***
Фьёрт успела покинуть коридор, оставив позади растерянного и взволнованного Первого ученика, когда заметила, как за одной из тяжелых портьер, прикрывающих многочисленные ниши, которыми дворец был нашпигован, как дорогая булка изюмом, исчезает собачий хвост. Она подошла ближе, осторожно огляделась и, убедившись, что за ней никто не следит, нырнула следом. — А теперь расскажи, о чем ты не доложила королю? — раздался тихий мужской голос. Фридрих Херренсон пристально, не мигая, смотрел на свою подчиненную, и если бы не царившая в нише темнота, Фьёрт наверняка увидела бы волнение в его глазах. Но голос шефа был силен и ровен. За его спиной ищейка заметила еще и Азаи. Они оба ее отлично знали и поняли, что в кабинете короля, где на ищейку было обращено столько пристальных взглядов, подавать тайные сигналы крайне неблагоразумно. Они поняли, что Фьёрт рассказала не все, что выяснила. А сейчас перехватили ее, чтобы получить недостающую информацию. Фьёрт понимала, что это правильно. В том хаосе, который разворачивался на улицах, немудрено попасть под шальной выстрел. Да и во дворец нельзя назвать тихим и безопасным местом для того, чтобы откровенничать на небезопасные темы. Впрочем, эти двое наверняка предприняли все меры, чтобы никто посторонний не услышал и писка. Чародей только слегка кивнул и коснулся плеча женщины, на чем-то сосредоточившись. Видимо, на новых защитных контурах. Учитывая ситуацию, это ей ой как пригодится. Фьёрт невозмутимо повела головой и так же негромко заговорила: — Глава Белого ордена и Верховный искали машину Хильденброкка, которая подчиняет магов. Гвиделлин завещал своим ученикам уничтожить ее, в своей гостинной в Башне он устроил тайник, где была спрятана информация по данному вопросу… Информатор прячется на территории Лаверты, и отыскать его может только Латисия Рэдхейл. Она и ученики твердо намерены отправиться туда. И вот еще. По словам де Вилажа, глава Ордена — канцлер фон Мейер. — Понятно, почему ты промолчала, — растерянно хмыкнул собеседник ищейки. — Мы сообщим Мантиоде про графа, дальше пусть тут работает Кордон. И присмотрим за учениками Верховного. Фьёрт кивнула, и, чуть помедлив, криво ухмыльнулась. Масгури дружелюбно вывалил язык. — Официально прошу сменить статус Кристиана Кабрерры с «розыскного» на «под присмотром». — Значит, он вне подозрений? — Он в большой опасности, сам не понимает, насколько, — поморщилась ищейка. — Некто Стервятник нашел ему учителя-ярхиссара, так что с парнем не всё ладно. Но может, пронесет. Хотя да, вот еще что, — спохватилась она. — Забыла добавить про убийцу Гвиделлина. Я только сегодня заметила, что стрелявший был не в комнате — он висел за приоткрытым окном, а в нужный момент просто спустил рычаг. Стреляя из арбалета, можно не особо высовываться, особенно это незаметно в темноте, и изнутри заметят лишь глаза над кромкой подоконника в последний момент, когда будет уже поздно. И да, становится понятно, почему выбрано именно такое оружие. Именно потому, что оно тихое! Его не нужно было протаскивать внутрь, хотя пришлось бы повозиться, чтобы удержаться, вися на стене и готовясь к выстрелу. — Так кто же это сделал? — нахмурился собеседник ищейки, и Фьёрт отчетливо скрипнула зубами. — Не знаю. Де Вилаж и вагарка клянутся, что ни при чём. Но у обоих могло хватить сноровки забраться на Башню по наружной стене, и всадить в хозяина болт, пока он принимал третьего посетителя. И именно у виконта оказался арбалет. Кстати, я все больше склоняюсь к мысли, что Дубук что-то знает. Иначе бы у него не было поводов так внезапно удирать из города посреди ночи. И в то же время… — Что? — Убийцей мог быть какой-нибудь наемник, который просто подгадал удачный момент, — мрачно закончила ищейка. — На этом пока всё, шеф. Бульдог коротко кивнул и ободряюще сжал ее плечо. — Я поищу этого Дубука. И прикрою учеников. Удачи в бою. Седрия, Управление Королевского магического сыска; 19 алгаура (IX), вечер В сопровождение Фьёрт выделили сразу шесть бойцов Алого корпуса. Двое из них молча ехали вместе с ней, остальные — на паре неприметных паровиков следом. Ищейка искоса поглядывала на своих спутников, и мысленно представляла тот момент, когда тоже сможет с гордостью носить эту пылающе-красную, режущую глаз форму. Три дня назад казалось, что до мечты рукой подать, что она быстро найдет убийцу и сможет наслаждаться заслуженной наградой… Но Бульдог прав. У нее катастрофически мало опыта, все расследование практически с самого начала покатилось кувырком, а она увязла в рутине как в болоте. «Закончится эта неразбериха — буду консультироваться у какого-нибудь следака… — думала Фьёрт. Потом она