Sorry about your parents

Кэстрел была настолько плоха, что не заметила, как уже лежала в кровати в комнате Аннабель, а рядом с ней села подруга. В лице всегда отзывчивой и добродушной мисс Розенталь читалась осторожная сосредоточенность и тени сомнения. Подозрения относительно причины плохого самочувствия Кэстрел терзали затупленными когтями, однако нужно было всё проверить и перепроверить. — Приподними блузку, — Кэстрел уже была готова снова препираться, но взгляд Аннабель внушал стойкое уважение и ясно говорил за себя: «Делай, что говорю, иначе силком заставлю». — Мне нужно прощупать живот, дабы исключить возможность аппендицита. «Специально ведь привирает диагнозы и увиливает от прямого вопроса», — мысленно осклабилась Кэстрел, тем не менее, послушно оголила живот, немного задрав бордовую блузку свободного покроя. Единственное, что ей оставалось — сверлить Аннабель устало-ненавидящим взглядом, но та, казалось, не замечала негодования пациентки и принялась за своё. — Не больно? — с силой надавливая на определённые участки живота, интересовалась Розенталь. — Нет, — холодно отчеканила Крейн, всем существом показывая, насколько ей не нравится эта затея. Не нравится, потому что подруга кружит вокруг да около самой сути проблемы, подобно голодному хищнику, что играет с жертвой, которую он точно знает, что не упустит. С особо подозрительным видом Аннабель кончиками пальцев надавливала на низ живота, который, по ощущениям, был немного жёстче, чем у обычного среднестатистического человека. Кивнув своим мыслям, Розенталь достала из комода термометр и молча протянула уже присевшей на постель подруге. Кэстрел, устало закатив глаза и обречённо выдохнув, взяла градусник и не глядя пихнула подмышку. В комнату вошла встревоженная Нигма с горячей кружкой чая, из-за чего помещение наполнилось ароматным запахом мяты. Белль, искавшая в комоде тонометр, кинула на пациентку суровый взгляд: — Рвотные позывы есть? — Нет. — Даже на запах мяты? Кэстрел уже постепенно начинал раздражать этот разговор. Да кем себя возомнила эта Розенталь?! Помрачнев, мисс Крейн резко покачала головой. Элис поставила на прикроватную тумбочку чай и села рядом с подругой. — Как ты? — участливо поинтересовалась дочь Риддлера. — Жива. Больше никто не произнёс ни слова. Элис потупила взгляд, когда Аннабель взяла у Кэстрел термометр. — 37,2, — отрапортовала будущий доктор и присела рядом с подругой, молча требуя, чтобы она дала руку для измерения давления. Кэстрел уже всем своим видом давала понять, что ей вся эта затея не по нутру и чтобы от неё все отстали, но Аннабель была непреклонна. Записав результаты тонометра, Белль встала напротив Нигмы и Крейн, воинственно скрестив руки под грудью, её взгляд был непроницаем. — И давно у тебя головокружения? Обмороки были? — Около месяца. В обморок не падала. Аннабель кивнула, мысленно делая себе заметки. — А тошнота? Как часто? Элис почувствовала, как напряглась Кэстрел, однако Белль не планировала отступать от своего. Вздохнув и опустив взгляд в пол, Крейн едва слышно прошипела: — Несколько раз на дню. Элис удивлённо вскинула брови и посмотрела прямо на Розенталь. Та старательно прятала улыбку, так как у обеих была явная догадка относительно произошедшего. Осталось узнать последний штрих. — А когда были последние месячные?.. Кэстрел уже порядком надоело, что её допрашивают, как какого-то преступника, посему взбешённая Крейн резко вскочила на ноги и весьма агрессивно прорычала на оставшуюся спокойной подругу: — Да какая разница?! Со мной всё в порядке! — Большая разница, и нет, не всё в порядке, — Аннабель уже в открытую улыбалась, из-за чего Кэстрел вся обливалась ледяным потом. — Кэсси, тебя рвёт несколько раз в день. Температура тела немного выше, чем у обычного человека, а такое бывает только на фоне гормональной перестройки. У тебя достаточно низкое давление. Состояние на грани обмороков. А также не свойственные тебе приступы агрессии на ровном месте. Месячных, скорее всего, уже давно не было. Аннабель вплотную подошла к немного подрагивающей Кэстрел. Несмотря на довольно-таки