Цвет воронова крыла

      Белла проснулась с легким сердцем — после вчерашнего разговора она чувствовала себя совершенно успокоенной. Долговременное метание меж двух огней, наконец, подошло к концу, как и бесконечные тревоги то о своих отношениях с близкими, то о состоянии Ворона.       Погода стояла чудная — циклон, разнесший весь сухостой в щепки, в конце концов, угомонился, уступив место легкому северному ветерку, лишь изредка нарушающему мирное затишье. Непрерывно метавшиеся туда-сюда снежинки улеглись на землю плотным ковром, укрыв темные голые пустыри и истоптанные городские дорожки; неяркое солнце скрылось за такими же толстыми и тяжелыми, как сугробы, облаками. Вдали над крышами Камтауна поднималась тоненькая струйка дыма, и в замершей тиши слышались где-то веселые всхрапы чужих лошадей.       С первого этажа доносился запах еды — но спросонья девушка не чувствовала голода. Решив, что изначально следует уделить время раненому постояльцу, она спустилась вниз.       Мать неспешно хлопотала за столом, переставляя небольшие баночки с крупами на полки; на ее лице была явно написана тревога. Вопреки обычаям семейства, кухня пустовала.       — Доброе утро, — недоуменно промолвила Белла. Мама ограничилась задумчивым кивком. — А где все?       — На главной площади, — коротко откликнулась миссис Диана. — Собирают слухи.       — Зачем? — удивилась дочь.       Мама вздохнула, автоматически махнув рукой на котелок с кашей, рядом с которым красовалось отогретое вчерашнее мясо.       — Поговаривают всякое, — неопределенно сказала она. — Кто-то из местных краем уха слышал, что какая-то бандитская шайка планирует атаковать фасад городка и смыться с добычей. Сплетни, конечно, но Брайан решил на всякий случай проверить их правдивость.       — Бандитская шайка… — повторила Белла, взяв тарелку и замерев над котелком. Обернувшись к матери, она переспросила: — Много человек?       Миссис Голден пожала плечами.       — Вероятно.       Девушка, наконец, переключила свое внимание на еду. Вспомнив, зачем пришла, она сообщила:       — Ворон, наверное, голоден. Я бы хотела отнести ему завтрак.       — Хорошо, — меланхолично отозвалась миссис Диана.       Коул, конечно же, давно не спал. Он лежал, глядя куда-то в стену, и — якобы незаметно — теребил свой металлический амулет. Заслышав тихие шаги Беллы, он быстро отдернул руку от талисмана и обернулся к вошедшей:       — Здравствуйте, миледи.       — Доброе утро, — тепло поприветствовала его переселенка. — Как вы?       — Как я? Чудно, — весело откликнулся преступник. — Я в восторге от вашей кровати.       — Я бы даже не назвала это кроватью, — со смешком возразила Белла.       — Я бы назвал это раем, — Баккет осторожно потянулся, стараясь не потревожить затягивающуюся рану, и с довольством откинулся на жесткую подушку, набитую какими-то травами. — Несмотря на все очарование степей, я люблю темные уютные комнатки. Особенно если в них пахнет деревом или сеном. Это лучшие запахи на свете… — он замечтался о чем-то, а затем повернул голову, наконец-таки обратив внимание на аромат еды. Его взгляд тотчас стал заинтересованным: — И, пожалуй, еще запах мясных блюд, — прибавил он.       — Что же, в таком случае, не могу не предложить вам, — улыбнулась мисс Голден.       Пока Ворон неторопливо расправлялся с едой, они болтали о чем-то своем — в основном, как обычно, о повседневности: конях, стряпне и городских делах. Со временем из головы Беллы вовсе вылетела новость о бандитских планах, переданная матерью. В последние дни она настолько устала от непрекращающихся горестных мыслей, что хотела попросту отдохнуть от тревог хотя бы на час. И Коул, главный их виновник, оказался неплохим помощником в этом деле — его мягкий низкий голос приносил покой, и, как раньше, в его словах можно было ощутить безмолвное заверение: все хорошо, миледи.       Увлекшись разговором, она даже не чувствовала голода и волнения — ей было легко и приятно, и она невольно верила его беззвучному увещеванию, словно повторяя про себя: все и вправду хорошо.       — Я удивлен, что Рокки так покорно ест сено, — беспечно повествовал Ворон, неспешно прожевывая кусок грубого свежего хлеба, который обычно приносил Майк по утрам. — Когда мы с ним странствовали, он не был особо придирчив в еде. Но я помню его, когда он был еще молоденьким коньком, почти жеребенком — вот тогда-то он буквально выедал нравящиеся ему травинки из кормушки. Угодить ему было почти невозможно. Трудно понять, был ли он по природе таким привередливым или протестовал в неволе, пытаясь вывести меня из себя. В любом случае, у него это удавалось.       — Как же вы смогли завоевать его преданность?       — С помощью судьбы. Просто так он ни за что не полюбил бы меня. Я был одним из тех людей, которых мустанги ненавидят — я был для него тюремщиком. Но из-за того, что я был терпелив, я смог хотя бы объездить его. А потом мы сбежали в степь. Тот, кто отобрал свободу, подарил ее снова — поэтому Рокки верен мне. Мы спасали друг друга из всяческих передряг. Мы были как… на равных?       Баккет задумался, с отстраненной теплотой в глазах засмотрелся на маленькое окошко, ставни которого впервые за несколько дней были приоткрыты. Снаружи доносились какие-то грохочущие звуки — видимо, по улице колесила повозка.       — Ваш конь восхитителен, — с почтением произнесла Белла.       — Это так… — негромко отозвался вестник смерти. Отложив вилку, он медленно моргнул, втянул воздух и качнул волнами растрепанных темных волос: — Мы с ним стали друзьями, когда спасли друг другу жизнь по нескольку раз. Рокки был самым умным конем из всех, что я встречал. И… это, пожалуй, научило меня, как следует обходиться с лошадьми. Правда, если я когда-либо буду объезжать других скакунов, мне следует брать в расчет, что некоторые из них могут быть глупы, как пробки, и не требовать с них большего, чем они могут сообразить.       — Мой брат очень любит лошадей, — вспомнила девушка. — Он очень удивился, когда узнал, что вы имеете к ним такое непосредственное отношение. Теперь он мечтает расспросить вас обо всем, что вы знаете.       — Что я знаю? — приподнял брови Коул. — Я не знаю ничего, миледи, я просто все умею. Если он даст мне лошадь, через пару дней она станет шелковой, но на словах я не смогу объяснить ему даже азов. Если… — он с сомнением оборвал начало собственного предложения, скосил темно-серые глаза вбок, оценивающе взглянул на свою собеседницу и тотчас отвел взгляд в сторону, с непривычной робостью вздохнув. — Если ваш отец… позволит мне остаться на пару дней, когда я почувствую себя лучше, то я мог бы показать Голдену-младшему пару секретов.       — Я не сомневаюсь, отец будет только рад, если вы поможете Майку в этом деле, — честно подтвердила Белла. Преступник неуверенно шевельнул плечом, словно возражая этим неопределенным жестом. — Он давно хотел стать конюхом, но не имел возможности даже поработать где-либо. Как-то просился в подмастерья, но мы вскоре переехали, и он не успел даже обучиться ничему. Так до сих пор и узнает обо всем урывками с чьих-то уст.       — Я… без сомнения, я ему помогу, — тихий голос Ворона чуть окреп. — Майк на умен на вид, хоть наша первая встреча вряд ли доказывает это, — он усмехнулся, — тем не менее, я уверен, что он все схватывает на лету. Впрочем…       Он не успел закончить — на улице все загремело, по дому пронесся топот шагов, раздались хаотичные выкрики где-то вдалеке. Баккет рывком приподнялся на локте, напряженно всматриваясь в темноту дверного проема, но тотчас чертыхнулся и осторожно лег обратно, с трудом хватая ртом воздух.       Белла выбежала в коридор. Отец и брат, оба помятые и серьезные, метнулись в разные стороны. Словно не заметив ее, Майк промчался мимо и быстро взбежал по лестнице на второй этаж.       — Что случилось? — взволнованно спросила девушка.       — Винчестер, быстро! — проигнорировал ее отец и, тут же исполняя собственный приказ, скользнул в комнату, где хранилась винтовка.       