вспомнила, сколько обычно дерут за свои расследования и консультации хорошие частные расследователи, и тоскливо вздохнула. Денег было отчаянно жалко… — Может, пусть хоть из жандармерии… Главное, чтобы учил… — Но и эта мысль вызвала лишь скептическую гримасу. — Жандармы…» …На улицах встречалось немало воинственно настроенных граждан. Но на казенные автомобили с устрашающими эмблемами Внутреннего сыска по магическим делам нападать никто не рискнул, и Фьёрт без происшествий добралась до Управления. — С бумагой на выдачу сами с секретарем разберетесь, — буркнула Фьёрт, когда вся группа зашла в холл особняка и махнула рукой в сторону консьержа. — Я позже подпишу, а пока надо собраться… — Мисс Тагн, к вам посетитель, — проговорил консьерж. Фьёрт бросила недовольный взгляд: будто только ждал, что о нем вспомнят… — Мне некогда! Пусть… потом зайдет, — отмахнулась Фьёрт, устремляясь к лестнице. Пройтись пешком ей показалось быстрее, чем ждать лифт. Сам факт, что ее кто-то там ищет, Фьёрт не удивил. Будучи ищейкой, она имела «нагрузку» в виде кураторства нескольких Светлых магов и изобретателей. Рутинные проверки, не балуются ли чародеи и механики запрещенным колдовством и технологиями. Однако те, кто находился под надзором Тагн, были молодыми, слабыми колдунами, и просто физически не могли устроить ничего опасного. Быстрее Фьёрт успеет состариться и выйти на пенсию, чем эти маги — войти в реальную силу. Но возглас консьержа заставил ее остановиться. — Он сказал, его имя — Феликс Брегель! Фьёрт позволила себе пару секунд раздумий. Некогда. Совершенно некогда. Но надо… Она заставила себя обернуться и увидела посетителя, ожидавшего на скамье рядом со стойкой консьержа. Ищейка мрачно уставилась на молодого парня в строгом деловом костюме-тройке со значком адвоката. Он поднялся, обнажил голову с коротким ершиком жестких волос и вежливо расшаркался. — Рад, наконец, с вами свидеться, мисс Тагн, — дежурно улыбнулся он, шаря голубыми глазами по прикрытому вуалью шляпки лицу ищейки. — Я Феликс Брегель, адвокат. — И чем я могу помочь? — сухо поинтересовалась Фьёрт, раздумывая, как построить разговор. — По взаимному согласию сторон, а также в соответствии со статьей 12-й параграфа 3-го Уголовного Кодекса Королевства Аппарео, я представляю официальную защиту задержанного вами виконта Себастьяна де Вилажа… Ищейка подняла ладонь, желая прервать этот поток перечисления циркуляров. Но прежде, чем она успела заявить, что это дело больше её не касается, как Брегель гораздо мягче добавил: — Однако я пришел поговорить с вами скорее не как представитель закона, а как друг Себастьяна. Мы можем продолжить в более спокойной обстановке? Фьёрт только чуть склонила голову, пытаясь составить впечатление. Взгляд парня был ясен и спокоен, а сам он внушал какое-то инстинктивное доверие… Неплохая черта для адвоката. Или амулет из числа не слишком одобряемых властями? Если второе — то еще минут пятнадцать, и защита Управления его истощит, и ей больше не надо будет прикладывать усилия, чтобы видеть за располагающей внешностью суть прожженного дельца. А в адвокатской практике иные и не выживают, и не получают цеховый значок, имея вершиной жизненных достижений карьеру простого юридического консультанта, клерка в суде, а то и вовсе заштатного письмоводителя. Далеко пойдет. — Вы сами выяснили, что виконт тут? — уточнила ищейка. Она догадывалась, что Брегель сейчас просто задавит ее в правовом поле, ведь нарушений циркуляров она допустила более чем достаточно. И в то же время ей недоставало буквально несколько кусочков мозаики… — Нет, прочел в газете, — вежливо улыбнулся адвокат. — И добился встречи. Фьёрт мысленно поморщилась. Бульварные борзописцы и тут успели… Ну да, вроде бы парочка паслась у соседнего особняка, пылая желанием поймать слух-другой и раздуть их в целую сенсацию. Не позволив себе отвлекаться на лишние мысли, Тагн плавно повела рукой, приглашая гостя за собой. Усевшись за стол в своем кабинете, девушка молча пронаблюдала, как Брегель устроился напротив, и, поняв ее испытующее молчание как приглашение говорить, начал разливаться диковинной певчей птицей. — Позвольте объяснить вам кое-что, мисс Тагн. Я знаю Себастьяна шесть лет, мы вместе учились в одном институте и вместе… прошли через множество испытаний. Это человек, готовый отдать себя без остатка, пожертвовать всем ради друзей и ради того, за что он боролся. Он назвался убийцей — но этот приговор он вынес себе сам. Он считает, что не уберег Ингвара и Арину и потому виновен в том, что с ними случилось. Но если бы вы знали, сколько людей и магов обязаны ему своими жизнями, которые он спас! У меня было мало времени, я