Мотыльки

      Ты никогда не знаешь, чем закончится дорога, когда делаешь первый шаг. Дафну пробирает дрожь, как только она ступает за порог Хогвартса, следуя за укутанной в мантию фигурой Гермионы.       Ты пожалеешь.       Но по крайней мере попробуешь. И это уже больше, чем делали все остальные.       Понять бы только, какую цель пытаешься преследовать, идя под дождем к избушке лесничего. И как потом будешь это объяснять сокурсникам, которые непременно спросят тебя.       По глазам поймут, определят по запаху и не оставят в покое.       — Ты не нравишься Рону и он может быть груб, — Грейнджер тормозит в паре метров от двери.       — Это взаимно.       — Гарри параноик и может быть резок.       — Ты уверена, что хочешь нас познакомить ближе? — резкий тон Дафны заставляет Гермиону вздрогнуть. — Подумай, я ещё могу вернуться, и мы обо всём забудем.       Грейнджер сжимает замерзшими пальцами мантию.       — Нет, я хочу, — её голос дрожит. — Я очень хочу, чтобы вы познакомились ближе.       — Тогда прекрати их оправдывать, — Дафна сжимает кулаки. — Если они будут вести себя, как мудаки, я дам отпор. Но только в этом случае.       Звучит уверенно. И в тоже время липкое чувство собственной непригодности пробегает вдоль позвоночника. Она уже сталкивалась с ним в этом году. Она живет с ним с тех пор, как её выставили за двери Дурмстранга.       Но это первый раз, когда она действительно в себе сомневается.       Встретиться со слизеринцами в первый раз после многолетней разлуки было страшно, но Дафна знала, что будет равной им или превзойдет. Потому что слизеринцы были чем-то большим, чем просто факультет — это словно кровь, переданная от родителей. Они все родились одинаковыми.       Но Избранный — это что-то совершенно иное. Да, он ошибается, как все, грубит и пытается самоутвердиться, как все. Но он Избранный.       — Все таки вдвоём?       Рон подает голос сразу же, как Гермиона открывает дверь хижины и пропускает Гринграсс вперёд.       — Я тоже рада тебя видеть, — Дафне приходится приложить излишние усилия, для того чтобы полностью контролировать свои эмоции.       Ничего лишнего.       Ты знала, на что идёшь. И знаешь, почему пришла сюда — этому учили в Дурмстранге, изучать две стороны. Изучать всех, до кого можешь дотянуться. И ты пришла наблюдать.       — Чай? — полувеликан хлопочет у кухни, отвлекая на себя внимание мягким низким голосом, чтобы разрядить напряжение. — Дети, ох, дети. Зачем мне всё это!       — Благодарю, — Дафна принимает кружку.       Взмахом палочки остужает напиток и пробует. Мгновенно различает букет лесных трав во вкусе и удивляется, как тонко подобран состав.       — Это великолепно, — она дарит Хагриду улыбку.       И на мгновение ловит себя на мысли, что в очередной раз прячется за словами вежливости. Эта глупая улыбка — признак слабости, а не воспитания.       — У нас не так много времени, — Грейнджер старается сделать самое серьёзное выражение лица, что может. — Предлагаю обсудить то, что нас всех объединяет.       Гарри вздыхает.       Дафна делает глоток, затем отодвигает чашку и сцепляет пальцы в замок, выжидающе смотря на Гермиону.       — Обезумевший маньяк мешает всем нам жить нормальной жизнью, — вместо Грейнджер начинает говорить Рон.        Он поджимает губы и прячет взгляд. Но попадает ровно в цель.       — Нам? А разве мы не на его стороне? — но Дафна передергивает.       