Темное наследие

      Седрия, Управление Королевского магического сыска; 18 алгаура (IX), вечер       Тагн легонько потянулась и помассировала раненую ногу. Возня с рехнувшейся вагаркой стоила ей жестокой судороги, но сейчас вроде все было в порядке. Бесчувственную девушку благополучно увезли послушники из госпиталя святой Бригитты, причем Фьёрт не постеснялась приказать им приставить для охраны Райн либо адептов покрепче, либо вовсе вызвать жандармов. Подписывая документы на госпитализацию, ищейка в жестких и безапелляционных формулировках донесла до лекарей, что вагарка ей нужна в полностью вменяемом состоянии.       — Что теперь, мисс Тагн? — поинтересовался Дерек, внимательно наблюдавший за девушкой. Ее скупые, выверенные движения завораживали мага. И пусть она недвусмысленно дала понять, что любые попытки перейти на иной уровень общения ей неприятны, мужчина не терял надежды. Может, когда убийство Учителя будет раскрыто, ищейка, наконец, оттает?       — Даже не знаю, — несколько растерялась та, заправляя за ухо выбившийся каштановый локон. — Сначала прибрать все это, а потом… Вариантов столько, что разорваться можно. Наведаться к де Вилажу… Или взять уже Дубука. Или заглянуть к информатору… А еще надо… Нет-нет, я сама.       Она присела и принялась собирать разлетевшиеся во время потасовки документы. О’Двайер наблюдал за ней и вдруг поймал себя на мысли, что пространства за столом почти не было, и ему нечем помочь девушке. И мысль эта не давала покоя. Да и мебель теперь закрывает ее от взора… Разве что…       — Так, минуту… — решительно произнес он и сосредоточился.       Тонкие нити магии сорвались с его кистей, подчинили воздух, и все листы, упавшие на пол, вдруг взвились вверх под удивленный возглас Фьёрт, а потом опустились на ее стол в аккуратной стопке.       — Неплохой трюк, — кивнула она, поднимаясь. — Благодарю, мистер о’Двайер.       — Просто решил, что вам не стоит лишний раз напрягать ногу… — широко улыбнулся Дерек.       Пусть девушка и вела себя подчеркнуто холодно и отстраненно, молодой маг не оставлял надежды наладить с ней контакт. Возможно, когда они изобличат и поймают убийцу Учителя, эта выстроенная ею между ними стена, наконец, рухнет…       Фьёрт только деловито кивнула.       — Так куда мы теперь направимся, мисс Тагн? — как ни в чем ни бывало спросил маг.       — Надо бы поискать следы арбалета. Этот Лудо Теларес… Его имя фигурирует не на одном патенте. А значит, тот кто под ним скрывается — довольно известная в узких кругах личность, и хороший информатор способен на него навести… Но перед этим хочу отдать спецам одну вещичку Кабрерры, пусть попытаются отыскать его. Мне стало очень интересно, с чего вдруг Темный бросился его вызволять?       Тут девушка нахмурилась, видимо, вспомнив печальное событие.       — А вызволять ли? — вдруг вопреки собственному мнению о Кристиане, поинтересовался Дерек. Мысль о том, что Учитель так ошибся в своем ученике, была… неприятной.       — В смысле?       — Может, взяли его в плен.       — А зачем он им? — удивилась Тагн. — Хотели бы сцапать обычного мага-слабосилка, не нужно было нападать на ищеек. Такого добра в Седрии…       — Может, именно потому, что он был учеником Верховного мага? А со мной связываться не стали.       Фьёрт скептически вскинула бровь, а во взгляде появилась насмешка. «Не переоценивайте себя, господин Первый ученик, тот Темный и вас бы размазал по мостовой», — подумала она, но вслух не произнесла. Не стала ищейка упоминать и тот факт, что у напавшего на группу ярхиссара вполне могло хватить силёнок укрыть от розыскной магии и Кабрерру…       Ищейка достала конфискованный у Криса нож, и тут в дверь раздался стук. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел паренек-посыльный.       — Мисс Тагн, к вам посетительница. Еще Таурон просил передать это… Внутри еще заключение от специалиста, конечно, — он протянул коллеге небольшой деревянный ящик, а потом перевел взгляд на Дерека: — И у меня письмо для мистера о’Двайера.       — Пригласи ее… через десять минут, — ответила Тагн, прикинув, что та, наверное, ждет уже давно, только о ее прибытии не докладывали из-за допроса Райн.       Она приняла посылку без особого интереса, но в душе ее зажглась искра гнева. Она уже знала, что там… Осталось только выяснить, какого демона подобные посылки начали гулять по Седрии?       Вручив молодому магу продолговатый конверт с сургучной печатью, посыльный мгновенно удалился. А Фьёрт замерла, размышляя, под каким предлогом отослать напарничка на этот раз? Она надеялась, что обыск квартиры Гвиделлина займет его надолго, но о’Двайер вернулся значительно раньше, благо, допрос этой сумасшедшей вагарки превратился в трагикомедию. Но если бы не его присутствие, ищейка, пожалуй, при первых признаках бунта отвесила бы наглой девчонке пару крепких тумаков, что отлично развязывает язык и прочищает память. Тем более, что Райн просто повторила предложенную ей версию, видимо, сочтя ее удачной, не сопроводив ни одной новой и достоверной деталью, что мгновенно добавило Фьёрт сомнений в ее искренности. Какой смысл Гвиделлину, не отличавшемуся голубиной кротостью, милостиво обещать освободить какую-то вагарскую рвань? Особенно учитывая, что это вовсе не его зона ответственности. С этой бокриной следует поговорить вновь и гораздо более жестче, и следующий разговор в этом кабинете женщина однозначно желала провести без свидетелей.       Фьёрт взглянула на Дерека. А тот меж тем в изумлении рассматривал печать, скреплявшую конверт: филин, несущий в когтях свиток заклинаний — символ мудрости и могущества магов. Такой штамп использовали только члены Синклита. Собственно, тогда вопрос, как отправитель письма узнал, что о'Двайер сейчас именно тут, мгновенно снимался. Чародей посмотрел на ищейку и осторожно вскрыл конверт. Внутри лежал тонкий лист пергамента, на котором серебристыми чернилами было выведено:       «Достопочтенный господин о’Двайер!       Имею честь пригласить Вас отужинать с господином Тодором Каем, кавалером Ордена Грома, Председателем Ассоциации Магических Изобретений, по его личной настоятельной просьбе. Он будет ждать Вас сегодня, в 19:00, в собственной резиденции по адресу: Седрия, Парк Дриад,       С глубоким уважением,       Леон Гертрау, секретарь Магического Синклита».       Дерек еще некоторое время стоял с депешей в руках. Что бы могло понадобиться от него такому могущественному магу? Он на мгновение нахмурился, затем расслабился и покрутил тонкую бумажку в руках, попутно проверяя, нет ли на ней магических сюрпризов, и лишь потом спохватился, вспомнив, что Фьёрт по-прежнему стоит рядом.       — Полагаю, посетить своего информатора вы планируете сегодня, мисс Тагн? — чуть рассеянно уточнил Первый ученик.       — Верно, — ответила девушка после короткой паузы. — Время дорого.       — И думаю, в течение ближайшего часа-полутора вы будете весьма заняты… — произнес Дерек, автоматически достав брегет и проверив время. Он вполне еще успевал зайти домой и привести себя в порядок. — Или хотя бы решите отдохнуть…       — Допустим, — с некоторым любопытством отозвалась Тагн.       — Тогда я могу ли я вас попросить дождаться меня для этого визита? Видите ли, мне нужно срочно отлучиться, часа на полтора-два… — Дерек старался выбрать максимально обтекаемую формулировку, потому что ужасно не хотел сейчас лишних вопросов от Фьёрт.       Ищейка мысленно усмехнулась счастливому совпадению и кивнула.       — Значит, договорились, — усмехнулась она, не забыв отметить про себя и удивление Дерека при виде письма, и его скованность после прочтения. Ладно, лучше будет выяснить причины такого поведения после этой его встречи… — Я буду ждать до девяти часов, мистер о’Двайер…       Проводив мага, Фьёрт уселась за стол и положила подбородок на переплетенные пальцы, прикрыв глаза, чтобы настроиться на предстоящий разговор. Дела Дерека ее сейчас не волновали, и она даже не стала посылать за ним соглядатая, не сомневаясь, что сумеет и так разговорить молодого мага. Сейчас ее мысли занимала исключительно Латисия Рэдхейл. Ее следовало незаметно расположить к себе, а потом…       «Кто бы мог подумать… Такой отец...Любопытно. Тем более интересно с ней пообщаться. Однако свидетель такого разряда автоматически становится Очень Важной Персоной, а прятать еще одну свидетельницу по этому делу… Ну, реакция Бульдога и должна быть неоднозначной».       Седрия, Управление Внутреннего королевского сыска; 18 алгаура (IX), вечер       Латисия ждала целый час, и этот час казался ей вечностью. Время тянулось безумно медленно, вынужденное безделье порождало тоску, за которой проглядывало ощущение безысходности. Но когда девушка уже была готова выть на эту тусклую лампу, наконец-то скрипнул замок, и в дверном проеме показался охранник.       — На допрос, — послышался такой же, как маленькая лампочка, тусклый безэмоциональный голос.       Тису проводили к Фьёрт Тагн. После долгого часа ожидания в темной камере коридор управления с большим окном на фасаде и зеленой растительностью в больших кадушках по углам показался ей ярким и радостным. Маленький кабинет ищейки не отличался уютом, но и здесь находиться было гораздо приятнее, чем в той клетке, куда ее поместили до допроса.       Фьёрт сидела в кресле и о чем-то размышляла с прикрытыми глазами. Она не сразу среагировала на шум у порога и формальную фразу.       — Задержанная Латисия Рейдхейл, на допрос, — произнес конвоир тем же бесцветным голосом.       Не дожидаясь ответа, он мягко подтолкнул Тису в спину по направлению к столу и покинул кабинет. Стук закрывшейся двери напомнил девушке о том, как захлопывается крышка гроба. И в тот же момент Фьёрт открыла глаза.       — День добрый, — проговорила она, глядя на Тису, замершую на пороге.       Ищейка слегка сощурилась, увидев следы побоев на лице девушки. Тиса растерялась еще больше, не зная как реагировать на пристальный взгляд, и опустила глаза.       — Садитесь, сударыня Рэдхейл, — раздался, наконец, ровный голос Тагн. — Можно поинтересоваться, откуда это?       Фьёрт кивнула головой, указывая взглядом на кровоподтек.       — Долгая история, — пожала плечами Тиса.       Она подошла к столу и осторожно опустилась на стул. Что скрывать, эту женщину она побаивалась.       — Влипла в небольшое приключение… Так, э… О чем вы хотели поговорить?       — Знаете, мне совсем не нравится факт подобных приключений, — серьезно ответила Фьёрт. — Особенно в связи с вами. Думаю, вам может угрожать опасность, сударыня Рэдхейл. Или лучше сказать, госпожа Гвиделлин?       Тиса взлетела со стула, как ужаленная. Как? Каким образом? Откуда они узнали? Пальцы сами по себе сжали медальон. Нет… это абсурд… Никто не мог видеть и рассказать, даже тот парень-адвокат…       Фьёрт не шелохнулась. Она молча, не теряя спокойствия, наблюдала, как Латисия вдруг осунулась и вновь опустилась на стул.       — Что ж… Он предполагал, что рано или поздно это может произойти… — пробормотала Тиса и вдруг резко вскинула голову. — Поршень мне в задницу, я понятия не имею, где вы это раскопали. Никто этого не знал, не знает и не должен знать, так что фамилия у меня как была Рэдхейл, так и осталась.       — Ваша мать дала вам свою фамилию, — кивнула ищейка. — Но у вас нет повода для беспокойства. Я не имею ни малейшего желания раскрывать вашу тайну. Наоборот, я постараюсь приложить все усилия, чтобы дальше меня эта информация не ушла. Воды?       — Не надо, — буркнула Тиса. — Я не кисейная барышня из Дворцового Сада. Просто… — она глубоко вздохнула. — Он сделал невозможное ради сохранения в тайне этой… информации. И я просто не понимаю, откуда…       Фьёрт усмехнулась одними кончиками губ.       — Все очень просто. Ваши документы механика содержат подпись Верховного мага, но в списках работников «Кериссон Индастриз» Латисии Рэдхейл обнаружено не было. Тогда мы начали проверять всех Рэдхейлов в столице и, в конце концов, наткнулись на вашу тетушку, которая сентиментальна настолько, что хранила чужие письма в течение двадцати двух лет. Теперь они изъяты, так что эта ниточка обрублена.       Тиса фыркнула.       — Как не было мозгов у этой старой карги, так и… Ясно теперь, — кашлянула девушка и уставилась на стену.       Фьёрт отметила, что к механику возвращается самообладание. С одной стороны это было кстати. Ищейка уже успела понять, что речь Тисы отличается четкостью и конкретностью, поэтому разговор будет отличаться крепостью подгоняемых один к другому кирпичей, что было предпочтительнее, чем «мягкую глину месить», как это называл Шорти, — вынимать информацию из сдавшегося, смирившегося с судьбой мямлящего тюфяка. Ломать сильного соперника ищейке нравилось куда больше, чем добивать уже сломленного, но с Рэдхейл так было поступать нельзя.       Ищейка настроилась на то, чтобы медленно и осторожно выстраивать доверительные отношения с Тисой, разыгрывая комбинацию «старшая подруга». Рэдхейл молода и еще достаточно наивна, чтобы купиться на такую модель поведения. А Тагн тем временем будет внимательно слушать и наблюдать, пытаясь почувствовать фальшь, расхождение между ощущением от этой девушки и сведениями из сухого, но емкого досье. Ее коллеги умудрились успеть собрать немаленький аналитический отчет, хотя Верховный постарался как можно тщательнее сберечь свой секрет. Удивительно. У великого Ингвара Гвиделлина, магического сухаря и законченного холостяка, отыскалась дочь. И не маг. А не пришила ли девица своего папашу, чтобы завладеть его наследством? Верховный был весьма богат…       — Паршивые у вас были отношения, как я посмотрю, — по-прежнему едва заметно улыбаясь, произнесла Фьёрт.       — Да просто она одержима была идеей сделать из меня «приличную даму». Хотела заставить отца признать меня официально, а меня — сдать на обучение в Высокородную женскую гимназию, — возмущенно произнесла девушка. — Потом подыскать хорошую партию… Мол, раз уж отцу было не до меня, она, благодетельница такая, так уж и быть, сделает из меня человека.       — Так… отец тебя не навещал? — осторожно поинтересовалась Фьёрт.       — Почти нет, — снова потухнув, сказала Тиса. — Он с самого моего рождения появлялся хорошо если раз в неделю, а как матери не стало — мне тогда было восемь — вообще утонул в работе. Государство, мол, тоже требует заботы!       — То письмо… Оно отправлено через шесть дней после коронации Альмера Литуса, и через два — после назначения твоего отца Верховным магом Аппарео, — негромко произнесла ищейка.       Тиса опять фыркнула, и серьезно добавила:       — Во-во. А мне тогда, между прочим, было всего полтора месяца. Хотя, тогда он нас не забывал. А когда я осталась одна… Наверное, он просто не мог себе простить, что когда мама заболела, он ездил с миссией в Лаверту. И ничего не знал. А лихорадка сожгла маму за какую-то неделю… Вот он и пристроил меня к тетушке и периодически присылал ей деньги на мое содержание. Неплохие такие деньги. Что не мешало Матильде вопить, что я всем ей обязана.       — Да уж, тут любой взвоет. И в шестнадцать ты сбежала… — наводяще произнесла ищейка.       — Угу. Еле дождалась, чтобы возраст для обвинения в беспризорничестве не подходил…       — И ты поступила в Высший институт механики, причем никаких рекомендаций для этого не предоставила? Я удивлена.       Впрочем, гораздо больше ищейку удивил не факт поступления Латисии в главное техническое учебное заведение Аппарео, а то, что она его таки закончила. Как значилось в сухих строчках учебных характеристик, преподавателей постоянно раздражали ее смелые и порой безумные изобретения и не менее безумный, взрывной и увлекающийся характер. Там же у Тисы появилось множество друзей в самых разных слоях общества — это было довольно обширное учебное заведение с множеством филиалов. Со многими она сохранила связи и после выпуска, состояла в различных объединениях вроде «Цеха молодых изобретателей» и тому подобных собраниях подобных ей идейных молодых людей, «двигающих науку вперед». Обычно власть закрывала на это глаза и даже иногда финансировала особо удачные проекты. Но после особо крупно неудавшегося эксперимента, завершившегося взрывом, пожар от которого чуть не спалил целый квартал, игнорировать уже не могла, и общество разогнали. Кое-кто из товарищей Тисы пошел под суд, однако самой Латисии никаких обвинений предъявлено не было, и теперь было совершенно очевидно, благодаря кому.       — Просто хотела доказать всем, и отцу, и тетке, и самой себе, что чего-то стою. Что что-то могу. Сама, понимаете?       — Понимаю, — кивнула Фьёрт, снова слабо улыбнувшись. В этом они были чем-то похожи… — То есть, к отцу ты пошла уже, получив диплом…       — Да. Он еще удивился, не знаю, чему больше. Тому, что я стала механиком, или тому, что у него, оказывается, еще дочь есть… Ну и обеспечил мне прикрытие, чтобы, наконец, видеть почаще.       Тут Тиса шмыгнула носом, отгоняя от себя злобненькую мыслишку, что отец ее снова бросил. Что при рождении, вместе с матерью, что после ее смерти, что теперь, умерев сам…       — Чтобы придать этому найму правдоподобность, вам следовало и в самом деле поступить на работу в «Кериссон Индастриз», а господину Гвиделлину сделать запрос на конкретного механика… Впрочем, это уже не важно. Вчера я не успела задать вам несколько вопросов, а сейчас у меня появились новые…       — Что до компании… Это была его идея. А мне тогда было не до правдоподобности как-то… — Латисия вновь шмыгнула носом, но вдруг встрепенулась, собралась и строго спросила: — Так что за вопросы?       — Ну, если вкратце и по делу… В вечер смерти Верховного мага его посещали трое. Ну и о'Двайер, который обнаружил тело. С двумя я пока не разговаривала, еще один, может быть, невиновен. Тогда я предположила, что убийца воспользовался тем же потайным ходом, что и вы. Знает ли о нем еще кто-то?       Тиса откинулась на спинку стула.       — Оранжереи. Этот вход — через оранжереи с задней стороны башни. Оттуда — в вольеры, а потом в башню. Как мне говорили, там защита, реагирующая только на оригинальный ключ. От… Ингвар хотел, чтобы я могла приходить к нему когда вздумается, не навлекая при этом подозрений. Ну, вы его сразу забрали. — Девушка шмыгнула носом. — И, предупреждая ваш вопрос, ключ всегда был при мне. И не знаю, давал ли он такой же кому-то ещё.       Фьёрт сцепила пальцы вместе, напряженно обдумывая информацию. То, что девушка стабильно сбивалась, называя отца по имени, пока можно опустить. Прислугу пытать бесполезно — судя по грязи и пыли в оранжерее, там убирались разве что автоматоны, вряд ли та женщина вообще в курсе, что в Башне есть неофициальный проход…       — Значит, должен быть еще какой-то вход, — озвучила ищейка свои выводы. — Либо страже мастерски отвели глаза… Однако защита на Башне Верховного безупречна, чары мы проверяли, и они не нарушены. Стену мог миновать только приглашенный, остальных просто... отталкивает. Хорошо. Давайте пока оставим этот вопрос. Мне интересно, не говорил ли вам в последнее время господин Гвиделлин чего-нибудь настораживающего, не видели ли вы подозрительных личностей рядом с Башней?       Тиса почесала нос.       — Ну… Вы же знаете, он был… Ну, важная шишка и все такое, к нему всегда кто-то приходил. Чиновники там, маги Синклита… Де Вилаж… — при этом имени Латисия как-то не по-доброму оскалилась, и Фьёрт мгновенно среагировала подозрительным прищуром, отложив эту возможную зацепку в память. — Что до тревоги… отец… Ммм… Господин Гвиделлин говорил что-то о Белом Ордене — кажется, это его враги были заклятые… И в последнее время говорил все чаще. Они типа сильно противоречили его… хгм, идеям… Но что бы всерьез кого-то подозревал… Нет, — качнула головой девушка, — такого не было…       — Вчера вы более мягко реагировали на имя виконта Де Вилажа. Что-то случилось?       — Имела удовольствие пообщаться, — оскалила зубки Тиса. — Редкостный козел и позер. Стремился обшарить Башню зачем-то.       — Правда? И не боялся барьера?       — Кажется, хотел пройти через канализацию, думает, что там барьер не работает. Не знаю, можно ли вообще, даже с пропуском, там пройти. Не довелось проверить...       — Знаете, а я не удивлена, — хмыкнула Фьёрт, внутренне насторожившись. — В свете последних фактов… Мне важно узнать, кто именно убил Ингвара Гвиделлина. Я ее выполню, как и еще одну: защитить от той же участи его дочь.       Тиса вздрогнула.       — О, не удивляйтесь, мисс Рэдхейл, и не пугайтесь, — успокаивающе произнесла ищейка, но ее прервал вопрос Тисы:       — Вы это… серьезно? И кто… ну… кто…?       — Мне удалось очертить круг лиц, которые могли это провернуть, и возможно, они постараются добраться и до вас. Втереться в доверие, использовать как символ и уничтожить, — и, предвосхищая вопрос Латисии «кто они?», Фьёрт склонилась вперед, глядя девушке прямо в глаза, и медленно и веско проговорила: — В смерти Верховного мага повинен именно Белый Орден. А Де Вилаж, насколько мне известно, принадлежит к нему.       Услышав это, Тиса медленно опустилась на спинку стула, не отрывая испуганного взгляда от зеленых глаз ищейки. И вдруг Фьёрт с удивлением отметила, как испуг сменился ненавистью и гневом. Тиса оскалилась и изрыгнула такой поток изощренных проклятий, что ищейка в молчаливом изумлении вскинула бровь. Судя по всему, девушка была очень, очень сильно недовольна действиями обманувшего ее виконта. В чем именно состоял обман, ищейка пока не догадывалась, и допускала самые различные предположения. Вернув себе самообладание, она выслушала весь поток брани, ожидая, пока Тиса успокоится.       А та, завершив очередную тираду ударом кулака о столешницу, сердито засопела, подбирая слова из завершившегося словаря ругательств.       — Воды? — вновь спросила Фьёрт.       Тиса кивнула. Ищейка налила из графина и подала ей стакан. Тиса залпом опустошила его и хмуро уставилась на Фьёрт.       — Я должна была догадаться… — тихо произнесла она, переключая мысли от ненавистного виконта на более актуальный вопрос. — Проклятье! Опасность, говорите? Никто не знает, что я его дочь. Если не считать писем, сохраненных моей дражайшей тетушкой и которые сжечь бы надо было, да рука не поднялась… Хм… То единственным источником информации о мне и отце было это, — девушка сняла со свой шеи медальон и, чуть поколебавшись, протянула ищейке. — Помимо моего механизма отец запечатал его магией, и никто не мог открыть его, кроме меня. Однако после его смерти магия, видимо, испарилась, — угрюмо закончила она, глядя в пол. Внезапно на душе стало горько, противно и тоскливо.       «Оказаться бы сейчас в «Орлином гнезде»… там подают крепкое пиво и мясо на ребрышках…»       Тагн медленно и аккуратно взяла медальон, раскрыла его, и с минуту рассматривала две фотографии.       — Носить такое теперь опасно, — сказала она словно самой себе, вынимая из ушка медальона потрепанную красную тесьму, и вставляя на ее место цепочку, на которой вчера висел перстень, доверенный ей Адальбертом. Теперь он уютно устроился на среднем пальце левой руки, будто специально подгоняли, и цепочка осталась бесхозной.       — Спасибо, — проворчала Тиса, забирая и вешая медальон на шею. — Что до безопасности — сама знаю… Сделаю потом для него защиту получше…       — Расскажите мне, Латисия, все подробности вашей встречи с виконтом, — мягко попросила Фьёрт.       Девушка мгновенно напряглась и исподлобья посмотрела на Фьёрт.       — Я обещаю, что он получит по заслугам, — добавила ищейка.       Тиса поджала губы и задумалась.       — Значит так, — произнесла она после нескольких секунд раздумий. — Прежде, чем я расскажу, давайте-ка проясним несколько моментов. Несмотря на ваши заверения о моей безопасности, я не доверяю ни вам, ни всей вашей братии вместе взятой, будь то самая важная из важных ищейка или самый вшивенький жандарм.       Тиса замолчала на мгновение, поняв по взгляду Фьёрт, что отношение к слугам закона со стороны кого бы то ни было, и особенно задержанных по возможному обвинению в таких громких делах, как убийство Верховного, ищейку нисколько не интересует. Девушка вздохнула и продолжила:       — Теперь вы знаете, кто я, но мне совсем не улыбается то, что вы нынче будете следить за каждым моим шагом. Вчера я догадывалась, что рано или поздно мне придется признаться, но была малость… на взводе. Поэтому сразу после башни отправилась искать виконта…       — Зачем? — несколько удивилась Тагн.       — А демон его знает, — шмыгнула носом Тиса. — Я пару раз видела его в Башне, и отец относился к нему хорошо…       Вкратце пересказав их приключения, не скупясь на эмоциональную окраску и описание логова, девушка откинулась на спинку стула, наслаждаясь произведенным эффектом. Фьёрт молчала, только стиснула зубы так, что шрам на ее лице натянулся, изуродовав его еще сильнее.       «Неслыханно! Электричество и… работорговля на опыты? Почему информации об этом до сих пор не поступало?! — В своих мыслях Фьёрт в гневе уже разнесла столешницу в мелкие щепки, но внешне оставалась абсолютно невозмутимой. — Надо срочно доложить, чтобы Бульдог принял меры».       Еще больше ищейке не понравилось, что в тайнике Гвиделлина не обнаружилось ничего особенного, а де Вилаж, как теперь оказалось, охотился за его бумагами.       — Вот откуда это, — Латисия указала на следы побоев. — И оттуда же я знаю, что медальон теперь раскрывается. Того парня я приложила хорошо… Не думаю, что он что-нибудь вспомнит…       Фьёрт помолчала, обдумывая полученную информацию. Наконец она произнесла:       — В общем, виконт свое еще получит. Во всяком случае, я доверять ему не советую. На его подругу, желавшую сообщить мне об Ордене, вчера было совершено покушение. Девушка осталась в живых, но… — Фьёрт замолчала, глубоко вздохнула и закончила: — Оправится она не скоро. Если вообще оправится.       Женщина печально посмотрела на Латисию.       — А де Вилаж тем временем как ни в чем не бывало принялся втираться в доверие к другой.       — Пусть только попробует, — оскалилась Тиса.       «Его «подарок» был один из способов подлизаться… Ха! Так и знала…», — подумала она и решительно добавила:       — Я теперь этого гада на выстрел не подпущу…       — Хорошо. Со днем вчерашним я разобралась… Может быть, теперь расскажете, чем таким интересным вы занимаетесь в своей мастерской? — сощурилась ищейка.       Тиса мгновенно подобралась и сложила руки на груди. В глазах мелькнули искорки гнева.       — При всем моем уважении… — процедила она. — Это уж никак не ваше дело. Я не удивлена, что меня подслушивали — ладно, это у вас в крови. Но прошу и даже умоляю — хотя бы сюда не лезьте. К вашему делу это никакого отношения не имеет.       — Зато к нам имеют отношение запретные технологии, — безразлично пожала плечами Фьёрт.       Она склонилась к ящику стола и с лязгом положила на стол механическую ратту. Ту самую, что виконт презентовал Тисе в качестве извинения.       — Раскрутить на запчасти, значит? Аккумуляторы, проект «Ветер»… Что вы скрываете от властей?       — От властей — ничего, — мертвенно-спокойным голосом ответила Тиса после длинной, очень длинной паузы, не сводя глаз со зверушки. — Мы ведь кучка молокососов, возомнивших себя великими механиками и убежденные глупыми идеалами сделать этот мир лучше, не так ли? — в голосе девушки за едкой насмешкой скользила плохо скрываемая ненависть. Теперь уже по отношению к власти, легавым и конкретно Фьёрт Тагн. — А несчастные, заработавшиеся бюрократы в патентном бюро до того устали, бедные… И вот какая беда — так увлеклись… Я увлеклась, что в ход пошли даже запретные технологии. И конечно, нужно покарать злостных нарушителей… Это я попросила принести это из тоннелей! — внезапно вскрикнула Тиса. — Откуда вам понять, что это, когда перед тобой прямо на расстоянии вытянутой руки неведомая технология, и нет возможности взять ее и изучить?! Это как дать голодному кусок хлеба и тут же отобрать! И даже крошки смести! Так что, ищейка? Тюрьма? Каторга? На любой вкус, ты же знаешь. Конкретного наказания за нарушение Статута нет!       Тагн молча слушала отповедь Латисии, не пытаясь ее прерывать. Загнанный зверек… Маленький оскалившийся ратт… Нет, не из этих мерзких тварей из канализаций, чей труп сейчас лежал на столе. Тиса сейчас была похожа на мягкого белого с рыжими пятнами шмыга, которого Фьёрт однажды видела в стеклянном аквариуме на одном богатом приеме, где сопровождала одного из местных богачей в качестве телохранителя. Очень милая симпатичная зверушка… Тем не менее, вполне способная, будучи загнанной в угол, вполне чувствительно тяпнуть неосторожную руку.       Но в кое-чем Тиса была права. Статут об электричестве предписывал нещадно карать за такие шалости, и в обязанности Управления по делам Магического Сыска помимо прочего входил контроль за его исполнением. Так что Фьёрт в самом деле имела полное право прямо из своего кабинета отправить Латисию Рейдхейл под суд и требовать строжайшего наказания.       — Все верно. Только одно уточнение, — произнесла Фьёрт и кивнула на ратту. — Вот это из туннелей принесли не вы. Вам это прислали. Кто — догадываюсь… А скоро буду знать точно. Видите ли, мне известно, кто создал этот механизм. Я так считаю… Но и об этом вскоре тоже узнаем точно. Ладно. Не хотите говорить — расскажут ваши друзья, а наши эксперты все внимательно осмотрят и изучат. Времени, чтобы обнаружить вашу мастерскую, с утра прошло уже достаточно.       Фьёрт снова сцепила пальцы и положила на них подбородок. На челюсть сильно надавило ребро перстня, чувствительно смяв кожу, но ищейка не обратила на это внимания.       — Не скрою, такие вещи обычно караются весьма и весьма жестко, — проговорила она. — Катастрофа наглядно показала, к чему приводят запретные технологии… Кстати, а как Верховный относился к вашим электрическим разработкам?       Фьёрт действительно было это интересно. Ингвар Гвиделлин еще в молодости всячески поддерживал Статут. И какой же плюхой по его репутации станут сведения о том, что он разрешал дочери работать с подобными технологиями? Незаконнорожденной дочери…?       Латисия отвела глаза.       — От… отец ничего не говорил. Мы вообще никогда не обсуждали это. Я думаю, что если бы призналась ему, то получила бы жесткий и безапелляционный запрет. А потом мастерская бы тихо-мирно сгорела… Без жертв уж, я надеюсь, но… Но при этом я чувствовала, что он знает об этой моей маленькой тайне. Не знаю… Может, счел наши наработки безопасными?       Ищейка помолчала, вдумчиво рассматривая Тису. Ярость, охватившая девушку, угасла так же быстро, как вспыхнула, и теперь на освободившееся местечко вползал страх. Кажется, Тиса осознала, что она в самом деле может не выйти на свободу, и этот кабинет станет последним уютным местом до того, как она отправится в камеру временного заключения, а оттуда прямиком в каторжный барак…       Фьёрт стало ее жаль. Механик просто пыталась следовать своей мечте, как и она сама. И не вина Рэдхейл, что мечта у нее возникла такая… Такая опасная. Мечты не выбирают. Сейчас Латисия так явно ощущала близость эшафота, что и самой Фьёрт показалось будто бы дуновение некоего призрачного ветерка. Значит, объект готов, и самое время бросить спасительную веревку, которая незаметно превратится в невесомый, но очень крепкий поводок. Фьёрт не была уверена в ценности изобретений этих детишек, но в опасности — однозначно. То, что представляет опасность, необходимо пересекать. Но была одна проблема — по имени Тиса. Латисия Гвиделлин. А значит, пока девчонка не признана виновной или невиновной, ее не следует дергать лишний раз.       «…Завербовать…?»       — Я думаю, что вы можете догадываться… Хотя нет, я убеждена, вы знаете, что в некоторых отдельных случаях королевский кабинет закрывает глаза на подобные разработки, и даже оказывает им покровительство. Деньги, протекция, защита. Почти как с вашим Цехом молодых изобретателей, только серьезней. Требований только три — полная секретность, безопасность и результат. Для этого только нужно, чтобы проект действительно был важным… И чтобы изобретатель не роптал, работая под строгим надзором и контролем. Я предлагаю вам сотрудничество, мисс Рэдхейл. Что скажете?       Латисия некоторое время молчала. Возможно, Фьёрт бы даже удивилась, узнав, что единственная мысль, которую сейчас обдумывала девушка-механик, была вовсе не о собственной печальной судьбе и кандалах надзора, которые ей с дружеской улыбкой протягивала ищейка.       — Мои друзья должны быть в безопасности, — отчеканила Латисия. — Ни тени подозрения, ни пылинки на репутации. Если да, то я вас внимательно слушаю.       В душе Тисы бушевала целая гамма чувств и эмоций. Ищейка прижала ее к стене и сейчас шантажирует судьбой друзей. Но, возможно, даже под контролем у них появятся возможности для работы… А при наличии средств — успешной работы, что в свою очередь приведет к дополнительным деньгам, техническим ресурсам, защищенности от этого треклятого Статута… Только какой ценой? Вспыхнувшую надежду на спасение выдавливала жгучая ненависть — к Фьёрт, к ищейкам, к де Вилажу, по вине которого она оказалась втянута в эту историю… Но Латисия заставила себя сидеть смирно. Ради друзей и дела всей ее жизни.       — Ваши друзья и их родственники, если они не задействованы в этом проекте, будут продолжать пребывать в блаженном неведении, — спокойно ответила Фьёрт, с легкой грустью замечая уже ставшую привычной ненависть в глазах собеседницы. Уже лично к себе. — Никаких притеснений со стороны властей. Если жандармы наткнутся на вас случайно, дело будет замято и забыто, все претензии отметены. Электрических пылинок и теней на репутации задействованных лиц не будет, но если они умудрятся вляпаться во что-то бытовое и житейское, будем решать проблемы по мере их возникновения. А возможно, что и не придется. Во всем, что не касается проекта, в вашу жизнь мы вмешиваться не станем. Да и там контроль будет весьма ограниченным, работать мешать никто не будет, и подгонять ежедневно тоже. Нам нужно долгое и плодотворное сотрудничество, а не дрессированные собачки, которым можно дать пинка под хвост или пристрелить, если отказываются принести палку.       Тиса смотрела на Фьёрт, с легким недоумением отмечая презрение, которое ищейка вложила в свои слова. Едва заметное, но вполне ощутимое. Первая вроде бы искренняя эмоция за все время разговора…       — Вполне возможен выкуп патентов за весьма серьезные деньги, — продолжала Тагн. — Официально. Конечно же, если новые изобретения не попадут под действие Статута. Если попадут — неофициально, уже за немного менее щедрую цену. Впрочем, мнение короля на эту тему еще может измениться, так что не будем загадывать. И я еще молчу про премии за результат. А если ни Управление, ни Кордон, ни Королевскую канцелярию ваши поделки не заинтересуют, то можете делать с ними все что захотите. Кроме того, поставка нужных материалов, механизмов и запчастей по нашим засекреченным каналам, доступ к прежним наработкам, встречи с теми, кто уже давно занимается электричеством. Не такие, как вчера в туннелях…       Тут ищейка позволила себе криво усмехнуться. А Тиса осмелела достаточно, чтобы спросить:       — Значит, под крылом государства действуют электрики, которые запрещены тем же государством?       — Такие технологии невозможно запрещать бесконечно, — вздохнула Фьёрт. — Прогресс не стоит на месте, вы же понимаете. Мы очень много лет пытались запрещать развитие электрической промышленности, но сами же видите, цивилизация в застое. Ни магия, ни пар не дают должных результатов, оставляя нас на той же стадии технического развития, что и столетия назад.       — А как же наши изобретения? Гильдия Механиков создает столько всего…       — Да, конечно. Но только эти изобретения не толкают нас вперед, а просто в некоторой степени облегчают жизнь. Современная цивилизация застыла в этакой зоне комфорта, из которой выхода нет и не будет еще очень долго, если изобретатели будут строить механизмы из рычагов да шестеренок. Ну, и магических кристаллов, конечно.       — Как-то странно вы рассуждаете, — прищурилась Тиса. — Признаться, несколько неожиданно слышать такое от ищейки, которая как раз и противодействует развитию электричества…       — И будет противодействовать дальше, пока того требует Корона и закон, — жестко ответила Фьёрт. Вздохнув, она продолжила, смягчив тон: — Проблема в том, чтобы держать такие разработки в узде и не допускать беспредела. Можете представить, что будет, если электрическое оружие окажется в свободном распространении? А ведь некоторые банды уже делают попытки разработать такое... Вот именно. Хаос. И в перспективе — вторая Катастрофа. Мне продолжать или вы уже поняли, почему необходим строгий контроль?       Девушка откинулась, на спинку стула и прикрыла глаза. Она была абсолютно уверена в безопасности собственной работы, уверена в себе, но впервые допустила мысль, что другие, даже свои же друзья и коллеги, способны допустить роковую ошибку.       Роковую ошибку… Не допускает ли ее сейчас сама Тиса, задумавшись, не принять ли сомнительное предложение ищейки? Соблазн велик. Деньги и ресурсы… Механизмы, которые не добыть ей возможными путями… И свобода в действиях. Но отсутствие личной свободы… Ведь что бы там ни говорила эта Тагн, ищейки, посадив ее на поводок, не ограничатся надзором над одной лишь работой, особенно если результаты окажутся действенными. Хороший мастер всегда в цене, и власть с легавыми вряд ли согласятся отпустить того, кто способен приносить пользу. А если не получается удержать поводок, то… Золотая клетка. Это — золотая клетка…       Но воображение уже радостно рисовало мастерскую, оборудованную по последнему слову, с точнейшими приборами и инструментами, яркая и сияющая, а не темная и ржавая с разваливающимся инструментами… И самое главное — электричество! Возможность полноценного изучения, а не сбор крох информации по закоулкам и подземельям.       Тиса распахнула глаза, вспомнив о своих друзьях. Что скажут они, Раст, Эрни и остальные, когда узнают, что она работает на государство, на ищеек! Немногие захотят иметь с ней дело… И будет непросто доказать, что именно такова цена их собственного благополучия. Решат, что просто отговорка…       Латисия вздохнула и потерла лицо руками. Все-таки клетка, хоть и золотая.       «И по горькой иронии именно тогда, когда меня настигла самая большая задница в жизни, отец больше не сможет меня защитить… — горько подумала Тиса. — И хотя раньше частенько справлялась и без его помощи, это… печально».       Внезапно на нее нашло полное осознание: ей никто не поможет вырваться из цепких лап ищеек. Она попалась, попалась в пасть самому крупному из всех хищников. И ни у кого, ни у друзей, ни у врагов не хватит сил вырвать ее отсюда. Ей придется отдать все свои проекты. А потом до конца жизни трудиться на благо государства. Выбора у нее не было.       «Хотя бы остальных я смогу уберечь», — мелькнула одинокая мысль.       — Теперь, может, расскажете мне, в чем суть ваших изобретений, или мне придется ждать отчета экспертов? — услышала Тиса.       Вкрадчивый голос Фьёрт вывел Тису из задумчивости. Проклятая ищейка, будто прочитав мысли, задала свой вопрос именно в тот момент, когда Тиса осознала свою обреченность и приняла единственное возможное решение.       — Наш проект это… летательный аппарат, — тихо заговорила Тиса безо всякого выражения. Огонек в ее глазах погас и вместе со словами из нее, казалось, выходила жизнь. — Нечто более быстрое, легкое и экономное, чем самолеты. Соединение двигателя, шара с легким газом и паруса. Патентное бюро нас на километр к себе не подпустит без звонка к вам же. Вот и приходиться действовать тайно. И задействовать все новое, ну, электрические аккумуляторы и прочее. Ну, механика всякая в чистом виде, без какой-либо магии. Энергию магического контура мгновенно вычислят, если вдруг что… Есть только несколько вспомогательных кристаллов особого зачарования, но их после взлета можно будет отключить. И если все получится, выйдет аппарат в несколько раз быстрее и маневреннее, способный покрывать громадные расстояния в считанные часы. Быстрый, легкий и надежный, — Тиса вздохнула. — Но эту работу не одобрят. Была бы боевая техника, тогда можно было бы договориться с армейцами. Но для мирных целей… Не окупается, как нынче любят выражаться. Проект был частично мой, и… — Тиса вскинула на ищейку умоляющий взгляд. — Прошу вас. Я согласна работать на вас. Не заставляйте делать это остальных.       — А я не заставляю, — спокойно ответила Фьёрт, прекрасно поняв, о чем подумала девушка. — Мы все здесь работаем только добровольно. Только знаешь, Латисия… Тебе еще очень повезло, что кто-нибудь из патентных бюро не заинтересовался этим по-тёмному, что на вас не вышли криминальные структуры. Скажи мне, стали бы подонки наподобие тех, что сажали тебя вчера в клетку, разводить политес? Сомневаюсь. Вы сильно рисковали и даже не понимали этого. Или давай так. На минуточку представим, что я тебя отпустила просто так, без всяких условий. И вашу мастерскую никто не нашел. И что потом? Что ты будешь делать со своим летательным аппаратом, когда доделаешь? Выведешь его на взлетную полосу, не имея лицензии? Ну, закономерный результат — арест и конфискация изобретения. Или будешь любоваться на него в своей мастерской, сбивая ржавчину и лишь мечтая когда-нибудь подняться в небо? Можно, конечно, продать за бесценок каким-нибудь пустынникам, которым жуть как нужны подобные аппараты, способные легко перевозить небольшие, но невероятно ценные грузы. И ладно если действительно продать, а не просто отдать под угрозой смерти… И, увы, далеко не факт, что данная угроза потом не будет приведена в действие.       Латисия подавленно молчала. Судя по всему, о подобных вещах она раньше не задумывалась.       Фьёрт негромко побарабанила пальцами по столешнице, вытащила из ящика стола два листа бумаги, и, сдвинув механического зверька в сторону, быстро написала на них что-то, потом зажгла сургучную свечу, накапала на один из листов воска и прижала к горячей лужице перстень Адальберта.       — Меня за это не похвалят, но теперь я могу в рамках расследования откалывать и не такое, — улыбнувшись, сказала она. — Это пропуск наружу.       Ищейка придвинула Тисе лист с парой слов и размашистой подписью. Через несколько секунд рядом лег второй лист, покрытый непонятными письменами, выведенными старательным, округлым почерком. Писала ищейка как-то... неуверенно. Девушка глянула на бумагу, нахмурилась и вопросительно взглянула на Фьёрт.       — Это протекция, — пояснила Тагн. — Приказ вас не трогать. Покажешь это экспертам, которые шустрят сейчас в твоей мастерской, и они уйдут, не тронув и не забрав никого и ничего. Все упоминания об этом, собранные нами за пределами мастерской улики уничтожат. Полную информацию знать буду только я и мой шеф. Никакой каторги или тюрьмы тебе и твоим друзьям. На этот раз. Попадетесь в следующий, и помочь я уже не смогу. Ты свободна и можешь идти хоть прямо сейчас. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.       Тиса взяла бумаги и еще раз пробежалась глазами по строчкам.       — Да, кстати, — подала голос Фьёрт. — Как я уже сказала, мне бы не хотелось, чтобы дочь Ингвара Гвиделлина тоже внезапно скончалась от передозировки железа в сердце. Но если ты не желаешь, чтобы за тобой присматривали, делать этого не будут. Мне самой некогда, а рассказывать что да как кому бы то ни было я не собираюсь. Однако на всякий случай возьми это.       Фьёрт с некоторым трудом стащила со своего запястья кожаный браслет с небольшим механизмом, вмонтированным под стеклянную линзу, и показала Тисе на малозаметный рычажок. Откинуть его можно было только специально.       — Нажмешь тут, если снова попадешь в переделку, и тебе придут на помощь. Время реагирования зависит от того, насколько близко окажется хотя бы маленькая группа ищеек. Это аварийный сигнальщик, а не жучок, до активации обнаружить его невозможно.       Тиса сжала в руке браслет. И, устало усмехнувшись, покачала головой.       — Вы не можете меня так просто отпустить. Вы предлагаете выбор, которого нет… Мастерская уже захвачена, не так ли? Все равно найдется «случайный» повод, после которого я прибегу к вам, поджав хвост…       — А где гарантия, что такого повода бы не возникло и без моего вмешательства? Если бы я вообще не поднимала эту тему? — чуть изогнула брови ищейка.       Девушка оттолкнула от себя документ о выпуске из здания.       — Я согласна… Только отпустите их! Это мое единственное условие.       На глаза навернулись слезы, но так и остались непролитыми. Велико искушение — взять бумагу и выйти, закончить «Ветер» и обрести свободу. С другой стороны — согласиться и работать в мастерской мечты… Но здравый смысл шептал, что все это не более чем тонкая игра, в которой Тиса — не более чем пешка.       — Им будет предложен тот же выбор, что и тебе: либо они работают с нами, либо идут на все четыре, как ни в чем ни бывало. При условии, что не станут болтать, конечно, — кивнула Фьёрт, и протянула девушке ладонь. — Ну, по рукам?       Женщина мысленно поморщилась, увидев стоящие в глазах Латисии слезы, и выругалась про себя.       «Чуть не перестаралась. Так и съехать с катушек недолго. Вчера она узнает о смерти отца и едва не погибает в катакомбах, сегодня я топчусь по ее мечтам… Аккуратнее надо!»       Тагн с видимым усилием поднялась из-за стола, хромая, обошла его и присела рядом с Латисией, положив ей руку на плечо. Их глаза оказались на одном уровне.       — Я не хочу тебя заставлять, — со всей искренностью, которую только могла изобразить, произнесла Фьёрт. — Не хочу устраивать никаких «случайных поводов». Я боюсь, как бы они не были инициированы кем-то, кому твоя личность, твоя жизнь и здоровье до демона. Я понимаю, что на тебя за последний день свалилось очень многое… Я просто хочу помочь.       Тиса смотрела куда-то мимо ищейки, по-прежнему сжимая в руках браслет. Ее манипуляций она, казалось, не заметила.       — Мне нужно подумать, — едва слышно произнесла она, и это была едва ли не самая разумная мысль за весь день. — Если только вы не лжете…       Фьёрт дернула изуродованной щекой.       — Я не лгу. Какой смысл? — Она встала и прислонилась бедром к столу, а потом взглянула на часы. Да, немало они тут проболтали. — Ладно. Думаю, на сегодня нашу встречу можно завершить. У меня еще есть дела сегодня.       Тиса кивнула. Фьёрт взяла трость и вместе с Тисой вышла из кабинета, проводив ее до выхода из здания.       Когда Латисия вышла из здания под низкое осеннее небо, ей стало немного легче. Ищейке действительно нет особого смысла лгать, ловушка была продумана просто и изящно, и можно только сказать спасибо за хоть какую-то иллюзию выбора.       Понемногу шок проходил, и к девушке возвращалась способность мыслить.       — А вы действительно не… отдадите нас под суд? — немного растерянно уточнила Латисия. Такая протекция помогла бы ей разобраться с законом, если Феликс пострадал сильнее, чем она хотела. Он пока не объявлялся... Забыл о произошедшем, как она и хотела? Выжидает удачного момента для своих планов? В больнице? Или... умер? Ох, отец... Чем она думала, пытаясь сохранить свой секрет, который так скоро оказался столь легко раскрыт другим человеком?       — Соблюдайте осторожность и не попадайтесь на глаза жандармам и бандитам, — пожала Фьёрт плечами. — Как говорится, один раз мы можем закрыть глаза… На всякий случай расскажи друзьям о моем предложении.       Она приподняла на уровень глаз бумажный пакет, где валялась ратта, и со смешком закончила:       — А это я верну владельцу.       Седрия, Парк Дриад, 4, дом Тодора Кая; 18 алгаура (IX), вечер       Дерек вышел из экипажа и огляделся. Особняк перед ним поражал своим величием — огромный дом почти светился магической аурой, вход охраняли двое стражей, вытянувшись в струну, аккуратные клумбы, причудливой формы кусты — все здесь создавало впечатление богатства и обеспеченности.       Маг усмехнулся. Он шел, опираясь на трость, выпрямив спину, он чувствовал себя частью всей этой магической силы. О’Двайер подошел к страже и протянул им депешу.       Стражники взглянули на красную печать скорее для вида. Первого ученика они узнали бы и с закрытыми глазами. Во взгляде одного мелькнуло саркастическое выражение. В домах богатых чародеев часто прислуживали маги, которые не особенно преуспели в колдовской науке, однако для такой службы годились вполне. Дом Тодора Кая не был исключением. С низким поклоном они распахнули перед гостем огромные кованые ворота.       В эту самую минуту мимо проходил человек в коричневом балахоне; его лицо скрывал капюшон — обыкновенный бедняк. Никто не обращал на него внимания, пока он не оказался рядом с Дереком. Внезапно он схватил чародея за руку и с угрозой в голосе произнес:       — Держись подальше от квартала эмигрантов. Смерть будет поджидать тебя за каждым углом. Не суйся туда, или пожалеешь!       Длинный капюшон немного съехал, и Дерек успел разглядеть черные вены, сеткой покрывавшие нижнюю половину лица незнакомца — признак ярхиссара. Стражники бросились к нему, выпуская парализующие заклятия, однако человек исчез — только грязный балахон валялся на мостовой.       Дерек брезгливо отдернул руку от незнакомца в балахоне, едва сообразив, кто именно вцепился в него. Мага мало чем можно было напугать, но от слов «бедняка» ему стало не по себе. Квартал эмигрантов? Что это он имел ввиду?       