Мне нечего бояться

Фактически, прощание было задумано исключительно для Анны. Я сидел один в своей комнатке, ожидая, когда закончится эта клоунада. Правда, я все понимал. Ее родные оплакивали ее. У Анны был мизерный шанс вернуться. Она достаточно взрослая, но слаба. Да что там, у меня больше шансов. А я малолетний хлюпик, который выдается только своими кудряшками. - Твое время для прощаний окончено, - сказал миротворец, вошедший в дверь. - Да что ты! - попытался вложить я в свой голос весь сарказм, который только мог. – А мы только начали вечеринку! Он оглядел комнату, и его губы скривились в усмешке. Ко мне никто не приходил. Совсем никто. - Хорошо. Извини, но я должен ее прервать. На выход. - Как ты любезен! Из соседней комнаты уже выводили заплаканную Анну. Мимо нас тенью прошмыгнула Китнисс. Нас повели туда же, куда шла и она. Видимо, на платформу, затем в поезд. Куда же еще. При выходе на улицу меня ослепил свет. Выглянуло обжигающее солнце, так не подходящее к настоящим обстоятельствам. Толпа поприветствовала нас радостными криками. Они и правда были счастливы. Тому, что их маленькие дети не едут в этом году на смерть. Меня окружали улыбки, и я тоже не мог не улыбнуться. Я ехал умирать, но, сколько детских жизней могло там пропасть, если бы не я. Я улыбался и был счастлив. Ничего не держало меня больше на этой земле. Да и к тому же Капитолийцы наверняка оценят странного паренька из Двенадцатого дистрикта, улыбающегося по дороге в Капитолий. Грустная девушка им понравится гораздо меньше. Сам того не понимая, я уже раздумаю о том, как можно выжить на Арене, каковы мои шансы, шансы Анны. Это отвратительные мысли, без которых не обойтись трибутам. Любой хочет жить, поэтому и думают об этом. Но не я. Я с радостью иду туда. Не жду чего-то. Осознаю свои шансы. Готов умереть. Только вот таких мыслей боюсь. Я не хочу взвешивать чужие жизни. Вагон поезда поразил своей темнотой и прохладой. Там нас с Анной ждали Эффи, Хеймитч и Пит. Мужчины только поприветствовали нас и разошлись по своим комнатам, купе, вагонам… Я не знаю, короче. Эффи повела нас по поезду, показывая все, что только можно, и не замолкая ни на секунду. Честно говоря, это было совсем неинтересно, и я даже как-то выключился из происходящего. Меня разбудили лишь, когда показывали мою комнату. Потом Эффи отпустила меня до обеда, ничего интересного. Я пошел в душ, переоделся. Простые действия, составляющие нашу жизнь. Хотел лечь спать, но отказался от этой мысли. Знал, что не проснусь вовремя, и Эффи будет орать. Скука одолела. В дверь кто-то тихонько стучится. - Да. Входит Китнисс. Ее серые глаза выглядят очень усталыми, словно она не спала уже около года. - Привет, Гарри. Не ожидала тебя здесь увидеть. Мало кто помнит, но мы с Китнисс ведь ровесники. Учились в одном классе, стояли в одном секторе. Странно. Я не назову себя беззаботным ребенком, жизнь не позволяет. Но Китнисс… Она повзрослела раньше всех нас. Еще в школе мы с ней поссорились. Серьезно так. Она мне нравилась, но… Вообщем, сами понимаете. Орали мы тогда на всю школу. А ведь нам было по десять лет. Глупо и смешно? Может быть. А ведь сейчас она заговорила со мной в первый раз за восемь лет. На моих губах сама собой расплылась улыбка. Те воспоминания казались такими далекими. Они были чем-то вроде посыльных в те времена, когда наша жизнь была простой и беззаботной. - Чего ты ржешь? – возмутилась Китнисс. - Я вспомнил просто. Ты со мной заговорила. Через восемь лет. Неужели. - Ты о чем, вообще? - Не помнишь? - Как мы поссорились? Тогда? Ее глаза расширились. Я заставил ее улыбнуться. Это победа, господа. - Я помню. А ты нет, похоже. - Господи, Гарри! Ты из-за этого от меня бегал все время? Она рассмеялась. Я давно не слышал ее смех. - Да, из-за этого. И сегодня был жутко рад тебя видеть. Только ты была очень грустной. Что-то не так? Китнисс снова помрачнела. - Да. Я знала, что будет на Бойне. Хеймитч сказал буквально за пять минут до начала. - Ну и чего ты? Прим не участвовала в Жатве! - А ты думаешь, я только за Прим могу переживать? Гейл, Мадж, ты. Мне есть кого терять в этом дистрикте. Я молилась за вас. С Мадж помогло, с Гейлом тоже. А с тобой я разговариваю здесь и сейчас. - Я рад, что ты говоришь со мной. Неважно, в каких условиях. Я скучал. Сейчас было бы естественным обнять ее. Но я не мог. Совсем другой человек сидел предо мной. Но я скучал по ней. Какой бы она не была. Любой. По коридору пробежала Эффи с криками: «Обед! Обед!» Мы с Китнисс посмотрели друг на друга, а потом рассмеялись. Все-таки хорошо было смеяться со своим старым другом. И что ты едешь на смерть, не имеет значения. Выходя из моей комнаты, Китнисс сказала: - Я, правда, не хотела, чтобы это был ты. В столовой уже все были в сборе: сильно поддатый Хеймитч, Пит, аккуратно макающий булочку в какую-то жидкость, Эффи, недовольно смотрящая на нашего старшего ментора, Анна, прячущая