отыскал лишь трех людей, готовых подтвердить мои слова, и я готов сообщить их адреса… Губы Фьёрт чуть дернулись в улыбке. Пламенная речь Брегеля не произвела на нее особого впечатления — заявлять можно было что угодно, и вряд ли для суда была бы более весомая улика, чем найденное в доме виконта орудие убийства, его связи с Белым Орденом, который связался с ярхиссарами, и более того — собственное признание. А на другой чаше — обманом вырванные слова и письма из сейфа Верховного мага. Ведь хранил же он зачем-то их столько времени… Да еще свидетели… Кому как не адвокату знать, как легко купить голоса для слушания, сколько было вынесено приговоров невинным и оправдано преступников, когда судьи полагались лишь на чьи-то слова? Феликс, видя откровенно скептическое выражение лица ищейки, не унимался. — Вы скажете, что это пустая бравада? Дослушайте же до конца. То, что я вам сейчас скажу, ставит под угрозу безопасность многих людей в случае, если информация покинет эти стены, но ради Себастьяна мы готовы на это пойти. Мы не допустим, чтобы он закончил свои дни на виселице… — «Мы» — это кто? — Мы — это активисты, нынешние или бывшие студенты, которые по собственному желанию вступили в борьбу с Орденом. Повторяю, нас не финансирует и не поддерживает ни одна из государственных структур, и все, что мы делаем, мы делаем добровольно, на свой страх и риск… «Сколько ж вас развелось… Негосударственные идиоты… Богиня, зачем ты наградила людей гордыней?» — едва удержалась от смешка Фьёрт. Сначала Орден, следом Охотники, потом студенты… Нет, этих тайных обществ всегда хватало повсюду, и в каждом царили свои умозаключения о том, как нужно управлять страной, и как жить всем остальным. Тот же Белый орден вырос из такой же студенческой группы, но его члены оказались более преданы своему делу, и сумели сохранить свой клуб, и даже превратить его в реальную силу… Вот только в своих порывах творить добро все эти люди часто мыслили совершенно однобоко, принося хаос в жизнь простых обывателей, превознося одних — уничтожали других, записывая в ряды подлежащих уничтожению едва ли не всех, кто с ними был не согласен. И не слишком выбирали методы. — Уж простите, но меры, которые предпринимает государство против этих психов, просто смешны! — продолжал горячо, будто на судебном заседании, вещать адвокат. — И теперешняя ситуация в городе тому наглядное доказательство. Мы не хотим сидеть сложа руки и смотреть, как фанатики управляют обществом… «Ого! Еще и оппозиционер?! Так и до нового заговора недалеко!» — продолжала размышлять Фьёрт, и тут же решила, что Брегель на самом деле не столь умел, как пытается себя подать. Скорее всего, место в адвокатской конторе он себе банально купил, и если не на собственные средства, то через ту же Дорма. Уж ей-то не составило бы труда составить протекцию «молодому дарованию». — Каждый из нас делает, что может… Кто-то просто помогает материально, кто-то организовывает мелкие вылазки: поджоги в домах сектантов, слежка, помощь пострадавшим от их «деятельности»… Себастьян взял на себя самую опасную работу: он втерся к ним в доверие, изображал из себя поклонника Ордена и в итоге они стали ему доверять настолько, что поручали определенные задания. Таким образом, он добывал бесценную информацию и срывал многие их планы, ежесекундно рискуя собственной жизнью. — В доме де Вилажа найдено орудие убийства, — невозмутимо парировала ищейка, мысленно поставив себе галочку, что товарищи Брегеля, оказывается, сочли, что вправе нарушать закон, чтобы бороться с тем, что считали неправильным, возлагали на себя функции государства. И нехорошо улыбнулась. — Все ваши заявления голословны, и я с той же уверенностью могу заявить, что вы сами сотрудничаете с Орденом, а теперь пришли выручать своего, пока из него не вытянули всю информацию, которой он владеет. — Его подставили! — с негодованием воскликнул Феликс. — Допустим. Так кто смог пролезть в дом, защищенный по последнему слову маготехники, причем дважды, и не оставить никаких следов? — едко спросила Фьёрт. — Кто настоящий убийца? — Не знаю! Но вы должны это выяснить! — продолжал распаляться адвокат, но заметив кривую усмешку ищейки, взял себя в руки, усмехнулся и окинул Фьёрт презрительным взглядом. — Вот поэтому мы и делаем все сами. Потому, что у стражей закона служебные значки вместо сердец. Вы не верите в очевидное до тех пор, пока вам под нос не ткнут свежий труп. Я смотрю, после убийства Гвиделлина вы развернули целое расследование и даже поймали преступника, который, конечно же, виновен, раз у него нет бумаги с подписью Богини, подтверждающей обратное? А где вы были раньше, когда на