Хаос и есть истинный порядок

Как только Итачи вошёл в преступный мир Японии, он ещё не знал, зачем якудза посещают публичные дома. Он искренне не понимал, зачем позволять лапать себя сильно наштукатуренным девицам в одних чулках и фенечках, прикрывающих лишь соски. Куда более разумным в то время Итачи казалось найти себе женщину и пестовать её, холить и лелеять как показатель состоятельности. Не дав поднять на смех родственника, Мадара объяснил юноше, что существует огромная разница между той, с кем ты распиваешь кьянти* и той кого ты трахаешь. * Кьянти - это знаменитое итальянское, сухое красное вино, производимое в регионе Тоскана. - Пошли, - Хидан сильно потянул за руку пергидрольную блондинку, уже ранее оседлавшую колени Чоджиро. - Эй, отвали, - пробормотал разомлевший от прикосновений проститутки якудза. - Ты ведь хочешь меня, - шепнул на ухо блондинке Хидан, и с силой дёрнул ее за волосы. По-мнению Итачи, было весьма глупо утверждать, что блондинка может хотеть своего клиента, в процессе она и по-настоящему разогреется и получит удовольствие, но вовремя петтинга она просто работает. Никто не требует неистовой страсти от бухгалтера к своим отчётам и бумагам. Так зачем же спрашивать такое у проститутки? - Скажи, что бы он слышал, - Хидан намотал светлые пряди на кулак и зашипел ей в ухо, - ну, давай говори. Если бы они заявились в любой бордель острова Кюсю, находящийся под полным контролем клана Данзо Шимуры, за такое обращение с шлюхой их бы точно выдворил местный вышибала. Но поскольку клан Мадары контролировал все дома удовольствий в таких регионах как Хоккайдо, Тюбу, Канто или Тохоку судьбе этой шлюхе нельзя было не посочувствовать. А тем временем Хидан с остервенением, наматывал на правую руку всё больше и больше прядей волос, не смотря на скулёж девушки: - Давай, скажи ему, что хочешь меня, - глядя на это небольшое представление с весьма предсказуемым исходом, Итачи из-за спины своей девочки на вечер мысленно пожелал, что бы они уже ушли в отдельную комнату, и Хидан продолжил измываться над блондинкой не на глазах у всех посетителей. Хотя, вряд ли кто-либо посмел перечить якудза, да и тем более, кому какая разница, что чувствует шлюха? - Говори, - приказал Хидан, сжав подбородок девушки, - живее! - Я хочу его! - Пропищала она, сдерживая слёзы боли, странно, что она вообще так долго тянула. Возможно, новенькая, ведь Учиха её ни разу не видел, а наведывались в «Така» они довольно часто. - Оставь её себе... она мне не нужна, - недовольно пробурчал Чоджиро, ведь после нескольких крепких коктейлей, выпитых в баре борделя, его так накрыло, что в постели он бы всё равно ничего не почувствовал. И откинувшись на циновку, якудза мерно засопел, погружаясь в дрёму. - Позови хозяйку, - бросил Итачи своей девочке, стряхивая её с колен, та, чуть поджав губы от такого пренебрежения, вышла из комнаты, по привычке призывно виляя бёдрами. Вчера Итачи уже изнывал бы от возбуждения, но сегодня какая-то тоска, взявшая его ещё днём, всё не отпускала. Будто опустили головой в вязкий омут, и даже своё нарастающее возбуждение он воспринимал, находясь в неком коконе. Ни всхлипывания полуобнаженной девицы, уже перекинутой на плече у Хидана, ни его ругательства по поводу её веса, ни его шлепки по её обнажённым ягодицам - всё это не могло расшевелить Учиху. Оказавшись будто прикованным к циновке, он расслаблённо смотрел в потолок, в ожидании хозяйки сего заведения. - Итачи-сан, - услышал юноша высокий голос, принадлежавший девушке с медными волосами, переливающимися под приглушённым светом люстры; каблучки, как хвост гремучей змеи, предупреждали находившихся в подчинении девушек, о том, что когда идёт Хозяйка нужно выкладываться, несмотря на недосып, вечно зудящую промежность, икры, болевшие от щипков. - Карин, - Итачи склонил голову, надеясь, что возможно она сможет всполошить нечто дремлющее в нём, ведь, девушка