***
— Мы поступили неправильно, — миссис Гринграсс обнимает себя руками, закусывая губу. Она меряет зал шагами точно зная их число, ибо делает это регулярно. Но пока это помогает снять тревожность — Грейс будет ходить от стены к стене и мысленно отсчитывать «Три, десять, двадцать два.». — Милая, о чем ты? — мистер Гринграсс человек менее эмпатичный. В отличие от супруги он не видит причин для беспокойства. Обе его девочки вернулись домой из школы, что надо сказать, явление редкое и радостное. Обе девочки выглядят здоровыми и опрятными — а можно ли желать большего в столь неспокойный год? — Я где-то просчиталась, — Грейс резко останавливается. Её взгляд теперь походит на взгляд ясновидящей, поймавшей видение. — Кайл, они словно чужие друг другу. Нам стоило лучше закладывать почву в их детстве, нам следовало… — Милая, — мистер Гринграсс немного грубо и достаточно уверенно сжимает плечи супруги ладонями. — Ты сделала достаточно. Ты сделала всё, что было в твоих силах. — И всё же… ты заметил, какой отстраненной она была? А Астория? Наша нежная, милая Астория… и эта её фальшивая улыбка. Во что мы их превратили? — Дафна ведь писала тебе, что нашла друзей в новой школе. Письма Тори тоже не особо отличались от писем прошлых лет. — Я опасаюсь, что знакомство может пойти не по плану. Она слишком долго пробыла в стороне, она не была готова. Нам следовало отказаться и оставить её в Дурмстранге. — Прошлое не изменить, — Кайл беспомощно наблюдает, как в зрачки его любимой жены проникает ужас. — И ты не хуже меня знаешь, как важно не мешать настоящему. И Грейс кивает, соглашаясь с мужем. Не мешать. Это она умеет даже слишком хорошо. Не мешать. И делать вид, что ничего из происходящего её не касается. Просто не может коснуться. Как всегда. — Я помогу им подготовиться к балу. И постараюсь не сталкивать лбами. Пусть сами найдут тему для первого разговора. — А я буду рядом с ней, когда всё случится. И позабочусь о нашей девочке, — мистер Гринграсс прижимает жену к себе. — Я сделаю всё, что будет от меня зависеть.***
Дафна спускается в бальный зал не торопясь. Приготовленное мамой пышное платье в последний момент ей удалось заменить на наряд прямого кроя. Приглашенный миссис Гринграсс стилист снисходительно улыбнулся и легким движением палочки подарил девушке черный, приталенный наряд. Струящаяся шелковая ткань теперь оголяет плечи и белоснежные ключицы, сжимает талию и аккуратно спадает на пол, оставляя за каждым шагом Дафны небольшой, но всё же шлейф. Но всё это на самом деле неважно. Гринграсс забывает про сложности с нарядом, погружаясь в изучение лиц людей, собравшихся в поместье на праздник. Какая же глупость, устроить прием именно здесь. Будто другие места в магической Британии закончились. Она ловит во взглядах разочарование. Испуг. Отчаяние. И тут же следом беззаботность, радость и предвкушение. Словно все эти люди никогда не должны были встретиться в одном помещении. И случай, который объединил их здесь — насмехался над всем человечеством, унижая их природу. — Привет, — Пэнси аккуратно дотрагивается до локтя Дафны, скрытого под длинной шелковой перчаткой. — Как ты? — мгновенно реагирует Гринграсс. Всё прочее кажется сейчас недостаточно важным. А этот простой, короткий вопрос выбивает почву из-под ног. — Хорошо, — Паркинсон заученно кивает, не вкладывая в свой ответ особого смысла. — До того момента, когда нас позовут, я хотела сказать, что рада, что ты перешла к нам. Мы никогда тебе этого не говорили, но это правда. И все подтвердят мое мнение. — Ты будто прощаешься... — Нисколько, просто сейчас это может быть важно, — Пэнси сжимает пальцы Дафны в своих. — Пусть с нами сегодня