Слишком много косых взглядов пришлось выдержать. Слишком многие сомневаются в себе и бояться поднять глаза из-за недоверия и подозрений.       — Ты бы в жизни не задала этот вопрос, будь это правдой. И уж точно не заговорила бы с Грейнджер. Нет, — Рон растягивает слова, будто тоже пытается прочитать собеседницу: что она чувствует, что из его предположений откликается. — Он мешает нам всем. Но вас к тому же ещё и заставляют его поддерживать.       Гринграсс прикусывает язык, прожигая взглядом Уизли. Веснушчатое лицо больше не кажется нелепым или забавным. Голубые глаза смотрят насквозь.       — Перестань, — Гарри сжимает кулаки. — Очевидно, мы не ждём, что неожиданно между нами вспыхнет дружба. Но быть может ты знаешь, что происходит? Хоть что-то про проклятье и…       — Гарри, нет! — Гермиона отрезает.       — Почему? — Дафна цокает языком. — Продолжай.       — И чем занимается Малфой? Он постоянно пропадает.       Гринграсс чувствует, как по её телу пробегает волна дрожи. К этим вопросам она была готова. Они вполне себе закономерны. И именно на них у неё нет ответа. Она бы и сама хотела всё это выяснить.       Соврать или сказать правду?       — Драко мой друг, и я не буду обсуждать его за спиной, — блеф. Пусть думают, что она знает. — Полагаю, мы можем быть полезны друг другу в чем-то ещё.       Рон ухмыляется, не уточняя лишнего. Ни единая мышца на видимых участках тела Дафны не дрогнула. Интересно, это потому, что она говорит правду, или, потому что умеет убедительно врать. И есть ли разница, если она определенно готова сотрудничать?       — Ты знаешь, зачем тебя перевели в Хогвартс? — Уизли поддерживает смену тему, вопреки удивленным взглядам Гарри и Гермионы.       — А вы знаете, что происходит с директором? Я слышала, что он начал много общаться с Гарри.       — Лойл как-то упоминала о войне в конце года, — Поттер вскрывает козырь, понимая, что разговор зашел в тупик.       — И Лойл может лишиться жизни из-за этого, — но едва ли это действует на Дафну.       Они поочередно, словно и правда играют, вскрывают всё то, что есть на руках. Стараясь действовать осмотрительно и не говорить ничего напрямую.       — Значит правда, — Рон не спрашивает, он поджимает губы и начинает ожесточенно расковыривать ногтем столешницу. — Гарри, он говорил об этом?       — Он готовится.       — Я смогу предупредить, если узнаю что-то действительно важное. Но мне важно, чтобы это было с двух сторон.       Грейнджер протягивает монету:       — Это для того, чтобы подать сигнал. Мы их сделали в прошлом году, когда тайно тренировались. По ним можно общаться в случае опасности.       Дафна поднимает монету со стола, поднося к лицу, рассматривает пару секунд, а затем быстро прячет в карман.       — Странная у вас школа: все сами друг друга обучают в тайне от учителей. Может вам уже встретиться на этих занятиях? — она переводит взгляд с одного на другого, ожидая реакцию. — Вы ведь все одинаковые.       И Рон сдается первым. Потому что лучше других чувствует, что границы вот-вот могут быть сломаны.       — Я должен идти, меня ждет Лаванда.       — Конечно, — Гермиона поднимает руки, пропуская его из-за стола.       — Я выйду несколькими минутами позже, чтобы нас не видели вместе, — Дафна поджимает губы, понимая, что лимит откровений на сегодня исчерпан.       Но они все узнали что-то новое. В конце года что-то произойдет. И к этому готовятся обе стороны.

