Неприкасаемый

«Ключи на тумбочке, но лучше не выходи, в нашем районе ещё опасно. Я предупредил в приюте, что ты болеешь. Через пару дней ситуация разрешится, и прятаться будет либо бессмысленно, либо незачем. Вернусь вечером.» — Ключи… — пробормотал Кит, оставив записку на столе и бросив взгляд на тумбочку. — Ну ничего себе, какое доверие. Сэм, очевидно, был гораздо более сумасшедшим, чем казалось на первый взгляд. Сам себе Сакред ни за что не доверил бы чужую квартиру, да ещё и наполненную дорогими вещами, которые можно было легко вынести и продать. Глядя на плазму, отличный тостер, кофеварку, магнитофон, большой мягкий диван, части которого были разбросаны по всему полу, новые пальто, ботинки и кожаную куртку, Кит прикидывал цены и мгновенно переводил их в граммы. Но, к счастью для Картера, в коробке ещё были запасы, а денег священнику пока что хватало. К тому же, заканчивать их знакомство таким неприятным образом Сакреду не хотелось. И никаким другим тоже. Священник нахмурился, дотронулся до висящего на шее крестика и произнёс, подобрав пустую бутылку и обрывки вчерашней записки с пола у барной стойки: — Что Ты делаешь, а? Это что, очередное испытание? Или часть Твоего грандиозного плана? — мусор полетел в корзину, а Кит, осторожно переступая на порезанных ногах и морщась от боли, перешёл в комнату Сэма. — Не похоже на то, знаешь ли. Погром в спальне ничуть не изменился с прошлого вечера, разве что кровать теперь была не заправлена. Священник нагнулся и начал подбирать одежду, которую выкинул из шкафа накануне. — Мне, вообще-то, прошлого раза хватило. Помнишь, тогда всё очень плохо закончилось. Футболки и трусы занимали свои места на полках, джемперы, толстовки и джинсы постепенно возвращались на вешалки; вещи, выброшенные из прикроватной тумбочки, одна за другой укладывались обратно. Кит даже разгладил, насколько это было возможно, помятые конверты и бумаги. — Думаешь, я поумнел и теперь буду поступать иначе? — священник заправил кровать и поднял взгляд на белый потолок, глядя сквозь него. — Это что, такой шанс? Ни ответа, ни знака, конечно, не последовало, но Кит и не ждал ничего подобного. Он давно разговаривал с Богом, представляя, что оставляет сообщение на автоответчике немого собеседника. И каждый день трижды проверял, по-прежнему ли Господь желает наблюдать за его страданиями, оставляя в живых, и этих ответов ему было достаточно. — Какой, чёрт возьми, во всём этом смысл? — Кит вернулся в гостиную и огляделся, не зная, за что взяться в первую очередь. Собрав подушки, Сакред вернул их на диван и размял плечо. Стоило так торопиться вечером, чтобы даже не лечь нормально? Теперь от проведённой на полу ночи всё тело ломило, а скованные напряжением мышцы ныли при каждом движении. Ни горячая ванна, ни утренняя доза не помогли, так что, опускаясь на пол, чтобы убрать в коробку жгут и упаковку со шприцами, Кит поморщился от боли. — Столько времени ничего не происходило. Я думал, нас такой порядок устраивает. Что-то изменилось? Ползая по полу на коленях, священник собирал диски и книги, расставлял их по полкам в тумбочке под телевизором. — Зачем всё это? Зачем Ты его ко мне привёл? Он относится ко мне как… по-человечески, — Кит поджал губы и покачал головой, словно собеседник мог его видеть. — Я без этого прекрасно обходился, Ты знаешь. И теперь должен отказаться? Не наступать на те же грабли? Священник подобрал шприц, поднялся и пошёл его выбрасывать, по пути поставив свою коробку на барную стойку. — Что мне с ним делать? Наставить на путь истинный? — Кит тихо рассмеялся и отправился искать пылесос. Осколки стекла стучали изнутри о железную трубу и пропадали в пыльном небытие мешка. Пылесос тоже был хорошим, и его можно было бы загнать по приличной цене, но священник, закончив уборку в гостиной и на кухне, просто вернул его на место. Разбитые, оскалившиеся остатками стекла часы заняли своё место на журнальном столике рядом с любезно привезённой Сэмом одеждой из приюта. Больше часы не беспокоили Кита своими дьявольскими красными цифрами и без конца мигающим двоеточием. — Или я должен был проявить сдержанность? — священник усмехнулся, достав швабру. — Прости, поезд ушёл. Если я полтора года ни к кому не прикасался, кроме себя, это не значит, что и теперь не буду. Тем более что подвернулась такая возможность… А знаешь, спасибо за это. Я хоть ненадолго почувствовал себя живым. Кит задумался на секунду и уточнил: — Да, это в тот момент, когда ему отсасывал. Не хочу, чтобы у Тебя оставались какие-то иллюзии на мой счёт. Кровь с трудом оттиралась от паркета. Его следы хотели навсегда стать частью этого дома, но Сакред их уничтожил. — Даёшь мне возможность поступить правильно, да? — он снова поднял взгляд к потолку и развёл руки в стороны. — Я снова ею не воспользуюсь. Прости, но уже слишком поздно. Священник огляделся. Квартира выглядела почти так же, как до его появления. Чисто, убрано, все вещи на своих местах, и только разбитые часы и чуждая