Сзади послышался едва ощутимый шорох, но Белла, не обратив на это внимания, обескураженно смотрела вслед отцу. Ее голову занимали самые дурные предположения, и, не находя себе места от беспокойства, переселенка нервно теребила пояс на своем домашнем платье, не зная, чем может помочь.       Мистер Голден выскочил обратно в прихожую, держа в руках винчестер.       — Что происходит? — раздался хриплый зов. Белла вздрогнула от неожиданности и резко развернулась туда, где в полумраке угадывалась подобная привидению фигура Ворона, который стоял с трудом, опершись на стену. В белой рубахе и каких-то старых брюках мягкой ткани он не выглядел ни на йоту более безобидно — скорее, напоминал призрачного мага из баек, которые любили травить старики-пьяницы.       Брайан устремил на него полный негодования взор.       — Ты здесь что делаешь? — спросил он.       — Что здесь творится, мистер Голден? — твердо повторил Коул, сверля золотоискателя взглядом.       Переселенец прищурился, и, пусть его лицо пока что оставалось относительно спокойным, дочь невольно попятилась назад, увидев, как искры гнева сверкнули в его ярко-карих глазах. Когда отец так смотрел на кого-либо, нужно было бежать без оглядки куда-нибудь в темный угол, выкрикивая запоздалые извинения, и надеяться, что в ближайшие два дня вас никто не отыщет.       Самый молодой преступник Запада, судя по всему, не знал об этом — и только потому он остался стоять на своем месте, не меняя своей нарочито независимой позы.       — Я хочу помочь вам, — без тени страха заявил он.       — Нет, ты не можешь нам помочь, — медленно произнес Брайан. — Иди в комнату.       Сверху с грохотом спустился Майк, проскочил мимо и вылетел на улицу, громко хлопнув дверью. Отец обернулся ему вслед и рванулся за ним, но был остановлен требовательным:       — Пожалуйста, мистер Голден. Объясните мне, что происходит. Я могу помочь. Я сам бандит, я знаю о них больше, чем…       — Нет времени на это, Коул! — прервал его глава семейства, хватая с полки какие-то гремящие пакеты с неразличимым содержимым. — Живо иди в комнату и не вставай!       — Я не собираюсь отлеживаться, пока у вас в руках оружие! — воскликнул Баккет, уже явно теряя терпение.       Золотоискатель обернулся, и за доли секунды Белла успела мысленно попрощаться со своим добрым другом навсегда. Сказать «нет» в ответ на подобное повеление означало, что смельчака ожидает далеко не самую чудная судьба.       — Я сказал, ты идешь в комнату! — рявкнул мистер Голден. Его глаза полыхнули огнем, и переселенка затравленно оглянулась, ища пути к отступлению.       Девушка нервно смяла тесьму на поясе, мысленно упрашивая преступника сдаться. В душе нарастал нешуточный страх за его дальнейшую судьбу — и даже на вид ситуация не казалась ни на толику несерьезной: несмотря на высокий рост, Ворон все равно казался относительно ее отца мальчишкой — да и стоял он не прямо, а привалившись к стене. Его пальцы с напряжением сжимали рубаху в области левого бока, но во всем его образе все еще читалась явственная непоколебимость.       — Поймите… — почти умоляюще воззвал он.       «Пожалуйста, не сейчас и не здесь», — Белла подалась вперед, но Коул не слышал ее беззвучной мольбы, а лишь сжал кулаки, смотря прямо перед собой, когда мужчина подошел к нему и отрывисто выдохнул:       — Пока ты в моем доме, ты будешь делать то, что сказал я. Ты идешь в комнату сию секунду, потому что ты ранен. Белла, — повернулся к дочери он. — Проследи. Носа из дома никому не высовывать, ясно?       — Да, — быстро кивнула дочь.       — Мистер Голден! — возмутился Баккет.       Брайан развернулся, промчался по коридору и крикнул вслед перед тем, как нарочито громко хлопнуть дверью:       — В комнату!       Ворон приоткрыл рот, видимо, силясь что-то сказать, но, поняв, что его никто слушать уже не станет, покорно выдохнул, принимая вид какого-то смиренного послушника. Белла виновато взглянула на него и приподняла ладонь, указывая на дверь в комнату.       