высокий рост, сейчас мисс Крейн казалось, что она стала гораздо ниже Розенталь. Во взгляде подруги читалось понимание и проблески радости, которую не разделяла сама Кэстрел. Она знала, что ей сейчас скажет будущий врач. Белль ведь изначально догадывалось, что всё не так просто, а остальным врала для отведения подозрений. — Признавайся, подруга, — Розенталь понимающе кивнула, но Кэстрел было жутко — слышать те слова, которые последовали дальше, хотя выводы напрашивались сами собой, — Ты ведь беременна, да? Кэстрел показалось будто рядом с ней раздался выстрел, и ей нехило заложило уши. Элис в немом шоке воззрилась на Крейн, ожидая её ответа. Если поначалу девушка пыталась выдержать этот сочувствующе-сострадательный взгляд Розенталь, то сейчас сломалась под его напором — Кэстрел посерела и выглядела чересчур уставшей. Девушка села на постель, уронив голову в руки и не смотря на подруг, которые буравили её этими внимательными и, чёрт подери, сочувствующими взглядами. — Да, — глухо, словно ей что-то сдавило горло, выдавила из себя она. Повисла гробовая тишина — та самая, которая давит обречённостью на виски, вызывая ужасные мигрени. Все пребывали в состоянии фрустрации, кроме Кэстрел — тот факт, что её «взяли с поличным», окончательно выбил её из колеи. Элис удивлённо взирала на сияющую от восторга Аннабель, которая и не скрывала радости за подругу. — Мне и врачом не надо быть, чтобы догадаться о столь очевидных вещах, — мягко произнесла она, но Кэстрел осталась безучастна к её радости. — Но кто… — начала было Нигма, но тут же устыдилась собственной глупости. Да уж, это она ещё смеет называться дочерью Загадочника, когда разгадка прямо у неё под носом, а вопрос детсадовский. — Рэндольф. Кэстрел коротко кивнула, не глядя. — Он знает? — Нет, иначе бы я его не избегала, — ответила мисс Крейн, вставая с кровати и нервно меряя медленными шагами комнату. Только сейчас, приглядевшись, Элис заметила едва-едва видный живот у подруги — с её худощавым телосложением скрыть факт беременности ото всех будет в скором времени сложновато, и даже одежда свободного покроя не спасёт. — Кэс, он имеет право знать, — резонно заметила Элис, на что Кэстрел резко развернулась к Нигме, угрожающе сверкнув глазами, и от этого зрелища у дочери Риддлера мурашки побежали по коже. Разъярённая Кэстрел, на грани истерики, сама по себе внушала трепет, без прославленного токсина страха. — Без тебя знаю! — с трудом взяв себя в руки, Крейн раздражённо помассировала переносицу, снова принимаясь ходить туда-сюда по комнате. — Но я ещё сама в растерянности, что делать и как быть… не хочу зазря всех тревожить. — А как же дядя Джонни? — встревоженно полюбопытствовала Аннабель, и при упоминании имени отца, как она заметила, Кэстрел аж передёрнулась, словно сама мысль о том, что отец узнает о её беременности, приводила её в ужас. — Он в курсе? Тяжёлый взгляд мисс Крейн дал ответ на все вопросы. Кэстрел нервно поправляла блузку, то и дело разглаживая её на животе. — Ему я тоже ещё не говорила. — Дочь Повелителя Страха и боится сказать отцу о своей беременности, — фыркнула Элис, — Ироничненько, что уж тут. Похоже на начало какого-то несмешного анекдота. Элис хотела разрядить атмосферу шутками, но Кэстрел явно было не до смеха, поэтому мисс Нигма сменила тактику. Прокашлявшись, она подалась вперёд. — Послушай, Кэс. Я понимаю, тебе тревожно и, возможно, даже страшно, потому что для тебя это всё впервые. Но профессор Крейн на тебя злиться не будет. В конце концов, тебе 21, а не 16, — Элис криво ухмыльнулась. — Вот было бы тебе лет 16, тогда бы да! И тебе бы влетело, и Рэндольфу бы пожизненная поставка токсина страха в лицо была обеспечена, — Кэстрел нервно усмехнулась, и Нигма расценила это как хороший знак. — Всё будет нормально. Главное, поменьше переживай. Кэстрел протяжно вздохнула, покачав головой и как-то задумчиво опустив взгляд в пол. У Аннабель, глядя на подругу, промелькнули тревожные мысли: Кэсси всегда была довольно-таки хрупкой и болезненной, и сможет ли она выдержать беременность, а после и роды… Розенталь