этому дому коробка выдавали его присутствие. Сакред посмотрел на дверь. Он мог забрать свои сокровища, влезть в кеды и свалить. Он ведь сказал, что сможет. Думал, что избавит Сэма от своего присутствия и связанных с ним проблем, удалит его номер, не пустит больше на порог приюта. Ради блага самого Картера. Так, наверно, Кит должен был поступить. Так, наверно, было правильно. Сейчас был идеальный момент, чтобы уйти. Но он остался. *** Мощный пинок выбил дверь бара, и на пороге показалась группа мужчин. Лица их выражали суровую решимость, один из них сжимал в руке ржавую арматуру, у другого был кастет, остальные обходились голыми кулаками. Все присутствующие обернулись на звук, кто-то вскрикнул, кто-то, возвращавшийся из туалета, передумал и пошёл обратно. Музыка заглохла. Несколько человек отделились от посетителей и вышли вперёд — они старались выглядеть беспечными и расслабленными, но спрятать горящую в их глазах готовность дать отпор им не удалось. — Заблудились? — насмешливо поинтересовался лысый здоровяк, сложив руки на груди. — Вам отсюда направо и прямо до таблички «Город посланных нахуй». Пара человек позади него издали напряжённые смешки. — Вы! — рука с арматурой вскинулась и описала круг, охватив всех обитателей бара. — Говорите, где Тони и… Как там твоего брата? Джейк взглянул на Йена, и злость мгновенно залила его лицо алым. — Его зовут Рэнди! И вы его забрали! — трусливо взвизгнул он, не выходя из-за спины Ала, за которым не мог спрятаться даже наполовину. Главный — или самый смелый — из ребят МакКинли пожал плечами. — Не понимаю, о ком вы. По бокам от него стояли Джон и Джим в одинаковых костюмах и с одинаково сосредоточенными лицами, правда, теперь их можно было отличить по шву на лбу у одного и сломанному носу у другого, за ними — ещё несколько их коллег. Кто-то нетерпеливо хрустел кулаками, кто-то старался не высовываться. В любой такой компании всегда находился тот, кто мечтал, чтобы стычка поскорее закончилась. Одним из таких был и Лесли, стоявший рядом с Сэмом. Что он здесь забыл, было неясно. Может, пришёл убедиться, что никого не убьют, как Йен ему и обещал. Ситуация попахивала фарсом, впрочем, как и все встречи с конкурентами. Обычно они, правда, носили формальный характер, но тоже не обходились без громких угроз и тупых шуток. И всегда заканчивались дракой. Сэм эти встречи не очень любил — рукоприкладства ему хватало и в рабочее время. — Вы либо говорите, где они, либо мы сделаем из вас отбивные, — прорычал Йен, делая шаг вперёд. Последние пару дней он только и говорил о том, чтобы наплевать на договор с Бобби и пойти мстить, и то, как он рвался в драку, заставляло заподозрить неладное. Наверняка ему просто нужно было выпустить пар, а тут нашлись подходящие подушки для битья. — Ну попробуй, ага, — насмешливо бросил то ли Джон, то ли Джим и потянулся к спрятанному под пиджаком стволу, но лысый здоровяк бросил жёстко: — Даже не думай его доставать. — Верните Рэнди! — не выдержал Джейк и всё-таки вышел вперёд. — Или вы его вернёте, или я… я… Достаточно страшных угроз толстяк придумать не мог, поэтому только яростно пыхтел, не обращая внимания на смешки. — И что ты… — начал Джим — или Джон, — но Йен громогласно перебил: — Считаю до трёх! Раз… — он перехватил арматуру поудобнее. — Два… Сэм, сосредоточенный на противниках, вздрогнул, когда в кармане у него завибрировал телефон. Посмотрев на экран, Картер едва успел перехватить арматуру Йена, когда тот замахнулся на счёт «три». На экране светилась надпись «Бобби». — Да? — сказал Сэм в трубку, настороженно наблюдая за всеми присутствующими. — Да что ты. Охуенно вовремя… Я им передам, конечно, но мы уже… на встрече. Знаешь, как это бывает… Да-да, я ужасно заинтригован, но мы сейчас немного заняты… Ага, пока. Сэм убрал телефон в карман и посмотрел на Йена. — А я говорил тебе подождать немного, — Картер раздражённо фыркнул. — Это Бобби. Говорит, что всё уладил, Тони и Рэнди с ним, — со стороны Джейка раздался стон облегчения, — а ещё у него для нас какие-то, как он выразился, неебически сногсшибательные новости. Несколько мгновений в баре висела тишина. В воздухе витала слабая надежда на спокойное разрешение ситуации, но её быстро разъедала жажда насилия, которая разгоралась в глазах Йена, сквозила в улыбке здоровяка напротив, читалась в напряжённой готовности Джона, Джима и Ала. Некоторые из посетителей светились в предвкушении зрелища, кто-то, судя по безрассудной и злой весёлости на лицах, явно собирался участвовать, несмотря на то, что их происходящее не касалось. — Да похуй, — бросил Йен, отпустил арматуру, оставив её в руке Сэма, и, выкрикнув: — Я видел вашу машину у моего дома, ублюдки! — кинулся на лысого здоровяка. Кулак Йена смачно впечатался в его лицо, здоровяк ответил ударом под рёбра, кто-то радостно засвистел, выкрикнул: «Мочи уродов», — а после этого разобрать что-либо стало невозможно. Несколько посетителей прижались к стенам, напрасно надеясь, что их это