Температура

Баки хмуро взял в руку кружку с чаем и так же хмуро сделал глоток. Горло тут же обожгло, но хоть саднить стало меньше. Впрочем, настроение от этого малюсенького радостного факта совсем не улучшилось. — Апчхи! Ну замечательно. И кто только говорил, что идеальный солдат не может заболеть? Ещё как может, дело только в том, каким же образом он ухитрился это сделать? Может, не стоило в мороз бегать за террористами, которые, кстати, как раз были тепло одеты, в отличие от него? Что за ирония: Зимний Солдат простудился, потому что вышел прогуляться зимой! Да кому расскажешь — засмеют. От этих мыслей и без того паршивое расположение духа Баки упало до отметки где-то между «отвратительное» и «могу вместо Халка устраивать Апокалипсис». Причем, Халк ещё и обзавидуется уровню причинённого урона. — Будь здоров! Ага, вот после этих слов он сразу возьмёт и поправится. Хотя… после её слов, может, и лучше станет. Кто их знает, этих ведьм, что у них на уме и что они там наколдовать могут. Говорят, раньше могли и в лягушек превращать. Ванда аккуратно села напротив по-прежнему хмурого Баки, скрестив руки под подбородком и внимательно смотря на болезного. В зелёных глазах читалось участие, но вслух озвучивать его Ванда не спешила. Баки, впрочем, тоже не хотел ничего говорить, в горле снова неприятно зацарапало, и он поспешил приложиться к кружке. Обнаружив в ней полное отсутствие чая, чертыхнулся про себя, хотел было встать за новой порцией, но неожиданно скрутивший приступ кашля заставил остаться на месте. Баки поспешил зажать рот рукой (к счастью, правой, иначе к его и без того уже длинному списку неудач прибавилось бы побитое лицо), чтобы не поднять на уши остальную компанию — не хватало ещё, чтобы все узнали. Когда он продышался, то почувствовал на своем лбу прохладную женскую ладонь. Это было возмутительно нагло, но при этом восхитительно приятно, и Баки даже не знал, что злило его больше. Никто не смел прикасаться к нему без разрешения, особенно вот так бесцеремонно, нарушая личное пространство, и… — У тебя температура. Сиди, я сама тебе чай заварю. Лекарства хоть пьёшь? Это было сказано настолько буднично-естественным тоном, словно совершенно нормально: для Зимнего Солдата — болеть, а для Алой Ведьмы — за ним ухаживать. Баки уже и не помнил, когда последний раз кто-то заваривал ему чай и беспокоился по поводу высокой температуры. Кажется, мама в детстве, да ещё Стив что-то там пытался… давно, безумно, бесконечно давно, в совершенно другой жизни. В жизни же Зимнего Солдата не до всей этой ерунды: приказали — убивай, приказали — встал и пошёл, а если получил ранение, то сцепи зубы и терпи, пока не залатают. И нет людей вокруг, один лишь скот, видящий в тебе исключительно оружие, инструмент для своих скотских же целей. Горло снова зацарапало, но Баки не был уверен, что только из-за кашля. И какого хрена она вообще пришла? У неё там, кажется, с андроидом этим что-то наклёвывается… знал бы он, что она чужим мужикам чаи готовит. Да ещё и трогает без спроса. Хотя, если тот из микросхем состоит, то как же не соскучиться по настоящей коже… Баки стало паршиво от осознания собственной желчности и злости. И что он, в самом деле, на Ванду накинулся? Стоит, отвернувшись, у плиты, что-то химичит… не привык он просто к человеческому отношению, не доверяет, подвоха всё время ждёт. А вдруг это всё неспроста? Не от хорошей же жизни собака кусаться начинает. «Но ты же не собака, да и не живёшь больше так». Нет, но в самом деле, что она там делает: чай-то заварен давно, что там на него времени столько тратить? Баки шмыгнул, высморкался как можно более неслышно и лишь после этого осознал, что на кухне явно что-то изменилось: вся комната была наполнена запахом чего-то вкусного, отчего рот мгновенного наполнился слюной. — Не смотри так. Я сама ещё не завтракала, так что половина — моя, если, конечно, ты один всё это не слопаешь. В эту секунду Ванда представлялась уже не хмурому Баки самым прекрасным человеком на свете, чуть ли не святой, снизошедшей до него с небес, а приготовленный ей омлет — пищей богов. Есть, правда, было больно из-за простуженного горла, но Баки готов был болеть ещё целый месяц, лишь бы этот завтрак случился в его жизни. — А ты чего… так рано встала? Ладно ему не спалось, но Ванде что не лежалось в кровати с Виженом под боком (Баки наконец вспомнил его имя)? Зелёные глаза ведьмы резко погрустнели после этого вопроса, так что Баки пожалел, что задал его, хоть и не понял причину печали собеседницы. Ванда молча крутила вилку между тонких пальцев и так же молча изучала стол, словно найдя в нём что-то для себя интересное. Наконец, тяжело вздохнула, как будто решившись, и смотря куда-то мимо Баки, начала говорить. — Мне… мне приснился Пьетро. Мне он очень редко снится, но когда такое происходит, я не могу больше заснуть. Не хочу. Я безумно по нему скучаю, но видеть его и понимать, что это лишь сон, иллюзия, что… Шёпот Ванды стал громче, ещё немного — и, пожалуй, кто-нибудь, не впечатлённый до этого кашлем Баки, всё-таки бы проснулся. В надломленном голосе слышалась боль такого же надломленного человека, который слишком долго её копил в себе. И Баки не выдержал. Не дожидаясь, пока дело дойдет до слёз, он сгрёб Ванду в охапку, прижал к себе и крепко обнял. Воцарилась тишина, которую Баки не решался нарушить. Плакала ли Ванда — он не знал, он чувствовал лишь её дрожащие под пальцами плечи и осторожно гладил по рыжим волосам. Плевать, если их в таком виде застанет Вижен, они не делают ничего плохого, а если всё-таки он примется возмущаться… интересно, насколько легко бить морды андроидам? — Баки? — раздалось приглушённое, и Зимний солдат даже не сразу понял, что это к нему обращаются. — Да? — Спасибо. Ты… просто спасибо. Ты совсем не такой, как я о тебе раньше думала. — А ты — не такая, как я думал о тебе, — честно признался Баки. Он и правда раньше не думал, что Ванда… такая. А какая — он бы и сам не смог объяснить себе. — А ещё ты меня душишь. Вот же чёрт! Герой, называется. Баки поспешил освободить Ванду из плена, и его взору предстали смеющиеся, заплаканные зелёные глаза. Всё-таки плакала. Как же это неправильно. — Но если ты кому-нибудь расскажешь, что я готовила для тебя завтрак… не хватало, чтобы меня по утрам ждала орава голодных ртов. Я тебя предупредила. Баки согласно кивнул, думая про себя, что, пожалуй, даже рад этой неожиданно свалившейся на него простуде. Без неё он бы так и не понял, насколько хороший человек прятался всё это время рядом, на самом виду. А потом он чихнул несколько раз подряд и решил, что всё-таки ценить этого хорошего человека он сможет и тогда, когда выздоровеет. Потому что Ванда никуда уходить не собирается, как и сам Баки, а это значит, что все ещё впереди.