Мимолетно о’Двайер порадовался, что у него на руках были перчатки. Он не любил подобный сброд, поэтому не испытал огорчения, когда Темный исчез, и поспешил зайти в дом.       Изнутри особняк выглядел еще лучше, чем снаружи. Магические сферы переливались огнями, в каминах горел синий огонь, который не грел, но давал яркий свет и еще больше усиливал магический эффект. Но вниманием о’Двайера завладели разнообразные растения, которые заполняли весь холл; маг с удовольствием касался листьев, а те поднимались и тянусь вслед за его рукой. Маг отвлекся от своего занятия и отдал трость, пиджак и цилиндр слуге, появившемуся будто из-под земли. Затем еще раз оглянулся в ожидании.       Хозяин дома не заставил гостя ждать. Тодор был молод по меркам магов: ему было всего девяносто три года, при этом выглядел он не старше обычных сорока. Опрятная внешность и уверенный, живой взгляд производили впечатление человека, знающего себе цену. Темные волосы мага были сплетены в аккуратную косичку на затылке, а золотистые глаза с интересом смотрели на Дерека.       — Мистер О’Двайер! Добро пожаловать. Весьма рад, что вы почтили меня своим присутствием. Вам, наверное, любопытно, о чем я хотел с вами поговорить? — Он хитро сощурился, горячо пожав руку молодого чародея. — Не буду томить вас в неведении. Прошу сюда…       Маг указал Дереку на распахнутые двери из белого дерева, которые вели на залитую искусственным солнечным светом веранду; как и остальной дом, она была увита зелеными лианами, в гуще которых пестрели яркие цветы. Посередине веранды стоял столик, накрытый на две персоны. Тодор непринужденно устроился на стуле и пригласил гостя сесть напротив.       — Спасибо, с удовольствием, — Дерек вежливо поклонился. Он следовал за магом, наслаждаясь зеленью вокруг. Мужчина присел на предложенный ему стул и с участием взглянул на Тодора.       — О чем вы хотели поговорить?       Не в его правилах было так нарушать этикет, но и Кай, в свою очередь, слишком уж спонтанно пригласил его к себе.       Кай неторопливо налил себе горячего травяного настоя и отхлебнул глоток, собираясь с мыслями.       — Прежде всего хочу выразить мои соболезнования по поводу смерти вашего учителя. Он был достойным чародеем, и хоть… наши взгляды в государственных вопросах не всегда совпадали, мне искренне жаль.       Он смерил Дерека внимательным взглядом. Слишком уж внимательным.       — Благодарю, — вздохнул Дерек. — Учитель был прекрасным человеком, но строгим наставником. Благодаря ему я тот, кто я есть, — маг отпил из чашки. Мужчина старался достойно выдержать взгляд Кая, но в последнюю секунду отвел его.       — Я слышал, вы увлекаетесь изобретениями? Наш король, да пребудет он в добром здравии, не упускает возможности похвалиться вашими подарками. Признаюсь, я был приятно удивлен тем, что мне довелось увидеть. Совместить магию света и воды в одном устройстве было рискованно, и в то же время гениально просто! Благодаря вашей теплице оранжерея во дворце цветет и пахнет, — он одобрительно улыбнулся О’Двайеру. — Дайте я угадаю: поверхностный слой Силы, это ваша специализация?       — Да, про мой слой Силы вы меня раскусили, — мужчина беспечно рассмеялся, и снова посерьезнел. — И я действительно люблю изобретения, и не вижу ничего плохого, чтобы соединить магию и технику, — он ненадолго задумался, затем опять поднял взгляд на чародея. — Но ведь Вы не об этом хотели со мной поговорить?       — Не совсем об этом. Видите ли, Дерек… я также был рожден под созвездием Лиад, а значит, тоже тяготею к верхнему слою энергии, и мне очень близки ваши стремления. Кроме того, я некоторое время наблюдал за вашими успехами и без лишней лести скажу, что у вас выдающиеся способности. Однако вам еще многому надо научиться. — Тодор прикрыл глаза и вскинул руку, мысленно вглядываясь в самые глубины энергии, пульсирующей в сидящем напротив чародее, который даже не думал ее сейчас скрывать. Спустя некоторое время пожилой маг снова посмотрел на Дерека и усмехнулся. — Я так и думал. Вторая ступень — далеко не предел ваших возможностей. Полагаю, я не ошибусь, если скажу, что и вы не собираетесь останавливаться на достигнутом? Поэтому… — он сделал паузу и оценивающе посмотрел на парня, — я предлагаю вам стать моим учеником. Если вы согласитесь, я позабочусь о том, чтобы ваши изобретательские таланты не сковывали рамки… условностей.       Кай едва не сказал «рамки закона», но это было бы слишком смелым заявлением. Если Дерек умен, он и сам все поймет.       «Законы — вещь относительная. Сегодня они одни, завтра другие…» — подумал маг, вопросительно глядя на Дерека.       — Я понимаю, вы скорбите о смерти Ингвара, поэтому не тороплю с ответом. Подумайте. И уж простите мне мою бестактность — я привык не терять время, когда его так отчаянно не хватает. Мне тоже горько осознавать, что Советника больше нет… Но жизнь продолжается. — Он слегка виновато развел руками.       Дерек надолго задумался. Перспективы его радовали, работать с таким магом бок о бок предвещало изобретения, от которых ахнул бы мир. Трудно отказаться и от того, чтобы поднять свою ступень, вобрать в себя еще больше магии… Тем более, что он так молод, столько времени у него впереди…       — Это очень заманчивое предложение, — мужчина слегка наклонил голову. — И я почти уверен, что соглашусь. Но дайте мне время оправиться от одной потери, и перейти к новым возможностям, — маг улыбнулся вежливо и печально, хотя внутри у него затрепетало от таких перспектив. Новые знания от чародея, который не чурается прогресса!       — Безусловно. — Тодор понимающе закивал и отпил еще кеко. — У вас есть столько времени на раздумья, сколько вам потребуется.       В этот момент слуги внесли блюда с чем-то очень ароматным, и за трапезой разговор магов плавно перетек в другое русло. Тодор был интересным собеседником. Оказалось, он много путешествовал, и его рассказы об удивительных механических городах на далеком востоке и шаманах диких южных племен буквально завораживали.       Под конец визита, когда время встречи с Фьёрт уже приближалось и Дерек вежливо объяснил, что ему нужно идти, Кай поманил его гостиную и подвел к темному комоду, украшенному изразцами. По мановению его руки один из ящиков открылся, и оттуда вылетела кобура с довольно увесистым револьвером и мешочек, в котором позвякивали пули. С первого взгляда было ясно, что оружие очень старое и уж точно не обыкновенное: затертую рукоять покрывали выбоины и царапины, однако золотая инкрустация, да и весь корпус очевидно были работой очень искусного мастера.       — Почти двести лет назад жил человек, имени которого никто не знал. Его называли Каратель — думаю, вы слышали о таком. Темные силы трепетали от одного звука этого прозвища. Он посвятил свою жизнь борьбе с черной магией и, кроме того, был одним из величайших оружейных мастеров, когда-либо ходивших по этой земле. Это оружие изготовил он… Вот, видите гравировку на стволе? Грифон, пожирающий змею — его знак. Стреляет заговоренными пулями, которые пробивают любую темную защиту, но огибают светлую магию и обычных людей. Он действует только против сил Тьмы, зато действует безотказно. — Кай сделал движение ладонью, и револьвер и пули бережно опустились в руки Дерека. — В последнее время ходят тревожные слухи — нападения, взрывы, похищения, поджоги, кровавые стычки на границе… Черные маги проявляют невиданную наглость и, боюсь, не безосновательно…       Дерек слушал Тодора молча и без улыбки. О’Двайер сам терпеть не мог черных магов, по его мнению магия должна служить людям, а не быть оружием борьбы с ними. Черная магия интересна сама по себе только как факт, как теория. Но изучать ее как науку, практиковаться Дереку даже в голову не приходило, да и Верховный маг быстро бы пресек его попытки, а то и просто вышвырнул бы вон…       — Поэтому я хочу, чтобы вы носили эту вещицу с собой. Это подарок — не отказывайтесь, прошу вас. Конечно, это не то, чем хотелось бы щеголять нынешней молодежи, — Тодор несколько принужденно рассмеялся, — он старомоден и тяжеловат, однако начинка с лихвой компенсирует внешний вид.       Маг немного удивился, когда Тодор вручил ему револьвер. Красивый, хотя и безнадежно устарелый, он был тяжелым и пропитанным магией.       — Спасибо, — Дерек был смущен таким подарком. — Надеюсь, мне никогда не придется им воспользоваться.       — Я тоже очень на это надеюсь, — искренне согласился Тодор.       — Скажите, почему вы даете мне это редчайшее оружие? — вскинул голову о’Двайер. — По сути, случайному человеку? Кому-нибудь из ищеек он пригодился бы больше. Я изобретатель, а не боец.       — Потому что я верю, что у вас есть определенный… потенциал, — с мягкой улыбкой сощурился Кай. — Тот, который рассмотрел в вас Гвиделлин. А ищейки… Они и без этого умеют убивать ярхиссаров. Думаю, он пригодится больше вам.       Дерек с некоторой оторопью глянул на мага и пристегнул кобуру к поясу, а мешочек взвесил в ладони.       — Вы не сочтете за труд отослать это на мой адрес? — уточнил молодой чародей.       — Как пожелаете, — улыбнулся Тодор, принимая пули обратно.       — Вы сказали, что пули зачарованы? — спохватился о'Двайер. — Какими чарами или ритуалом?       — Зачарованы, — вздохнул Кай. — Это сложная и опасная магия, завязанная на собственно револьвер и движение звезд. Творить ее можно нечасто… В мешочке пара сотен пуль, думаю, вам пока что хватит. А потом решим. Ну что же, не хочу, чтобы из-за меня вы опоздали на вашу встречу с… кем бы то ни было. — Маг усмехнулся про себя, подумав, что единственная встреча, на которую юноши возраста Дерека могут по-настоящему торопиться, это встреча с особой прекрасного пола. — Был рад с вами побеседовать. Когда вы примете решение, каким бы оно ни было, найдите меня через моего секретаря.       