спасёт. Рядом с ними был Лесли, на лице которого застыло такое тоскливое выражение, будто он впервые видел драку в баре. Вскоре к нему присоединился и Джейк — его желание мстить испарилось, как только он начал огребать. Краем глаза Сэм заметил, как один из близнецов заехал по лицу Алу, и довольно усмехнулся. Со всех сторон раздавались глухие звуки ударов, треск ломающейся мебели, звон битого стекла, крики боли, восторга и ярости. Картер старался оставаться на расстоянии от буйной толпы и не вступать в разборки, но его выдержка лопнула, когда кто-то швырнул в него стул. Сэм увернулся, стул только задел плечо деревянной ножкой, но этого было достаточно. Картер выругался и рванул к попавшему по нему ублюдку. Мужик, высокий и широкоплечий, чуть крупнее самого Картера, кинулся вперёд и замахнулся; Сэм нырнул под его руку и впечатал кулак в солнечное сплетение противника, но тот только хохотнул и, воспользовавшись тем, что Картер так близко, ударил его в висок. Сэм дёрнулся назад, кулак соскользнул, и глаз залило кровью из рассечённой брови. Наполовину ослепнув, он пропустил мощный удар в челюсть и ответил тем же, но мужик, несмотря на то, что рот у него странно исказился, продолжал напирать. На все старания далеко не слабого Картера он издавал короткие, выбешивающие смешки и в итоге, подловив момент, так сильно толкнул Сэма в грудь, что тот, споткнувшись о валявшийся сзади стул, оказался на полу. От злости и ощущения собственного бессилия глаза Картера затянула красная пелена неконтролируемого гнева, он низко зарычал, глядя на приближающегося противника, и наткнулся ладонью на что-то длинное и жёсткое. Не раздумывая, Сэм схватил уже знакомый ему кусок арматуры и со всей силы ударил мужика по колену. Тот взвыл и рухнул, как подкошенный, а Картер, вскочив на ноги, ожесточённо ударил его ещё несколько раз, не разбирая, куда бьёт. Противник, превратившийся в жертву, попытался перехватить​ арматуру, но Сэм заехал ему тяжёлым ботинком по подбородку и замахнулся своим импровизированным оружием мужику в голову. Тот успел подставить руку, раздался хруст ломающихся костей и новый крик боли. Тяжело дыша, Сэм отбросил арматуру и, когда мужчина начал отползать назад, наступил ему на лодыжку ноги с выбитым коленом. Их взгляды встретились на мгновение, и несмотря на дикую боль, мужик снова отчаянно дёрнулся в попытке освободиться: в глубине зрачков Картера пылало безумие первобытной ярости. Сев своему противнику на живот и прижав его ослабевшие руки коленями, Сэм с силой встряхнул его за плечи, ударив затылком об пол. Это больше не походило на весёлую драку в баре. Рот Картера скалился от звериной ненависти, и Сэм бил жертву по голове, снова и снова. Кулаки врезались в скулы, подбородок, виски и губы без разбора, превращая лицо мужика в кровавое месиво. Сбитые костяшки алели от своей и чужой крови, бордовые брызги кляксами расплывались на полу рядом с ними. Сэм не видел, как вокруг летали обломки мебели, бутылки и кружки, не замечал, как постепенно выдохшиеся участники драки останавливались, повалившись на уцелевшие стулья или просто замирая посреди разгромленного помещения, не слышал нарастающей тишины, наполненной удовлетворённой усталостью, и отчаянных криков на её фоне: — Сэм! Сэм, хватит! Остановись! Картер продолжал избивать бессознательную жертву с безвольно мотавшейся из стороны в сторону головой, превратившейся в уродливый влажный багровый шар, и замер, только когда кто-то слабо дёрнул его за плечо. Рефлекторно ударив сделавшего это локтем в бок, Картер быстро поднялся и развернулся к новому противнику. Перед ним стоял Лесли, смертельно бледный, с широко распахнутыми от нарастающей паники глазами. — Сэм? Голос парня задрожал, когда он увидел наполовину залитое кровью, потемневшее от не насытившейся ярости лицо Картера. Его ладони выглядели так, будто были облачены в блестящие красные перчатки, с пальцев срывались тяжёлые алые капли, частое хриплое дыхание обжигало окровавленные губы. В него словно вселился сам дьявол, и теперь управлял своей марионеткой, толкая вперёд, к Лесли. Картер рывком преодолел разделявшее их расстояние, врезал парню в живот и бросил его в стену. — Сэм! Это же я! — выкрикнул Лесли, схватившись за ушибленную голову, но Сэм не понимал, что ему говорят. Кулак Картера оставил на стене багровый отпечаток, когда Лесли, проворно увернувшись от удара, отчаянно позвал: — Йен! Йен!!! Сэм опять… — договорить он не успел, потому что оказался пойман. Сжав в пальцах куртку новой жертвы, Сэм замахнулся, но тут сзади на него налетел Йен. Короткая борьба кончилась тем, что здоровяк обхватил Картера, прижав его руки к телу и не давая шевельнуться, и развернулся вместе с ним к Алу, который с довольной усмешкой отвесил Сэму несколько звучных пощёчин. Картер злобно оскалился, но после последнего, самого сильного удара по щеке, перестал вырываться, а через пару секунд в его глазах засветилась сознательность. — Какого… — прохрипел он, вырвался из