Приставить кольт к голове шерифа было куда легче, чем сказать отцу «нет». Что было бы во втором случае, она проверять не хотела ни за что.       Коул поник головой, стиснул зубы и, медленно отстранившись от стенки, зашагал обратно, все еще держась за живот. Девушка вздохнула — она понимала, куда рвался ее бесстрашный спаситель, но осознавала также, что отец прав — ему нельзя было покидать постель раньше времени.       Даже в потаенной комнатке было слышно, какая сумятица воцарилась на улице Камтауна, считавшейся самой отдаленной от центра — всюду раздавались мужские голоса, топот конских копыт, щелканье затворов бессменных винчестеров и взведенных курков кольтов. Жители, обеспокоенные новостью, лихорадочно готовились к нападению.       Темноволосый парень осторожно присел на краешек кровати, тихо прошипев что-то себе под нос. Его глаза метались по силуэтам незатейливых предметов мебели, находящихся в комнате, и по всему было ясно, что он прислушивается к происходящему за стенами домика Голденов.       — Так что все-таки происходит? — спросил он, подняв голову.       Оставшаяся у дверей Белла смятенно покачала головой.       — Мама говорила утром, что на фасад Камтауна собираются напасть бандиты. Какая-то шайка с Юга.       — И откуда слухи?       — Не могу сказать точно.       — Об этом знает весь городок?       — Верно.       — И это стало известно по слухам из других населенных пунктов?       Переселенка кивнула. Ей не было понятно, к чему клонит ее собеседник, но вид Ворона, запустившего ладонь в густые смоляные волосы, явно не внушал спокойствия. Он выглядел так, словно был в шаге от разгадки, дающей ответы на вопросы всех людей мира, но все никак не мог нащупать нить логики.       Белла опустила глаза — неловко как-то получилось с отцом, подумала она, причем неловко со всех сторон. Ситуация обязывала ее подчиниться воле Брайана, но теперь ей отчаянно хотелось объяснить Коулу, что папа на самом деле вовсе не так строг, как кажется на первый взгляд, и его жесткость — не более чем слабо прикрытое волнение за жизнь их гостя. Однако слова, которые могли бы выразить смесь ее чувств, было найти очень трудно, и оттого она просто стояла, глядя в пол.       — Идиоты, — вдруг тихо произнес Баккет. И вдруг, с надрывом, с искренним сожалением и в то же время яростью воскликнул снова: — Идиоты, идиоты!       Услышав тихий щелчок, Мисс Голден вскинула голову, с ожиданием взглянула на своего друга и обмерла.       У него в руках был кольт — направленный в сторону, не на нее вовсе, но все равно внушающий нешуточный страх. В голове мелькнуло смутное воспоминание о том, что вчера еще она заверила брата, что отец отобрал все найденное у их постояльца оружие. Это не было пустыми словами, потому что она своими глазами видела, как родитель тщательно перетряхнул сумку преступника и достал оттуда пистолет и винтовку.       — Миледи, — внезапно твердо и холодно произнес Ворон, — Вы ведь хотите, чтобы вся ваша семья осталась в живых?       Сердце в груди встрепенулось, как пойманная в клетку слабая пташка. В голове забились давно забытые, хотя и вполне логичные мысли о том, что Баккет, как-никак, меткий стрелок, и ее не зря предупреждали о том, что в степи одной гулять не стоит. Вопрос был задан в упор, и он был недвусмысленным.       — Я… — дрожащим голосом начала Белла, неосознанно вскидывая вверх ладони и медленно отступая к стене. — Х-хочу…       — Поэтому прислушайтесь ко мне! — преступник ударил боковой стороной ладони по пистолету. — Я понимаю, что Голдены очень много смыслят в бытовых делах, но, поверьте, в отношении преступных дел весь Камтаун — сборище олухов! Слухи — это часть их замысла! Они нападут на окраины, причем ровно сзади!       Девушка изумленно вздохнула, покачав головой.       — Они отправят часть людей вперед, чтобы создать видимость атаки… — Коул уже отвлекся от диалога, похоже, увлекшись рассуждениями, обращенными в пустоту. Положив руку на подбородок, он нервно постукивал ногой по полу. — Да, уже отправили, поэтому все умчались на фасад… А те взяли скакунов помедленнее и пошли с другой стороны. Конечно, теперь мне ясно. Миледи, если вы не боитесь… это единственный выход, поймите, бегите к отцу… нет, не к отцу, он вас не послушает, — вестник смерти выдохнул сквозь зубы и вскинул подбородок, — К шерифу! Живо! Объясните ему, что нужно защитить тыл! Скажите, что я это ему передаю!       — Х-хорошо, — нерешительно пробормотала переселенка.       — Быстрее! — воскликнул Баккет.       Белла выскочила из комнатки, кое-как натянула сапоги и бросилась вдаль по уже затихшей Камтаунской улочке.       … Она уже была далеко и не видела, как Ворон, жмурясь от боли, медленно-медленно лег обратно и замер, тяжело дыша и глядя в потолок.       Кровь в висках гулко стучала, по животу медленно расползались жгучие нитки раскаленного свинца, перед глазами расплывались темные пятна. Воздух сгустился настолько, что его едва можно было вдохнуть. Интуиция подсказывала, что это все — не более чем иллюзия, вот ведь и окно открыто, и кончики пальцев жжет от холода, и все равно — не мог не задохнуться от жара, который отступил еще два дня назад.       Главное, что успел предупредить, а это, даже если на самом деле преступники нападут спереди, самое главное — шериф умен, должен понять, насколько все серьезно. Джей был одним из тех людей, которые могли действительно прислушаться к его словам. А мистер Голден…       Коул слабо усмехнулся. Что же, если он действительно заслужит благодарность от своего благодетеля, то почувствует себя… счастливым, наверное?       Старательно разгоняя плавающие перед некогда ясным взглядом пятна, он лежал, постепенно приходя в себя и не расслабляя пальцев, смявшие постель. Головокружение и тошнота постепенно отступали, но мозг все еще соображал очень смутно — удивительно то, что сумел хоть раскусить простой, как кража яблок из соседского сада, план бандитов.       Было это странно — замысел был чересчур туп, и, скажи Баккету об этом ранее, он бы засмеялся, сказав, что только последние кретины поведутся на это. Тем не менее, повелись все, кроме него. Видимо, преступники были умны, если рассчитали свой ход на типичных жителей. А может быть, это было то же самое, что и атака того мужика, чье имя, так некстати вылетело из его пустой, как западные степи, головы. Бросок наугад, выстрел в неизвестность, и — попадание, секунду назад казавшееся нереальным, происходит благодаря случайности.       Теперь же случайностью в их плане стал и он сам.       Коул пребывал сейчас в том странном состоянии, когда мысли скользили в разуме одна за другой, не задерживаясь и не мешая чутко воспринимать изменения в окружающей среде. Наверное, именно поэтому он сразу распахнул глаза, стоило ему уловить слабый звук шагов, доносящийся с улицы.       Ворон в принципе считал нападение на город именно тогда, когда взбушевавшийся сиверко все-таки затих, оставив звенящую тишину замереть над Камтауном, очень существенным промахом. Но жаловаться не стал бы — жителям же лучше, обнаружить лазутчика проще, если тот, конечно, как лиса, не проскользнет беззвучно по насту, не оставив ни следа за собой. Поэтому услышав, как кто-то крадется по заднему дворику Голденов, он так мгновенно среагировал на звук, словно ждал его все то время, что лежал в комнатушке.       Рука легла на рукоять старого кольта, сжала его покрепче, прощупывая тяжелое холодное железо чувствительной тонкой кожей. Одного рывка оказалось недостаточно, чтобы подняться на ноги, и от резкого движения в глаза плеснуло темнотой, а под ребрами шевельнулось что-то колючее и очень-очень болезненное. Но он не мог сдаться — а оттого, стиснув зубы, все-таки преодолел себя, встал и, чуть пошатываясь, подковылял к окну.       