будет удача. И его хорошее настроение. А пока нам стоит попробовать насладиться праздником. А после она буквально растворяется в толпе. Её красное платье должно было выделять Пэнси на фоне остальных, но, увы, едва ли красного достаточно здесь, чтобы выделиться. — Самое время для танца, не находишь? — Блейз становится следующим, нарушившим тишину. — Вы все будто знаете что-то важное и скрываете это от меня, — она подает руку, выходя вместе с Забини в центр зала. Ненавязчивая музыка обязывает танцевать вальс. Они не первая пара на паркете. И им стоит лишь присоединиться к общему потоку, преимущественно взрослых. — Кажется, не только моя мама сегодня остается в легком неведенье, — Дафна, понимая что Блейз не скажет ни слова на её первую реплику, меняет тему, продолжая изучать лица. — Готов сделать ставку, что только миссис Малфой посвящена в происходящее. — Нарцисса? — Гринграсс быстро находит женщину в зале. С легкой улыбкой миссис Мафлой пожимает руку миссис Паркинсон. Затем принимает бокал с подноса официанта. И, судя по реакции окружающих, отпускает весьма забавную шутку. — Не думаю. Она слишком довольна происходящим. Рядом с ней стоит, хмурясь, Драко. Он прожигает глазами танцующих. И Гринграсс пробирает от этого взгляда, полного ненависти. Опять скачок его настроения. Эмоция, которую она не может ни объяснить, ни разобрать. — Хорошая актерская игра. Если тебе выпадет несчастье выйти замуж за человека с меткой на предплечье, будь готова повторить её триумф. — Может и не выпадет на наш век меток на предплечьях. — Не стоит недооценивать происходящее, — отрезает Блейз. — И я крайне не рекомендую тебе повторять то, что ты сейчас сказала. Ты хорошо вписалась в наш уклад. Продолжай играть. Музыка начинает затухать, композиция заканчивается. — Ты знаешь, что сегодня может произойти? Почему вы все ведете себя так, будто всё давно решено и только я не понимаю? Блейз делает шаг назад, отстраняясь. Рука скользит с талии девушки вдоль руки и замирает, сжимая ладонь. — Драко просил передать тебе. Это подарок на Новый Год. Но нужно успеть открыть «до». Дафна растерянно смотрит на свою ладонь, в которой теперь покоится небольшой сверток, который легко можно скрыть внутри кулака. — Почему не сам? — Спросишь у него, когда снова окажемся в Хогвартсе, — он легко кивает. — Спасибо за танец, увидимся позже. И исчезает подобно Пэнси, будто всех их обучали сбегать от неудобных разговоров и затянувшихся пауз. Будто вот так просто можно спрятаться от любых проблем и недомолвок. Дафна поджимает губы, более не пытаясь найти ответы в лицах собравшихся — их здесь нет. Это все актеры. Мишура, скрывающая суть. Не стоит тратить на них силы и время. Она подбирает подол платья и направляется подальше из бального зала. Ей движет желание скрыться от чужих глаз и снять с лица счастливую маску. Но что важнее — развернуть подарок, настолько срочный и секретный, что едва ли есть догадки о его содержимом. Быть может яд, чтобы выслужиться перед Темным Лордом? «Не стоит недооценивать происходящее». Она для них всё ещё чужая. И Пэнси прощалась с ней точно понимая, что другого шанса может и не быть. Но ради остальных они бы постарались. Потому что за своих они всегда борются. Все твои предположения относительно них снова оказываются ложью самой себе. Дафна обещает себе, что если получится, она вернется в комнату и сожжет все те пергаменты, что расписала накануне. А пока она закрывает за спиной дверь в кабинете отца, опускается на кресло возле камина и быстро разворачивает сверток. У неё и правда мало времени. Вот-вот и сюда начнут стягиваться Пожиратели, чтобы отправиться в Малфой-мэнор на куда более важный прием, чем