Верховного готовилось покушение? Где были вы, когда подонки из Ордена убивали младенцев, воровали детей, калечили жизни? Ну конечно, вы и палец о палец не ударите просто так, вам нужны доказательства. А пока вы ищите свои доказательства и держите в тюрьме невинного человека, Орден набирает силу. Можете называть это самосудом, как хотите — но мы по крайней мере делаем хоть что-то! И поверьте, если бы я был из Ордена, я бы только порадовался его поимке. Для них тот, кто попался в руки закона — слабое звено, недостойный, которому осталось две дороги: либо петля, либо пуля в лоб от своих же. Вижу, вы и правда мало о них знаете… И не представляете, сколько человек обязаны жизнью Себастьяну де Вилажу. Прошу, проявите же, наконец, человечность! Не судите всех и вся по меркам закона… В одно мгновение Фьёрт стало практически невыносимо противно находиться в одной комнате с этим человеком, от былого ощущения очарования не осталось и следа. Брегель, кажется, всерьез думал, что со своими дружками сможет справиться со всем сам, забывая, что есть те, что не жалел жизни, чтобы защитить их, принес себя в жертву стране и ее жителям, положив все на алтарь войны с Темными, те, для кого это было профессией… Ее Управление. Фьёрт могла бы поручиться за каждого из своих коллег, хоть многие и не питали симпатии к бывшей наемнице. «А я думала, что ищейки заслужили больше уважения и доверия… — горько подумала она. — Выходит, все настолько плохо? Святая Бригитта, дай нам сил разнести это гнездо раз и навсегда». — Забавно… — очень холодно улыбнулась Фьёрт. — Какой пламенный пасквиль. Вы приходите к ищейке, ведущей громкое дело, и просите… нет, требуете нарушить закон? Вы действительно адвокат, мистер Брегель? Это очень опрометчиво — хулить Сыск в его стенах… Впрочем, если сейчас вы выступаете не как слуга закона, попрошу покинуть мой кабинет. Впрочем, Фьёрт сомневалась, что Брегель последует ее доброму совету, и все закончится написанием докладной, а проще — доноса, в соответствующий отдел Кордона Безопасности, где как раз занимались подобными диссидентами. — Значит, из мелочной обиды вы готовы пойти до конца? — так же холодно улыбнулся Феликс, оправдывая ожидания ищейки. Вот только выдержать ее немигающий взгляд мужчине было непросто — он то и дело задерживал взгляд на уродливом шраме, пересекающий миловидное женское лицо. — Я готова на все, чтобы найти настоящего убийцу, но отпускать важного подозреваемого и свидетеля, когда имеются улики и признание… — Фьёрт моргнула, поняв, что именно ее смущало, и снова едко улыбнулась. Это представление пора было заканчивать. — …не собираюсь. — Мисс Тагн… — снова начал было Брегель, но ищейка резко перебила его. — Скажите, вы любовники? — Что?.. — опешил Феликс, и на его лице появился легкий румянец. — Нет! Ни в коем случае! Он всего лишь мой друг! — Правда? Вы так пылко его защищаете… — Он мой друг и попал в беду, — процедил собравшийся с моральными силами Феликс сквозь зубы. — Разумеется, я буду его защищать. — Я бы сказала, что пока вы только усугубляете проблему… Однако мне интересно. Он признался в убийстве, искренне и без малейшего давления. Он кого-то покрывает? — Это исключено! — решительно мотнул головой адвокат. — Тогда признавать свою вину, позволяя настоящему убийце ускользнуть от правосудия — это в высшей степени глупо. Либо он решил пафосно свести счеты с жизнью руками Закона, потому что покончить с собой посредством кинжала, револьвера или, на худой конец, яда не хватает смелости? Или вы боитесь, что Закон позволит ему остаться безнаказанным, и собираетесь покарать его силами вашего студенческого кружка? — Если бы мы знали, кто это, и было подозрение, что это так — да, возможно, — сквозь зубы процедил Брегель. Кажется, высказанное Фьёрт подозрение о суицидальном настрое его клиента его немало разозлило. — А еще странно, что он сначала все-таки дал это признание, а теперь резко отправился на попятную, даже нанял себе адвоката. — Это из-за Арины, его сестры. Он не хочет бросать ее… — А поначалу едва не бросил, — беспощадно поковыряла пальцем в свежей ране ищейка. — Это были крайне поспешные, непродуманные слова, вырвавшиеся под действием момента, — крайне официальным тоном сообщил Феликс. — В любом случае, мой клиент не подписывал никаких признаний, и официально у вас ничего нет, кроме какого-то там арбалета и свидетеля, который видел, как виконт посещал Ингвара перед его смертью. Кроме того, в случае, если Себастьяна все же признают виновным и покарают, он написал доверенность на опеку над Ариной Келпенгротт. На мое имя. Фьёрт равнодушно кивнула, принимая новые факты. Ей, в целом, было без разницы, кто