Двор был крохотным — переселившиеся осенью жители еще не успели посеять огородик за домом, как это делали любые обыватели запада — пока что там, припорошенные снегом, лишь уныло торчали голые жесткие кусты. Зоркому взгляду хватило секунды, чтобы выискать на белом полотне темную фигуру, пересекающую двор; еще мгновения оказалось достаточно, чтобы заметить две других чуть поодаль. У одного в руках был винчестер, красивый, поблескивающий темным корпусом на фоне белоснежных сугробов, у других же — револьверы. Воровато оглядываясь, они цепочкой пробирались вперед.       Вестник смерти усмехнулся.       «Раз плюнуть».       До сих пор стоявший спиной к стене и вжавшийся в нее так, что едва мог дышать, борясь с нарастающей дрожью поджилок, он теперь отстранился и, из последних сил противостоя дрожи в непослушных руках, прицелился. В голове почему-то зазвучал голос веснушчатого шерифа, восклицающего: «Один! Два! Три!».       Что ж, один, два, три.       Последний выстрел, и без того громкий по существу, в тишине показался оглушительным грохотом, чье эхо, отдавшись от дощатых стен напротив, вскоре затихло над опустевшим двором.       На снегу остались лежать трое бездыханных бандитов.       Чувствуя, как на него волнами накатывает дурнота, откатившая прочь на несколько минут, он с облегчением улыбнулся и медленно сполз по стенке на пол.       Успел.

***

      Мистер Голден, наверное, застал его лежащим на полу у окна с закрытыми глазами — почему иначе он пришел в себя от встревоженного до невозможности зова, прерываемым тихими восклицаниями «боже мой», и слабого похлопывания по щекам?       Он не шевелился, когда Брайан, услыхавший выстрелы и оставивший своих соратников наедине с предполагаемым врагом, примчался как можно скорее в комнату. Белла осталась внизу по его предложению — мертвенно-бледная от волнения и беспокоящаяся о жизни всех своих близких, она меньше всего сейчас нуждалась в душещипательных видах, открывающихся на трупов. Стреляли, скорее всего, как раз-таки в Ворона, которого он сам (вот ведь недоумок!) оставил безоружным.       Не то чтобы он боялся крови, не то чтобы он слишком привязался к пареньку, которого знал буквально два дня, но мысль о том, что он вот-вот найдет своего невольного гостя мертвым, приводила в ужас. И, несмотря на то, что он был уверен в том, что вот-вот увидит неподвижное тело, он не мог не отшатнуться, убедившись в своих опасениях.       Все-таки убит!..       Переселенец бросился к степному страннику, неласково схватил за подбородок, лихорадочно окинул взглядом, ища кровь, и сбивчиво, задыхаясь от волнения, позвал:       — Коул?.. Коул! Ну-ка не смей, малый… Боже мой, какой черт тебя понес, я же сказал… Коул!       Веки Баккета слабо дрогнули, открывая усталые глаза цвета осенних туч над пустошами.       — Да, мистер Голден? — беззаботно откликнулся он.       И только в этот момент Брайан заметил, что рядом с его коленом лежал выпавший из ладони Ворона кольт. С плеч свалилась огромная гора, и от неожиданно пришедшего облегчения золотоискатель едва не задохнулся. Все-таки он не был даже ранен, а стрелял сам!       — Ты идиот, — выдохнул хозяин дома, видимо, попросту растерявшись от неожиданности и от осознания того, что Коул действительно в порядке.       Молодой преступник только слабо рассмеялся, прищурившись.       — Ну, мистер Голден! — шутливо оскорбился он, только разжигая какое-то запоздалое желание отца Беллы дать ему крепкий подзатыльник за все произошедшее. — Я все-таки был прав!       — Прав, прав, черт тебя побери, — проворчал переселенец, и, вдруг приобняв в порыве смешанных чувств паренька, какой-то безумной шуткой судьбы попавшего в его дом, прибавил: — Чуть не откинулся ведь, герой…       … Опасливо прокравшаяся на второй этаж Белла так и застала своего отца и друга. Брайан сидел, склонившись над распростертым по полу Вороном, а Баккет, оказавшийся живым и невредимым, смотрел на него снизу вверх и задумчиво улыбался, внимая тихому, почти неслышному благодарному монологу.