тот, что происходит в доме Гринграссов. Она проверяет подарок на наличие проклятий и обнаруживает лишь простое защитное заклинание от чужих рук. Сверток предназначается ей, и Драко подумал о том, чтобы обезопасить его от чужих глаз. Это интересно. Внутри оказывается флакон с жидкостью — ожидаемо. А на внутренней стороне пергамента медленно проявляются буквы. Дафна безошибочно узнает почерк, по неведомой причине ей удалось запомнить его слишком просто. «В прошедшем году ты преподнесла мне один из важнейших подарков в моей жизни: мысль о том, что теория из книг может быть ошибкой. И именно это стало возможностью для моего подарка тебе. Выпей и уничтожь». Гринграсс колеблется несколько секунд, решая довериться или нет. А затем, зажмурившись, выпивает содержимое флакона и кидает его вместе с письмом в камин, бросая следом заклинание для уничтожения. Огонь, зачарованный её отцом, скроет следы. — Мисс Гринграсс? — она успевает ровно за несколько секунд до того, как раздается голос Беллатрикс. — Ты выросла такой хорошенькой! Гниющие зубы делают улыбку миссис Лестрейндж до того отвратительной, что приходиться сдерживать рвотный позыв. Её прямая спина, словно женщина проглотила кол, и театрально изогнутая рука с палочкой, дополняют картину, делая образ неприятно устрашающим. — Белла, прекрати, — холодный тон профессора Снейпа впервые вызывает радость. Он хорошо знает, что женщина не остановится просто так. Каждый входящий в эту комнату хорошо понимает, что будет дальше. Единственное, что они могут, это не нагнетать. Но мисисс Лестрейндж никогда не отличалась тактичностью. И это внимание к Дафне лишь желание продемонстрировать свое превосходство. Она моложе, краше, возможно, талантливее. И ей действительно осталось недолго. Потому что в отличие от прочих, она знакомится с ним слишком поздно. В том возрасте, когда ещё не освоил достаточно хорошо легилименцию, чтобы защититься. И уже научился анализировать, чтобы слепо повторять за родителями. Он услышит правду. Впервые услышит правду. И не простит. — Пора, — мистер Гринграсс, как хозяин дома, бросает порох в камин. И один за одним пропускает гостей, избегая взглядом дочери. Он обещал её защищать. Но Грейс права, они просчитались. Теперь он отчетливо это видит, наблюдая за тем, как однокурсники Дафны исчезают в пламени опустив головы. Его дочь не особенная, она такая же, как все дети Пожирателей её возраста. Но из-за своего перевода — она единственная, кому не будут доверять просто так. Камин в Малфой-мэноре, выбранный для перемещения, находится в подвале. И как только Дафна выходит из него — тут же ощущает запах сырости и плесени. Многовековые ходы в подземельях не ждали такого количества гостей. Однако, готовы встретить. Шаги в разнобой отзываются ударами каблуков о гладкие камни, эти звуки сливаются в нагнетающую музыку и порождают трепет. И неожиданно до Дафны доходит смысл происходящего, то, что все поняли задолго до неё: показательная порка. Конечно. Её родители поступили опрометчиво. Дочь, так долго прожившую в безопасном вакууме, нельзя было переводить в Хогвартс. Нельзя было позволять ей освоиться там. Нельзя было приводить после на ковер. Дети Пожирателей позволяют себе слишком много вольностей: их мысли становятся свободными. Но все они ценны, потому что многое знают. Дафна — не так ценна. И Дафна думает больше остальных в силу своего прошлого. Гринграсс занимает место за каменным ледяным столом возле отца. И невольно поднимает взгляд, ища глазами Драко. Лучше бы ты отравил. Меньше бы вреда было. Ей действительно страшно не за себя, хотя внутренности сводит. В Дурмстранге научили не бояться за свою жизнь. Она была