именно будет присматривать за потерявшей память девушкой, но шеф наверняка одобрит, если финансы на ее содержание будут браться не из бюджета Сыска. — Поэтому я хотел бы тоже повидаться с ней… — Это — через мое начальство. Где сейчас мисс Келпенгротт, мне неизвестно, и отвечаю за нее не я, — отрубила Фьёрт, и склонять голову пришлось уже Феликсу. — Кстати, скажите, вы знали, что мисс Арина шпионила во дворце? — Увы, знал, — нахмурился Брегель. — И совершенно не одобрял этого. Однако именно мисс Арина сообщила, что перехватила некое послание для фон Мейера, которое его весьма... изобличает. «Послание? Вот как…» — подобралась Фьёрт, как пес для прыжка. Фон Мейер об этом узнал, и на Арину была объявлена охота. — …Думаю, письмо было от баронессы Дорма. Незадолго до этого граф упоминал ее. А она со многими состояла в активной переписке. — Когда мисс Келпенгротт пришла на встречу со мной, никакого письма при ней не было. — Скорее всего, она его спрятала. А где, уже не помнит. Но Дорма погибла на следующее же утро, и письмо стало если не бесполезным, то сомнительным. — И это вы меня обвиняли в горячей любви к сбору доказательств? А сами-то... Думаю, перехваченным письмом вы ей подписали смертный приговор. Но Дорма — не единственная, на кого вы собирали компромат. — Верно. Таких было несколько. Оказывая баронессе мелкие юридические услуги, я наткнулся на многих мерзавцев. Документы копились у Верховного, что он с ними делал, я не знаю. Готовил для широкой кампании, я думаю. Феликс вздохнул и продолжил. — Себастьян пришел ко мне пару дней назад, сообщив, что хотел проникнуть в Башню и забрать документы, даже взял в помощницы механика, работавшую в Башне, но они попали в переделку, и ему нужна моя помощь, чтобы вызволить ее от бандитов… — Получилось? — чисто для виду уточнила ищейка, про себя зло хохотнув. Остальную часть этой истории она уже знала от Латисии. Виконт был наивен настолько, что собрался забраться в опечатанную королевским эмиссаром Башню? Нет, действительно? — Получилось, — коротко ответил Брегель. — Вот так легко? — Устроили им спектакль, будто на сцене Хрустального, — с ноткой гордости произнес адвокат. — А что конкретно в этих документах, вы узнали? «Да ему в госпитале святой Бригитты личную палату предоставить пора!» Но смутные подозрения, что именно впопыхах спрятанный в книжной полке Гвиделлина сверток сыграл роковую роль в его смерти, начали обретать плоть. — Нет, Себастьян сказал, что для меня так будет безопаснее. Отправился за ними в одиночку, но, кажется, не преуспел... — ответил Феликс, и нахмурился, сообразив, что его только что развели как мальчика. — Вы не знали… Вы обманом…! — Паршивый из вас адвокат, мистер Брегель, — фыркнула Фьёрт. — А еще можно предположить, что бесчеловечная слуга закона лишь уточняет, что именно вам известно? — Да уж, — сник Феликс. — Адвокат из меня так себе, Себастьян тоже говорил… — Как вы вообще получили цеховый значок? — сощурилась ищейка, думая о том, что Брегель впустую потратил отцовские денежки на получение образования. — Давайте, вам уже практически нечего терять. — Мы решили, что мне тоже пора внедряться в Орден. С помощью Себастьяна я познакомился с баронессой Дорма, сумел произвести на нее впечатление, а она составила протекцию в одну из адвокатских контор, — сухо произнес мужчина. — Итак, из-за ваших шпионских игрищ уже пострадала Арина Келпенгротт, а Себастьян де Вилаж ходит под следствием. Думаю, ваши «друзья» из Ордена знают о вашей дружбе. Один вопрос, мистер Брегель, а сколько планируете прожить вы? — обманчиво-ласково спросила Фьёрт, и Феликс замер. — Никто, кроме Себастьяна не знает, что я в этом замешан, — выдавил он. — Даже Гвиделлин не знал. — Но знают ваши друзья-студенты. — Не про это. — Не считайте других идиотами, мистер Брегель. Даже если вы мне сейчас не врете, они могли сопоставить какие-то ваши слова, действия, другие факты... — Это неважно. Сейчас, если вы пойдете мне навстречу, и выпустите Себастьяна… — То виконт долго не проживет, — безжалостно закончила Тагн. — Те, кому он наступил на хвост, заговорив, или же те, кто его подставил, предпочтут расправиться с ним незамедлительно. Вот к чему привели ваши студенческие игры, мистер Брегель, попытки балансировать на острие ножа из любви к ярким ощущениям, и тотальное недоверие к тем, кто действительно мог что-то сделать! Если бы вы все, вместе с Ингваром сообщили бы свой список опасных членов Ордена в верхушку Кордона или сюда, ищейкам… — Он не мог сдать их раньше! — с жаром возразил Феликс. — Вы так говорите об этом, будто можно вот так просто привести того же графа фон Мейера в жандармерию. Вы ведь сами