***

      — Что это было? — обычно Тео не начинает разговор первым.       Он всегда держится чуть на расстоянии. Уважает личное пространство или просто лениться разговаривать с теми, кого не считает достаточно близким.       Но в этот раз ситуация выходит за рамки нормы — он подстраивает свой шаг под Дафну, чтобы сравняться в коридоре. И, вопреки привычке, задает вопрос, начиная беседу.       — О чём ты? — Гринграсс отказывается упрощать ему жизнь.       Её голос звучит ровно и холодно. Безразлично. Поймать с поличным не удалось. А даже если и да — за это придётся оправдаться.       — Прогулка с Грейнджер. Избушка Хагрида. Гриффиндорцы. Не очень похоже на действия человека, который с нами на одной стороне.       — Следил?       Он затягивает с ответом.       — Прогуливался мимо.       — Без уличной мантии?       Нотт морщится, будто Дафне и правда удалось его подловить.       — Согревающие чары, Гринграсс. Ты должна бы знать о них, — он стряхивает несуществующую пыль с рукава. — Так что они от тебя хотели?       Но былой уверенности в голосе больше нет, он и сам не рад, что начал. Просто в мгновение стало обидно и неприятно за всех тех, кто доверяет ей в Подземельях. Худшее, что может быть — предательство. И действия Дафны были слишком похожи на это.       — Тебе ведь совсем неинтересно, правда? — Гринграсс резко останавливается, смотря прямо в глаза Тео.       Он довольно быстро сдается выдерживать этот взгляд. Отворачивается, выругиваясь.       — Совсем не интересно, Нотт. Тогда к чему это?       Молчит. Откатить назад не получится. Можно попробовать стереть ей память — сделать ставку на то, что она не успеет среагировать.       — Забудем? — уверенность исчезает.       Он втягивает шею в плечи.       И Гринграсс становится неловко, будто она разбила нечто хрупкое: Драко бы перешел в агрессию, Блейз выстроил бы грамотную защиту, Пэнси сменила бы тему.       Она ждала, что Тео отшутится, и на этом их общение тет-а-тет завершится.       Но его не хватает. Броня оказывается тоньше, чем она рассчитывала. Дафна уже видела нечто подобное в Дурмстранге. И из-за этого внутри всё сжимается.       Оказывается она тоже недостаточно крепка.       Пальцы Гринграсс касаются предплечья Нотта настолько быстро, что она и сама не успевает понять, что сделала. Сжимает его руку сквозь тонкую ткань рубашки и не может поверить, что всё это время не замечала его настоящего.       — Что ещё ты не заметила? Ты ведь должна была следить, подмечать мелочи. Но споткнулась на таком простом…       — У нас не такая плохая память, — и ответ ответ отдает болью.       Дафна действительно сожалеет о том, что не может так просто отказаться от факта свершения этого диалога.       — И всё же, — Нотт старается придать выражению лица нотки дружелюбности. — Мне не стоило спрашивать.       — Я не предатель, если ты об этом. Моё место на вашей стороне. Но мне дозволено делать больше вашего. И я пытаюсь собрать воедино все пазлы.       Взгляд Тео прыгает с предмета на предмет, не встречаясь со взглядом Дафны. Он ей не верит. Он привык не доверять.       — Спасибо, — но, в отличии от других, Нотт не разучился простым человечным словам.       И это отличает его от других.       Это одновременно сила и слабость.

***

      — К вам можно? — Пэнси заглядывает в спальню, где Блейз и Тео с замученным видом корпят над учебниками.       — Что-то случилось? — Блейз моментально откладывает книгу.       Обычно она не заходит без приглашения. Обычно её глаза подведены чуть ярче и на лицо наложено достаточно заклинаний, чтобы скрыть эмоции под маской.       — Устала, — Паркинсон опускает плечи, выдыхая. — Трейси сбежала куда-то, Дафны тоже нет… Не хочу сидеть в одиночестве.       Она опускается на пол, вытягивает ноги и опускает голову на кровать.       — Эй, рано раскисать, — Тео сползает с на пол рядом с ней, пытаясь обнять за плечи. — Ещё потанцуем.       — Может и правда устроить вечеринку? — оживляется Пэнси от такого странного предложения не к месту.       — Нужно накапливать силы, а не расплескивать, — отрезает Блейз. — Хватит с нас Рождества у Слизнорта и бала в честь Нового Года.       — А когда всё это закончится? — но девушка не сдаётся, ей просто необходима соломинка, за которую можно будет зацепиться.       — С танцуем на том, что останется. Как и каждый иной год, — тянет заученную фразу Тео. — Ибо снег тает. Каждый год тает.       — Мои дети никогда не попадут на Слизерин, — взрывается Пэнси. — И никогда не будут сидеть на полу в преддверии самого светлого праздника в году, терзая себя страхами о будущем.       — Хотел бы я знать, сколько поколений до тебя говорили тоже самое в этих же комнатах, — усмехается Тео. — Уверен, что мой отец сидел ровно так же.       — Жаль, что мы видим наших предков лишь теми, кто из них получился при выпуске из школы. Я бы хотела встретиться с ними здесь, в Подземельях. И спросить, как это было: учиться до Темного Лорда, учиться с ним, учиться сразу после него. Что они чувствовали, когда приближалось Рождество. О чем они думали, когда выпускались на свободу.       — Судя по вашим лицам, вы уже успели кого-то похоронить, — Драко бесцеремонно нарушает воцарившееся в комнате настроение.       В костюме для бега он быстрым шагом заходит в комнату и направляется к прикроватной тумбе, достает потрепанный том и также быстро покидает комнату, не давая друзьям даже шанса огрызнуться в ответ.       Он спешит обратно в гостиную, где, сидя на спине дивана, его ждёт Дафна с ещё покрасневшим от бега лицом.       — У нас в комнате Пэнси, — Драко поднимает кисть с томом.       — Поздравляю, — Гринграсс пытается забрать книгу, но Малфой в последний момент убирает руку, не давая этого сделать.       — Может быть ты тоже зайдешь к нам? — это не звучит, как вопрос. Приказ.       Дафна реагирует соответствующе, фыркая в ответ:       — Мне больше заняться нечем?       Вторая причина подобной реакции — попытка избежать компании Тео. С их встречи в коридоре прошло достаточно времени, но Дафна так и не может заставить себя выйти с ним на контакт за закрытыми дверьми комнаты. Там, где можно говорить честно и задавать неудобные вопросы.       — При тебе они не станут жаловаться. А я очень хочу отдохнуть в своей комнате без жалоб, — они будто бы переходят на новый уровень честности друг с другом.       Приказ превращается в мольбу о помощи.       — Пожалуй, у меня есть время на дружескую беседу, — Дафна убирает выбившиеся пряди за уши. — Но нам бы сначала привести себя в порядок.       Пара взмахов палочкой, чтобы следы тренировки бесследно исчезли.       — Я думал, что тебе всё равно на внешний вид.       — Право, Малфой. От нас не слабо пахнет потом, я не могу допустить, чтобы этот аромат остался в твоей комнате.       И он усмехается в ответ. Во всём этом безумном хаосе у него есть что-то вроде поддержки на ближайшие полчаса.