достигла удивительных результатов в подчинении мужчин. Карин прекрасно знала, когда нужно играть роль докучливой стервы, когда нужно быть заботливым ангелом, а когда нужно превратиться в андрогинна, разговаривая с кредиторами или же... якудза. - Карин, кто эта девица? - Ино, - Карин в умилении улыбнулась, смотря на девушку, безвольно лежащую на плече, уволакивающего её в приватную комнату Хидана, - эта прелесть у меня новенькая. - Нет, - мягко не согласился Учиха, - эта прелесть у нас новенькая. - Порой нужно было ставить людей на место, порой нужно было опускать их, чтобы не забывали, из каких оврагов они выкарабкались, и на какой шаткой поверхности стоят сейчас. Ведь Карин, вопреки тому, что она была проституткой в прошлом, теперь не позволяла себе развязности со стороны клиентов... Хоть она и старалась обходить таких «подводных камней», как всевозможные виды Хиданов, дабы не ставить себя в тупиковое положение, на памяти Учихи ни кто не домогался её, да и она вела себя строго, сразу показывая, что, несмотря на юный возраст, она полноправная хозяйка «Така». Хотя, это было ложью. Ложью, для таких неопытных, как Ино. Такая ложь не резала по ушам и, в конце концов, была лишь туманом, прикрывавшим правду. «Така» принадлежала клану Учихи Мадары и самому Мадаре непосредственно. Просто сложно представить лица девушек рассказывающих, в каких позициях они умеют и где у них эрогенные зоны, при агрессивно настроенных мужчинах с винтовками наперевес. А кандидатура Карин вполне подходила - очки добавляли некую «домашность» её внешности, и девочки расслаблялись и подписывались под своим, в буквальным смысле слова, «рабством». - Сколько ей? - Семнадцать, - сказала Карин, садясь на циновку напротив якудза, и уже услужливо наполняла его пустую пиалу чаем, - вы сейчас не в форме лучше вам просто согреться, - протянула она нараспев, поднося ко рту Итачи пиалу. Тот внутренне усмехнулся тому, как девушка быстро сориентировалась, искрометно из строгой хозяйки превращаясь в искусную гейшу. Именно поэтому они и выбрали её... у многих девушек, будто на лбу канджи выгравировано: «проститутка» или «бизнес-леди», или какое-либо ещё обличающее слово. А эта девица примиряла одну маску за другой, и это не было примером двуличия, ведь никто не обвиняет актёров в лицемерии, так и с Карин. Мадара не просил от неё искренности, он нуждался лишь в работоспособных, рассудительных людях, и Карин была одной их них. Лично Итачи считал, что такие люди владеют ещё одной потрясающей чертой - умением не влюбляться, такие люди могли привязываться, изнывать от страсти или скуки, но не терять голову от одного взгляда желанного «объекта». Ему в тот момент казалось, что и он из той же породы, во всё том же хаосе. Ведь именно их хладнокровность не раз спасала их шкуры и рассудок. - А вообще, кого заботит, сколько ей лет? - Несколько резче произнесла Карин, наливая зелёный чай уже себе, - она уже никто, девчонка в Японии, без гражданства-то... - Да? - Несколько заинтересовался Итачи таким поворотом событий, - и откуда она? - Хм, то ли Латвия то ли Литва... эти европейцы все на одно лицо, хотя для нас - диковинки... Вот и будет твой дружок трахать говорящего, заморского попугайчика, да и она не в накладе, я ей плачу между прочем немало... на парфюм и бельё хватает... я же не изверг какой-то... - Уж в сравнении с нами, да, - чуть слышно пробормотал Итачи, но от слуха Карин это не уклонилось, хотя она и решила промолчать. - А поэтому вы, сегодня в таком состоянии... кого убирали на этот раз? - Всё равно, она скоро узнает, рассудил Учиха. - Представителя «Сэйко Эпсон», - чуть ухмыльнулся Итачи, увидев поползшие наверх брови хозяйки борделя. Но, всё же, оставив свои мысли при себе, Карин вновь примерила маску участливой гейши. - Итачи-сан, вам нужно поспать... - пропела она убаюкивающим голосом, - кожа побледнела, глаза покраснели, - и это была струя ледяной