глаза от всего мира. Я сел к ним. Чарующие запахи царили тут. Еда, какую мы никогда не могли позволить. Да и никто в нашем дистрикте. Мясо, супы, десерты. Боже мой. Мне казалось, что я могу съесть это все, за раз. Даже несмотря на то, что я был не из самой голодающей семьи. - Ну же. Посмотри на пацана. Он младше тебя, но, по-моему, вообще не нервничает. Ну и чего ты мне не отвечаешь? – уговаривал Хеймитч Анну. Он был пьян, поэтому вообще не следил за тем, что говорит. А ведь он все знал. Девушка выбежала из вагона вся в слезах. Пит осуждающе уставился на него. - Он немая, Хейм. Пора бы запомнить. Иди проспись. - Ну уж нет, малыш. Я должен посмотреть, какое мяско в этот раз будет противостоять моему. Не бойцы они, все же. Вы лучше были. Китнисс посмотрела мне прямо в глаза. Меня только что назвали мясом. Здорово. - Гарри, успокойся. Он всегда говорит непонятно что, когда пьяный. - Я спокоен. Только вот… Пьяные они наоборот. Всегда говорят правду, потому что разум, заставляющий врать, в такие моменты уходит, - ответил ей я, легко улыбаясь. Ну мясо я. Что поделать. Биологически-то все так и есть. К тому же… Что мне от этого знания хуже станет? Да нет. Она не поможет мне умереть или выжить. Китнисс снова посмотрела на меня. - Все-таки странный ты, Стайлс. Не понимаю. - Таких любит Капитолий. Это ведь глупо отрицать. Вскоре, Пит вернул Анну. Хеймитч извинился перед ней, ссылая все на опьянение. Мы дообедали, а потом расселись на диване, чтобы посмотреть повтор Жатвы, посмотреть, «какое мяско на этот раз будет противостоять нам». Во всех дистриктах повторялась одна и та же картина: счастливые дети до шестнадцати, радующиеся матери. А также ошарашенные взрослые до двадцати пяти и безнадежные лица секторов 16-18. Говоря о трибутах, можно отметить лишь несколько парней да Девятый дистрикт. Но про них позже, сначала про парней. В Первом и в Третьем были парни, которые, как казалось, были рады играм. Им обоим было больше восемнадцати, но их это ничуть не расстраивало. Кажется, у нас уже наметились профи. Во втором дистрикте запомнилась девушка, моя ровесница. Светловолосая, большеглазая, она чем-то напоминала фарфоровую куклу. Но я знал, что обычно представляют из себя Вторые, так что на эту девушку не стоило вестись. Плюс, она вышла добровольцем, следовательно, вряд ли была слабой. Еще из возможных соперников я бы отметил парня из Шестого. Высокий, мускулистый, он не казался слабаком. Но было понятно, этот парень не захочет убивать. Его с головой выдавали глаза, светившиеся добротой. На Жатве он был заметно напуган, но, мне кажется, не за себя. Он боялся испачкать руки в чужой крови. Вроде, его звали Лиам. Что еще.… Ах да. Девятый дистрикт. Сопровождающая этого дистрикта – очередная раскрашенная кукла. Нет, ну правда. Ярко-голубые волосы и такие же глаза. Видок как у утопленницы. «Дамы вперед», все классически. Но с трибутами… Вот там начиналось самое интересное. Первой она вытянула девушку, которую звали Эстер. Я запомнил это имя, ее в принципе сложно не запомнить. На этих играх Эстер самая младшая. Когда она шла на сцену, это уже было видно. Маленькая и нежная, словно ангел, в этом своем белом платье, ей нельзя было дать больше четырнадцати. Но, тем не менее, этой девушке было шестнадцать. Ее голубые глаза разительно отличались от глаз блондинки из Второго. У той это были льдинки, здесь… Они светились неимоверным теплом. Волосы какого-то рыжеватого оттенка легким ореолом обрамляли ее лицо. А еще она не боялась. Или просто не показывала этого. Кое-кто в толпе боялся за нее больше. «Эффи» Девятого вытянула какого-то парня, чье имя совершенно не важно для истории. Он всего лишь вышел на сцену, но когда «Эффи» спросила о добровольцах, ему пришлось уйти. Его место занял другой парень. Найл. Его имя тоже трудно забыть. Все были шокированы? О да. Девятый не славился своими добровольцами. Что он – брат Эстер, я догадался раньше, чем он сам сказал это. Те же глаза, да и то самопожертвование, с которым он шел... Они действительно были очень похожи, только он был похож на эльфа из-за своих светлых волос, а она – на ангела. Вот такая волшебная семья. А еще он обнял ее потом, когда выбежал на сцену. Я никогда не видел, чтобы брат так любил свою сестру. Будет интересно увидеть их. И надо было видеть взгляд Китнисс. Его не описать. Еще, наверно, надо сказать про нашу Жатву, сторонним взглядом? Комментаторы отметили Китнисс, так отчаянно переживающую за своих родных. Отметили Анну, они уже узнали как-то про ее недуг. И отметили меня, сумасшедшего и улыбающегося на празднике своей смерти. Вот, вроде, и все. После этого мы разошлись по своим комнатам. Было уже поздно, и завтра был «важный-преважный день, перед которым все должны очень хорошо отдохнуть!» Я тоже пошел спать. Но не заснул. Я долго еще думал о том, как брат обнял сестру, как Кит смотрела на него и об Эстер, этой рыжеватой девушке-ангеле.