***

      — Хотелось бы, чтобы время бежало медленнее, — Пэнси механически крутится перед зеркалом, поправляя платье.       Она так и не стала членом клуба Слизней. Но, естественно, получила приглашение на Рождественскую вечеринку в качестве плюс один для парня, имя которого не вспомнит после окончания Хогвартса.       Паркинсон намеренно выбрала кавалера с Когтеврана, надеясь, что и правда сможет его в скором времени забыть. Вторая причина — желание демонстративно показать, что Слизерин не изолирован. Она имеет право прийти на вечеринку с кем-то не со своего факультета.       — Растягивать удовольствие ожидания? — хмыкает Трейси.       И тут же морщит нос — стоило отшутиться. Перевести внимание Пэнси на предстоящую вечеринку.       Но мудрости опять не хватило. Внутреннее отчаяние требует обсудить будущее. Поддержать. Обменяться страхами и показать, что всё это не пустяк.       — Завидую, что ты останешься к этому не причастна, — Паркинсон оборачивается.       Искренность проскальзывает во взгляде.       — Никогда не завидуй тем, кто ниже тебя по статусу и крови, — Трейси старается сделать тон голоса мягче. — Это бессмысленно и глупо.       — Знаю.       Пэнси опускается на кровать напротив подруги.       — Но каждый раз не получается.       — Пока вы будете рядом, поддерживать друг друга и защищать, я буду беспомощно улыбаться своим родителям дома. И сходить с ума, думая о вас.       — Мне жаль…       — И что мне сделать с этой жалостью? — Трейси не нападает.       Этот вопрос кажется жестоким, но будничным. Они все прекрасно знают, что жалости недостаточно. Но большего сейчас дать просто невозможно.       — Я напишу сразу, как смогу.       — Конечно, — голос Трейси снова становится тягучим, мягким и успокаивающим. — А сегодня, пожалуйста, улыбайся. Пей и танцуй. Забудь, что Рождество вот-вот наступит. Сделай вид, что Тёмного Лорда нет. И что ничего не случится.