сердито встряхнула головой, поразившись пессимистичности своих мыслей. «Разумеется, она справится!». По-другому попросту и быть не могло. — Я хотела бы об этом поговорить с отцом, — нехотя призналась девушка. — По сути, он именно из-за меня и приехал из Германии — я сказала, что разговор достаточно важный и отлагательств не требует. — Ага, не требует отлагательств, потому что скоро факт беременности будет налицо, — хмыкнула Элис, но Кэстрел пропустила замечание подруги мимо ушей. — В любом случае, молчите обе, — нахмурившись, строго проговорила мисс Крейн, с немой мольбой внимательно посмотрев на обеих подруг по очереди. — Когда буду готова, я… я сама обсужу это с папой и после — с Рэндольфом. Аннабель ласково улыбнулась и кивнула. Элис, поджав губы, последовала её примеру. Кэстрел, снова вздохнув, взяла с тумбочки ароматный мятный чай и спешно его выпила. — Больше не тошнит? — взволнованно спросила Аннабель, на что Кэстрел помотала головой. — Мне уже лучше. — Тогда спускаемся вниз, — Розенталь решительно направилась к двери, — А ни то Халк съест все печенья. — Или Гэри! Он может, лишь бы мне не досталось! — раздосадованно вспомнила Элис и пулей вылетела из комнаты, явно намереваясь поспеть к остаткам угощения. Которое уже давным-давно жестоко уничтожили енот заодно с Эдгаром Розенталем. Кэстрел только обречённо покачала головой, а Аннабель рассмеялась. Обе девушки вышли из комнаты и направились в гостиную, однако путь Кэстрел преградил отец, когда она только спустилась с последней ступеньки. Ей было тяжело смотреть ему прямо в глаза, однако и отводить взгляд не была намерена — она давно уже выучила уроки манипуляции и обмана невербальными средствами общения. — Белль меня осмотрела, всё в порядке, — не дожидаясь вопроса, ответила мисс Крейн. Ища поддержки у подруги, Кэстрел немо воззрилась на неё, на что та с готовностью кивнула: — Так и есть. Вам не из-за чего волноваться, дядя Джонни, — Кэстрел просто съела вчера несвежую рыбу, — вспыхнувшие серо-голубые глаза Крейн сами за себя говорили: «Я тебя прибью!», тем не менее, вспоминая истинную причину недомогания подруги, Розенталь не сумела сдержать счастливой улыбки, из-за чего Кэстрел мысленно простонала — подруга, считай, сдала их с потрохами. Когда имеешь дело с психологом, и, улыбаясь, заявляешь ему, что его дочь всего лишь отравилась… да, всё выглядело достаточно подозрительно и глупо. Профессор перевёл внимательный взгляд на дочь, но Кэстрел с достоинством выдержала его. После чего Джонатан вздохнул и покачал головой — эта привычка в семье Крейн отличительная черта. — Надеюсь, что тебе уже лучше. — Абсолютно, — кивнула Кэстрел. «Абсолютно нет». Джонатан кивнул в сторону общего сборища: Элис горячо спорила с Гэри относительно съеденных им остатков печений, Халк довольно верещал на руках у Марка, Молли о чём-то разговаривала с Алисой, пока помрачневший и встревоженный Рэндольф пил вместе с отцом чай. — Идём, все нас уже заждались, — только-только Кэстрел двинулась следом за отцом, как он резко развернулся и несколько уверенно добавил: — Если опять станет плохо, скажешь мне. И это не обсуждается. Кэстрел раздражённо скрипнула зубами, гневно сверкнув глазами. Боже, однажды стало плохо, все уже опекают её, как смертельно больную! — Я уже не ребёнок, чтобы перед тобой отчитываться. Она уже думала, что отец сейчас как следует отчитает её за подобное поведение, но профессор только насмешливо сверкнул глазами, тень улыбки промелькнула на его лице. — Для меня ты всегда останешься моим ребёнком, за которого я могу, хочу и буду тревожиться, — внезапно в душе у Кэстрел потеплело от столь беззлобного отцовского укора. Ей безумно хотелось ему всё рассказать, но что-то тормозило её это делать. Не при всех. Не здесь. Не сейчас. Когда они останутся наедине, когда она сможет собраться с мыслями и всё толком ему рассказать: что её беспокоит, её сомнения и страхи… по крайней мере, она была твёрдо уверена в одном — пока она не поговорит с отцом, Рэндольфу она ни слова не скажет. Только отец сможет ей помочь разобраться в подобной ситуации.