу? — он начинает посмеиваться, от чего мурашки идут по коже, — Или может все сразу? — он уже смеется в голос, теряя остатки самообладания, — А со сколькими отрезанными пальцами может выжить человек, без перевязки.       Когда-то давно Джейс заканчивал обучение на психолога, но война изменила его планы. Впрочем, так стало даже лучше. Потому что ни один психолог не может издеваться над пациентами без проблем с правительством. А ему позволено.       — Не проверяла. — сдержанно бросает она, приобнимая себя за плечи.       — Хочешь проверить? — его горячее дыхание опалило покрытую мурашками кожу Нагисы.       Шиота подавила сильное желание плюнуть ему прямо в лицо, так она сделает только хуже, да и выбраться это не поможет. Она терпеливо выжидает момента, когда… Да что она может сделать с такими травмами и ознобом?       — Ну… Чего замер-то? — усмехнулась Нагиса, будт забывая про инстинкт самосохранения, — Ждешь, когда я от старости помру? Долго ждать придется…       — Еще немного, и я выйду из себя. — предупреждает мужчина, усмехаясь уголками губ. От его недавнего смеха не осталось ни следа.       — Я жду. — бросает Нагиса, смело взглянув Джеймсу в глаза.       — М… А я люблю уважительное отношение. Побудь тут еще, — шепнул он ей на ухо, растягивая гласные, — Я приду часа через три. Надеюсь, ты не помрешь от голода или обморожения, — он хотел сломать её. Просто сломать её, ведь это так весело, ломать чужие судьбы.       Он уже собирался выходить, его рука почти легла на ручку двери, но задуманное совершить ему не дала молодая девушка, которая резко вошла в помещение. Иссине-черные волосы растрепались по не менее черной куртке, лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Именно за это мужчина и недолюбливал Эдис, хрен поймешь, что на уме у этой чокнутой.       — Джейс, отпусти её, — с легкой усмешкой, что была бы милой, не будь настолько недоброй, произнесла она, — приказ босса. Вколи ей это.       Она протянула ему колбочку с сомнительным содержанием. Сине-зеленая жидкость слегка побулькивала, чем вызывала еще большее отвращение, нежели раньше.       — Эдис, ты издеваешься? — огрызается Джеймс, — Я еще не наигрался с ней! К чему вообще такая спешка?       — Ага… Я уже подумываю, а не с сошел ли наш босс с ума? — она тряхнула копной своих волос.       Шиота ловит каждое слово из их странного диалога. Это определенно пригодится ей в будущем.       — Сошел. Уже давно, — хмыкнул мужчина, посмеиваясь. На этот раз смеялся он вполне спокойно, и не скажешь, что это — убийца.       — Знаешь, либо она просто приглянулась боссу, что мало вероятно, он у нас еще тот антилюб, — Эдис тихо засмеялась, закручивая на палец прядь волос, — либо она действительно сильна. Хотя, сомневаюсь, — она придирчиво оглядела Шиоту и, так и не найдя ничего интересного, стала рассматривать ее выражение лица. Эти глаза…       Она отшатнулась. Её, опытную убийцу, напугали глаза шестнадцатилетней больной девчонки. Эти глаза… Голубые как небо, за нежной оболочкой которых прячется монстр, жаждущий лишь кровопролития. Змея…       Нагиса молчала. Губы лишь скривились в язвительной усмешке, еще больше выделяя кровожадность в светло-ультрамариновых глазах.       — Демон, — выплюнула Эдис и поспешила уйти.       Сбежать. Подальше от этой девочки. От этих глаз. От этого липкого страха, и ощущения, что ты следующая на прицеле, что ты уже под дулом автомата. И от картинки своей собственной могилы…       Вот только… Чего она испугалась? Избитой заложницы? Как бы ни была она сильна, с такими ранами, ознобом и сутками, проведенными без еды и воды, она ей ничего не сделает. Но её глаза…       Такую фразу о своей персоне Нагисе слышать не впервой. Это стало привычными, как и другое аморальное в ее жизни. В какой-то мере Шиота была с этим согласна, но никогда не произносила это в слух.       Она улыбнулась. Безумно, еще хуже, чем Джеймс. Свесив голову на бок и широко раскрыв глаза, вглядываясь в окружение. И засмеялась. Страшно. Ужасно. В этом смехе отпуская и страх, и истерику, и гордость. Будь, что будет…       — Кх, кажется Эдис тебя испугалась. Хотя глаза у тебя… Гм. Как у дьявола, — проговорил Джейс, рассматривая принесенную девушкой жидкость, — Ладно, укольчик, так укольчик, — мужчина взял шприц и наполнил его содержимым колбы. Нагиса поежилась, понимая, что её ждет. И неизвестно, что это за препараты такие. Какой у них эффект? И почему именно ее выбрали на роль подопытного кролика?       Девушка хотела начать сопротивляться, но с её ранами и лихорадкой у неё ничего не вышло. Лишь попыталась ударить, но её руку самодовольно перехватили, заводя за голову. Черт.       — Жалкая попытка… — его толстые губы растягиваются еще шире, настолько, что становится противно.       И жгучая боль в шее… ***       — Выдвигаемся… — тон, не терпящий никаких возражений.       — Мы должны, нет, мы обязаны её вернуть, — проговорила Накамура, воинственно смотря в сторону горизонта.       Все они чувствовали свою вину в пропаже сокомандницы. И долг перед ней, ведь недосмотрели, не обратили внимание во время.       — И мы сделаем это… — уверенно ответил Акабанэ, — Пошли. Кто знает, что с ней сейчас.       «Нагиса, только дождись. Я приду и заберу тебя из этого ада. Просто дождись, Шиота»