***

      Гринграсс снова удивляет нарядом.       Драко не понимает, откуда внутри берётся столько злость, когда он выходит вместе с Блейзом из комнаты и видит Дафну облаченную в коктейльное платье.       Какая невероятная глупость.       Он искренне помогал другу собираться на эту бессмысленную вечеринку. А теперь, когда Забини протягивает ладонь Гринграсс, готов проклясть его. Друг будто специально демонстрирует, что они идут вместе.       Будто за этим может быть что-то серьезнее дружбы.       Нет, конечно, нет.       И тебя это не должно интересовать или заботить. Они вольны делать что угодно. А у тебя есть вполне конкретная миссия, от которой никто и ничто не должно отвлекать.       — Кажется, что это худшее, что я носила.       — Брось, тебе очень идёт, — Пэнси кладёт ладонь на плечо Дафны, слегка сдавливая.       — Около тебя я чувствую себя ещё более неуверенно.       Драко едва сдерживается, чтобы не съязвить.       Обе девушки выглядят восхитительно. Как и полагается наследникам древних домов. Будто этот навык передается им с молоком матери и просто ждёт своего часа. Они обе идеальны — и из-за этого при взгляде даже невооруженным глазом понятно, они одинаково прокляты.       — Нам пора идти, — Блейз прерывает обмен любезностями, увидев, как Астория выходит из комнат девушек.       — Спасибо, что дождались. Я старалась собраться быстрее, — она уставше опускает взгляд.       — А ты кого позвала? — Пэнси, не обращая внимание на попытки уже не только Блейза выйти из гостиной, задает бестактный, но интересующий многих вопрос.       Она могла бы усугубить ситуацию, уточнив, почему она не позвала, к примеру, Драко. Ведь это было бы весьма красиво во всех отношениях.       А реакция, которая бы непременно последовала за этим вопросом, стоила бы многого. Но, Пэнси не успевает.       — Привет! — неприметный одногруппник Астории подходит к компании и подает Гринграсс младшей руку.       — Роберт, кажется? — Блейз не скрывает высокомерия во взгляде.       — Верно…       — Мы и правда уже опаздываем, — Дафна нервно одергивает компанию.       Она берёт Блейза под руку, как будто без этого не может выйти из комнаты. И невольно бросает взгляд в сторону Драко.       — Хорошо вам повеселиться! — Малфой проговаривает фразу сквозь зубы, откидываясь на спинку дивана. — Не наделайте глупостей.       И в очередной раз провожает друзей взглядом, оставаясь в одиночестве в гостиной.       — Я всё пропустил? — Тео заходит в Подземелья спустя несколько минут после выхода ребят.       — Что-то стало важнее проводов делегации на вечер Слизней?       Тео морщится.       — Кто-то?       И снова ответа нет. Только хмурый взгляд, вместо колких шуток.       — Тебя это не касается.       — Согласен, — Драко поднимается с места. — Я буду поздно, не скучай здесь один.       — Ты снова идёшь заниматься своим сверх секретным делом?       — Какой смысл задавать вопрос, ответ на который тебя не обрадует? М, Нотт? Зачем? — ему хочется на кого-то сорваться.       Драко знает, что это глупо. В этом нет ни малейшего смысла. И Тео совершенно точно не при чем. Он просто попал под горячую руку.       Откровенно говоря он уже жалеет, что начал.       Однако, пробить броню не удаётся. Нотт щурится, рассматривая эмоции на лице Драко. И будто понимает больше, чем должен бы.       — Я уже слышал этот тон в Хогвартсе. В прошлый раз было лучше.       Он будто отвешивает пощечину. И, не продолжая, удаляется в комнату.       Не стоило подначивать. Не стоило даже просто начинать.       — Он переживает, — Трейси, вышедшая в гостиную вместе с Нэнси, и всё это время молча сидевшая в кресле, подаёт голос.       — Чувствую, — Драко не оборачивается на неё.       Он и без этого знает, что не увидит на её лице осуждения. Только чертову жалость, которой недостаточно.