утверждали, что нужны доказательства, а достать их не так просто! Члены ордена не круглые идиоты, они вот так запросто не станут разбрасываться информацией о себе. Не один год нам потребовался, чтобы раскопать достаточно улик хотя бы на одного из них, и как раз в ночь убийства Себастьян вручил их Верховному чародею. Это… единственный представитель власти, которому он доверял. И у него были на то причины. Ну — раз вы все-таки знакомы с творчеством Белых, то знаете, что этот спрут запустил свои щупальца повсюду, и любой чиновник может оказаться их приспешником! Эта филиппика окончательно взбесила Фьёрт, и она поднялась над столом, нависнув над своим посетителем. — Вы могли забросать письмами всех, кто мало мальски выглядит достойным доверия… Ах, простите, ваш маленький кружок шпионов не доверял практически никому. Но можно было поднять шумиху, дать информацию в газеты — и не говорите мне, что все они подконтрольны властям! На худой конец, напечатать листовки самим — да, я прекрасно знаю о студенческих типографиях… Если бы мисс Келпенгротт нашла в себе силы рассказать мне об этой ситуации сразу же, во дворце, а не назначила встречу в глухом переулке, то на ее жизнь и память никто бы не покушался. Вы просто великовозрастные дети, заигравшиеся в шпионов, и сейчас будете дорого расплачиваться за свою дурнину, — почти прорычала Фьёрт. — И это из-за ваших игр, по факту, в городе сейчас творится демон знает что, а ищейки, которых вы так презираете, будут сражаться, убивать — и умирать! Это вы, все вы, светлые фанатики, запустили ситуацию практически до предела, когда все расползлось и просто вышло из-под контроля; теперь это не рана, которую надо прижечь и зашить, нет, это гниющая гангрена, и конечность придется отрезать, чтобы сохранить остальное тело! Воцарилась напряженная, звенящая тишина. Феликс упрямо смотрел на обозленную ищейку, а потом его лицо разгладилось. — Н-да, Себастьян мне сказал, что вы просто Ярхисс во плоти, но я, дурак, не поверил, — болезненно улыбнувшись, негромко произнес мужчина, отводя глаза. — Поделом. — У вас ещё что-то? — холодно спросила Фьёрт, садясь обратно в кресло и начав постукивать пальцем по столу. Время… У нее практически не оставалось времени… А еще надо решить, что делать с этим идиотом. Брегель вдруг наклонился вперед, собравшись вроде как накрыть ее ладонь своей, но в последний момент, увидев беспощадные глаза Тагн, передумал, и оперся о стол. В свою очередь взглянув на свою руку, Фьёрт поняла, почему Брегель не стал давить на нее официально. Перстень короля, дающий ищейке статус королевского эмиссара. Она имела полное право послать этого адвокатишку в дальние дали: хоть на остров Хьярс, хоть сразу в Бездну — и он попытался надавить на чувства, стал не требовать, а просить. Ощущение от осознания собственной власти было... приятным. — Послушайте, мисс Тагн. Как человек меня послушайте. Я… верю, что лично вы сделали многое для борьбы с Темными, и… прошу у вас прощения за свои необдуманные слова. Несмотря на вашу профессию, я уверен, у вас есть кто-то близкий, кто-то, кто дорог вам, и вы должны понимать, что значит для меня Себастьян. Еще раз простите, что набросился с обвинениями, толком не разобравшись… Я просто безумно переживаю за него. И, наверное, Вы правы — возможно, мы слишком самоуверенны. Возможно, во всем этом даже присутствует некая доля авантюризма. Однако все те люди, которых я знаю — пусть они молоды и отчаянны, и упрямы, но все же не задумываясь подставляют себя ради спасения других, а это кое-чего стоит. Может, это и ущемляет вашу профессиональную гордость, но — что есть, то есть. И знаете, что я думаю: если вы отнесетесь к нам снисходительнее, а мы научимся доверять вам больше, для этой страны еще откроется светлое будущее. Не то, которым заманивает Орден в свои сети, а настоящее, без горьких слез и бессмысленных смертей. Ищейка презрительно скривилась. Ни-че-го этот мальчишка и не понял. Не понял, что бессмысленным смертям счет пошел уже на десятки… Брегель глубоко вздохнул, отстраняясь. — Правду сказать, я и сам не раз говорил Себастьяну, что обратиться в соответствующие органы было бы не лишним… Хотя бы заручиться поддержкой жандармов или ищеек. Но в нем говорили убеждения Ингвара, а Ингвар, насколько я понимаю, полностью не доверял даже королю… Наверное теперь, когда Себастьян оказался… в таком положении, я больше не буду участвовать в этой войне. Я делал это в основном ради него… А сейчас, единственное, чем я могу ему помочь, кроме своих адвокатских услуг — присмотреть за Ариной… Фьёрт чуть сощурилась — ей не слишком верилось в столь резкий переход от революционных идей к