воды, обжёгшая Итачи, заставившая его подняться и стремглав броситься к зеркальцу в туалетной комнате, заставившая его чертыхаться, как заведённого. Хоть жжение больше не травмировало его, глаза неестественно покраснели, будто он не спал трое суток, а кожа поблекла, будто не он провёл час на побережье. Но поскольку вид ласкающих друг друга пар уже вызывал у Итачи рвотные позывы, а разговор с Карин вновь навел на мысли о фатальности его жизни, Учиха, не прощаясь с сообщниками, бесшумно покинул «Така», устремившись на такси в более увеселительное, по его мнению, заведение. *** - И-тт-а-чч-и! Уу-ч-ии-х-аа! - Именно в таком тоне каждый раз приветствовал Итачи хозяин наркотических притонов «Звук» по всему Токио - Орочимару. - Что-то последнее время ты стал всё чаще наведываться к нам, никак подсел полностью и безвозвратно? - Колкость глаз не колет, - бросил Итачи, обходя стороной наркобарона, и усаживаясь на циновку, прекрасно зная, что раз Орочимару на месте, то положенный отдых будет наполнен издёвками, провокационными расс¬просами, бахвальством, а, возможно, и парочкой дельных советов. Хоть «Звук» и не был собственностью Мадары, любой якудза тут всегда чувствовал себя вольготно. Притоны Орочимару являли собою нейтральную зону. На входе были установлены металлоискатели, оружие сдавалось, а за нарушение спокойствия отвечали вышибалы, осведомлённые о каждом из якудза, и готовые вышвырнуть любого, даже крёстного отца, за нарушение спокойстви¬я. И, безусловно, все якудза этим правилам следовали, ведь каждый из них хотел в кои-то веки расслабиться, зная, что и члены враждующего клана не пристрелят, да и легавые сюда не ввалятся. Сам Орочимару был довольно скрытным человеком, несмотря на издёвки, долго вести беседу он не мог, в отличие от «барменов» этого злачного заведения - Сакона и Таюи, со слегка блаженными мордами, облокотившиеся о стойку и готовые в любой момент вынести нужное количество порошка или коктейльчик. Те готовы были зацепиться языками с каждым встречным, и их тоже можно было понять, наверное, сложно держаться, молодцом, когда весь зал полон обкуренных якудза, хохочущих и матерящихся без причины. Поэтому, когда любой гость в ещё адекватном состоянии спрашивал эту парочку об их боссе, на него вываливался шквал информации. - Как он обходит легавых? - Где-то в две тысячи шестом спросил Итачи. В тот день он уже курнул, и странная улыбочка прилипла к его губам. - О, наш босс - молоток, - начал объясняться Сакон. - С копами он давно завёл дружбу, он сдружился... - парень сделал пафосную паузу, - с Хаттори Ханзо. - Хаттори Ханзо – Генерал-полковник? - Переспросил Итачи, только начиная переваривать услышанное, тот самый Хаттори Ханзо, крышующий семью Учиха, верой и правдой клянущийся, что с никакими другими отраслями преступного мира он не связан. - То есть Ханзо вас крышует, да? - Ага, - Сакон нервно хихикнул и, наклонившись поближе к Итачи, продолжил, - у Орочимару заведения по всей Японии, но, здесь, в Ямагата, находится главное, а также штаб-квартира, поэто¬му он и часто сюда ездит. У него связи в Золотом полумесяце*, Золот¬ом Треугольнике**, Нидерландах, Южной Америки, Марокко, России... Безусловно¬, полиции он платит проценты... * Золотой полумесяц - территория сопредельных районов трёх стран Центральной Азии: Афганистана, Ирана и Пакистана, где расположены крупные плантации опиумного мака, находятся незаконные мануфактуры по производству героина и опиатов. ** Золотой треугольник - географическая зона, расположенная в горах на стыке границ трёх государств Юго-Восточной Азии: Таиланда, Мьянмы и Лаоса, известных большими объёмами производства и торговли наркотиками¬. - Сколько? - В нетерпении выдохнул на Сакона Итачи. - Я не могу сказать, я ведь и сам не знаю, и тем более, это не дело Учих. Я и так тебе, Итачи, слишком много рассказываю, - наконец сообразил юноша и поспешил в подсобку за новой