Он учтиво склонил голову и позвал слугу, чтобы тот проводил гостя к выходу.       Седрия, центральные районы; 18 алгаура (IX), вечер       Тиса медленно брела вдоль улицы, не разбирая дороги. Холод пробирал ее до костей, и девушка поругала себя, что забыла дома плащ. Мысли в голове путались, сталкивались и никак не желали соединиться.       Ей предлагают работу, которая возможно, станет венцом ее жизни. В лучшей мастерской, с лучшими людьми. Но… Вот это самое «но» ее и грызло. Как бы сладко не расписывала Фьёрт — все равно это будет фактическая отдача творений, на которые ты положил душу, другому человеку. И пусть за это заплатят. Пусть. Но…       Мало кто понимал теперешнее состояние души девушки. Друзья-механики — но едва ли они откажутся от свободы ради «теплого местечка». Не все. Но… Отец… он хотя бы попытался ее понять. Может быть, дал бы совет. Пусть и не слишком верный, но…       «Что-то в моей жизни образовалось слишком много «но», — мрачно подумала Латисия, смахивая слезу. — Не хочу. Не нравится».       А с другой стороны — исследования. Лучшая мастерская в мире! Доступ к любым ресурсам, в том числе и электричеству!.. Возможность свободно испытывать свое творение, а не тащить «Ветер» в Пустоши тайком, рискуя нарваться на вагаров, пустынников, обычных бандитов или зверье.       Ещё вариант — отказаться. Но слова Фьёрт заронили в душу девушке семена сомнений: а действительно ли ее существование оставалось безопасным? Возможно, если даже она откажется, ее все равно защитят…       Ответа не было.       Тиса подняла голову. Ноги как всегда, не подвели и сами привели к «Орлиному гнезду».       В пабе было тепло, дымно и шумно. Девушка выпрямилась и расслабила плечи — дрожь отступила.       Плюхнувшись за стойку, девушка положила на нее монету. Без лишних вопросов бармен, хорошо знавший ее, тут же поставил перед ней кружку пива и кликнул повариху, чтобы подала свинину.       Сделав изрядный глоток, Латисия опустила лоб на сжатые кулаки. В один миг все разрушилось — как? Почему? По телу разливалось приятное тепло, но на сердце было невероятно тяжело и холодно… Надо бы было позвонить Расту, выяснить, как там в мастерской, но она медлила.       Место и время неизвестно       Кристиан проваливался в холодную пустоту. Его тело сковало судорогой, и он не мог пошевелиться, не мог даже закричать — словно в кошмарном сне. Сквозь него скользили безликие тени, наполняя душу леденящим ужасом, а вены — жгучим ядом, который медленно поднимался к самому сердцу. Откуда-то издалека, словно из другой жизни, доносились голоса, крики, обрывки фраз… Все это было неважно. Для него больше не существовало ничего, кроме этой алчной бездны, которая затягивала его в себя, чтобы поглотить навеки…       Но вот Ничто отпустило свою мертвенную хватку, и Крис жадно вдохнул полные легкие воздуха, возвращаясь к жизни. Голоса стали различимы, он даже понимал, о чем они говорили…       — Очухивается, красавчик…       — Давно пора…       — Видел, как Темный их отделал? Видать, в штаны наложили со страху…       — Да я сам чуть деру не дал, когда он колдовать начал — вроде заклятие мимо идет, а кровь в жилах так и стынет…       — Эй, эй, смотри: опять отключился…       — Плесни ему водички в харю, тоже мне, спящая красавица…       Ведро холодной воды, которое Кристиану опрокинули на голову, окончательно привело второго ученика в чувство.       «Темные чары… это были темные чары… они призвали меня… А люди, наверное, мертвы…» — пронеслось в голове мага. Он с некоторым трудом разлепил глаза и увидел комнату, освещенную слабым светом газовой горелки, убогий стул, на котором сидел, двоих мужчин, стоявших неподалеку… Одного из них молодой маг даже вспомнил.       — Отмычка… — вяло пробормотал Крис. — Я думал, тебя два года назад пришили легавые.       Парень попытался пошевелиться и понял, что все произошедшее ему не привиделось: одежда была в плачевном состоянии, тело болело, напоминая о встрече с ищейками, а кожа в некоторых местах стесана в кровь — значит, после того, как он вывалился из машины, его хорошенько протащило по грязной мостовой. Демон, сколько же еще придется себя латать… Кабрерра заметил, что наручники исчезли, а вот блокатор магии по-прежнему стискивал запястье.       За единственным (и весьма грязным) окном в комнате было темно, то ли из-за наступившей ночи, то ли из-за запертых ставен. И не понять, где он, то ли еще в Седрии, то ли вывезен в Пустоши, и сколько вообще времени он провел без сознания…       — Подумай еще раз, — фыркнул коренастый небритый мужик с внешностью из разряда «не приведи богиня встретить в темной подворотне». — А ты влип, Паук, влип в такое дерьмо, что и за уши не вытянешь…       Тут он осекся и стал медленно пятиться к стене, опустив глаза. За спиной Кристиана выросла чья-то тень, и ему стало не по себе: такое ощущение бывает, когда идешь темной ночью по кладбищу. Мерзкий, пронизывающий холод… Как будто ему было мало мокрых волос и одежды!       — Второй ученик Верховного Мага обвиняется в его убийстве… Вот так история! — Низкий, насмешливый голос принадлежал человеку, затянутому в плотный костюм; на шее у него был намотан белоснежный шелковый платок, руки скрывали перчатки, а лицо — маска, в которой виднелись лишь прорези для глаз и рта. Стервятник! Как бы Крис ни хорохорился перед Хлоей, его бросало в дрожь от одного только взгляда в эти изувеченные глаза.       — Это тебя не касается, — буркнул Крис, настороженно глядя, как ренегат неторопливо обходит его по неширокой дуге. — Я уже сказал, что меня не интересуют твои грязные делишки, и могу повторить еще раз.       — Какая неблагодарность! — в голосе Стервятника зазвучали притворные нотки грусти. — А ведь мы тебя вырвали из лап правосудия. Ты думаешь, ты на их стороне, Крис? Хочу тебя разочаровать: они не испытывают к тебе такой же привязанности. Тебя ждет виселица в лучшем случае, в худшем — долгие и мучительные пытки.       — У них на меня ничего нет…       — Неужели. — Уголки бледных губ дрогнули, изображая улыбку. — Видимо, они заехали просто пригласить тебя на кеко… Ищейка, которая ведет расследование, неплохо поработала, даже слишком… Влезла в дела, которые ее не касаются. Придется ее убрать. Но тебе это не поможет: ее друзья уже приготовили для тебя теплое местечко на нарах в Последнем Доме.       — Тронут твоей заботой. Только ты, похоже, совсем из ума выжил, Стервятник. Хотел произвести на меня впечатление этим псом из Преисподней, которого ты спустил на ищеек? Да за такие дела ты уже к вечеру будешь болтаться на виселице вместе со всей своей шайкой недоумков! Так что счастливо оставаться…       Кабрерра попытался было встать, но конец золоченой трости уткнулся ему в грудь, возвращая на место. Бандит насмешливо покачал головой.       — Посмотрите-ка, сколько гонора. Ингвар разбаловал тебя… И за это поплатился.       — На что ты намекаешь? — Маг стиснул зубы. — К чему эти игры? Это ведь ваших рук дело!       — Мне неважно, убил ты его или нет, или прикончил кого другого, — рассмеялся человек в маске. — Гораздо интереснее, кто станет твоим новым учителем.       — Тебя что, Дримера покусала? Какого демона ты лезешь в мою жизнь?       — Твоя жизнь принадлежит не только тебе. В тебе много скрытых талантов, Кристиан, и ты мог бы внести неоценимый вклад в дело Ордена. Точнее, в дело людей, которые на самом деле стоят за ним. И могущественный чародей, о котором ты отзывался в таком… пренебрежительном тоне, оказал тебе великую милость: он согласен взять тебя в ученики.       На этот раз Кристиан громко рассмеялся.       — Даже не знаю, что на это сказать. Может быть так: передай ему, пусть поцелует меня в…       Удар тростью по лицу заставил его замолчать, и парень сплюнул в сторону кровью. Благо, зубы уцелели…       — Придержи язык, наглец, — прошипел Стервятник. — Я не предлагаю тебе выбора: ты будешь нашим, хочешь ты этого или нет. Будешь упрямиться — заставим. Старым добрым способом. — Он заложил руки за спину и ухмыльнулся. — Тебя в последнее время ничего не беспокоит? Может быть, легкое недомогание, мигрени?       Кристиан вздрогнул.       — Я так и знал! — торжествующе воскликнул Стервятник. — Ингвар так и не рассказал тебе, как он нейтрализовывал эту милую игрушку в твоей голове? Ее нельзя сломать, увы. Ну, без немаленького такого риска оставить тебя слюнявым идиотом. Ее можно только временно вывести из строя, постоянно облучая мощным потоком энергии. И если ты был внимательным на уроках, в чем я сомневаюсь — то знаешь, что таким бесперебойным источником может служить только жизненная сила мага. Достаточно могущественного, чтобы он мог ею делиться без особого ущерба для себя. А сейчас, как ты знаешь, он мертв, так что…       — Ты лжешь! Прошло уже больше суток, я был бы уже на том свете, будь это правдой, — выпалил Кристиан, старательно изгоняя из памяти сосредоточенное лицо Ондеманариса. Ох не прост был «поводок» Красного ножа… Как же Рокет тогда мог контролировать этот трижды проклятый приборчик, ведь из магов в его банде был только он, Крис, на тот момент о своих магических способностях и не подозревавший?       Мужчина в маске пожал плечами.       — Действие возобновится не сразу. Но оно возобновится, будь уверен. Хотя, ты можешь найти другого мага вне категорий, возможно, он из жалости согласится помочь убийце Верховного Чародея…       — Какой же ты подонок! — Кристиан снова сплюнул и с отвращением посмотрел на Стервятника, стараясь не встретиться с ним взглядом.       — Значит, договорились? — тот сладко улыбнулся. — Вот и чудно. Доделывай дела, собирай манатки и возвращайся сюда к завтрашнему вечеру. А чтобы ты не забывал о нашем договоре, мы оставим тебе сувенир. На память.       Он сделал знак рукой, и бандиты, которые во время этого диалога зашли Кабрерре за спину, внезапно скрутили ему руки и разорвали рубашку на груди.       — Нет!       «Демонов блокатор, до чего же некстати!»       Бандит, которого звали Отмычкой, остался держать отчаянно рвавшегося парня, а второй стал нагревать в пламени камина длинный прут, приплюснутый с одного конца, и до этого валявшийся где-то в темном углу.       Собрав силы, Кристиан извернулся и ударом кулака отшвырнул державшего его бандита, а стул запустил в его патрона. Тот не успел увернуться и с криком повалился на пол. Маг бросился к двери, но оттуда уже спешила подмога… Потасовка была недолгой, и вот уже несколько человек схватили парня за руки, остальные бросились помогать валявшемуся на полу Стервятнику. Тот со злостью оттолкнул своих людей и сам поднялся на ноги.       — Покончите с этим, и пусть идет, куда хочет! Далеко не убежит.       Стервятник поправил пиджак, и, скользнув по Кабрерре желчным взглядом, покинул комнату. А парню оставалось только беспомощно смотреть, как в пламени горелки темный металл наливается багряным светом, и громко проклинать своих мучителей.       Аппарео, Западные Пустоши; 18 алгаура (IX), ранний вечер       Тяжелые грузовики пустынников, грохоча гусеницами, выползли из пещеры под не по-осеннему слепящее солнце и с шумом спустили пары. До следующего тоннеля было минут десять ходу, и машины не стали останавливаться. Адонис Бинкс решил сразу преодолеть оба перехода, хотя спешить было некуда. Никто не обнаружит их в этом каньоне. Здесь не ходили караваны — эти места имели дурную славу, и даже дикое зверье тут не встречалось. Возможно, дело было в термической аномалии — помимо прочего на несколько десятков миль в этой части Пустошей царила необъяснимая жара, будто в раскаленный дракатский (VII) полдень. Ходили легенды, что где-то тут лет сто назад ищейки настигли и прикончили некоего Темного мага, и тот, погибая, проклял землю.       Путь этот был не самым удобным, и при иных обстоятельствах пустынники предпочли бы обойти этот участок. Но время поджимало, и весть о разграблении каравана, вполне вероятно, уже летела по нужному адресу. Кроме того, об имеющихся тропах уже знали и власти, и жандармы, и все прочие, кому знать об этом было бы нежелательно, поэтому в случае облавы все они будут прочесываться в первую очередь. Оттого и орудовали горняки Пустынного Братства без устали дни и ночи, прокладывая новые тайные ходы, творя дорожные петли и обманные тупики.       Грузовики въехали в новый туннель. Здесь Адонису было не по себе. Хотелось поскорее миновать эти мертвые скалы, слишком безжизненные даже для Пустошей, и имевшие среди Братства неофициальное название Ярхиссова Сковородка.       Преодолев каньон, машины нырнули в неприметную пещеру, совсем недавно прорубленную горными мастерами Братства. Ход из этой новой пещеры завершался в старом тоннеле, обнаруженном во время скальной разведки с полгода назад. Туннель был явно рукотворный, однако кто, когда и для чего проложил его здесь, пустынникам было неведомо. Сквозь эту скалу не проходила железная дорога, остатки которой догнивали в соседнем тоннеле неподалеку; не похоже было и на подземную автомагистраль. Извилистая и достаточно широкая для паромашины тропа уходила под землю. Наклон шел в течение получаса, после чего дорога вновь выравнивалась.       Адонис не мог сказать, сколько они уже проехали под землей. Он еще никогда не ездил этим проходом, как и большинство людей из его группы. Лишь шофер да пара пустынников, сопровождавших его в том походе, однажды прогнали на мотоциклах, поэтому он и вел сейчас первый грузовик уверенно, хорошо помня этот путь. Судя по карте, которую изучал Адонис, выйти они должны были неподалеку от Красных Скал, большого горного массива, внутри которого располагалась гигантская пещера — штаб-квартира Пустынного Братства.       — Это… чой-то? — подал голос озадаченный шофёр.       Адонис глянул вперед. В тусклом свете магических шаров он рассмотрел некую фигуру, без сомнений, человеческую. Сгорбленный силуэт, опирающийся на длинный посох, стоял прямо на пути паровика, и, казалось, свет обходил его, будто не желал соприкасаться с этой странной фигурой. Шофер нажал на клаксон. Фигура не пошевелилась. Зато в запыленное зеркальце заднего вида Бинкс увидел озадаченно высунувшегося в окно товарища из второй машины.       — Кто это?       — Ярхисс знает… — проворчал шофер и еще несколько раз нажал на грушу гудка.       Тишину подземного туннеля, нарушаемую лишь шумом двигателей, пронзили резкие звуки горна, но таинственная фигура и не думала сходить с тропы. Адонис увидел, как человек… это существо… подняло руку, и вдруг слуха пустынников коснулся зловещий шепот.       Бинкса сковало непонятное оцепенение. Перед глазами расплылись странные, безумные, но невероятно четкие образы, вызывавшие необъяснимый, иррациональный ужас. Стены объяло тусклое, мертвенно-зеленоватое пламя, среди которого все так же стояла черная фигура. Оно танцевало и гнулось, тянуло к паровикам всполохи, напоминавшие костистые лапы. А шепот заползал в уши, паучьими лапками скреб по внутренней поверхности черепа, давил на сердце, сжимал его ледяными пальцами…       Во внезапно наступившей тишине, лишенном всех механических звуков, даже работы двигателя, Бинкс услышал только бешеное биение своего сердца, и все нараставший зловещий треск. Очень напоминавший треск крошащихся костей…       Пустынник взглянул на руки шофера, вцепившиеся в приборную панель, и по спине начали собираться капельки пота. Плоть на его кистях таяла, чернела и стекала вниз, будто расплавленная кислотой, обнажая бледные костяшки пальцев, запястья, руки… Выпучив глаза, Бинкс взглянул на шофера, и тут паровик выскочил в небольшую пещеру, и рядом с ним тут же поровнялась вторая машина. Адонис увидел, как лица пустынников в ней тоже плавятся под действием жуткого тумана мерзкой жижей, и вот уже на него пялится череп второго шофера, в глазницах которого пляшет все то же зеленоватое пламя…       Его шофёр издал жуткий вопль, дернул рычаг, вываливая в топку кристалл клубина, и надавил на педаль скорости. Котел взревел от взрывного напора пара, поршень завращался с бешенной скоростью, и машина рванула вперед, прямо в зеленый огонь. Скрипя колесами, паромобиль промчался сквозь колдовское пламя и черный силуэт, растворившийся в воздухе мутным туманом, и в последний миг Адонису почудился раззявленный в безумном хохоте черный старческий рот…

***

      …Позже никто из пустынников не мог вспомнить, как они выбрались на поверхность. Когда Адонис обрел возможность контролировать свои мысли и рассудок, он обнаружил себя лежащим на раскаленном песке, поджав колени к груди в позе младенца. Слезы текли из глаз, из горла вырывался глухой стон. Адонис еще некоторое время не мог прийти в себя, но когда до рассудка достучались чьи-то сдавленные всхлипы, оцепенение, наконец, отпустило его, и пустынник поднял голову.       Старый грузовик был разбит. Судя по следам на песке, он, на полном ходу вырвавшись из проклятой пещеры, въехал носом в ближайшую скалу, а котел от всё возрастающего давления не выдержал и взорвался, и сейчас грустно капал водой в бесплодный рыжий песок. Старая потрескавшаяся краска кузова была покрыта влажными пятнами, источавшими омерзительную вонь. Погнутая дверь со стороны пассажира висела на одной петле, из кабины темным пунктиром вел кровавый след. Адонис проследил за ним и обнаружил, что кровь его. Он провел ладонью по лицу и взглянул на руку. Кожа окрасилась красным.       Неподалеку сидел шофёр, крепко прижимая к груди руки. Еще один пустынник лежал неподалеку и приходил в себя с не меньшим трудом, нежели сам Бинкс. В кабине грузовика сидел Алькар, чуть склонившись вперед, и с абсолютно спокойным лицом, не мигая, рассматривал свои лопатки.       Адонис тяжело поднялся, но тут же опять сел на песок. Ноги его не держали.       Наконец пустынник унял дрожь в коленях и встал. Он подошел к шофёру и тронул его за плечо. Тот ошалело глянул на Бинкса и вновь ткнулся лбом в колени. И только сейчас Адонис понял, что те сдавленные всхлипы принадлежали именно ему.       — Подъем, — хрипло проговорил Адонис.       Шофер не ответил, и пустынник, сплюнув красным, огляделся еще раз. На долгие километры вперед не виднелось ни души, над Пустошью царила мертвая тишина.       Второй грузовик лишь чуть-чуть не дотянул до открытого неба. Он врезался в скалу на самом выезде, перегородив собой большую часть прохода и опрокинулся, а потом сверху машину присыпало изрядным количеством породы.       Покачиваясь, Бинкс двинулся к нему, желая узнать, что с остальными его людьми. Этот паровик пострадал от зеленого пламени куда больше головной машины, кое-где на корпусе виднелись сквозные дыры, открывавшие ценный груз.       Под ноги попался вредный камень, и пустынник упал, рассадив колено, прямо перед лобовым стеклом, и, подняв взгляд, вздрогнул. Прямо на него взирал провалами глазниц почти обнаженный череп с остатками невытекших глаз. Внутри Адониса все сжалось в ком, и организм непроизвольно вытолкнул содержимое желудка. Бинкс чуть не задохнулся от мерзкого привкуса желчи и запаха мгновенно сгнившей от черного колдовства плоти…       Проблевавшись, Бинкс утер рот и еще раз взглянул на грузовик. Кабина была полна скелетов, белых скелетов в черных потеках. Пошатываясь, Адонис отошел от погибшей машины. Второй из уцелевших собратьев уже медленно вставал, недовольно щупая темное пятно в пройме штанов, и истерично хихикал, а шофер все так же скулил, заломив руки.       — Не раскисать, — жестко произнес Бинкс. — Нам еще полсотни километров… пешком переть…       Шофёр поднял мокрое от слез лицо и с невнятными подвываниями протянул к Адонису ладони. И тот вдруг мимолетно порадовался, что его желудок уже пуст, и спазм не швырнет его снова на горячую каменистую землю.       Из сгоревших ошметков рукавов несчастного торчали культи, заканчивавшиеся белыми костями кистей и пальцев в мерзких черных потеках…