подобному смирению. Как-то уж слишком показушно это смотрелось. Однако учить Феликса жить ей не хотелось, и ищейка восприняла как персональный подарок Дримеры очень удачно вошедшего в кабинет гвардейца. — Мисс Тагн, с бюрократией закончено. Только подпишите тут, и мы его забираем, — негромко сообщил гвардеец, протягивая ищейке чистенький лист с разрешением на перевод арестованного. — Кого? — тут же вскинулся Брегель. — По личному приказу короля виконт Себастьян де Вилаж переводится под охрану Алого корпуса, — сообщила Фьёрт, пробегая глазами оформленный по всем правилам документ и неровно подписывая его. На Брегеля она посмотрела, только отдав бумагу гвардейцу. Тот явно пытался подобрать слова — и не находил их. — И вот это… тоже заберите. — Вот значит, как, — грустно кивнул Феликс. — Действительно, всё ради благосклонности вышестоящих? — Как свидетеля, или как подозреваемого? — равнодушно уточнил гвардеец, но его взгляд цепко держал Брегеля. — Как его адвоката, диссидента по жизни, и, возможно, соучастника. Впрочем, сами разберетесь, — отмахнулась Фьёрт, проигнорировав вопрос своего недавнего собеседника. «Да, всё».***
В сейф Фьёрт, рядом со свертком, про который рассказывал Брегель, лег красиво оформленный альбом с аккуратно подклеенными письмами, старыми газетными публикациями, вырезками из брошюр, какими-то рукописями, дагерротипами страниц книг. С информацией про машину Хильденброкка. Пролистав пару страниц, ищейка поняла, что альбому не меньше сотни лет, а некоторые подклеенные фрагменты и того старше… «Фрагмент мозаики», — покачала головой ищейка, захлопывая сейф. Теперь она практически полностью была уверена, что Гвиделлина убили именно за этот сверток. Арину лишили памяти именно за этот сверток. Сам де Вилаж, скорее всего, ни при чем, но замазался по уши, и ему придется вывернуться наизнанку, чтобы заслужить свое помилование. За такие-то игры ему бы голову открутить… топором. В чем роль вагарки? Она еще минимум сутки будет не слишком адекватна, желание употребить новую порцию бокры захватит ее целиком. Ее можно будет навестить попозже. Дубук… Шеф его найдет. А она пока займется настоящим делом. Разговор с Брегелем изрядно разозлил Фьёрт, и эта злость отчаянно требовала выхода. После ухода адвоката под конвоем гвардейцев ищейка развила кипучую деятельность. Дамский костюм, скромный и с претензией на элегантность, был заменен на практичное боевое одеяние с массой потайных карманов, за спину женщина забросила рюкзак с боеприпасами, и, на бегу перевязывая волосы шарфом, бросилась в оружейную. «Повезло!» — выдохнула она, увидев, как внутри заканчивает вооружаться пятеро ищеек. Три боевика, в том числе маг, медик и связист-носильщик. И главного в группе Тагн знала. — О, мадемюазель, — с издевательской ноткой произнес тот, заметив готовую к бою Фьёрт. — Неужели вас сослали к нам, простым смертным? — Весьма удачно для тебя, Ведар? Я иду с вами, — хмуро отозвалась Фьёрт, переглянувшись с оружейным мастером и ловя брошенный им многоствольный пулестрел. Игрушка куда посерьезнее ее обычного оружия и тем более зарукавной стрелялки. — Что, не слишком понравилось, когда тебя на высшем уровне во все сладенькие дырочки… — Хочешь на мое место? — с холодным презрением спросила Фьёрт. Ведар, ухмыляясь, покачал головой, а потом передернул затвор своего шипомета. — Так, детишки, сейчас работаем на юге. Там сработал «всполох», так что тварей будет много. Двигаем! Группа еще раз переглянулась, и устремилась по коридору к одному из боковых ходов, и кто-то с азартом произнес: — Ну так что, псы, намотаем кишки Темных им на шеи?! Седрия, Королевский дворец; 19 алгаура (IX), вечер Канцлер фон Мейер подчеркнуто аккуратно поставил на драгоценный эмалевый поднос чашечку из тончайшего фарфора из Аме и глубоко вдохнул изысканный запах редкого и очень дорогого сорта глиха. Крайне отвратно начавшийся день наконец-то начал улучшаться с потрясающей воображение скоростью. Но утром… В тот темный час, когда поздняя ночь едва переходит в самое раннее утро, Август получил сообщение, что окольными путями, через Лаверту доставлявшийся бесценный груз был перехвачен ищейками и агентами Кордона… Да, в рядах спецслужб у Ордена были сторонники, но вытащить всё и быстро уже не удастся. Зря он послушался Эмиля и повелся на возможность забросить поисковики в столицу одним махом… Впрочем, теперь де Стаму придется поспешить, чтобы погасить ущерб, пока гвардейцы не пожмут ему шею. И особенно бесило, что за последнее время это был уже второй случай, когда ожидаемый канцлером груз оказывался в чужих руках. Правда, первый, перевозимый курьером, предназначался важному союзнику, и