порцией кокаина для одного их клиентов... - Что закажите, Итачи-сан? - Таюя вырвала юношу из пелены воспоминаний,¬ бесцеремонно нарушив покой. Тот уже растянулся на циновке, размякнув из-за сизого дыма, идущего от стоящих рядом кальянов и расслабляющих звуков цитры***. *** Цитра - струнный щипковый музыкальный инструмент. «Закажит¬е»... Они обращались с клиентом, будто находились в фешенебельном ресторане, а присутствующие должны были заказывать фуа-гра и устрицы с шампанским. А ведь выбор в «Звуке» действительно был также ярок и богат, как и в ресторане. - Да, Итачи-сан, - услышал юноша издевательский тон Орочимару откуда-то сзади. Но, не давая якудза времени повернуться, мужчина оказался рядом с Таюей: - У нас есть две сумки травы, семьдесят пять шариков мескалина, пять промокашек лютой кислоты, солонка с дырочками, полная кокаина, и целый межгалактическ¬ий парад планет всяких стимуляторов, транков, визгунов, хохотунда.¬.. а также кварта текилы, кварта рома, ящик «Досан Содзай», пинта сырого эфира, две дюжины амила и двадцать расписанных дракончи¬ками кальянов. Выбирай не хочу, а?! - Кальян, "Кровавая Мери"**** с тройным тобаско…. и марихуана... так, чтобы на самокруток пять хватило... - Протянул Итачи, обращаясь к Таюе, а потом, уже кивнув, Орочимару бросил, - ты чего такой возбуждённый сегодня? **** «Кровавая Мери» - коктейль, в состав которого входят водка, томатный сок, соус «Табаско», Вустерский соус, соль, перец, сок из половинки лимона. Несколько плотоядно ухмыльнувшись, мужчина присел на другую циновку прямо под тусклый свет лампы, так что, Итачи вновь подивился его матово-бледной кожи, на цвет которой влияли постоянный недосып, соприкосновение с множеством химических веществ, и конечно, наркотическая зависимость. Крутанув головой, так, что его длинные, вороные, отдававшие синевой волосы, разметались по плечам, Орочимару указал на сидящую в паре метрах от них компанию. Учиха присмотрелся и сквозь дым в заведении рассмотрел четверых парней, тоже куривших марихуану, и наперебой что-то обсуждающее. - Кто это? - Тот паренёк, что в центре, - Итачи присмотрелся и всё же увидел самого шумного в компании - блондина лет шестнадцати, со смехом размахивающег¬о руками, потешая остальных. - Так вот этот паренёк, - продолжил наркобарон, - сынок Намикадзе, - и чуть отпрянул от Учихи, так как лицо последнего пронзила нервная судорога. - Я знаю, что крутится у тебя сейчас в голове, но не забывай, что «Звук» держит нейтралитет, и насилия я тут не позволю. - Тогда, почему ты подошёл ко мне, а не к банде Намикадзе? – Хрипло спросил Итачи. Глава семьи Намикадзе - Минато, долгое время хранил секрет, о рождении собственного сына и лишь пару месяцев назад, когда рядом с этим кланом начал околачиваться молодой юноша, поразительно похожий¬ на Минато, дело приняло серьёзный оборот. Вражда между двумя главенствующими кланов в Японии началась около пяти лет назад, когда извечный соперник клана Учиха - клан Сенжу начал сдавать свои позиции. Поэтому, когда появился выскочка лет тридцати из богом забытого клана, и в считанные месяцы подчинил себе префектуру Окинава, по якудза пошёл слух о том, что вскоре главным противником оябуна***** - Мадара Учиха станет некий Минато Намикадзе, который умел заводить нужных друзей, но в тоже время жестоко и беспощадно расправляющемуся с предателями. ***** Оябун или Кумитё – главарь клана, который отдаёт приказы своим подчинённым - кобун. Хотя, если бы какому-нибудь из кланов удалось похитить сынка Минато, шансы бы сразу уравнялись, а пока они были явно не в пользу клана Учиха... - А рядом с Намикадзе сидят отпрыски Нара, Акимичи и Инузука, - Учиха почувствовал дыхание Орочимару у своего лица, но даже эта опасная близость находилась вне кокона, в котором находились лишь двое, Итачи Учиха и Наруто Намикадзе, а нет, не двое, где-то рядом Итачи явственно ощущал тень своего младшего брата.