расслабившихся рук Йена и повернулся к нему. — Ты опять с катушек съехал, — пояснил здоровяк и кивнул на валяющегося на полу избитого мужика. — Он даже из ребят МакКинли не был. — Был?.. — переспросил Картер и прерывисто втянул воздух. Рядом с несчастным на колени опустился один из конкурентов — как и все, выглядел он неважно, но на ногах держался уверенно, — и прижал пальцы к его шее. — Не, живой, — сообщил он. — Пока что. — Блять! — с чувством крикнул Сэм и пинком перевернул один из немногих устоявших стульев. — Сука! — Да ладно, не расстраивайся ты так, — насмешливо бросил Ал. — Одним ублюдком больше, одним меньше — какая разница? — А если за твой счёт их меньше станет, тоже без разницы? — прорычал Сэм, угрожающе нависнув над Алом, но тот только демонстративно вскинул брови и равнодушно фыркнул: — Тебе лечиться надо, Картер. Если бы мы тебя не остановили, ты бы здесь всех перебил, наверно. Свои, чужие — тебе плевать, да? — Да пошёл ты, — бросил Сэм, вдруг затихнув. Оглядев учинённый дракой погром, он помотал головой, окончательно приходя в себя, и посмотрел на свои руки. Засохшая кровь покрыла их мерзкой корочкой, от которой кожа невыносимо чесалась, и Картер, ни на кого больше не глядя, пошёл в туалет. Из зеркала над раковиной на него смотрело чудовище с разделённым пополам лицом: одна его часть была непривычно бледной, раздражённой и растерянной, она с отвращением щурилась, глядя на стекавшую с рук алую воду; вторая — багровая, словно лицо демона, довольно растягивала губы в жуткой ухмылке и раздувала ноздри, втягивая едва уловимый железно-солёный запах. Чисто-голубая радужка в обрамлении покрасневшего белка выглядела странно чужой на этой кровавой половине. Неудивительно, что Лесли напугался, встретив такого монстра. Ему наверняка виделась в расширенных зрачках тьма, выжигающая в Картере всё человеческое. Сэм презрительно поджал губы и, не обращая внимания на боль во всей левой половине лица, начал ожесточённо стирать почерневшую засохшую корку. Он ненавидел такие моменты — ненавидел терять контроль. Он почти ничего не помнил с той секунды, когда схватил арматуру — дальше всё застилал тошнотворно-возбуждающий туман наслаждения собственной силой и чужим страданием. Да, по работе Картер постоянно прессовал мелких дилеров, забредающих на их территорию, часто доходило до насилия, но в таких стычках Сэм обычно держал себя в руках — неинтересно было выбивать дурь из слабаков, не способных дать сдачи. И после долгого времени тишины и спокойствия — опять сорвался. Может быть, Ал был прав, когда говорил о лечении. Сэм сплюнул в раковину кровь, натёкшую из ободранной о зубы щеки, и снова посмотрел на себя в зеркало. — К чёрту. На грязно-белой эмали, на лице и руках Сэма остались розовые разводы, под ногтями — бордово-чёрные следы, но Картер, не замечая этого, кое-как вытерся последней оставшейся салфеткой и вернулся в главное помещение. Кто-то сидел на поднятых столах и уцелевших стульях, прижимая ладони к отбитым местам, кто-то со стонами поднимался с пола, бармен, вылезший из-за стойки, равнодушно вытирал стакан. Картер бросил взгляд на бессознательного, избитого им мужчину. Его грудь чуть поднялась в тяжелом вдохе, опустилась и замерла, но никто не обращал внимания ни на него, ни на других парней в отключке, только перешагивали через их безвольные тела. Сэм отвернулся. Этот идиот знал, во что ввязывается. Все знали, что это за бар, кто здесь торгует и чем это чревато. — Эй, Сэм, — окликнул Йен — он, Ал, Джейк и Лесли топтались у выхода, — Бобби звонил, звал на вечеринку по случаю примирения. И очень настаивал, чтобы все были. — Едьте, я догоню, — махнул рукой Картер, вытащил себе сигарету и, проводив взглядом коллег, подошёл к бармену. — Двойной виски. — Я видел, что ты здесь устроил, ты прям как берсерк, я такое… — начал бармен, но Картер перебил: — Просто заткнись и дай мне выпить. Он глубоко затянулся, ощущая, как расслабляются натянутые нервы. Вытащив из кармана телефон, Картер некоторое время крутил его в пальцах, потом двумя большими глотками осушил стакан, докурив, бросил в него окурок, набрал номер и направился к выходу. Присутствие на шумной вечеринке было сейчас последним, чего хотел Картер, и пусть Бобби расстроится, зато все его гости останутся целы. — Да-да? Надеюсь, ты уже в пути? — поинтересовался голос в телефоне. — Я не приеду. Не хочу ещё кого-нибудь покалечить, — мрачно отозвался Сэм, выходя на улицу. На небе горело непривычно много звёзд, и огромная жёлтая луна светила ярче любого фонаря. Что, впрочем, было совсем несложно в этом богом забытом районе, где разбитые лампы не меняли годами. Порывистый ветер продувал взмокшее в душном баре тело так, что пробирал озноб. — Ах да, Йен что-то такое упоминал. Сэм, не трахай мне мозги, мы оба знаем, что самое тихое время наступает после бури. — Не хочу никого видеть, — Сэм застегнул куртку и подошёл к своему мотоциклу — сбоку у того появилась новая царапина, явно сделанная