на грани и знает, что там нет боли, отчаяния или страха. Но… здесь останутся люди. И её покаление получит собственный пример, почему нужно бояться. Это хуже прочего. Так почему ты не отравил, Драко? Ведь знал, уже знал, к чему всё идёт и чем закончится. Но Малфой демонстративно отводит взгляд и смотрит в стену, будто есть сейчас что-то важнее. Его лицо сосредоточено, а ложбинка над переносицей показывает, что он максимально погружен в собственные мысли. Есть что-то важнее. И к страху внутри Дафны добавляется необъяснимая пустота. — Мисс Гринграсс, рад вас видеть… Игра начинается внезапно. Холод пробегает по телу от кончиков пальцев на ногах до макушки. Это конец. Тень пробирается в комнату, поглощая надежды и мечты, подпитываясь страхом и порождая отчаяние. Ей уделяют слишком много внимания. Но вот наконец-то на доске появляется по-настоящему центральная фигура. Тот, кто заказывает шоу. И она лишь удобно подвернувшийся элемент представления. — Новые лица на наших встречах — это всегда событие. И будто по щелчку пальцев его настроение меняется. Он будто дергает за ниточки: — Расскажешь про себя? Во рту пересыхает. — Ну же, не стесняйся. Подойди ко мне, чтобы все могли расслышать твой голос. Так наступает время прощаться. Дафна переводит взгляд на Пэнси, которая излишне сильно сжимает челюсти от напряжения. Тео будто наоборот с интересом наблюдает за происходящем. В этой комнате нет ни одного человека, который мог бы не опасаться внимания от Темного Лорда. Но честь выпадает именно Гринграсс. Он заходит дальше, чем обычно, желая убедиться в том, что все собравшиеся здесь осознают опасность своего положения. — Как тебе Хогвартс? — Ээ… хорошо… — Постой, — он играет, как наевшийся кот с полудохлой мышью. Жертва не просто поплатится за свои слабости, но и вслух произнесет приговор. — Выпей, чтобы наш разговор складывался проще. Серебряный кубок обжигает пальцы. Дафна аккуратно подносит его к губам, вдыхая аромат содержимого. Зелье Правды не спутать ни с чем. Гринграсс невольно бросает взгляд на Малфоя. И обжигается во второй раз. Он слишком внимательно наблюдает за всем происходящим. Будто бы ему не все равно. Как будто нет сейчас ничего важнее. Зелье обволакивает внутренности, вынося приговор. Кажется, время для кульминации. — Так как дела в Хогвартсе? Ком подступает к горлу. Простой вопрос, на который ты можешь ответить честно. На который ты не можешь ответить никак иначе. — Хогвартс сильно отличается от Дурмстранга. Многие профессора создают едва ли не тепличные условия. Я завидую счастливому детству студентов. — Считаешь, что мне вырастили недостаточно хороших бойцов? — Слизеринцы на порядок превосходят остальных, — слова даются слишком просто. Ты действительно веришь в это? — Но я подозреваю, что не все слизеринцы уверены, что их таланты принадлежат мне. Что ты думаешь об этом? Тишина, которая повисает в комнате определенно имеет запах, плотность, цвет и оглушающую волну звука, которую невозможно разобрать. Но и выдержать невозможно. — Мы не обсуждаем ничего подобного, — это правда. — Но ведь тебя обучали делать выводы не только из разговоров? Что ты думаешь об этом, — его голос проникает под кожу. Он ждет, когда ловушка захлопнется. — Я восхищаюсь самообладанием и подготовкой моих новых одногруппников, — он ждет не этого. И ты должна сказать. Хотя бы попробовать сказать. — Я не видела, чтобы кто-то сомневался. Я никогда не видела большей верности. Верности из личного выбора. Дафна замирает, пытаясь разобрать, что происходит внутри. Получается соврать. И не только она понимает, что происходящее отходит от подготовленного сценария. Красные глаза Темного Лорда на сером лице