«Я не могу тебя потерять.» — вертелось в голове женщины, когда она спешила в медицинский кабинет.
«Не могу тебя потерять.» — кричала она, сползая по стене, вопила, моля судьбу о втором шансе. Вырывалась, когда её пытались успокоить врачи психической больницы. Аля не могла отдать свою девочку. Только не после того, через что ей пришлось пройти.
Не могу тебя потерять.
Маринетт всегда была Але подругой.
Она поселилась в сердце ещё в школьные годы, когда поделилась выпечкой своего отца.
Маринетт всегда была Але подругой.
Даже когда они ссорились, обе понимали:
без друг друга они не могут жить.
Не смогут.
Сезер хорошо понимала людей. Могла с первой минуты разговора понять, как дальше сложится общение с собеседником. Когда тринадцатилетняя одноклассница с милыми хвостиками села вместе с ней за одну парту, она поняла: они будут вместе до конца.
Аля всегда желала Маринетт счастья. Когда они сидели с сестрёнками-близняшками или играли с Манон, Сезер думала, что из Дюпен-Чен выйдет отличная мать. Когда подруга раз за разом брала себя в руки после ссоры с родителями, она понимала, что из неё получится отличная жена. Аля всей душой поражалась ею, ведь не каждая девушка будет любить одного парня всю школьную жизнь: чисто, бескорыстно и страстно. Когда она переживала сначала за Ната, а потом за Луку — парнями, влюбившимся в неё, — она ходила на свидания, чтобы они не растраивались. Аля восхищалась:
— Ты удивительная девушка!
Шатенка не злилась на Маринетт, которая время от времени случайно врезалась в стены, забегала в мужской туалет, пачкала йогуртом любимую клетчатую рубашку мулатки, удаляла классное видео с ЛедиБаг. На неё просто нельзя было долго сердиться.
В Маринетт говорил талант. Она творила, создавая шедевры. Не жалела себя, рисуя эскизы всю ночь. Шила такую одежду, какой ни у кого не было. Она любила выделяться из толпы.
Будучи тихой и скромной, никогда не хвасталась. Со всеми была вежлива, а Хлою даже научилась прощать.
Маринетт была доброй. Отзывчивой, дружелюбной,
понимающей.
Аля, заходя к Маринетт, всегда чувствовала запах теплоты и домашнего уюта — это была выпечка родителей. Она всегда была желанной гостьей четы Дюпен-Чен, а их дом считала
своим.
Аля всегда отвечала на звонки. А от своей девочки и подавно.
И мчалась по первому вызову, съедаемая беспокойством. Когда Маринетт сквозь слёзы просила прощение за сокрытую тайну, она простила. Когда девушка мёртвой хваткой бросилась блоггерше на шею — обняла в ответ. Когда, с трудом преодолевая дрожь, вложила в руки серьги Удачи, Аля без слов приняла их.
Аля переживала за подругу.
И ни капли её не винила. Только себя. За то, что не увидела за пятнистой маской ту, которой дорожила больше всего. Не разглядела в неаккуратной подруге своего кумира. А ведь обещала помогать, всегда быть рядом…
Лишь когда узнала о том, что девушка совершила попытку выпрыгнуть из окна и попала в психиатрическую больницу, мадемуазель Сезар осознала,
насколько её
любит.
Алия слишком хорошо знала подругу, чтобы легко поверить в рассказы Сабины Чен о прыжке дочери из окна.
За Мари присматривали врачи. Они говорили про тяжёлое состояние нервной системы, про хронически слабую психику и про ещё много каких болезней, не имеющих ни капли отношения к
её девочке.
Они увиделись. Девушка сидела на больничной койке и плакала, но обрадовалась, стоило мамочке Сезер войти.
Маринетт преувеличенно громко стонала и слишком сильно жестикулировала руками, объясняя, что не хочет жить. Но Аля знала — она врала. Иначе зачем на тумбочке лежал блокнот с эскизами платьев, которые та собиралась сшить?
Аля хорошо понимала людей. И видела, что Маринетт жить
хотела.
Но Томас и Сабина верили в одно — их дочь сошла с ума из-за любви. И блоггерша, сама себе не веря, приняла их точку зрения, когда взгляд Маринетт потух и никого из знакомых она не узнавала в лицо. Сердечно возненавидела Адриана, даже зная, что его вины в том нет.
Аля думала, что навсегда потеряла подругу тогда, когда узнала
правду. Когда мчалась от Адриана домой самым длинным путём, царапая ладони ногтями. Когда снова и снова проклинала судьбу. Вновь ненавидя Кота за то, что тот так и не добился своей Леди. За его
кошачье невезение.
Мадам Лияф ненавидела себя, когда узнала
всю правду. За то, что не заметила. За то, что поверила в необоснованные доводы. За то, что посмела считать Маринетт
слабой.
***
Ненавидела себя, смотря на подругу в ветхой палате больницы. Ненавидела врачей, который год твердящих: «всё бесполезно». Ненавидела этот мир, словно потеряла Маринетт
сейчас.
***
И даже спустя год думала, произнося слова трансформации, что делает это в
последний раз.
Но увидела Пчелу, манящую Лисицу за собой.