ключами, но испытывать по этому поводу злость или хотя бы раздражение Картер был не в силах. Ему нужно было запустить эмоциональную перезагрузку — покататься по городу, освободив голову от всех мыслей, слушая свист ветра и шорох колёс. — Скажешь, как с МакКинли договорились? И что за охуительная новость? По ту сторону провода печально вздохнули. — Я хотел при личной встрече… А впрочем, чёрт с тобой, — Бобби явно не терпелось. — Помнишь, ты говорил как-то, что босс такой идиот, что с него станется из дела выйти? — Ну. — Ну так вот, ты просто пророк. Пару секунд они молчали — Бобби давал время осознать. — В смысле? — медленно протянул Сэм, провожая взглядом пару бомжей, завернувших к железнодорожным путям. — В смысле всё. Женился он на бабе своей, и эта мегера утащила его в Испанию. И поминай как звали. А самое весёлое, — Бобби задорно хохотнул, — что за главного он оставил меня. Картер поперхнулся воздухом. — Напомни, сколько тебе лет? Девятнадцать? — Двадцать один, — важно поправил Бобби, — скоро будет двадцать два. Но какая разница? Я же всё время рядом с боссом крутился, в курсе всех дел, так что не пропадём. Не прошло и пары дней, а я вот уже с Гейлом всё уладил… — И он согласен забыть о спизженном бабле? Там ведь не пара тысяч. — Ну, мы… договорились. Он — мне, я — ему. Гейл просил не разглашать подробности, так что извини, — Сэм легко мог представить, как Бобби выразительно пожал плечами. — Значит, всё? — Ага. Можешь расслабиться, живём, как раньше. — Отлично, — пробормотал Сэм со смутным ощущением, что как раньше уже не получится. — Надеюсь, скоро ты перестанешь меня динамить и всё-таки навестишь своего нового босса, — сказал Бобби. — Хорошего вечера. Не дождавшись ответа, он бросил трубку. Сэм убрал телефон в карман, сел на мотоцикл и долгим объездным путём поехал в сторону дома. По поводу услышанных новостей он испытывал только облегчение от того, что не придётся теперь поминутно оглядываться, в остальном же ему было плевать. Что за договор с МакКинли, как примут Бобби в качестве босса, как тот будет управлять. Работа Сэма останется прежней — в этом он был уверен, а большего ему было не нужно. Хорошо, что ситуация разрешилась так быстро, думал Картер, прорезая себе путь ярким светом одинокой фары и непривычно медленно двигаясь по маленьким улочкам. Если бы на это потребовалось больше времени, он мог бы нечаянно привыкнуть возвращаться в не-пустую квартиру. Сэм прибавил газу, устремившись вперёд, в темноту ночи, разбавленную зыбким мерцанием фонарей. Километры оставались позади всё быстрее, унося с собой мрачные мысли, место которых занимала звенящая пустота. Так было проще — нестись по дороге, ни о чём не думая, ничего не чувствуя и ничего не помня. Скорость — самая лучшая терапия, и пусть Ал идёт в задницу со своими врачами. Психушка перед любым из них с радостью распахнула бы двери и утащила в объятия мягких стен и регулярных уколов. По дороге к дому Картер заехал в магазин за парой бутылок вина — Кит быстро уничтожал его запасы, — и когда впереди выросла знакомая многоэтажка, произошедшее в баре казалось ему далёким сном — ещё одним в череде таких же, — оставившим лишь слабый неприятный осадок. Припарковавшись, он поднялся на свой этаж и затормозил у квартиры. Поздно вернувшись накануне, он разбудил дремавшего священника, и теперь, вспомнив об этом, осторожно открыл дверь и бесшумно проскользнул внутрь. В гостиной в приглушённом свете лампы — Кит настраивал её так, чтобы свет был не ярче, чем в его приютской комнате — перед диваном на коленях стоял священник. Его руки были сложены вместе, глаза прикрыты, а губы шептали молитвы, разрывая плотную, разросшуюся за день молчания тишину. Картер разулся, повесил куртку и пакет, стараясь не шуметь, и медленно приблизился к Киту, не понимая, не заметил тот его появления или просто не хотел отвлекаться. Сакред говорил очень тихо, быстро и неразборчиво, с напором, будто пытался кого-то в чём-то убедить. Его невыразительный голос звучал на одной ноте, но опять в нём было что-то такое, что заставляло прислушаться. Склонивший голову к сложенным ладоням, сжимающим маленький нательный крестик, с нахмуренными бровями и тяжело вздымающейся худой грудью, Кит выглядел искренним и потому слабым, и Сэму вдруг стало неловко, что он увидел Сакреда в такой момент. Куда более неловко, чем если бы он застал его за дрочкой или убийством, — настолько это было интимно. Картер невольно задержал дыхание, пытаясь разобрать слова, но это было невозможно — половину молитв Кит произносил на латыни. Незнакомый плавный язык создавал ощущение, что в гостиной вот-вот запахнет ладаном, а где-то над ними заиграет орган, и Сэм даже забыл на мгновение, что находится в собственной квартире, в которой всё это было бы до смешного нелепо и неуместно. Кит замолчал, опустив голову, перекрестился, поцеловал крестик и спрятал его обратно под футболку. — И что это было? — неуверенно нарушил тишину скептический голос Картера. Сакред