опасно блестят. Может быть он стал слишком тревожным? Может быть он зря переживает о молодом поколении? — А ты, что ты думаешь о том, чтобы пойти по стопам отца? Дафна сглатывает. — Получить метку? Кивок. — Я бы не хотела делать этого до окончания Хогвартса, так у меня больше возможностей принести вам пользу. Но после это станет честью для меня. Облегчение. А следом снова страх. — Здесь нет Фоули, знаешь, почему я велел не брать её с собой? — он бросает опасный взгляд на отца Лойл. Судя по всему, это первый шаг к проигрышу. Дафна не может объяснить себе, как это выходит. Зелье не действует. И в это сложно поверить. Она никогда не отличалась устойчивостью. И на языке крутится правда, она не забыла, ни единой детали не забыла. Тогда что помогает лгать? Бледное лицо Темного Лорда выглядит бледнее обычного. Злость, смятение, непонимание считываются в его глазах. И восторг. Он ошибался. Он победил даже без публичного наказания. И получил больше, чем хотел: подтверждение без всяких колебаний того, что и новое поколение за него. А Фоули — что ж, расход. — Кажется, что мы все понимаем почему. Она хорошая актриса. И все поверили, — Дафна усмехается. — Абсолютно все. — Что ты имеешь ввиду? — нотки недоверия. — Я тоже могла бы этим пользоваться. Ведь всё самое интересное происходит за пределами Слизерина. И вход туда никому с зеленым галстуком недоступен. Кроме новеньких, конечно. Лойл должны были ненавидеть мы, чтобы любили они. — Ты хочешь сказать…? — лицо мистера Фоули в момент преображается. Он почти подскакивает на месте, не сдерживая вопроса. И осекается, боясь закончить мысль. Дафна сглатывает, понимая, что ей на самом деле нечего им предложить. Врать дальше — значит подставить всех и в итоге выдать себя. Сказать правду — подвести тех, кто только начинает ей доверять. Нужно выбрать золотую середину. То, что ты и так собиралась рассказать. — Иначе откуда бы я знала, что Гарри Поттер, как безумный, следит за Драко. Он пытается обвинить его во всем, что происходит в школе. И все безуспешно. Малфой сжимает зубы. — Драко недостаточно хорошо скрывается? Дура. — Пока это называется «Одержимость» Драко может делать все что угодно, оставаясь спрятанным от лишнего внимания. И это то, что Лойл может поддерживать, общаясь с Гриффиндорцами. Удобно, верно? Что ж, это по крайней мере ты сможешь взять это на себя. — Что-то еще? Что-то ещё… — К концу года у нас будет намного больше информации. Опять кивок. — Я доволен слышать это, — холодные длинные пальцы одобрительно похлопывают по плечу Гринграсс. — Ты можешь вернуться за стол. И когда она снова может вцепиться в подлокотники неудобного кресла — Дафна выдыхает. Чтобы это ни было, она обязана этому чуду жизнью. И всё происходящее дальше происходит словно в вакууме, далеко от неё и недостаточно интересно. Она не замечает, как собрание заканчивается. Следуя беззвучной команде поднимается со своего места и идет к камину, через который они попали в мэнор. Вместе со всеми возвращается на Рождественский бал и боится лишний раз вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимания. — Поздравляю, — Драко берет её под локоть, равняя свой шаг под её. — С чем? — Например с тем, что мое зелье-нейтрализатор сработало, и у тебя хватило ума не подставить меня больше, чем ты пыталась. — Я… — Хотела помочь всем, — он заканчивает за неё и не дает продолжить, отпуская локоть и ускоряя шаг. Дафна смотрит на удаляющийся силуэт Драко и едва ли может поверить, что это он просчитал на два шага вперед и защитил её, себя и всех. Их поколение снова избежало травмы. И, возможно, впервые со времен их дедушек и бабушек начало действовать вопреки, защищая себя.