Клетка.

Взгляды пообтерлись, привыкли. Драки не вышло – неинтересно. Китнисс оставили в покое. Одну. Собственно, она и изначально на компанию не рассчитывала. А на что тогда? Всё еще следует совету Хеймитча заводить союзников? Так кому это нужно в Капитолии? Почему бы и в самом деле не выпить? Только, ясен пень, не то, что суют в лапу Победители. Бокал – красив, как всё здесь. И так же чужд. - Спасибо, - девушка отхлебнула глоток горькой гадости. И лишь тогда вспомнила, что безгласых не благодарят. Никогда. Тем более, как раз официант правила помнит. Вон как отшатнулся от странной Победительницы. Слишком новенькой. Всё еще человека. Подойти, что ли, к окну? Лучше смотреть на ночной Капитолий, чем на пьяные рожи вокруг. Огни – безлики. В отличие от публики. Любой. Какой всё же яркий закат. Хоть и не сравнить с видом с крыши. Когда они с Питом сидели рядом… « - Я не дам Играм изменить меня. - А я не могу себе это позволить…» Так и произошло. Будто они оба были ясновидящими. Китнисс так хотела вернуться к Прим. В результате, это сестренку доставили сюда. Сколько миль отсюда до дома? Каково там маме – совсем теперь одной? Сколько осталось до… новой встречи со Сноу? Короткий вопль разрезал воздух. И захлебнулся. Так кричат на Играх. Когда умирают. Особенно, если медленно. Как та девчонка у ночного костра – в первую ночь. Китнисс не пыталась ее спасти. Слишком берегла собственную шкуру. Слишком хотела вернуться домой. Вернулась. И никто в зале даже не реагирует? Впрочем, целые Дистрикты не реагируют, когда убивают их детей! А когда превращают в безгласых? Осознала, что делает сейчас, Китнисс уже у боковых дверей. По направлению к крику. У самого порога очередной глупости. Почему же не повернуть? Что расположено в коридоре, девушка с трудом, но распознала. Боковые кабинки. Номера на час. Вдруг господам Победителям придет фантазия уединиться, не заморачиваясь дорогой до отеля? Уединиться. Хоть друг с другом, хоть с приглашенными капитолийцами. Всё – для комфорта последних, не так ли? Одна из кабинок приоткрыта. Крик доносился оттуда? Китнисс рывком распахнула дверь. Если там беда – лучше вмешаться. Если ошиблась дверью, и всё в порядке – что они там не видели? Как и она сама. Ну, извинится. Или нет. Джоанна бы и не подумала. Первое, что бросилось в глаза – грубая вмятина на голубом кафеле стены. Кто-то с маху проломил плитку. Случайно. Кто-то. И брызги крови – рядом. Как на Арене. Да, такое Китнисс уже точно видела. Только даже в Двенадцатом миротворцы голодных девчонок сначала покупали. А на Арене если профи что такое на потеху жадной публике и творили, то не у Китнисс на глазах. Судя по крику, это - не безгласая. Во всяком случае - пока. И уж точно вряд ли капитолийка. Здесь есть еще и просто прислуга из Дистриктов? Неважно. Некогда гадать. Как на Играх. Китнисс с размаху рассадила бокал о бритую голову Брута. Сзади: - Отпусти ее, скотина! Уничтоженная красота осыпается на кафель пола. Бедные осколки. Не к той попали. Отшвырнув жертву, Победитель из Второго резко развернулся к Китнисс. Для тяжеловеса за сорок, да еще и пьяного – слишком быстро. И отключиться и не подумал. Остатки стекол сыплются с его темени. Струйка крови стекает к виску. Китнисс успела отшатнуться. Вместо виска кулак впечатался ей в плечо. Отшвырнуло назад нехило. А рука будто онемела. Чудом не врезавшись в стену коридора, Китнисс едва успела худо-бедно сгруппироваться. И даже разглядеть за спиной Брута жалкий комочек – тело жертвы, сползающее по продавленной стене. Жива ли еще? Брут с рычанием шагнул к Китнисс – как был, с расстегнутыми штанами. - Сука! Китнисс шарахнулась назад, рывком поднимаясь на ноги. Слишком медленно. И отползать уже поздно. Да и перетопчется. Чего его бояться? Не Сноу? Прим - не в его власти. Жаль, остался жив. Надо было целить в висок. Такие жить не должны. - Стоп, стоп! Остынь! Откуда здесь успел взяться Финник? Между Китнисс и Брутом. - Отвали, Одэйр! – Второй бешено замахнулся. Китнисс сунулась туда. Вдвоем они и Брута завалят. Попытаются. В любом случае, последнее дело – бросать напарника. Вступившегося за тебя. Опасность заставила обернуться. И вовремя. Оскаленные клыки, два кулака, десять когтей и бешеный взгляд. Меньше метра. До смерти. Бешеной, стремительной. Энобария. Выиграла двенадцать лет назад. Профи. Значит, сейчас ей лет тридцать. - Катон был моим племянником, Двенадцатая. А Диадема, Мирта, Марвел - кому тут кто? А девчонка из Четвертого? Финник ведь тоже оттуда. Только кровной мести среди Победителей и не хватало! Энобария - выше, крупнее, старше, опытнее, тренированнее. Кто против нее Китнисс? Малолетка, которой случайно повезло на Играх? Да и то – с помощью Пита. Позади – дикий шум драки. Финник против Брута. Исход ясен заранее. Если не отбиться от Энобарии. Зачем ему это? Не Бруту. С тем-то всё ясно. - Энобария, ни у кого из нас не было выбора. Катон мог убить меня так же легко, как я его. Даже еще легче. И не так быстро. У него были другие наклонности. Клыки клацнули у самого горла. - Это не я - твой враг. Не я придумала Игры. Не я привела на них твоего племянника. - Полагаешь, мы в одной лодке? - ухмыльнулась Энобария. Прямо в лицо – Обе - жертвы, да? А знаешь, что? Давай я прирежу твою блондинистую сестричку, а потом поговорим о дружбе и прощении? Ее ведь в Капитолии найти совсем нетрудно. Мне и Бруту. - Ах ты… С диким воплем Китнисс вцепилась в горло Энобарии. Зубами.