Клетка.

Нет, ничего страшного. И никакого скандала. Только пустая бутылка на грязном полу - возле изголовья кровати. Пустая. А мама крепко спит. И судя по ее лицу, эта бутылка – далеко не первая. И жилище это – не намного чище Хэймитчева. И те самые занавески пора бы выстирать – теперь это заметно яснее. Китнисс обессилено присела на самый край широкой постели. Разобранной на двоих. Возле кровати на полу, на сбившемся коврике валяется мужской носок. Тоже явно не сегодня стиранный. Да и по игле с ниткой он плачет давно. Горючими слезами. Как сейчас вот-вот разревется сама Китнисс – по всему сразу. Мама, как же ты… Хэймитч на выходе из дома всё так же пьяно ухмыляется на новеньком широком крыльце. Тут они до такой степени всё не загадили – может, выходят редко? Ладно хоть под шумок оделся – сам или с помощью заботливого Финника. Потому как ментор Двенадцатого - уже в мятых штанах и в распахнутой рубахе. И наверняка в одном носке. Второго второпях не нашел. Даже по запаху. Слишком привык. - Сволочь! Один раз Китнисс врезать ему успела. Капитально – прямо промеж наглых глаз. Пока он, матерясь, не перехватил ее руки, а Финник стеной не вклинился между ними двумя: - Эй, стоп, стоп. Брэк. Дежавю. Но Хэймитч – не бешеный профи Брут. В драку не полез. - Ты подсовывал ей свое мерзкое пойло! – заорала Китнисс не хуже злобной матери Пита – недавно. - Чтобы затащить в свою грязную постель, пьяная ты скотина! - Эй, солнышко! – протестует Хэймитч, всё более злой. - Твоя мама – давно взрослая женщина. - Да она бы никогда – с тобой, слышишь? Если бы ты ее не спаивал! Ты мизинца моего отца не стоишь! - Мизинца, может, и не стою, - вдруг еще шире ухмыльнулся ментор. - Но ты ведь уже тоже взрослая девочка… - Ах, ты… - Китнисс дернулась так сильно, что чуть не вывернулась из стальной хватки Финника. Жаль, он - действительно трезвый и навыков профи не утратил. Тренируется постоянно. И сейчас это – совсем некстати. Да, трезвый. В отличие от вконец обнаглевшего Хэймитча. И… от бедной мамы. - Солнышко, остынь, - протестует Хэймитч. - Это не я убил твоего отца… да и Пита Мелларка - тоже. Я не уводил твою сестру в Капитолий. Да я тебя даже не трахал – в отличие вот от него. - Заткнись! – озверела Китнисс. - Одэйр, дай ей хоть раз сдачи – когда она снова тебе врежет. Может, хоть тогда перестанет вместо слов сразу распускать кулаки? - Урод! Алкаш чертов! - Китнисс, пойдем, - потянул ее прочь Финник. - Ты не понял? – повернулась к нему девушка. Лицом к лицу – почти как для поцелуя. Слишком уж они сейчас близко. - Это мой дом. Здесь вообще-то живу я, а не эта пьяная морда. - Вернешься, когда твоя мама проснется, - не спасовал Финник. - А Хэймитч уйдет за «ещем». Это у него быстро. Трубы-то горят, а в этом доме совсем не осталось бухла. Да его здесь и вообще быть не должно! Как и самого Хэймитча. - Так я же потом вернусь… - ухмыляется этот новоявленный… мамин любовник. - А мы тебе не откроем. Впрочем, еще можно послать всё к… Капитолию и отправиться вдвоем ночевать в прежний дом Китнисс. Там гораздо уютнее… но тогда мама останется здесь одна - с пьяным Хэймитчем. Да и по закону Капитолия Китнисс должна теперь жить здесь. Черт бы побрал эти законы вместе с самим Капитолием!