сильно вздрогнул и резко обернулся: — Блять! Ты меня напугал, — он пару раз глубоко вздохнул, успокаивая колотящееся сердце, и поинтересовался: — И давно ты здесь? — Несколько минут, — Картер рухнул на диван сбоку от священника. Кит недовольно поджал губы — впервые за время их знакомства он казался смущённым. — Неприлично подслушивать чужие разговоры. — Я должен был подождать за дверью? — насмешливо спросил Сэм. — Ты не должен был подкрадываться, — парировал Сакред, но, помедлив секунду, добавил беззлобно: — Я рад, что ты в порядке — это значит, что Он меня слушает хотя бы иногда. Сэм вскинул брови, но переспрашивать не стал — от мысли, что Кит молился за него, становилось неуютно. — Ну что? — спросил священник, придвинувшись ближе к Картеру и облокотившись о его колени. — Да ничего. Бобби всё уладил, так что можно расслабиться. Никто больше никого не похищает, никто никому ничего не должен, продолжаем работать каждый на своей территории. Всё, как раньше… Но драку в баре мы всё равно устроили. — Да, вижу. Неплохо тебе лицо разукрасили, — Кит скользнул взглядом по разбитой брови Сэма, розовому разводу на колючей щеке, фиолетовому, почти чёрному синяку, который расплылся на половину подбородка, и поинтересовался отстранённо: — Сильно болит? — Бывало и хуже. — Значит, всё? Вы со всем разобрались, настали мирные времена, и тебя можно поздравить? — губы Кита дрогнули в слабой улыбке, ладони легли Картеру на колени, развели их в стороны и поползли вверх. — Раз уж я всё равно стою на коленях… Сэм откинул голову на спинку дивана и странно, немного нервно рассмеялся. — Ты ненормальный. — Пожалуй, — легко согласился Кит и зацепил пальцами ремень на джинсах Картера. — Я сегодня чуть не убил человека. А может, он и умер уже, не знаю, — неожиданно поделился Сэм. Сакред застыл на мгновение, но тут же продолжил начатое: звякнул пряжкой, потянул вниз собачку молнии, — и ровно, спокойно спросил: — Думаешь, это подходящий момент для исповеди? — Нет, просто… — Картер криво усмехнулся и ответил словами самого священника: — О таких вещах лучше узнавать сразу. — Я знаю. Ситуация с Руди была довольно показательной, — ехидно отозвался Кит. — И я всё ещё здесь. — И не передумаешь, — как Сакред — без вопросительной интонации, — спросил Сэм. — Нет. Если тебе не противно после того, что я рассказывал. И того, что ты видел. — Не противно, — серьёзно сказал Картер и подался вперёд, собираясь поцеловать Кита, но тот опустил голову, пряча лицо, и произнёс: — Правило в силе. — Помню, — устало протянул Картер, стянул одежду на бёдра и, сев ближе к краю, чтобы священнику было удобнее, откинулся обратно на спинку. — Не прикасаться. — Именно, — кивнул Кит и, уперев палец в головку снизу, демонстративно привёл достоинство Картера в вертикальное положение. — Трогать меня можно только членом. Сэм насмешливо фыркнул, по сути ни на что не рассчитывая: — И только рот? Кит как будто всерьёз задумался, дразняще легко водя пальцами вверх-вниз, и кивнул: — Пока да. Но ответ Сэма уже не очень интересовал — он слишком устал, и теперь, когда появилась такая возможность, хотел скорее расслабиться. — Ну давай уже, — он протянул к Киту руку, чтобы привлечь к себе, но тот перехватил его за запястье. — Чёрт, — спохватился Сэм под пристальным взглядом Сакреда. — Я не хотел… Я привыкну со временем. Кит молчал, всё сильнее сжимая пальцы, пока они не заныли от напряжения. Продолжая смотреть Сэму в глаза, он наклонился и широким горячим движением облизал саднящие, превратившиеся в сплошную рану костяшки. Вздрогнув от боли, Сэм невольно дёрнул рукой, но священник не отпустил и, зло улыбнувшись, сильно укусил ободранную, липкую от сукровицы и блестящую от слюны кожу. Возмущённо зашипев, Сэм вывернул запястье и машинально замахнулся, но вовремя опомнился под насмешливым взглядом. Сакред слизнул с губ алые солёные капли и невозмутимо произнёс: — Держи себя в руках, ладно? — Твою мать, — Сэм встряхнул укушенной ладонью, бросил раздражённо: — ладно! Соси уже, — и сжал руки в кулаки, чтобы не повторить своей ошибки. Кит тихо хохотнул, обхватив член Картера неприятно прохладной ладонью, и послушно взял в рот. Сэм сидел, откинув голову назад и наслаждаясь тем, как возбуждение ярости сменяют растекающиеся по телу тёплые волны желания, но потом всё же не выдержал и опустил взгляд на священника. Этими губами он каких-то десять минут назад страстно читал молитвы и нежно целовал крест, а теперь плотно сжимал их вокруг члена и всё быстрее двигал головой, недавно смиренно склонявшейся перед Господом. Образы накладывались друг на друга и раскалённой похотью обжигали сердце, которое в бешеном и неровном ритме разгоняло её по всему телу. Кит, прикрыв глаза, самозабвенно работал губами и языком и бесстыдно постанывал, будто это ему доставляли удовольствие, а не наоборот. Но несмотря на его старания, Сэму было мало, и он двинул бёдрами навстречу. Хотелось ещё глубже, ещё горячее, ещё сильнее. Священник подвинулся