Линия перемены дат

       Прошлого не изменить. Но можно изменить настоящее.

***

       Кто же знал, что когда-нибудь Париж станет таким? Превратится из уютного гнёздышка влюблённых в опасный враждебный мегаполис, главный штаб НАТО? За годы многое изменилось. Последние этажи небоскрёбов тонули в чёрных тучах; в мгновение ока среди высоток один из самолётов разрядил пространство, оставив после себя светововое* пятно.        Алья направлялась к особняку Агрестов, где вместе с отцом когда-то жил Адриан. По словам Натали, теперь работающей на другого хозяина, недавно он вернулся в поисках другой, лучшей жизни.        На площади было тихо. Возле здания модного дома «Agreste» копошились несколько людей с большими сумками в руках. Двое юношей запрыгнули на райдеры** и улетели прочь, переговариваясь между собой и о чём-то жарко споря. Неудивительно: компания на грани банкротства, так что началась гигантская волна распродаж. Через несколько секунд яркая вывеска погасла; в это же время в здание проникла шаровая молния, и потоки дождя хлынули на землю. — Что они делают?        Алья подняла голову: с десяток сферических роботов обслуживали фасад; один из них, издав короткий сигнал, призвал Стриттера***, мигом открывшего над головой женщины зонт. — Спасибо, — шатенка, помедлив, направилась вдоль улицы к месту своего назначения. Из сумки вылетела Триксс. — Хочешь пойти пешком? Ну и ладно, — рыжая квами поморщилась, когда на ушки упали тяжёлые капли, а затем добавила: — Я бы на твоём месте открыла бы карту.        Её хозяйка вяло пожала плечами, а затем произнесла, обращаясь к парящему Стриттеру: — План, пожалуйста.        Спустя мгновение перед ней засветился маршрут до особняка; лёгкое движение рукой — и карта исчезла.        Ещё один поворот — перед глазами красивое, хоть и не современное здание.        Последний раз она была здесь, ещё нося фамилию Сезер. Пожалуй, сейчас главная проблема — попасть внутрь; теперь, когда мир на грани холодной войны, люди вообще мало друг другу доверяют. А разве Габриэль когда-то отличался гостеприимностью?        Рука не успела дотронуться до звонка, как сработала сигнализация. Безразличный голос Вишель произнёс холодное «Ваша Фамилия и имя?» На что получил ответ: «Сезер, Алия» — О вашем визите не было предупреждено. — Но я к… — Женский голос, недав договорить, пожелал «всего доброго»; связь прервалась и встроенная камера выключилась. И правильно сделала: иначе бы по ней треснули.        Триксс попыталась положить маленькую лапку женщине на плечо, но Алья уже усердно билась головой о бетонную стену. Робот-стриттер заботливо оттащил отчаянную от стены, но вот взвыть помешать не смог.        Похолодало; надо было одеться теплее; но кто же знал, что придётся, прижавшись к каменной стене, сидеть чёрт знает сколько на улице? Сегодня Триксс повезло намного больше: у той была возможность спрятаться в тёплой сумке (что квами, собственно, и сделала). Видимо, слугам модного дизайнера на этот мини-бойкот плевать. И зачем он уволил Натали? — Ко мне решила заглянуть, красавица?        От неожиданности Ляиф вздрогнула. Сверху (и как он, спрашивается, забрался на забор?) на неё смотрел взрослый Адриан; секундой позже спрыгнул вниз, жестом приглашая последовать за ним. С губ гостьи едва не сорвалось: «Решил поиграть в супер-героя?», но не за этим сюда стоило приходить. Особенно в такую гаденькую погодку. Было довольно странно видеть его через столько лет: возраст, как всегда, сыграл злую шутку. Он носил очки, всё ещё мог сойти за красавчика. Очки… Будто цеплялся за прошлое, он, как и она, отвергал практичные линзы. «Так и я», — подумалось на мгновение. Высокий… Густые светлые волосы падали на плечи. «Причёска — отпад», — восхитилась бы Маринетт. Бедная, бедная Маринетт. — Всё нормально, — Агрест-младший жестом остановил охранников. Зонд просканировал новоприбывшую. — Мы так давно не виделись, — Адриан протянул руки к Ляиф для объятий.        — Давай, пожалуйста, без щенячьих нежностей! — поморщилась женщина, отходя на несколько шагов и, развернувшись, направилась к особняку, изредка поглядывая изучающим взглядом на спутника. Тот едва сдержался, чтобы не поправить: правильно будет «кошачьих» нежностей. — Значит, вернулся? — по каменной дорожке раздавался равномерный стук каблуков. — Вроде того, — пожал плечами блондин. — Париж так изменился; однако по правде сказать, Токио мне нравится больше. Странно, но тут прям отставание… какое-то, — отставание от чего, хотелось спросить. От прогресса?        Шатенка кивнула. Зонд просканировал ее еще раз, прежде чем позволил переступить порог здания. Запах пустоты и одиночества, смешанный с дорогим парфюмом, ударил в нос. Будь на месте хозяев любой другой, то давно переехал куда подальше. — И как вы тут живете? — вопрос был чисто риторический, а от того он и был проигнорирован.        Дверь автоматически открылась, и комната, точь-в-точь такая же, как много лет назад, предстала перед глазами. Хотя… Мебель осталась прежней, но фотографий в рамках не оказалась, да и вообще, по спине расползалось ощущение потерянности и вместе с тем опустошенности. Поймав взгляд, мужчина гостеприимно улыбнулся. Размечтался. Пощады ему не будет.        Агрест жестом пригласил Алью на диван перед экраном телевизора; на столике стояли чашки, салфетница и прочие приборы: такое чувство, как будто её визит сюрпризом не является. — Чай, пожалуйста; чёрный с сахаром, — положив ногу на ногу, по-хозяйски распорядилась гостья. Чуть было «арманьяк» не ляпнула, но начать, в принципе, и с чая можно. — Может расскажешь? Как ты, как Нино? Я слышал, вы поженились.        Осознание чужого счастья, по видимому, немного грело ему душу.        Робот бесшумно поставил поднос на стол; послышался швырк: из чашки отхлебнули. Та еще гадость: самое то для душевно разбитой гостьи, готовой ради своей девочки снять с этой фотомодели шкуру (а то и мясо). Горячая жижа обожгла горло шатенки и оставила неприятный привкус на языке.  — Да так. У нас есть дочь, — ответила Ляиф, ставя чашку обратно на стол. — Живем недалеко от башни. Хорошая квартира, двадцать шестой этаж. Отличный вид на город. — А ребята? Я не видел никого из одноклассников с выпускного.        Алья нахмурилась. Выпускной — день, с которого начался кошмар всей ее жизни. — Жизнь раскидала их по разным городам, — из груди вырвался тяжёлый вздох. А ведь, случись всё по-другому, Маринетт могла бы сейчас вместе с ней путешествовать. Или даже у неё была бы своя семья… — В Париже остались только мы с Нино, Хлоя… и Маринетт, — она помедлила, прежде чем произнести имя подруги. — А как Лайла? Слышала, вы уехали вместе.        Агрест нахмурился, снял очки и стал нервно тереть стекла. Как-то неприятно говорить на эту тему: стыдно за отца, не дающего сыну право выбора. Аля, небось, в брак вступила не из-за денег, а по любви. — Даже не напоминай. Мы прожили вместе не больше года, и то в разных концах пентхауса. А потом эта сволочь оттяпала у меня миллионы и половину прочего имущества и уехала с кем-то в Америку. И мне перед отцом ещё пришлось отчитываться за её побег.        Алья приподняла уголки губ, издавая смешок. Но в сердце что-то больно кольнуло. Они прожили вместе всего год, а бедная Маринетт билась в истерике много лет. Когда же в его блондинистой головушке проснется совесть и он спросит про неё? Будто прочитав её мысли, Адриан, наклонившись поближе к бывшей однокласснице, шёпотом спросил: — А как Маринетт?