***

      — Дафна, Блейз! — ощущение праздника определенно распространяется и на профессора, который, вопреки привычке, обращается к ученикам по имени. — Рад вас видеть, угощайтесь скорее, это одни из лучших тарталеток, что я пробовал. А пунш, почему вы все ещё без него?       Слизнорт взмахивает палочкой, и перед ребятами появляются парящие бокалы. Удивительно, что он добрался до них только спустя час или два после начала вечера.       — Официанты работают из рук вон плохо! — он красноречиво негодует. — Но это не должно испортить наш вечер, — он подмигивает ребятам. — Отдыхайте, танцуйте. Вам уже говорили, что вы прекрасно смотритесь вместе? — и, прежде, чем Дафна и Блейз успевают возразить, скрывается в толпе, приветствуя Поттера.       Всё это кажется таким бессмысленно глупым и наигранным.       — Надеюсь, ты тоже успела почувствовать себя коллекционной монетой? — Забини решает перевести тему.       — Да, причем не такой дорогой, как монета «Поттер», — поддерживает его настрой Гринграсс. — Пунш, мистер Забини?       — Пунш, мисс Гринграсс! — их бокалы звенят, сталкиваясь. — Полагаю, что это просто очень редкая и эксклюзивная монета. Ходят слухи, что она спасает от Тёмных Сил, бережёт от Василисков и… Мерлин, какая гадость эти его тарталетки!       Забини кривится, стараясь сдержаться, чтобы не выплюнуть.       — Что они в них положили? Салазар прокляни повара этого кошмара.       Дафна хмыкает, живые эмоции на лице Блейза на вес золота, за это можно и тарталетками его травануть.       — Пэнси идёт к нам со своим кавалером, выпрямись, — и Забини повинуется, моментально приходя в норму.       — Надеюсь, что профессор угостил вас своими тарталетками, — его голос ни на мгновение не вздрагивает, — если нет, я сейчас же за ними сбегаю, вы не можете их не попробовать.       — Не утруждай себя, мы уже в курсе, — Пэнси театрально кривится.       — Вот вы где! — Астория быстрым шагом приближается к компании, а за ней по пятам плетется кавалер.       — Тарталетки? — не унимается Блейз.       Ребячество, проснувшееся в нём, поистине удивляет. Но, судя по тому, как морщатся ребята, он и здесь опоздал.       — Избавьте меня, пожалуйста, от его общества! — шепчет младшая Гринграсс.       И, в поисках спасение, интуитивно берёт старшую сестру под локоть.       Кожу Дафны, скрывающуюся под тканью платья, обжигает. Астория слишком близко. И как в детстве хватается за неё, в поисках защиты.       Мгновение, которое проходит также быстро, как наступило. Гринграсс опускает локоть старшей сестры, резко отстраняясь. Это было бессознательно. Это было неправильно.       — Дафна, ты не против, если я приглашу твою сестру на танец? — Блейз реагирует почти мгновенно.       — Конечно, — Гринграсс старшая, ещё не успев прийти в себя, растерянно отступает. — Я как раз хотела перекусить и пообщаться с подругой.       Кавалер Астории, расстроившись, исчезает.       — Надо было бы узнать, как его зовут, — с сомнением тянет Пэнси.       — Мы ведь спрашивали. И даже произносили его имя… — и это ещё одна удивительная часть пазла Слизеринцев.       Факультет — всё равно что одна семья. И Паркинсон наизусть знает имена ребят с младших курсов, помогая им подтянуть боевые заклинания.       Но не курс Астории. Словно этот год выпал из общей картины. И затерялся в текстурах — недостаточно взрослые, чтобы быть наравне. Недостаточно дети, чтобы заботиться о них. Никакие.       — Скучный вечер, — Пэнси прокручивает пушн в бокале. — Пойду пристану к вампиру, зря что ли его приволокли сюда…       — Если что, я планирую ждать вас всех здесь, возвращайся, — Дафна поджимает губы, мысленно радуясь одиночеству.       Можно спокойно понаблюдать за всеми и, быть может, найти больше недостающих частей в жестах, голосах, позах.       — Он сказал, что приглашен на вечер, — голос Филча вызывает рвотный рефлекс.       А вид Малфоя, мантию которого сжимает смотритель, вызывает исключительно беспокойство. Волна жара пробегает по телу. Как же это неправильно. Унизительная сцена недостойная Драко.       — Сожалею, но нет…- неуверенно тянет Слизнорт.       — Отлично, тогда вы отправитесь отбывать наказание!       — Но раз у нас праздник в честь Рождества, вы можете остаться, мистер Малфой, — продолжает профессор.       И Филч резко теряет настрой.       Что происходит дальше едва ли можно разобрать. Толпа оттесняет Дафну в сторону, мешая расслышать диалог, который происходит между Драко и профессором. В конце концов Малфой уходит вместе с профессором Снейпом. И Гринграсс предпринимает попытку броситься следом.       — Стой! — Грейнджер хватает её за ладонь, останавливая.       — Никогда так больше не делай! — огрызается Дафна, вырывая руку.       — Гарри тоже идёт за ними. Вдвоем вас будет проще заметить. Он всё равно потом нам всё расскажет. Не привлекай внимания.       — А если ему понадобится помощь?! — вопрос вырывается на автомате.       Гринграсс прикрывает рот рукой, понимая, что произнесла слова вслух. Ещё более нелепо, чем всё сказанное до этого.       — Признаться, удивлена, что ты так переживаешь за Гарри… — но Гермиона едва ли придает значения такой реакции.       И Дафна сдержанно кивает, подыгрывая нелепой версии. Поттер потом всё расскажет.       Малфой тоже расскажет свою версию. И она сможет вычленить из всего этого крупицу истины. А остальное не должно её волновать.       Но почему-то волнует.       Но вечер продолжается, как ни в чем не бывало. Блейз с Асторией танцуют вместе намного больше, чем один танец. Гринграсс передвигается среди толпы, перебрасываясь фразами то с одними, то с другими. Ничего более нескольких предложений и пары любезностей.       А потом Слизнорт объявляет об окончании вечера. И сказка, в которой все так прекрасно освоились и спрятались, заканчивается.       До поезда домой остается двенадцать часов.