немного, и Картер подумал недовольно, что тот собирается отстраниться, но Сакред, заняв более удобное положение и засунув одну руку в собственные трусы, упёрся второй ладонью в диван и замер. Картер растерялся на мгновение, но, встретив выжидающий взгляд, понял, чего от него ждут, закинул руки за голову, вцепился в спинку дивана и нетерпеливо толкнулся в узкое горло. Кит, не отрываясь, смотрел на Сэма, его ладонь скользила по члену в такт движениям Картера — всё быстрее, агрессивнее, безжалостнее. На глазах выступили слёзы, но священник только плотнее сжал губы. Сэм грубо вбивался в рот Кита, по щекам которого стекали прозрачные капли; желание стереть их было таким сильным, что Картер, потянувшись к священнику, с трудом оборвал движение всего в паре сантиметров от бледного лица и вцепился зубами в собственные изодранные костяшки. И от этого зрелища, этого отчаянного порыва, задавленного болью, Сакреда пробрала дрожь восхитительно сладкого оргазма. Спустя несколько резких движений Сэм со стоном рухнул на диван, глядя, как его сперма стекает по щеке и приоткрытым алым губам Кита. — Охуенно, — тяжело выдохнул Картер, подтянул одежду и уронил руки, наслаждаясь тем, как постепенно расслабляются мышцы. Священник довольно усмехнулся и хрипло начал: — Рад… — но тут же мучительно закашлялся, прижав ладонь к горлу. Когда приступ закончился, Сакред договорил шёпотом: — Рад стараться. — Ты в порядке? — без особого участия поинтересовался Сэм. Сакред кивнул и снова коротко закашлялся. — Просто отвык от такого, — он вытер губы и влажные щёки и поднял испачканные слезами и своей и чужой спермой руки, оглядываясь в поисках какой-нибудь салфетки. — Ты снова кончил, почти не трогая себя? — спросил Сэм, глядя на белёсые капли, застывшие на костлявых ладонях. — Нет, — Кит вытер пальцы о валявшуюся рядом с журнальным столиком грязную футболку и невозмутимо продолжил: — В этот раз мои руки принимали в процессе активное участие. А что? — В прошлый раз меня это удивило. Тебе настолько это нравится? — Ну… — Сакред задумчиво закатил глаза и пожал плечами. — Это единственный доступный мне вид близости, так что да, настолько. — Единственный?.. — недоверчиво переспросил Картер. Кит выразительно промолчал, склонив голову набок. — А если я захочу тебе отсосать, можно? — Нет. — А хотя бы подрочить? — Тем более. — Блять, да почему? — раздражённо нахмурился Сэм. Кит оттолкнулся от его ног, поднялся, подтянул сползающие штаны и повернулся в сторону кухни. — Ты не голодный? Я почти весь день не ел. И, не дожидаясь ответа, священник ушёл из гостиной. — Кит!.. — Сэм бессильно ударил кулаком по дивану, выругался сквозь зубы: — Твою мать, — и, захватив пакет из прихожей, последовал за Сакредом. Тот копался в холодильнике, зажав в зубах сигарету. В тишине Кит достал доску и нож, помыл и порезал овощи, роняя пепел с медленно тлеющей сигареты в глубокую тарелку, заправил импровизированный салат маслом и поставил на стол его и остатки сыра. Взяв с полки пару бокалов, Сакред сел напротив Сэма, дождался, когда тот нальёт им вина, и сделал пару больших глотков, смывая оставшийся во рту солёный привкус. — Ну прямо тихий семейный ужин, — усмехнулся священник, игнорируя тяжёлый пристальный взгляд Картера. — Так почему? Кит молча положил салат в две тарелки, избегая смотреть на Сэма. — Не скажешь? Сакред прожевал кусочек сыра, залпом допил вино и снова прикурил. — Ладно, — сдался Картер. — Спрошу в другой раз. — Будет другой раз? — бесцветно отозвался Кит. Сэм снова наполнил их бокалы и нахмурился. Теперь становилось ясно, почему священник так упорно молчал и так быстро пил. Картер терпеть не мог подобные разговоры. — Почему нет? — бросил он отрывисто, надеясь скорее с этим покончить. — Ну… — Кит смял фильтр в пальцах. — Всё закончилось. Вы решили свои проблемы, тебе больше незачем приходить в приют, мне больше незачем оставаться здесь… К тому же, — он наконец-то​ перевёл на Сэма странный, отстранённый взгляд, — зачем тебе связываться с таким, как я? Картер устало выдохнул и наколол на вилку кусочки перца и помидоров. Салат был недосоленный, но вполне съедобный. Если забыть о пепле. — Мы договорились не судить друг друга, помнишь? — Сэм. Это просто смешно, — на губах Кита появилась отталкивающая улыбка, та самая, из-за которой его хотелось ударить. — Я помню, как ты сказал, что я отвратителен. И ты был прав, даже не представляешь, насколько. Сакред глубоко затянулся и, пока Картер не успел ответить, положил руки на стол так, чтобы были видны покрытые корочкой засохшей крови порезы. — Пока ждал тебя с моей коробкой, отвлекался таким образом, — пояснил он. — Понял, что это помогает, когда пытался соскочить, — Кит провёл пальцем вдоль длинного шрама на левой руке. — Чудом тогда не задел вену. Всё вокруг было в крови и рвоте, я думал, что сдохну. Хотел сдохнуть. Закрылся в своей комнате и не выходил двое суток, — священник выдохнул тускло-серый дым и бросил окурок в пепельницу. — В какой-то момент