перед ним еще и извиняться пришлось. Вдобавок, ищейка короля оказалась достаточно зубастой, чтобы вытрясти откуда-то список его ближайших помощников. Они ценны, и заменить их будет непросто. Впрочем, его имя не прозвучало… Канцлер не был дураком, и сообразил, что эта уродина просто побоялась тявкать на него, да и помимо пустых слов, предъявить ей нечего. А верхушка Ордена слишком хорошо знает, что бывает за развязавшийся язык… Нет, они будут молчать, выигрывая для него время, чтобы так долго и тщательно планировавшаяся операция смогла завершиться с точностью идеально отлаженного часового механизма. И тогда слова этой подстилки уже не будут значить ровным счетом ничего. И в то же время ищейка оказалась в достаточной степени идиоткой, чтобы упустить убийцу из города, как бы там Бульдог ее не выгораживал. И не сумела разузнать про машину Хильденброкка… Если только де Вилаж ее не просветил. — Второй свидетель ищейки… Твоя работа? — безразлично спросил он в пространство. — Нет, сэр, — вальяжно ответили ему откуда-то сзади и слева. Канцлер не стал оборачиваться, чтобы не портить себе пищеварение отвратным видом своего подручного. — Эдмунд Гад постарался. — Что ж… Надеюсь, вы передадите привет от меня нашему другу виконту? Его как раз везут сюда. И найдите, куда эта шрамированная стерва законопатила вагарку. Я хочу знать, о чем та договорилась с Гвиделлином, и что она никому это уже не расскажет. Тот, кто решил перейти ему дорогу, не останется безнаказанным… — Как пожелаете, сэр, — ухмыльнулся голос. Через мгновение фон Мейер понял, что остался один, и продолжил размышлять. Король получил достаточно увесистую оплеуху на глазах у всего своего сброда — и лавертийской вертихвостки. Щенок не сумел удержаться от желания немедленно покарать всех, кто выставил его в таком невыгодном свете — как Август и предсказывал. Вагары тоже оказались предсказуемы до умиления, спровоцировав прекрасный по своей ярости бунт, и даже подорвали ратушу, что вообще ни один седриец теперь этим раттам помоечным не простит. И тем более сопляк-король. Он немедленно развернул карательную экспедицию, и можно счесть, что партия в чартранг с заранее расставленными фигурками, все-таки началась. А некоторые фигуры так легко разменять по выгодному курсу. Так, например, свою роль блестяще сыграл Этма - Мейер постарался выжать из него все по-максимуму, и секретарь послушно засунул шею в петлю. Нет, если бы его акция увенчалась успехом, канцлера это тоже бы устроило, но фигурок на доске еще слишком много. «Что ж… — глубоко вздохнул канцлер, и мрачно улыбнулся. — Все идет по плану». Аппарео, Западные Пустоши, Красные скалы; 19 алгаура (IX), поздний вечер Вернувшись в большой зал, Сульяр сел на свой резной трон и углубился в созерцание пламени в небольшом светильнике на столике рядом. Потеря каравана — это печально, и еще печальнее — то что недавно разведанный тоннель оказался небезопасен. Было ли это разовым случаем, или туда действительно набилось… всякое, но после того, как Бинкс притащил в убежище искалеченного Фера, желающих проверить снова найдется немного. Ищеек бы туда… Но сейчас с Херренсоном отношения у Сульяра были не очень. Так что глава пустынников чуть расслабился и принялся обдумывать, чем компенсировать потерю груза, людей, и, что особенно неприятно — двух отличных, почти новых грузовиков… Через пару часов, уже практически ночью, в зал ворвался один из его самых доверенных адъютантов, крепко сжимая в руках коробочку из темного дерева. — Мастер! Срочно! Пустынник протянул кристалл связи. Сульяр взял камень, задержавшись на мгновение, и на него взглянул грозный лик Дагура Мантиоды. — Слушаю тебя, друг мой. — Срочно поднимай своих, — раздался приказ. — В Седрии бунт, вагары ошалели. Сульяр удивленно поднял бровь. — Зачинщиков еще усмиряют, но остальные кланы сейчас удирают во все стороны, — продолжил Мантиода. — Не все заходили в город, как оказалось… Наши вместе с жандармами повязали многих, но кое-кто все-таки удрал. Самые важные двинули в Пустоши, на запад. Их всех, слышишь? Всех! До единого надо перехватить. — Перехватить и…? — уточнил глава Братства. — Или только перехватить? — Ты все верно понял, — сурово произнес Мантиода. — Они не должны добраться до места, куда собрались. — А куда они собрались? Мантиода помолчал. Потом сказал: — Это очень опасные преступники. Они все должны предстать перед судом. Но сейчас в городе будет не до этой кучки бунтовщиков. Так что лучше… — он вновь замолчал, испытующе глядя на Сульяра. — Приказ короля. — Я все понял, друг мой, — ответил тот. …Утром, едва забрезжил рассвет, из Красных Скал выдвинулся боевой отряд пустынников…