стало настолько хуёво, что я забыл, что нельзя наружу. Просто хотел свежего воздуха. Но до улицы я не добрался — увидел в зале, как Райан колется, — Кит неприятно рассмеялся, — и угадай, что было дальше. Сэм смотрел на старые шрамы и новые рубцы на предплечьях священника и молчал. Он знал, что было дальше. Те, кто был в завязке, срывались даже спустя долгие годы, что говорить про Сакреда. — Я на него напал, вырвал шприц буквально из вены и вколол себе, что осталось. Он меня чуть не убил за это… Чёрт знает, чем я мог заразиться, ни разу не проверялся, — Кит равнодушно пожал плечами. Во рту стоял мерзкий желчный привкус, и даже несколько больших глотков вина его не смыли. — Я лежал там, обдолбанный, заблёванный, и мне было плевать. Это был, наверно, лучший кайф в моей жизни, хотя боюсь представить, что за дерьмо Райан покупает за те центы, которые умудряется достать. Священник откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, сам до конца не понимая, что хотел сказать всем этим. Просто старался быть предельно честным. Просто ждал, что Сэм так же предельно честно выставит его за дверь. — Но если ты не против, я хотел бы остаться ещё на одну ночь. Сейчас транспорт уже не ходит, а на такси денег нет. Картер покрутил бокал в пальцах, разглядывая Кита. То, что сейчас тот так легко разбрасывался откровениями, ничего не значило. Эти ужасные моменты для самого Кита — ничего не значили. И всё это наводило только на одну мысль: было что-то гораздо страшнее. Сэм смотрел на священника, на его синяки под запавшими глазами и непривычно яркие красные губы, и знал, что такие, как Кит, приносят только проблемы. Знал, что нужно сказать: «Я дам тебе денег на такси», — или: «Оставайся, только не забудь свою драгоценную коробку, когда будешь уходить», — и избавиться от потенциальной катастрофы. Картер мог быть благоразумным и предусмотрительным, мог не ввязываться, вернуться к прежней жизни, выбивать дурь из мелких барыг, кататься на мотоцикле, возвращаться в пустую квартиру. Сэм залпом опустошил бокал и выдохнул: — Похуй. Кит вопросительно выгнул одну бровь. — Похуй, даже если вы по кругу все одним шприцем кололись. Чем больше дерьма происходило в твоём прошлом, тем мне интереснее. Ты же сразу это понял. Кит насмешливо фыркнул и сильно стиснул пальцы на своём локте. — То есть того, что я отсосал чуть ли не каждому мужику в городе, продал тебе человека за несколько сотен, сижу на игле полтора года, краду пожертвования, предназначенные для больных детей, — недостаточно, чтобы удовлетворить твоё любопытство? А если я расскажу сразу обо всех ужасных вещах, которые делал, ты от меня отстанешь? — Нет. Кит растерянно моргнул. — Пока не расскажешь, почему тебя нельзя трогать. Священник шумно выдохнул, поджав губы, взял бутылку, чтобы наполнить свой бокал, но передумал и привычно отпил прямо из горла. — И ты готов смириться с тем, что я не даю к себе прикасаться? — Ну я ведь не жениться на тебе собрался, — Картер легкомысленно пожал плечами. — Скажу, если мне это надоест. Священник медленно кивнул. Сэм не был похож на того, кто сможет долго сдерживаться, кто будет приносить в жертву свои желания, кто вытерпит отношения, похожие на смертельное заболевание — без надежды на улучшение, и Кит мрачно усмехнулся и сказал: — Ладно. Внутри предательски потеплело — Сакред ненавидел это ощущение. Он не знал, действительно ли встретится с Сэмом снова, но уже чувствовал, как привычный мир рушится, потому что он будет этого ждать. Ему тоже было любопытно — впервые за очень долгое время. Сделав ещё пару глотков вина, Кит поднялся из-за стола, поставил тарелку в раковину и окинул взглядом кухню и гостиную. Возвращаться после просторной, светлой, чистой квартиры в свою душную тёмную каморку совершенно не хотелось, но Сакред понимал, что она подходит ему куда больше. Похожая на тесный гроб комната была тем, что он заслуживал. Кит бросил взгляд на часы и забрал с барной стойки свою коробку. — Я займу диван? — и, не дожидаясь ответа, попросил: — Не шуми где-то полчаса, ладно? Бог не любит вмешательства третьих лиц. — Ладно. Проходя мимо Картера, священник коснулся его плеча в знак благодарности, но быстро отдёрнул руку и скрылся в гостиной. Проводив Кита взглядом, Сэм услышал щелчок открывшейся заветной коробки и устало опустил веки. Все его прежние связи начинались со лжи, когда он говорил, что работает обычным коллектором в банке, и теперь он цеплялся за возможность быть откровенным и не отвергнутым. Он нашёл того, вместе с кем можно опускаться всё ниже на дно, вместо того, чтобы стремиться за кем-нибудь вверх, как он однажды пытался. В собственных глазах Картер был жалок, это злило, но сейчас на полноценные эмоции не осталось сил. Сэм допил остатки вина, прислушался — в гостиной было тихо, — и ушёл в спальню. А когда вышел из неё утром, Кита в квартире не было, но на журнальном столике лежала записка, нацарапанная ужасно корявым почерком: «Жду тебя в любое время. До встречи».